Грёзы

И пока существует солнце — Безвластна смерть остаётся. Дилан Томас (пер. Василий Бетаки) Я слов любви Не говорил. Лишь в сердце глубоко Течет, не иссякая, Река любви. Ки Цураюки (пер. И. Боронина)

Порой казалось, что она падает. Неконтролируемый процесс, растянутый до бесконечности. Время спуска всегда соответствовало часам, которые Химавари проводила во сне. Ей часто не удавалось достигнуть некого подобия дна. Когда сон отступал, тело теряло вес и больше не подчинялось девушке. Словно вся она: со своими костями и воспоминаниями, мышцами и навыками, сухожилиями и мечтами, кожей и мыслями, исчезала. Её пробуждение нередко ощущалось, как возрождение. Однако оно всё ещё было болезненным. На утро юная куноичи чувствовала себя пациентом, который только недавно выписался из больницы, он победоносно возвращается домой, но только на костылях. На этот раз всё было иначе. Узумаки пробудилась мгновенно, место привычного ощущения усталости теперь занимала паника. Химавари могла чувствовать, как на её висках вздуваются вены. Сначала она решила, что неосознанно активировала Бьякуган…снова. Но убедившись, что потоки её чакры находятся под контролем, куноичи попыталась встать. Однако привычное действие только усилило беспокойство – тонкое тело девушки находилось в каком-то коконе. Юная Узумаки замерла, чтобы лучше изучить собственное положение. Уютное тепло, которое нежно гладило её кожу, превратилось в неприятный зной, когда Химавари начала активно шевелить руками и ногами. Девушка медленно открыла глаза, позволяя сонному взгляду изучить коварного захватчика. Тот оказался совсем безобидным, и молодой куноичи понадобились секунды, чтобы выбраться из своего спального мешка. Глубокий вздох – не беспокойства, но облегчения – а за ним последовал лёгкий смешок. Эта нелепая ситуация, на самом деле, почти вытеснила неприятные воспоминания о тех мучительных образах, что так часто врывались в грёзы куноичи, превращая их в подлинные кошмары. – Видела плохой сон? – его голос, всегда спокойный, – стал первым, что воспринял слух девушки после неприятного пробуждения. Вокруг были слышны только мягкие звуки потрескивающего костра. Их маленький отряд находился на территории тренировочных полигонов, которые располагались почти за пределами Конохи. Рядом раскинулся молодой лес, но привычный для этой местности шум – песни сверчков, хруст веток, крики птиц – сегодня поглотила на редкость спокойная ночь. Химавари обернулась. Теперь она могла увидеть то, что до этого восприняли её уши – голос, который обратился к ней, принадлежал высокому подростку. Шикадай Нара сидел на поваленном дереве, немного сгорбившись, а его длинные обнажённые руки были вытянуты так, что юноша практически мог коснуться кончиками своих пальцев языков пламени самодельного костра. Чёрные волосы средней длины, обычно собранные в высокий хвост, были распущены, что придавало им некую причудливую форму. Отдельные локоны походили на толстые колючки, которые торчали во все стороны. Чочо всегда говорит, что, если Шикадай хочет хотя бы приблизиться к тому, чтобы носить провозглашённое лично ею звание «красивого мальчика», ему ни в коем случае нельзя распускать волосы. Однажды у Химавари даже получилось уложить причёску юноши так, чтобы непослушные кончики опустились до плеч. Тогда он действительно выглядел притягательно. Но для младшей Узумаки ничего не заменит то очарование, которое она испытывает, каждый раз, когда видит взъерошенную причёску предводителя команды ИноШикаЧо. Для самой Чочо, в свою очередь, удивительным стал не новый образ её друга, а, скорее, тот факт, что Шикадай позволил кому-то прикасаться к его волосам. В данный момент на полигоне присутствовали только она и юный Нара – половина нынешнего состава Команды номер Десять, что случалось нечасто. Сам Хокаге, или как он себя предпочитает называть, временно занимающий пост Хокаге, Шикамару Нара поручил двум шиноби убедиться в том, что каждая команда учёных-ниндзя сумела качественно подготовить местность к проведению очередной оценки мощности снаряжения. После того, что произошло с Седьмым Хокаге и его дорогой