artemred, 20:15 «если бы я знал, что мое временное отсутствие вынудит вас написать мне первым, я бы пропал еще раньше.»
справедливости ради, писал уже. после «случайного» письма на почту, конечно, но писал. больше о фотографиях артема речь не заходила, и это, на самом деле, обидно. артем ведь даже не просит взаимных нюдсов – было бы славно – но хотя бы комплимент! если не мышцам косым, то хотя бы татуировкам. саша мысли читает будто, строчит в ответ, припоминает. не нюдсы, правда. очень жаль.artemred, 20:19 «подловили.»
александр, 20:20 «ну так почему не появляешься?»artemred, 20:20 «цифры одинаковые.» «загадайте желание, александр сергеевич, пока есть время.»
александр, 20:21 «артём» настырный, блять. артем не отрицает – такое внимание приятно. беспокойство, что ли. правда переживает или для галочки спрашивает? пальцы быстрее мозга работают, набирают уже следующее сообщение.artemred, 20:22 «волнуетесь за меня?»
как в песенке этой старой и невероятно тупой. докажи-докажу, достану-смогу. мрак полный. смех сквозь слезы. александр, 20:22 «ну я же не просто так пишу, тём» «конечно» больше идей для увиливания от прямого вопроса артем не придумывает. сдается – ненавидит это слово после того, как виталя с громким хохотом ответил ему «урок всем французам на русских землях» - и ставит кружку на тумбочку. встает на фоне стеллажа с книгами, берет с саши обещание не смеяться и записывает трехсекундный кружок. возможно, весь трагизм до саши не доходит, потому что артем по привычке тянется поправить волосы, которых уже нет. возможно, дело в громком молчании, сопровождающем каждый новый кружок от артема. возможно, людям доверять не стоит никогда. саша смеется прямо в голосовое, хотя честно обещал этого не делать. с одной стороны – прогресс. уже голосовое, а не бездушные буквы. с другой стороны… другой стороны нет, артему не смешно, артему больно. в первую очередь морально, а уже потом физически – не рассчитал и ударился затылком о стену, до того резво завалился на свою двуспалку. александр, 20:25 «в армию забирают?»artemred, 20:25 «ха-ха.» «очень смешно.»
александр, 20:26 «не дуйся» впервые артему совсем не хочется саше отвечать. вернее, хочется, и вариантов полным-полно, но все они звучат как-то глупо и капризно, и, отправив их, артем совсем опозорится. ему, между прочим, и так тяжко. настолько, что целых три выходных себе устроил. +1 сообщение от «александр» александр: фотография… артем выжидает рекордную минуту, прежде чем открыть диалог. поправляет подушку поудобнее, чтобы не проваливаться лысой головой, жмет на нужную вкладку. на фотографии несколько парней, и сашу совсем не узнать. очевидно, здесь он значительно младше, чем сейчас, и еще не носит свои очки, но щурится в камеру, приобнимая… сослуживца. на всех одинаковая форма, массивные ботинки, лица серьезные. вьющихся волос у саши нет, только бритая макушка. посмотришь и не скажешь, что он сейчас бегает по универу с дипломатом в припрыжку и о какой-то там алгебре рассказывает. если бы краснов пил прямо сейчас, то точно бы поперхнулся. александр, 20:28 «я вон вообще лысым годик ходил и, как видишь, не умер» «значит и ты переживешь»artemred, 20:29 «это другое.» «у вас выбора не было.»
александр, 20:30 «а у тебя?» «скрутили и побрили, что ли?»artemred, 20:30 «а мне пришлось!»
