Please, save me

Нежные лучи раннего утреннего солнца проникали сквозь прозрачные занавески с узорами, рисуя эти же мягкие узоры на стенах комнаты Феликса. Он очнулся ото сна, его сердце бешено колотилось в предвкушении предстоящего дня. Сегодня был необычный день; это был день, который обещал новое начало, когда мужество и уязвимость переплелись воедино. Сегодня. Именно сегодня Феликс решится. И с этим чувством решимости Феликс поднялся со своей уютной постели, рассматривая свои носки с медвежатами. Тепло солнечного света окутало его, как успокаивающие объятия. Хотя Ли сейчас бы не отказался и от настоящего успокоительного. Он тщательно выполнил свою утреннюю рутину, уделяя дополнительное время тому, чтобы каждая деталь была идеальной. Он почистил зубы сразу тремя пастами; клубничной, мятной и пастой мамы с каким-то экстрактом. Причесавшись, провел пальцами по своим непослушным волосам и выбрал одежду, подходящую для особого случая. Сегодня был не просто обычный день; это был день, когда он, наконец, раскроет правду, которая давила на его сердце последние две недели. Мысли о Хёнджина, том странном мальчике из одиннадцатого класса, который признался в своей любви Феликсу, кружились в его голове подобно легкому вихрю. Воспоминание о застенчивой улыбке и серьезных словах Хенджина эхом отдавалось в ушах Феликса, наполняя его смесью волнения и дурных предчувствий. От волнения слегка скрутило живот, Ли и забыл, когда последний раз нормально ел. Живот заревел, словно дикий, голодный зверь. Феликс стоял перед зеркалом в коридоре, схватившись за больной живот. Его отражение смотрело на него, и он не мог скрыть своего смятения от того, что увидел. Быть может мама всё это время была права? Изображение перед ним, казалось, подчеркивало каждый недостаток, которым, по его мнению, он обладал. Его внутренний критик был беспощаден, сосредоточившись исключительно на его предполагаемом увеличении веса и преувеличив его до невыносимой степени. Его разум наполнился самокритикой, когда он внимательно изучал себя, чувствуя, как волна отвращения к самому себе захлестывает его. Почему он позволил себе так поступить? Как посмел так растолстеть? Как? Как он мог позволить своему телу выйти из-под контроля? Презрение, которое он испытывал к своему отражению, проникло в каждый уголок его существа, разъедая его самооценку, как ненасытный хищник. Несмотря на дискомфорт в животе, Феликс принял взвешенное решение. Он не позволил физическому дискомфорту помешать ему осуществить свои планы. Он не будет есть до тех пор, пока отражение не покажется ему достаточно худым и привлекательным. *** Феликс сидел за своим столом, на мгновение заколебавшись, прежде чем взять телефон. Он набрал сообщение Минхо, попросив номер Хёнджина. Минхо изогнул бровь, когда прочитал запрос, в его глазах заплясал озорной огонек. *Ли Минхо* «Зачем тебе нужен номер Хёнджина, Феликс?» Спросил Минхо, уже зная ответ, но желая подразнить своего друга. Свою игривую, кошачью натуру старший не мог сдерживать иногда даже при Феликсе. Ну что поделать, он ему формально брат, а даже формально братья любят подшучивать друг над другом. Феликс почувствовал, как к его щекам приливает жар, когда он, запинаясь, ждал ответа. *Ли Феликс* «О, эм, просто хотел с ним кое о чем поболтать» Пробормотал он голосовое сообщение. Минхо со смешком решил подыграть. *Ли Минхо* «Хорошо, приятель. Вот номер телефона Хёнджина +7*********9» Сказал он голосовое, отправляя контактные данные Феликсу. Когда Феликс увидел имя, появившееся на его экране, его захлестнула волна нервозности. Хёнджин был старшеклассником, популярным и обаятельным, кем-то, кем Феликс мог бы восхищался издалека. Но общение на прямую его дико смущало. Да как вообще можно общаться после «Феликс ты мне нравишься и бла-бла-бла» как говорил