Kiss it better

Ты не можешь считаться настоящим панком, если тебя хотя бы раз не отпиздили в подворотне. Флаке очень убедительно изображал ненормального в призывной медицинской комиссии, а потом и в дурке, чтобы избежать отправки в армию, но и без нее его внешний вид и поведение временами провоцировали конфликты. Так что избиение в подворотне с ним случалось не раз и не два. Вот и сегодня в подземном переходе на выходе из метро прицепились два гопника. Причины доебов почти всегда были одни и те же, фантазии у пролетариата не хватало на что-то стоящее, так что все как обычно: очки, одежда; одежда в сочетании с очками тоже многих раздражала, а еще цвет волос, худоба и надменный взгляд. В общем-то, даже причина не имела значения; нужен был повод, и он быстро находился. Имела значение цель – доебаться до чего угодно, чтобы спустить пар на том, кто, как им казалось, не мог ответить. А вот это уже было ошибкой… Когда ему привычно предъявили за шмот и «снобский еблет», Флаке в своей манере ответил, и когда увидел, как багровеют рожи гопарей и наливаются кровью глаза, рот медленно расплылся в широкой улыбке. Он знал, что это взбесит их еще сильнее, знал, что их двое, а он один и сейчас получит пизды, но ничего не мог с собой поделать. Удар кулака, прилетевший по лицу слева, не стал для него сюрпризом, и все равно Флаке отлетел к кирпичной зассаной стене перехода как тряпичная кукла. Башка зазвенела как бубен, челюсти больно клацнули друг о друга, низ и верх на полминуты поменялись местами, он прямо чувствовал, как медленно наливается на скуле синячина. Рука у работяги оказалась тяжелой. И по-хорошему ему бы приходить в себя, обтекая тихонько по стеночке – и главное молча, не лезть на рожон. Но Флаке не мог. Так что, когда переход перестал кружиться у него перед глазами, рыбкой нырнул обратно в драку. *** Появление на точку получилось, конечно, эффектным. Дыхание все еще не восстановилось после побега от полицаев, боли на остаточном адреналине Флаке пока не чувствовал – только щекотно засыхала под носом корка крови и левый глаз плохо видел из-за опухшей от удара щеки. Очки и пальцы остались целыми – значит, считай что без потерь отделался. Бывало и хуже. - Ты опоздал… - начал было Пауль и тут же заткнулся, брови поползли вверх. На пару секунд в комнате повисла тишина. - Нихера себе, Флаке, - наконец выразил всеобщее офигение Рихард. – Кто тебя так? - Неважно, главное, что уроды выглядят куда хуже, чем я, - состроив свою самую безумную ухмылку, Флаке уже собрался ковылять к синтезатору, но тут Тилль встал со своего места и взял его за плечо. - Ну-ка падай сюда. Флаке послушно шлепнулся на освобожденный стул, ожидая, пока Тилль сходит на кухню за аптечкой. Пауль и Рихард, сидя в разных углах комнаты – один в кресле, второй на диване – вернулись к ленивому перебиранию струн невпопад каждый на своей гитаре. Поссорились, что ли? Флаке вздрогнул, когда вернувшийся с аптечкой Тилль снял с него очки, и мир вокруг стал расплывчатым. В нос ударил резкий запах спирта, на затылок легла тяжелая широкая ладонь. В общем, Флаке было нормально и так – подумаешь, разворотили рожу, первый раз, что ли? Но он притих, позволяя Тиллю аккуратно и неторопливо стирать с его лица кровь куском бинта, и от всех этих прикосновений на фоне несогласованного гитарного треньканья даже впал в некое подобие транса. Может, все-таки ему врезали по башке сильнее, чем обычно? А может, он и правда неприкрыто кайфовал прямо у всех на глазах от того, как эти руки зарываются пальцами в его волосы, трогают подбородок, поворачивая лицо влево, потом вправо, чтобы оценить нанесенный ущерб. Даже почувствовал нечто, похожее на разочарование, когда сеанс первой медицинской помощи закончился, и дужки очков скользнули ему за уши. Пришлось открыть глаза. Тилль стоял с окровавленным комком бинта в ладони и молча смотрел на него нечитаемым взглядом. Флаке стало неловко, а когда ему бывало неловко, изо рта обычно летело первое, что приходило в голову. Так что неудивительно, что он запаниковал и ляпнул: - Может, поцелуешь, чтобы зажило поскорее? – Флаке сам охренел, что сказал это вслух, и боковым зрением заметил, как сладкая парочка каждый в своем углу готовы были провалиться сквозь землю: Рихард закатил глаза, а Пауль с шлепком закрыл лицо обеими ладонями. Тилль не улыбался, но по нему вообще всегда было сложно сказать, шутит он или говорит серьезно. Воспримет ли он сказанное как исключительно словесную провокацию или сделает ровно так, как Флаке попросил. И даже после этого хер поймешь, что он там на самом деле думает и чувствует. Что тогда? Адреналин медленно, как волны при отливе, уходил из крови, и Флаке уже начинал чувствовать, как разгорались в побитом теле боль и лихорадка. Скорее всего, завтра он не сможет не то что играть, а даже встать с постели. На плечо снова легла теплая рука, и Флаке вздрогнул. - Бойся своих желаний – они могут сбыться. Так что не играй с огнем. - Тилль уже улыбался, и все, к счастью, выруливало в плоскость пошлых смехуечков, к которым уже все привыкли, но в глазах, смотрящих на него сверху вниз, плясали черти, так что Флаке, бесстыдно залившись краской, вздернул подбородок и ответил: - Я псих со справкой – мне можно все. Тут в комнату, к очевидному облегчению гитаристов, зашел Кристоф, и дальше репетиция шла своим чередом. У Флаке болело все, в голове мелодично звенело, и даже координация движений начала подводить, но он не пикнул до самого конца. Панк он или где? Пока все расходились, он завернул на темную кухню, чтобы взять из холодильника банку пива и приложить к пылающей роже. Успокоиться. Но успокоиться не дали – спустя минуту сильные руки развернули его, впечатав спиной в холодильник, банка, шипя, покатилась по полу, затапливая крошечную комнату запахом пива, а жадные губы накрыли рот. Флаке подался вперед, отчаянно отвечая, впуская в себя наглый горячий язык, но Тилль не дал ему пространства для маневров, прижав к металлу дверцы всем телом. Так что скоро Флаке просто сдался и пустил все на самотек, пока не начало заканчиваться дыхание. Когда перед глазами уже заплясали белые точки, Тилль от него оторвался, обдавая лицо частым дыханием. Постоял пару секунд, прежде чем уйти, бросив напоследок: - Чтобы заживало быстрее. Флаке пришлось схватиться за ручку холодильника, чтобы не сползти на пол и не сесть прямо в пивную лужу. Сердце выпрыгивало из груди, кровь от лица отхлынула к другим интересным частям тела, и он понял, что его сейчас не только нагло засосали, но и основательно облапали. Если бы Тилль хотел постебаться, то сделал бы это на глазах у всех. Шуточки в сторону... Флаке не знал пока, что ему про все это думать, но чувствовал, что для одного дня веселья уже как-то многовато. Даже для панка. Впрочем, и жаловаться грех – его же предупреждали. Но зато у него снова ничего не болело.