Сказка о буревестнике

Араши Юки почти не удивилась, когда обнаружила Орочимару у себя дома. Когда-то он должен был окончательно уничтожить ее личные границы. Она отодвинула сброшенные сандали ногой и прошла на кухню, прижимая к себе папки с документами и записями. Орочимару сидел на уже облюбованным им за долгое время месте на кухонном уголке. Он был, как и в последние дни, привычно весёлый и ехидный. Не то чтобы это было хорошо, — думала Араши. Не у всех людей отличное настроение — признак чего-то хорошего и змеиный саннин был из одним из их числа. Орочимару в целом трудно было назвать приятным и лёгким в общении человеком. Однако когда он прибывал в своем привычном настроении, то есть нейтрально-отвратительном, то его можно было терпеть, хоть и с определенными усилиями. Когда же Орочимару был в хорошем настроении, он совершенно точно являлся катастрофой. Была огромная разница между тем, что бы отпугивать людей просто в силу нелюдимого характера, и в том, что бы заставлять людей избегать тебя до конца жизни намеренно. Когда Орочимару веселился, как правило кто-то умирал или бился в истерике. Это было… небольшой проблемой. Потому что сейчас это безнравственное — и определенно заскучавшее, после целого дня издевательств над жителями деревни — чудовище мирно потягивало травяной чай у неё на кухне. Из груди Араши вырвался тяжёлый вздох. Она помотала головой из стороны в сторону, надеясь что ей просто кажется. Её белые пушистые волосы после этого действия окончательно перестали напоминать какое-либо подобие причёски. Не то что гладкие черные пряди Орочимару. Это было по-женски обидно. Она посмотрела прямо на него, стоя на пороге полутемной кухни и надеялась, что в её голубых глазах не слишком видно обречённость. Он мог воспринять это как призыв к действию. — Ты опять здесь. — Я опять здесь. Вопрос почему он коротает свой с боем выбитый отпуск в ее квартире и в ночных кошмарах некоторых ниндзя Листа, а не, ну, в своей лаборатории, например, застрял на языке. Повисла странная тишина. Араши была занята тем, что сваливала на стол все те кипы бумаг, что принесла домой из госпиталя. Завтра у нее планировался выходной, по крайней мере от больницы, но это не значило, что у нее нет необходимости заниматься этой абсолютно ненужной бумажной волокитой. Она просто не хотела заниматься этим в своем кабинете. Она хотела заниматься этим в своей кровати. Нет, не так. Она вообще не хотела этим заниматься, но если выбирать между кабинетом и кроватью, она выберет кровать. Орочимару все ещё пил чай и являл собой олицетворение мирового спокойствия. Это наводило на определённые подозрения. Это определенно, совершенно точно, затишье перед бурей. К тому моменту как ей удалось рассортировать бумаги на кухонном столе, он всё-таки закончил свое умиротворённое чаепитие и теперь с любопытством скользил взглядом своих янтарных глаз по бумагам. На его лице читалось желание их поджечь, но предупреждающего взгляда Араши хватило, чтобы он с неким сожалением отодвинулся от документов. Она оглядела проделанную работу и потёрла уставшие глаза, направляясь в ванную и аккуратно маневрируя по темной квартире. На улице сгущались сумерки. Никто из них всё ещё не считал необходимым включить свет. Орочимару хвостом последовал за ней. Зашумела вода и Араши нагнулась ближе к крану, умывая лицо холодной водой. Она надеялась, что это поможет ей хоть как-то взбодриться и не уснуть за столом. Араши оглядела свое уставшее и помятое отражение в небольшом заляпанном зеркале и из ее груди вырвался ещё один тяжёлый вздох. Челка намокла и теперь непонятно липла ко лбу, и кажется, ее левый глаз вот-вот начнет дёргаться. Это был сказочно тяжелый день. Сказочно тяжёлая неделя. — Почему ты не возьмёшь отпуск? — Спросил ее молчаливый спутник, оперевшись плечом о дверной косяк