женой, Страна Огня, а также её соседи, отложили великие планы по поддержанию мира. Ниндзя во всех частях планеты снова готовились к большому и тяжёлому конфликту. Такая перспектива сильно давила на лидеров всех стран, страх обнажал самые ужасные черты. Каждый пытался компенсировать чувство незащищённости огромным количеством высокотехнологичного оружия. Химавари не сомневалась, что её драгоценный папа никогда бы не одобрил подобное развитие событий. Порой куноичи казалось, что, когда не стало Узумаки Наруто, также исчез свет добра, которым он всегда делился с этим миром. Небесная синева, казалось, находилась под гнётом глубокой ночи, и огоньки звёзд, напуганные повсеместной тьмой, не решались показать своё сияние. Взгляд Химавари снова задержался на юноше, половина его красивого лица скрывала подвижная тень, другую же часть, наоборот, ярко освещал небольшой костёр, чьё пламя разгоралось под чутким контролем Шикадая. Девушка искала некое подобие веселья в мимике своего партнёра по миссии, ведь минуту назад она была неспособна выбраться из собственного спального мешка. Однако молодой человек оставался верен себе и своей серьёзной натуре. – Да, какой-то глупый кошмар… – Химавари старалась звучать уверенно, но её голос предательски вздрогнул, когда она произнесла последнее слово. Юная Узумаки села на тот же ствол поваленного дерева, где расположился её собеседник, при этом тщательно рассчитывая длину расстояния между ними. Для девушки было крайне важно не навязывать своё присутствие. При этом глубоко внутри неё словно бы работал некий механизм, который поддерживал относительное благосостояние Химавари, и это полезное устройство начинало активно работать всякий раз, когда Шикадай Нара был рядом. – Позапрошлой ночью тебе тоже снились глупые кошмары? – руки юноши осторожно переместились на колени, после он повернул голову так, что его лицо полностью вышло из тени, часто усталые зелёные глаза как будто искрились. Они всегда раскрывали эмоции своего обладателя раньше, чем это демонстрировала его мимика. Молодой человек искренне волновался. Всего юным шиноби пришлось провести за работой пять дней и две ночи. Неожиданно задание оказалось куда более хлопотным, чем Химавари предполагала изначально. Куноичи очень удивилась, когда Хокаге попросил именно её возглавить миссию и внимательно проверять данные, собранные Шикадаем. Девушка была уверена, что абсолютно гениальный Нара справится с подобной задачей безукоризненно. И даже её статус лучшей выпускницы Академии не шёл в сравнение с опытом и знаниями, которыми обладал предводитель команды ИноШикаЧо. Безусловно, юная Узумаки попыталась объяснить свою позицию самому Шикамару, но тот лишь сдержанно улыбнулся и поспешил посвятить её в детали миссии. Проблема состояла в том, что учёные, разрабатывающие новое оружие, попросили предоставить им несколько десятков участков, которые бы находились на достаточно безопасном расстоянии от Конохи и были бы оснащены всем необходимым для проведения экспериментального боя на открытой местности. Администрация Хокаге, вопреки скептическому настрою самого лидера, нашла решение в виде отдалённых тренировочных полигонов. Но сразу после возникла другая задача – нужны были люди, причём, как выразился Нара-старший, люди с головами на плечах и навыками ниндзя. Таким образом, Шикадай и Химавари периодически появлялись на различных полигонах и делали расчёты, чтобы подобрать подходящее место для установки боевых машин небольшого размера, которые могли стрелять разными типами снарядов или даже распылять вредоносный газ. Один раз им пришлось задержаться на всю ночь, чтобы проверить, где остановится луч, извлекаемый датчиками, который можно рассмотреть только в темноте. Если бы свет от излучателя вышел за пределы линии, которую их отряд отметил как безопасную границу, устройства могли бы атаковать Коноху. Для Узумаки стало очевидным, почему Хокаге не нравилась эта затея. В первый раз девушка с всепоглощающим интересом занялась расчётами и измерениями. Она была не из тех детей, которые не могут вернуться к обучению после потери родителей. Любая