Голос твоего сердца

Юнги поначалу был сильно раздражен Чимином. Раздражен тем, как старый дворецкий их семьи говорит ему хорошо заботиться о нем, проводить время вместе и стать хотя бы друзьями. Поначалу старшему больше всего не нравится ходить за продуктами с тихим мальчиком или смотреть, как он работает в саду. Маленькие ручки глубоко зарываются в землю, на лбу у него небольшое пятно от грязи, которое видно из-за большого цветочного зажима, удерживающего мягкие каштановые пряди сзади. Несмотря на то, что Мин всего на 2 года старше Чимина, ему кажется, что младший находится в другом мире, болезненно невинном. Юнги так пытается игнорировать то, как болит его сердце, когда он смотрит, как Чимин машет и улыбается мальчикам, которые насмешливо и мило приветствовали его. «Придурок». Он шепчет, продолжая идти, прислушиваясь к мелким шагам, бегущим за ним, он не оборачивается, чтобы не увидеть растерянно нахмуренное лицо Пака. Сейчас старшему двадцать четыре года, большинство людей его возраста учились в колледже или работали в престижной компании, но сейчас он нянчился с этим мальчишкой, потому что тот много раз облажался и потерял свою квартиру. Кто бы отказался от такой зарплаты и бесплатной комнаты в гребаном особняке? Светловолосый парень был не самым любезным с шатеном, но все же Чимин никогда не переставал улыбаться. Даже если он приходил в комнату Юнги с подносом, полным печенья и двумя чашками горячего шоколада, а Мин забирал одну емкость и еду, прежде чем захлопнуть дверь перед носом у младшего, Чимин все равно возвращался. На этот раз, возможно, с карточками «UNO» или книгой.

_____

Возможно, расположение их окон — причина, по которой замороженное сердце Юнги начало таять. Со своего места на подоконнике в своей комнате, куря на холодном ночном воздухе, он мог видеть, как мальчик высовывался из окна по крайней мере на десять минут каждую ночь, глядя в звездное небо. Его щеки и нос покраснели, в глазах стояли слезы, дыхание поднималось в темноте, как маленькое облачко льда. Чимин был симпатичным. Однако тот не мог видеть Юнги, поэтому не знал, что старший наблюдал за ним каждый раз, когда пытался заговорить. Пухлые губы приоткрываются и сжимаются в нескольких попытках издать звук. Из горла Чимина вырывались только тихие всхлипы, и, чаще всего, ничего не получалось. Юнги выпустил сигаретный дым глубоким вздохом, когда мальчик снова начал плакать. Старшему не нравилось смотреть, как тот плачет. Мин никогда бы не признался в этом, но ему понравилось, как Чимин улыбнулся, его глаза превратились в полумесяцы, а зубы сверкнули с предельной искренностью. Он был как свежий ветерок в большом городе, полном душных людей. Старший спросил дворецкого о ночи, в которую Пак потерял своих родителей. Как помниться, ребенок зажег свечи, чтобы почитать в гостиной перед сном, и забыл их задуть. Пламя было разрушительным. Выжили только слуги и маленький мальчик — упавшая колонна заблокировала двери спальни, в которой находились родители Чимина. Той летней ночью Юнги остался сидеть на садовой скамейке в пижамных штанах и черной майке, даже после того, как дворецкий пожелал ему спокойной ночи и направился в свою комнату. Он посмотрел на звезды, задаваясь вопросом, делает ли Чимин то же самое наверху, на своем балконе. Значит, он потерял голос из-за чувства вины и обиды? Насколько жестокой может быть судьба. Юнги даже не знает, когда он начал думать о том, как мог бы звучать голос младшего. Вероятно, он был мягким и нежным, но в тоже время ярким. Это соответствовало бы веселому смеху, вспыхивающему на лице Чимина всякий раз, когда он говорит что-то забавное. Он безумно хочет это услышать. Мин нахмурился, когда впервые заметил, как сердце пропустило удар, когда младший подбежал к нему тем ветреным весенним днем в парке с букетом маргариток в руке. Он развернулся и прорычал, чтобы тот шел в дом, пытаясь игнорировать учащенное биение своего сердца, когда маленькие ручки Пак схватили его за подол рубашки. Мальчик всегда так делал, так почему же на этот раз все было по-другому? Юнги и не подозревал, что тихие ночи на подоконнике, Чимин, он сам и звездное небо заставили что-то расцвести в его груди. Это было медленно, но интенсивно. Они впервые поцеловались, сидя на садовой скамейке перед желтыми розами, которые младший посадил прошлой весной. Их руки лежали на старом дереве, и Юнги взял меньшую в свои, переплетая их пальцы. Углубляя поцелуй, его губы изогнулись в улыбке от мягкого мурлыканья Чимина. Волосы того пахли свежими персиками, а кожа — медом. Почувствовав мягкие губы на своих, старший спросил себя, достоин ли он любви к этому мальчику? Он спросил себя, сможет ли он когда-нибудь услышать голос Пака. Юнги любил Чимина, как одинокие люди любят звезды, желая вдохнуть каждую частичку другого, его кожа горела желанием при малейшем прикосновении. Мин Юнги любил Пак Чимина, и никогда так сильно не плакал, как в ту теплую осеннюю ночь, когда услышал самый прекрасный голос на земле, шепчущий нежно ему на ухо: — Я... я т-тоже тебя л-люблю.