и скрестив руки на груди. Судя по всему, она выглядела достаточно измотанной, чтобы её внешний вид вызвал беспокойство даже у кого-то вроде Орочимару. Со стороны это всё выглядело так, будто он упрекал ее за то, что она устаёт. Араши посмотрела на него с усталой иронией, вытирая лицо синим махровым полотенцем. — Увы, не все могут позволить себе отпуск, Орочимару. Если я не буду работать, я могу умереть с голоду. Орочимару, кажется не воспринял ее слова, как нечто весомое. То-ли он не верил в ее финансовую настоятельность, то-ли в то, что ей нужно потреблять пищу для поддержания жизни. Впрочем, вторая мысль не была лишена смысла. Араши задумалась, а на какой собственно энергии существует сам Орочимару, потому что не могла вспомнить ни одного случая, когда он нормально ел при ней. Поедание пищи было чем-то таким, что он делал лишь в теории. Подумав об этом ещё немного, возвращаясь на кухню, она пришла к выводу, что он, должно быть, питается людскими страданиями. От мыслей о страданиях отвлекал приятный запах свежих цветов на кухне. Белые пионы она поставила в вазу только сегодня утром, и это была ее маленькая слабость, от которой она не могла отказаться. В доме всегда должны быть свежие цветы, предпочтительно живые, но ей некогда за ними ухаживать. Она заплетала волосы слабую косу и отстранено думала, что же съесть на ужин и стоит ли засиживаться до поздней ночи за работой, когда Орочимару, опять же, вернулся за ней, и сел на свое привычное место, не сводя с нее взгляд жёлтых глаз. Надо бы всё-таки включить приглушённый свет, потому что она не была уверена в своих возможностях приготовить ужин после тяжёлого рабочего дня, не включая свет. Скоро нужно платить за электричество… Так же отстранено как и о салате на ужин и счетах, она подумала, что он очень органично и привычно смотрится у нее дома. Особенно на ее маленькой, темной кухне. — Ксати, ты слышал о… — Араши расслабленно вовлекла его в разговор об одной знакомой куноичи, открытая холодильник. И хотя обычно он демонстративно переставал участвовать с ней в диалоге, когда речь заходила о незначительных женских сплетнях, Юки знала, что на самом деле он слушает и запоминает каждую деталь. Единственное, о чем она принципиально отказывалась думать, так это о том, как Орочимару воспользуется полученной информацией. Но сейчас это было второстепенной проблемой, потому она неторопливо помешивала овощи на сковороде и рассказывала, как прошел очередной день в госпитале, а он внимательно её слушал, вставлял насмешливые комментарии и даже почти не пытался сказать что-то обидное в ее сторону. Несмотря на все, она была в какой-то степени рада, что в ее жизни есть кто-то вроде Орочимару. Он был язвительным, отстранённым и эпизодически просто невыносимым, но напоминал, что ее жизнь не просто череда миссий и смен в госпитале. В ней так же было место дружбе, чувствам, переживаниям и чему-то новому. И, возможно, странному. Сейчас, перекидываясь с ним незначительными сплетнями об общих знакомых, сытая и уставшая, она была благородна, что он не заставляет ее проживать ещё один темный вечер в одиночестве. Она так же приняла решение, что сейчас она всё-таки пойдет спать, а не сидеть за работой, потому вечер был слишком хорошим, чтобы портить его больничными бумажками. Потянувшись, она встала из-за стола, и направилась к раковине, чтобы помыть кружки. Серая хлопковая футболка в данный момент казалась ей самой удобной и приятной вещью в мире. Настроение было замечательным, несмотря на трудный день. — И все же, я удивлена, что Нона продолжает отвечать на его ухаживания… Это совсем на нее не похоже, тем более клан против… — Задумчиво говорила она. — Не бери в голову. Акира-сан ей голову открутит, если она вздумает выскочить за него замуж. — Безразлично бросил Орочимару, ловко поднимаясь