физическая и интеллектуальная нагрузка позволяла куноичи отвлечься от роя навязчивых мыслей. Она чувствовала, нет, она была уверена – что-то не так. Обожаемый Нии-сан практически не говорил с ней, весь мир верил в гибель мамы и папы, в их убийство от рук… Боруто-куна! Ненависть, как некий зверь, мерзкое чудовище, питалась болью людей и разрасталась, наполняя умы и сердца всех вокруг. Химавари боялась этого монстра, поэтому часами оттачивала свои боевые навыки, а в свободное время корпела над книгами. Всё для того, чтобы суметь стать лучше, быть полезной… Если её назначили возглавить эту миссию, юная Узумаки докажет, что может брать на себя ответственность. Под конец первого дня их с Шикадаем совместной деятельности, девушка обнаружила, что сделала бóльшую часть расчётов самостоятельно. Однако, когда настало время проверить результат на практике, несколько устройств сумели выйти за пределы безопасной зоны. Небольшие боевые машины овальной формы стремительно летели в сторону их родного города. Тогда юный Нара в одно мгновение сумел удержать их Техникой Теневого Связывания, и Химавари оставалось только обезвредить устройства несколькими точными ударами хорошо отточенного тайдзюцу. Это был провал… – Два из тридцати семи, – Шикадай смотрел на тёмные обломки бывшие некогда машинами смерти. – Для первого раза очень даже впечатляет. Ты удивительна, Химавари Узумаки… А теперь, капитан, давай посмотрим, где мы ошиблись. Казалось, мастеру теней сказать этот комплимент ничего не стоило. Голос Нары оставался ровным, а тон неизменно спокойным. Для Химавари всё было иначе, его слова превратились в стаю бабочек и поселились внутри девушки, продолжая щекотать её живот ещё несколько дней. Это незначительное задание сильно вдохновило куноичи. Наконец, она могла почувствовать себя нужной! Химавари сильно хотелось доказать, что Шикадай не обязан был брать её в свою команду из жалости, навыки девушки станут для всех полезными. И вот сейчас, когда их миссия почти подошла к завершению, когда всё проходит идеально, одна из её слабостей – постоянные кошмары – проявила себя, сводя на нет попытки девушки показать, что она по-настоящему справляется. – Я заметил, что ты чаще других хочешь оставаться на посту по ночам, – Нара продолжил говорить, и, хотя девушке было сложно поддерживать зрительный контакт, она продолжала смотреть ему прямо в лицо. Нечто магнетическое всегда присутствовало во взгляде юноши, и оно согревало куда лучше, чем костёр, возле которого находились подростки. – А ещё позавчера ты стонала во сне…и не только позавчера. Ты часто так спишь… Ворочаешься и иногда даже кричишь. Неожиданно Шикадай опустил голову, тем самым прерывая ту связь, которую удалось создать их глазам. Возможно, его одолевала неловкость… Когда именно парень стал замечать эту особенность своей подруги? – Я прошу прощения! – быстро выпалила Химавари. – Я мешаю вам по ночам, не так ли? – Что? – малахитовые глаза юноши снова встретили лазурные глаза Узумаки. – Конечно, нет! Дело не в этом! Ты не…ты не хочешь об этом поговорить? Что тебе снится? Впервые за эту ночь сильные эмоции тронули голос Шикадая. И девушка знала, что не обязана была что-либо рассказывать. Когда Нара спросил о её желании, это не была просто фигура речи. У куноичи есть возможность отказаться. Однако чуть уловимое напряжение в его голосе, мягкость взгляда не оставляют выбора. Шикадай и все остальные действительно могли беспокоиться о юной Узумаки. И, конечно, она боялась стать обузой, но оттолкнуть своих близких казалось более непозволительным. Девушка сразу вспомнила брата Каваки, который практически исключил её из своей жизни. Нет, Химавари никогда не поступит так с близкими! – Ты помнишь, что я сейчас прохожу курсы медика? – она начала своё объяснение почти непринуждённо, её тон сильно контрастировал с тем, как произнёс свой вопрос Шикадай. Молодой человек активно начал кивать, явно удовлетворённый тем, что куноичи не планирует оставить его без ответа. – И последнюю неделю мы изучаем стадии разложения трупа, и… – здесь уверенность девушки постепенно становилась слабее. – В общем, обычно