возмущение рвется из груди и добирается сразу до голосового сообщения. думать о том, удобно ли саше вообще слушать, некогда. раз пишет и вопросами заваливает, то пусть получает нужные ему ответы так, как артему удобно. а артему очень удобно выразить все свои душевные муки в пятьдесят секунд, в красках расписывая, кто и где, александр сергеевич, тут других слов не подобрать!, соснул хуйца. вместе с артемом и саша переходит на голосовой формат. посмеивается, предполагает, что это не арти с женей краски на оставшуюся часть волос не хватило, а просто на артеме отыгрались за все плохое. «- а почему за все хорошее ничего мне не отплатили?» «- кто ж тебя знает, тём, вдруг ты хорошим с ними не был» « - александр сергеевич!» « - да ладно, шучу-шучу, хороший ты, хороший… кстати, кто такой женя?» вряд ли саков вообще запомнит, кто такая женя, но артем все равно рассказывает. еще жалуется, что сначала побрили неровно и теперь ему страшно показывать затылок, и сильно драматизирует насчет красного пятнышка на темечке – ожог от краски. «- у собачки боли, у кисоньки боли, а у тёмы не боли… стало лучше, тём?» поддержка у александра своеобразная, но легче все равно становится. настроение приподнимается, да и не только оно. стыд – социальный конструкт, не более, чем внушаемая обществом гадость, и от него надо избавляться. к тому же, застыдить его никто не сможет – в квартире он один, а саша ничего не видит. только говорит много. и словно специально по каждой артемовой болевой точке проезжается. хороший, блять. слова эти уменьшительно-ласкательные, добрые. и фотография из армии, до которой даже не рукой подать, а пальцем чуть вверх листнуть. артем губы сухие облизывает, приближает фотку так, чтобы одного сашу видно было. глаза его прищуренные из-за плохого зрения, будто бы строгие, отчитывающие. серьезность саше идет. еще больше ему идут его растрепанные волосы, но и так хорошо. так легче представить другого сашу – александра. какие у них там в армии должности? да плевать. главное, что форма есть. и ремень этот армейский, толстый. по коже таким пройдешься хорошенько и еще несколько дней сесть нормально не сможешь. да бля… - …ять. на широкой кровати очень удобно развалиться так, как нужно. слегка приподняться, чтобы пониже спустить спальные штаны. рука знающе ныряет под резинку трусов, гладит медленно, дразнясь. самого себя изводить нравится, других тоже, провоцировать, вызов им бросать, а потом смотреть, что произойдет. нервы у александра с фотки, должно быть, крепкие. вероятно, при всех и бровью не поведет, скажет, нет, заставит отжаться, и будет ходить вдоль строя, мелькая начищенными ботинками прямо перед лицом. и уже позже, когда они останутся вдвоем в казарме, саша прикажет наклониться, лечь животом на стол… в казарме вообще есть столы? наверное? артем не служил. артему насрать. …лечь животом на стол, слушать свое прерывистое дыхание и чужие указания. выполнять их артем до последнего не планирует, изводит. слышит «стойка ноги врозь, краснов», чувствует, как коленом ему ноги самостоятельно разводят, фиксируют в нужной для него позиции, и артем, кажется, вот-вот упадет, хотя попросту некуда. ноги дрожат, и это видно, это слышно по тихому смешку за спиной. артем не оглядывается. прижимается виском к столу, ждет, пока командир потянет на себя за волосы, отчитает за непослушание, пригрозит воспользоваться ремнем не по предназначению. «хотя в случае с тобой, краснов, только для порки ремень и нужен», а потом звякнет пряжка… телефон почти падает из рук на грудь. давным-давно потух, заблокировался. артем промаргивается. на дисплее горит«александр» «отклонить ответить»
