A raging storm, followed by an insinuating calm.

Сегодня в Сеуле просто бесподобный пылающий алым заревом закат. Однако за ним скрываются такие же сильные ледяные ветры, сбивающие с ног, как и в душé Сынмина, когда тот случайно замечает в маленьком тëмном коридоре JYP , неподалёку от студии для общих тренировок, буквально сжирающих друг друга в поцелуе Минхо и Джисона, хотя первый являлся парнем Мина. Он лишь шокированно сглатывает, пятится назад, и, едва сдерживая слëзы и смотря лишь в пол, быстро шагает в сторону туалетов, ибо все на обеденном перерыве, и там никого не может быть, и он сможет хотя бы сейчас нарыдаться вдоволь, чтобы потом с непробиваемым лицом вернуться в зал для тренировок, где уже будут остальные, закончить поздно вечером, вернуться в общагу и надолго закрыться в ванной. Однако, в туалете Сынмин сталкивается с Бан Чаном, с недоумением, а после с беспокойством оглядывающего на едва держащего себя на ногах, с красными глазами, из которых так и готовы политься солëным водопадом слëзы, Щеночка... Сынмин тут же разворачивается в попытке стремглав покинуть это несчастное помещение, но в тот же миг оказывается пойманным в осторожную, но крепкую хватку руки Чана, что схватил юношу за запястье. Мин едва дышит, всë так же стоит спиной к старшему, но больше не вырывается, что порывался сделать в первое мгновение, ощутив холодные мокрые от воды пальцы на своей руке. Он сильно дрожит, его буквально колотит от чувств, переполняющих его и рвущихся наружу, но по причине сдерживания их так сильно терзающих и без того израненные и совсем недавно подвостановленные сердце и душу. – Сынмин? Звучит так тихо, но с такой болью и беспокойством, что для обладателя этого имени это становится спусковым крючком, который срывается, слышится фантомный, но оглушающий выстрел, и Мин падает на колени, совершенно в тот момент не заботясь о их будущем состоянии, а после и о физической боли из-за столкновения с плиткой. Он крепко обнимает себя, скрючиваясь и издавая сначала скулëж, начиная раздирать кожу рук ногтями, а после такой истошный отчаянный крик, что сердце лидера просто обливается кровью от непонимания, что же всë-таки случилось и как помочь своему младшему. В то же самое мгновение Бан оказывается подле Сынмина, крепко-накрепко прижимая его к себе, к своей груди, и гладя его по всему, куда дотянется, своими огромными ладонями. Он склоняется к уху не успокаивающегося Кима, шепчет всякий несвязный бред, но являющийся таким нужным в данный момент... Немного успокоившись, во всяком случае, уже не рыдая навзрыд и лишь изредка шмыгая заложенным носом, Ким всë ещё не решался поднять голову, не решался показать свой ужасный вид, хотя на самом деле уже давно забыл про него. Сейчас было важнее то, на какие мелкие осколки он был разбит внутри, и с каким трепетом и осторожностью Бан Чан собирал каждый кусочек. Он не давил, не заставлял всë рассказать в тот же момент, не осуждал. Он просто был рядом. Его присутствие чувствовалось везде. И в прикосновениях, и с тихом дыхании, и в душé. Сынмин не смотрел ему в глаза, но всë равно видел. Видел его переживания, беспокойство, страх, неозвученные вопросы, но молчал. В этом был весь Чан. Он всегда чувствовал, когда нужно чуть подтолкнуть робким вопросом, а когда просто оказаться в нужном месте в нужное время, оказаться рядом, и дать возможность рассказать всë самому. Щеночка продолжало трясти, но уже более мелко, просто как остаток напряжëнности всего тела. Тихо, но рвано выдохнув, неожиданно для себя грубым и охрипшим от криков голосом Минни болезненно пробубнил в толстовку старшего: – Хëн...М-можно..., – тут Ким прервался, нервно кусая губы. Он с Чаном должен был уже, наверное, давно вернуться в танцевальный класс, но понимая отголосками незатуманенного сознания, что в таком состоянии он не то, что не сможет танцевать, он не сможет банально дойти до класса, всë же продолжил. – Домой..?, – глаз он по-прежнему не поднимал. – Конечно, малыш. Кажется, ты очень сильно вымотался, очень сильно устал, тебе сейчас нужно домой. Тебе нужна тишина и покой, – так же тихо низким бархатистым голосом проговорил Крис, вибрации от которого приятно отдались в груди и передались уткнувшемуся лицом в него Сынмина. На душé стало спокойнее... Бан Чан осторожно поднимается, не отпуская Сынмина. Да, всë тело затекло, но это мелочи. Абсолютные мелочи по сравнению с состоянием младшего. Волче подхватывает Щеночка на руки, аккуратно, словно самого хрупкого младенца. Тот прижимается к Чану, обхватив ослабевшими ручонками шею, утыкается носом в чудом оставшийся сухим кусок его толстовки и закрывает глаза. Сейчас Мин не заботится о том, что подумают те, кто может их ненароком увидеть. Это ровно такие же мелочи, сейчас хочется лишь поскорее оказаться дома. В идеале в полумраке комнаты лидера. Там всегда спокойно. Свет коридоров компании слепит, но Чани идëт. Чем быстрее он объяснится, тем быстрее заберëт их вещи, тем быстрее вернëтся к Сынмину, и тем быстрее они окажутся дома. Дойдя до танцевального класса, старший аккуратно опускает Кима на рядом стоящие кресла, шепчет тому, что лишь заберëт их сумки и они поедут домой, и чтобы Минни дождался его, никуда не уходил. А он и не мог. Тело слишком ослабло и затекло, и потому совсем не слушалось, так что ему оставалось лишь устало кивнуть и нехотя отпустить рукав толстовки. Едва Бан Чан преступил порог класса, все, благополучно забив на то, что они танцевали уже середину хореографии, бросились к лидеру. – Где ты был?! Куда пропал на такое долгое время?! Где Сынмин?! Что-то случилось?!, – наперебой кричали мемберы, потому Чан поднял руку над головами, заставляя всех замолчать, и лишь удостоверившись, что все 6 пар глаз и ушей молча внимают ему, он начал говорить: – Отвечаю по порядку, но быстро. Да, случилось. Я был с Сынмином, потому что ему стало плохо. Что конкретно случилось, я не знаю. Однако сейчас я поеду домой, отвезу его. Минхо тут же обеспокоенно дëрнулся в сторону двери, но Бан тут же преградил ему путь, встречая гнев в кошачьих глазах на этот жест. Почему-то шестое чувство подсказывало, что сейчас ни в коем случае нельзя подпускать Линоу к Сынмину. Даже в поле зрения. А потому опережая словесные возмущения со стороны второго по старшинству, Чанни тут же продолжил: – Я позабочусь о Сынмине, не переживай. А ты останься за старшего, доработайте хореографию. И проследи, чтобы все живые, целые и здоровые добрались до общежития. Я рассчитываю на тебя, Линоу. Похлопав его по плечу, а в конце чуть сжав руку, старший собрал вещи сначала Сынмина, после свои, закинул сумки по одной на плечо, и, пожелав удачи парням, вышел из танцевального класса, закрыв дверь и тут же подлетая к Щеночку, всë так же сидящего в той же позе, в которой Чан его оставил пару минут назад. Вновь взяв младшего на руки, лидер направился к выходу из здания компании...