мне снятся другие сны. Но в этот раз я видела маму и папу. Они… – Химавари сглотнула тяжёлый ком в горле. – Они мертвы, лежат передо мной на траве, я вижу, как они разлагаются… Так точно, каждый процесс. А в конце они просто…растворяются. Узумаки ожидала, что после подобной истории последует глухая тишина. Однако, к её удивлению, юноша быстро ответил. – Это по-настоящему очень жутко, – Нара наклонился в бок, и через мгновение девушка заметила в его руке объёмный рюкзак. – Химавари, может, тебе прервать курсы на время? Закончишь, когда тебе станет легче. – Нет, я в порядке, – куноичи смущённо почесала затылок. – Я имею ввиду, что всё это звучит страшно… И, возможно, дело в том, что мы так и не нашли их тела. Я хочу сказать, что проблема намного глубже, чем уроки анатомии. Что-угодно может обнажить рану… Девушка, как это часто с ней происходило, ненадолго застряла в своих мыслях. Что не позволило ей сначала заметить, как юный Нара оказался ближе и протягивал крышку от своего термоса, наполненную тёплой жидкость. Немного растерянная, Химавари осторожно взяла чай, жар охватил её кожу, когда тонкие пальцы парня осторожно соприкоснулись с кистями рук куноичи. – Я понимаю о чём ты, – юноша не стал возвращаться на прежнее место и сел рядом со своей собеседницей. – Очень жаль, что ты видишь родителей именно такими. – Да! На самом деле, я не против, чтобы мама и папа снились мне. Просто… – Химавари вдохнула аромат предложенного ей напитка. – Я бы хотела увидеть их живыми. Поговорить хотя бы ещё один раз, рассказать им хотя бы что-нибудь! Иногда мне кажется, что это возможно, что они не…ушли. В такие моменты я чувствую себя почти сумасшедшей. – Ты не сумасшедшая! – в глазах Шикадая снова возникли искры. – Не отказывай себе в горе и…доверься интуиции, своим чувствам. Химавари кивнула в знак благодарности перед тем, как сделать первый глоток приятно пахнущего напитка. – Это Анчан! – пусть только на миг, но Химавари удалось отвлечься от темы их обсуждения. Она с наслаждением отпила ещё немного сладкого чая. – Помню, как ты в первый раз принёс Анчан с собой, он сразу стал одним из моих любимых. Я думала, он слишком приторный для тебя, Шикадай. И ты больше не будешь его с собой брать… – Я взял его не для себя… – почти шёпотом произнёс юноша. И вот это снова происходит. Стая бабочек начинает свой хаотичный полёт в животе куноичи, этот процесс словно запускает работу того самого механизма глубоко внутри девушки, в голове смешиваются самые приятные чувства, создавая коктейль, который всегда помогал забыть о том одиночестве, что последние три года сопровождает её жизнь. – Так, что на счёт других снов? – Шикадай поспешил прервать неловкую паузу. – Ты сказала, что обычно тебе снится что-то другое. – Да, это объяснить сложнее, – Химавари аккуратно опустила на землю пустую крышку. Правая рука юноши теперь находилась почти возле бедра куноичи, и девушке пришлось действовать так, чтобы её собственная ладонь случайно не накрыла кисть Нары, когда она пыталась вернуть своё тело в прежнее положение. – Иногда это похоже на свободное падение, я лечу в какую-то пропасть, и этому нет конца. Но несколько раз у меня получалось коснуться дна… И что самое интересное, это было похоже на воду. Её не очень много. И самое непонятное – голос… – Голос? Кого-то из родителей? – Нет, родители здесь ни при чём, – девушка сильно зажмурила глаза, впервые ей захотелось найти в своей памяти детали этих пугающих снов. Когда Узумаки снова взглянула на Шикадая, тому привиделось, что цвет радужки её удивительных глаз словно изменился. Из-за того, как огонь играл со светом, они казались красными. – Я не могу понять, что говорит этот голос, как будто это неизвестный язык. Думаешь, что это значит? – Я не знаю. Судя по выражению умного лица юноши, Химавари действительно удалось озадачить мастера теней. Волнение словно присоединилось к их беседе, девушка чувствовала, как оно мечется между ней и Шикадаем. В попытках отогнать от себя неприятное ощущение, куноичи начала совершать несколько неосознанных движений, даже не замечая, что кончики её пальцев теперь