- соскучились по мне? – артем старается скрыть легкий стон смешком и трогать себя перестает. пережимает член у основания, пытается дышать ровно, безмятежно. саша по ту сторону провода посмеивается. судя по звукам, гремит чем-то на кухне. ставит чайник. - да вот вижу писать перестал. - дела.. кхм, дела некоторые появились. - не отвлекаю? здравый смысл вопит «брось трубку», к нему присоединяются совесть и пошатнувшийся моральный компас. в противовес им в ладони дергается член, просит продолжения. - да нет, не отвлекаете. о чем поболтаем? у артема всегда были сложности с расставлением приоритетов. - не знаю, - смущенно признается саков, громко размешивает ложкой чай. две ложки, как обычно. – вообще, я хотел тебе про волосы твои сказать… точнее, про их отсутствие. ну ты балбес, конечно, чтобы из-за такого драму устраивать… - вы позвонили, чтобы меня поругать? смазки не так много, и хлюпанье вряд ли до саши доносится. артем старается быть тише, толкается бедрами слабо, будто бы на пробу. тот же гадкий голос, что уговорил краснова вызов не сбрасывать, предлагает пошуметь. в этом ведь свой кайф, разве нет? быть пойманным. - а вот возьму и поругаю, если надо, - саша в шутку сердится, пропускает резкий вздох мимо ушей, - диплом скоро защищать, а ты дома отсиживаешься. и ладно бы повод был, ну вдруг травма какая-то, вдруг заболел или еще чего, тём. а ты просто постригся. чего прятаться-то тогда? показал бы всей группе эту красоту свою, да и бог с ним. - значит, вы считаете меня красивым? саша замолкает. даже бренчать ложкой перестает. - из всего, что я сказал, ты услышал только это? - если честно, да. если совсем честным быть – еще и кулак сжал. артем перехватывает телефон поудобнее, рукой от лобка вверх ведет, по животу к груди. нужна небольшая передышка. - слышишь только то, что тебе нравится. - так постарайтесь сделать так, чтобы все, что вы говорите, мне нравилось. - тогда мне придется постоянно хвалить тебя, тём. - звучит как план. - да ради бога. это звучит многообещающе, и артем готовится. прижимает телефон к уху плечом, ожидает, лаская себя уже двумя руками. пальцы забираются под футболку, задирают так, чтоб не мешала. - только сделай что-нибудь сначала, чтобы было за что тебя хвалить. - не поверите, делаю. еще как. за дрочку александр сергеевич не похвалит, особенно на него, особенно сейчас. скорее не поймет, осудит… накажет. своим блядским ремнем, если еще остался. в этот раз артем вздыхает чересчур громко, забывшись. - ты чем там занимаешься? догадался или нет? по спине и затылку пробегаются шустрые мурашки. наверняка должен был. - рукоделием, - на ум ничего лучше не приходит, и артем сыпется со своей же шутки, утыкается подбородком в плечо. - мелкая моторика – это хорошо. я вот вязать пытался, только пальцы не слушаются… артема пальцы тоже не слушаются, дрожат. все тело дрожит, от пяток до макушки. движения ускоряются, пока саков хозяйничает у себя на кухне. хозяйничает. блять. - …но ты точно не тем сейчас занимаешься, тём. бойся своих желаний, что называется. краской мгновенно заливает, артем чувствует, как горят щеки и уши. если по телефону так неловко, то что было бы, если бы саша позвонил по видео? в какой-то момент камеру отключил бы? а что сказал бы? «да что-то зависает у меня, я так посижу, главное вы не отключайтесь»? саков молчит. - скажете что-нибудь? - да ты и сам прекрасно справляешься, как я понял. артем прочищает пересохшее горло. выясняется, что фетиша на стыд у него точно нет, как и желания продолжать свою игру. смелость испарилась в одну секунду. появляется желание прогулять еще и завтрашние пары, потому что находиться в одном помещении с сашей он попросту не сможет. - александр сергеевич, вы… - самостоятельный парень, тём. такая похвала устроит? голос у саши неуловимо меняется. каким был спокойным и насмешливым, таким же и остался. только легкая игривость добавляется. артема от такого поворота током заново прошивает, чуть ли на кровати не подбрасывает. - если как-то по-другому надо, ты говори. я в таких делишках не спец. - я вас научу, если хотите. - в другой раз, тём. - уже согласны на еще один звонок? артем обещает искренне, мажет языком по нижней губе. фантазия хорошая, помогает представить, как лицо саши преображается, как темнеют его хитрые глаза и вздымается неровно грудь. вздохи тоже выручают, тем более, что звучат они в унисон. - а ты второй заходик-то осилишь? осилит, конечно, хоть два, хоть три, и об этом говорит честно, чуть хвастаясь и