из-за стола и направляясь к ней в комнату. Она проследила за его привычно-грациозными движениями с некой завистью. Всё-таки, кто-то просто рождается таким… Араши быстро вытерев мокрые руки, направилась за ним. Сказанное им было достаточно любопытным. — Но… Почему? Это из-за того что он бесклановый? — Она почти вбежала в комнату и ей предстала странная картина: Орочимару по-хозяйски развалился на её кровати. На её чистой, мягкой, восхитительной кровати, о которой она думала с самого утра. — Нет, просто Акира-сан в курсе, что его внучка падка на красивых и галантных, но подлых мужчин. — Почему подлых? — Ичиро за ее спиной крутит грязный роман с куноичи из отдела шифрования. — Гадко засмеялся Орочимару, удобнее устраивая голову на ее подушке. Лунный свет теперь падал на его лицо и она мимолётно отметила, что Орочимару похож на какого-нибудь ёкая. Араши была настолько впечатлена ужасной тайной, которую раскрыл ей Змей, что не обратила внимание на его наглость, а мягко присела на кровать рядом. Она приложила кулак к лицу и задумчиво хмурила белые брови. — Бедняжка… А что за куноичи? Из шифрования? И откуда ты вообще об этом знаешь? — Она едва сдерживалась, чтобы не засыпать его градом вопросов. Орочимару повернулся к ней и опёрся на один локоть. — Не помню имени, высокая блондинка. Я знаю об этом потому что в последние несколько дней мне было просто фантастически скучно, а ты на пару с Цунаде привила мне увлечение глупыми сплетнями. Араши фыркнула на последней фразе и потёрла друг о друга замёрзшие стопы. В комнате царила весенняя прохлада. — Просто признай, что твой гениальный мозг нашел свое истинное призвание не в запретных техниках, а в глупых сплетнях. С твоими способностями ты можешь собрать просто невероятную базу данных о жителях Конохи, не прилагая никаких усилий. Орочимару с раздражением откинулся обратно на подушку. Он пока ещё не был в этом убеждён, но она работала над этим. Такой гениальный ум должен быть направлен в нужное русло. — А теперь будь добр, встань и уйди с моей кровати. Я очень хочу спать. — Араши была хоть и довольной, но бесконечно уставшей. Сейчас ей просто хотелось уснуть, она даже не собиралась провожать его. На лице Орочимару появилась улыбка, которая точно не предвещала ничего хорошего. Сам он не сдвинулся ни на йоту. — Ох, я думал, ты не сможешь уснуть после таких шокирующих новостей… — Ещё как смогу. Уйди с моей кровати. — М, нет. Я не собираюсь уходить. Джирайя-сукин-сын сегодня залил мою кровать суитоном. Мне негде спать. — Он почти шипел, но Араши даже в полной темноте отчётливо видела смех в его хищных глазах. — Прекрати эту клоунаду, Орочимару. Я действительно очень устала, у меня нет настроения пререкаться с тобой. — Араши строго посмотрела на него, но, как и ожидала, ее слова не возымели никакого эффекта. Что ж, она на самом деле взрослая, измотанная и рациональная женщина. Она переросла тот возраст, когда ее вгоняла в краску любой контакт с мужчиной, и в действительности, не было никакой проблемы, чтобы делить свое спальное место с кем-то ещё. В конце концов, в самые худшие времена, она делила с товарищами холодные ямы и неудобные ветки деревьев, так что, в том, чтобы лечь спать с Орочимару в одной постели не было ничего страшного. Ну, просто… Это же Орочимару. Это как-то слишком. Орочимару… Орочимару её друг, в конечном итоге решила она, но ей на самом деле плевать на всё, Араши просто хочет, чтобы этот день скорее закончился. Потому она просто скользнула в холодную постель, уже почти дрожжа от холода (что было очень иронично, учитывая её геном) и постаралась отодвинуться от своего гостя как можно дальше. У неё это даже получилось. И всё-таки, в ее квартире было катастрофически холодно. Следовало бы купить обогреватель, потому что Араши заметила, как она неосознанно сжалась