прогуливаются по костяшкам руки сидящего рядом парня. Узумаки всё осознала, когда увидела, как молодой шиноби опустил свой взгляд и неотрывно глядел на то место, где соприкасалась их кожа. Нара замер, поэтому Химавари решила остановиться, ведь подобного рода контакт мог быть ему не по душе. Однако реакция юноши последовала незамедлительно, их глаза снова встретились и будто бы пытались говорить вместо своих обладателей, чтобы помочь смущающимся подросткам обнажить сокровенные мысли. Девушка осторожно покачала головой в знак согласия. И тогда кисти их рук крепко сплелись, бережно ломая дружбу между мастером теней и обладательницей Бьякугана. Казалось, что совсем скоро она уступит место другому виду отношений, оставив только фундамент, что-то родом из детства, самую важную часть связи Узумаки и Нары. Чувство эйфории неспешно распространялось по всему телу девушки, начиная от кисти левой руки, которую обвила ладонь Шикадая, достигая её сильно бьющегося сердца, затем поднимаясь выше и застывая в голове, чтобы затем стать нежным воспоминанием. За последнее время они обнимались пять раз. Чаще всего это происходило, когда юный Нара предлагал провести свою подругу домой, это никогда не случалось в присутствии других. Химавари не желала давить на себя. За день куноичи могла посетить вереница противоречивых эмоций. Иногда девушка спрашивала себя позволено ли ей вообще испытывать нечто подобное к мальчику, пусть и поразительно умному, и по-настоящему чуткому? Правильно ли это по отношению к её семье, как это может повлиять на их совместную работу в команде? Шикадай словно догадывался о её мыслях… Либо это просто является частью его натуры, юный гений никогда не спешил, давая время себе изучить каждую деталь сложившейся ситуации. К тому же, он отличался крайней сдержанностью в проявлении своих чувств. Однако сейчас, вдали от кошмаров, Химавари больше не видела себя одинокой. Впереди их ждали рутинные миссии и тренировки, а между будут лишь вкрапления моментов, когда подростки могли остаться наедине. Девушка решительно наклонилась вперёд, как и ожидалось, Шикадай верно считал её сигнал и бережно протянул свою руку вдоль спины куноичи. Младшая из Узумаки была почти крошечной в сравнении с заметно высоким юношей, но это не мешало её голове удобно расположится на плече молодого человека, что позволило ему наконец-то сомкнуть объятия. Сразу после юноша вздрогнул. – Тебе холодно? – для Химавари это не казалось чем-то удивительным, ведь его чёрно-зелёная куртка лежала рядом, а Нара всё ещё оставался в тонкой футболке. – Нет… – негромкий смешок вырвался из горла Шикадая. – Я… Я сейчас буду в порядке. Лёгкий румянец заиграл на лице юной Узумаки. Хорошо, что естественная темнота, а также положение пары скрыло это от внимания парня. Сын Восьмого Хокаге вдохнул запах её иссиня-чёрных волос и положил подбородок прямо на макушку головы девушки. Он был прав, и дрожь в теле практически пропала. – Может быть, тебе обратиться к Ино или Сакуре? – Нара сделал свой голос почти беззвучным. – Я имею ввиду, тебе необязательно обсуждать это лично с ними. Но они могут посоветовать кого-то из своего Центра*. Вдруг это поможет решить проблему со сном? – Возможно, это сработает. – Я знаю, что ты всегда думаешь, Химавари, – юноша прижал её к себе ещё крепче, – что ты нас напрягаешь, беспокоишь… Но это абсолютно не так! Конечно, все волнуются, но это потому, что, нам не всё равно! Не бойся рассказывать о том, что тебя мучает. Мы всегда будем рядом! Я буду рядом… Химавари уткнулась в грудь заботливого юноши. Беспокойное сознание словно было укутано в уютное одеяло, ощущение безмерного тепла, пронизывающее душу девушки, отважно противостояло её тревогам. И когда куноичи незаметно для себя засыпает, бездна и пугающий рык, отдалённо напоминающий человеческую речь, остаются приглушёнными. Громче и отчётливее слышен треск небольшого костра, чей свет не позволяет тьме восторжествовать. *Клиника Детского Психического Здоровья или Терапевтический Центр (子ども心療室 Kodomo shinryō-shitsu), который упоминается в «Сакура Хиден: Мысли о Любви, Витающие в Весеннем Бризе».