выделываясь. с первым бы закончить сначала, довести себя до цветастых пятен перед глазами и жаркой волны по телу. остается немного, артем это чувствует, ускоряется, вслушивается в сашины слова. - всегда бы ты меня так внимательно слушал, тём. - я вас всегда вним, мм, внимательно слушаю. мне ваш голос… нравится. и смех сашин нравится, искренний и шелестящий, ему одному предназначенный. все, что сейчас происходит, для него одного предназначено – и шепоток в трубку, и легкий флирт, и время, которое саков на него тратит. приятно пиздец. остается надеяться, что саше приятно тоже. - а вы… - нет, - понимает с полуслова, останавливает, - я как-то такими вещами предпочитаю вживую заниматься. снова на грани стыда и удовольствия. не любитель, но для него на проводе висит, не сбрасывает, говорит, говорит, для него, для него. артем не выдерживает, ставит на громкую и скользит второй рукой по торсу, гладит незапятнанную чернилами шею. - значит… уже можно ждать дрочки с глазу на глаз? - фу, словечко-то какое подобрал, тём. - еще по губам надавайте, александр сергеевич. и ошибка – фатальная – вообще так шутить. потому что в каждой шутке есть только доля шутки, и саша это понимает прекрасно, хмыкает и отвечает без какого-либо намека на смех. - интересные у тебя забавы, тём – попросить похвалить и приструнить. доказывал, что хороший, и чем сейчас занимаешься… если бы ты сейчас рядом был, я бы тебе не только по губам дал. по рукам сначала, раз они у тебя беспокойные такие, а потом как маленького бы отшлепал и на стул посадил, чтоб прижгло. и смотрел, как ты ерзаешь, пока я тебе все пропущенные лекции зачитываю. жалко только, что не о математике думать будешь. придется повторить. больше всего на свете хочется оказаться у сакова дома, сидеть и ощущать, как кожу раздраженную припекает. но артем у себя находится, выгибается резко, хрустит поясницей и стонет так, что соседям впору по батареям стучать. пока что стучит только сердце, одновременно везде – и в груди, вырываясь наружу, и в ушах сильно-сильно, перекрывая все остальные звуки. сквозь вымученную глухоту слышится сашино «молодец, тём». требуется несколько минут, чтобы прийти в себя. отдышаться, дойти на дрожащих ногах до ванной и смыть с себя последствия их разговора. саша не отключается, дожидается, когда перестанет шуметь вода. - не думал, что когда-нибудь поучаствую в сексе по телефону. - могли бы догадаться об этом. высчитать вероятность. вы же математик. саша на беззлобный подкол фыркает. артем отсчитывает каждую секунду, вздыхает. как-то нечего говорить после того, как на препода своего подрочил при нем же. наверняка самому саше еще херовее, на него ведь дрочили. - я тут вспомнил, как меня еще в детстве налысо брили. там не в краске дело было, правда. вошки у меня были, а шампуня от них – нет. очевидно, насчет сашиного состояния артем ошибся. саков рассказывает дальше, как ни в чем не бывало, а краснов признает, что с меньшим интересом слушал аудиокниги, чем историю о вшах. вся та неловкость исчезает, словно и не было ее вовсе. - …ну там кошечка бездомная была, конечно такого стоило ждать. вот свою буханку я сразу проверил, хорошо все с ней. - буханка? - кошечка моя. - необычное имя для кошки. - как по мне, самое обычное, - артем бы поспорил, - она просто хлебом пахнет почему-то. хоть мой ее, хоть не мой. вот и буханочка. кис-кис… хочешь, покажу? - хочу. буханка даже внешне на булку хлеба чем-то похожа. смотрит непонятно куда через камеру, круглолицая, светленькая и пушистая настолько, что саша морщится и оттряхивается от шерсти. артем ни разу не кошатник, да и в целом животных не особо любит, но смеется с ее забавной морды и тоже пробует покискискать. не откликается. - ей просто привыкнуть к тебе надо, понюхать, познакомиться. вот и повод как-нибудь заехать на кофе. саков предупреждает – у него дома только чай, и кивает, когда артем спрашивает «с чабрецом?». ничего страшного, переживет. тем более, что кофе его, видимо, уже и не особо интересует – та кружка на тумбочке неизбежно остывает и остается забытой вплоть до завтра.