в комок, пытаясь спастись согреться. Орочимару тоже это заметил, и под его тихую усмешку она почувствовала как прогибается матрас, потому что он менял положение. А в следующую секунду Араши осознала себя плотно прижатой к нему спиной, пока его руки по-хозяйски обвили ее талию, а носом он уткнулся ей куда-то в районе шеи, зарываясь в волосы. Араши почувствовала как все её тело, буквально каменеет, а удушливая волна жара накрывает с головой. В комнате внезапно стало очень душно, хотя минуту назад ей казалось, что у нее должен идти пар изо рта. Это было слишком, даже для него. — Орочимар-р-ру… — В такие моменты как этот, под влиянием эмоцией, в ее речи проскальзывал родной мягкий акцент, что делало её речь похожей на мурлыканье. Это отнюдь не делало её более дружелюбной, особенно сейчас. Она почти что ударила его локтем, вкладывая силу отнюдь не для шуточного толчка, но он все равно остановил ее руку без особых усилий. — Я могу просто повесть на тебя парализующую печать прямо сейчас, чтобы ты не дёргалась. — Скучающе отметил он из-за спины. — У большинства нормальных людей это называется домогательством, Орочимару! — Зашипела на него Араши, — Прекрати этот цирк сейчас же, и дай мне на…— На самом деле она очень редко злилась и срывалась на откровенную агрессию. Но сейчас она была просто женщиной после смены в больнице и у нее не было настроения разбираться со странным поведением Орочимару. И да, она была смущена, потому что у неё слишком долго не было ничего с мужчинами, а Орочимару был одним из самых привлекательных и, тем не менее, н неоднозначных мужчин, которых она знала, и все его действия могли быть продиктованы не самыми благими намерениям, и вообще-то, он все ещё был её просто-странным-другом-знакомым-чертовым-Орочимарку и всё это было так сложно, особенно сейчас… Араши прервалась на полуслове и попыталась сосредоточиться на том, чтобы выровнять свое дыхание, а не на ощущении сильных мужских рук на своей талии. — Мне очень жаль, — Сказал он и, конечно же, в его голосе не было и намека на сострадание, — Я убил так много людей, так что меня определено волнует поруганная женская честь. Красная не то от гнева, не то от смущения Араши забрыкалась в его руках, что на деле не дало большого результата, кроме спутанного одеяла. И теперь ей было жарко. Очень жарко. — Я знаю, что ты без особых проблем можешь задушить меня прямо сейчас, Араши…— Он сделал небольшую паузу и Юки в этот момент, кажется, перестала дышать. Потому голос Орочимару утратил свои привычные шипящие нотки, и сейчас в нем чувствовалась только серьезность пополам с невероятной усталостью. —… Но я не попрошу ничего больше. Не тебе одной это нужно. И она сдалась. Расслабилась в его руках, чувствуя как под ребрами разгорается пожар, потому вопреки своему гневу и смущению слишком хорошо понимала, что чувствует Орочимару. Понимала, как сложно бывает засыпать, когда слух не цепляется ни за что, кроме мертвой тишины. Понимала, как страшно видеть во сне что-то, от чего старательно бежишь в реальности. Понимала, как плохо просыпаться в одиночестве и оставаться с демонами в своей голове один на один. Она понимала, как сложно быть нормальным человеком после войны, и как сильно на самом деле можно нуждаться в чьём-то присутствии. Потому выдохнула, прикрывая глаза и полностью сконцентрировалась на странном, почти забытым тепле и ощущении, что она, наконец-то, не одна. Араши слегка откинула голову назад, чувствуя как близко на самом деле они были к друг другу. От Орочимару пахло травяным шампунем и совсем немного медикаментами. А ещё ей действительно было тепло и хорошо. В конце концов, он действительно не просил ничего больше. А дать почувствовать себя просто человеком, а не машиной для убийств, она может и без его просьбы, если ему действительно это так нужно.