Минхо. Глубоко вздохнув, Феликс решил воспользоваться моментом. Он быстро составил сообщение для Хёнджина, приглашая его в парк развлечений этим вечером. *Ли Феликс* «Привет, Хенджин, это Феликс. Если ты свободен, приходи сегодня в парк развлечений к семи. Я буду ждать» Напечатал он, его пальцы слегка дрожали то ли от предвкушения, то ли от волнения. После нажатия кнопки отправить Феликс отложил телефон, не желая рисковать удалением сообщения из-за смущения. Тем временем телефон Хёнджина зазвонил с уведомлением, и его лицо просветлело, когда он прочитал сообщение Феликса. Волнение вскипело в нем от неожиданного приглашения. *** Ближе к вечеру Юна сидела в уютной гостиной Хёнджина и делала фоточки. Однако когда у неё закружилась голова она убрала телефон, из-за того, что Хёнджин метался по помещению, его энергия была не заразительной, как говорят, а раздражающей и головокружительной в плохом смысле этого слова. — Куда ты так спешишь? Или ты потерял что-то? — спросила она с оттенком любопытства в голосе. Хёнджин, наконец, прекратил свои бешеные движения и просиял, глядя на нее, его глаза сияли от возбуждения. — У меня сегодня свидание с Феликсом! — воскликнул он, не в силах сдержать свое счастье от перспективы наконец-то встретиться с Феликсом где-то помимо школы и без наставлений Минхо. — Это Феликс назвал это свиданием? — с обидой промолвила она. — Нет, но я уверен, что это именно оно! Когда ликование Сэма наполнило комнату, Юна не могла не почувствовать укол грусти. Она затаила тихую ревность к Феликсу, который привлек внимание Хёнджина, в то время как сам Хёнджин не обращал внимания на её скрытые привязанности. С тяжелым сердцем она опустила взгляд в пол, маскируя свое внутреннее смятение за фасадом безразличия. Заинтересовавшись планами Хёнджина и Феликса на день, она спросила, куда они направляются. Лицо парня просветлело. — Феликс выбрал парк развлечений для встречи. — Однако, прежде чем Юна смогла что-то ответить, она извинилась, сославшись на срочное дело, которое заставило ее уйти. — Извини, Хёнджин. Меня уже ждёт Черён. Мне пора! Вылетев из дома Хванов, Юна обнаружила, что охвачена бурей противоречивых эмоций. Пока Хёнджин готовился к встрече с Феликсом, она оставалась парализованной своими невысказанными чувствами. Её сердце было тяжелым от неразделенной любви. Слезы текли по ее щекам, выдавая глубину ее боли, когда она боролась с жестокой реальностью безответных чувств. — Ну почему ты не видишь! Ты мне тоже не безразличен! — крикнула она воздуху, когда отошла на достаточно большое расстояние от дома. Она бежала к себе домой. Косметика вся растеклась по лицу. Добежав домой она быстро проскальзнула к себе, дабы мама не увидела её. Комната вокруг неё, казалось, отдавалась эхом от тяжести её безмолвной печали, стены были свидетелями её безмолвной тоски. Каждый всхлип, сотрясавший тело девушки ощущался как симфония невысказанных желаний и разбитых мечтаний, меланхоличная мелодия, которая эхом отдавалась в пустоте её сердца. Снаружи мир продолжал вращаться, не обращая внимания на личные потрясения, охватившие её хрупкую душу. Какое дело было миру до одной маленькой и никчёмной девушки? Слезы Юна лились дождем, давая выход эмоциям, которые она долго прятала глубоко внутри. И когда солнце начало садиться, отбрасывая длинные тени по комнате, она нашла утешение в очищающей силе своих слез, горько-сладком напоминании о несокрушимой силе, заключенной в уязвимости. *** В самом сердце шумного парка развлечений, где в воздухе витал аромат попкорна и сахарной ваты, Хёнджин подошёл к богато украшенным воротам, его глаза сканировали пеструю толпу посетителей. И там, среди оживленной толпы, он заметил Феликса, стоявшего неподвижно, как статуя, его взгляд был прикован к входу, но Хвана он не замечал. Озорная улыбка тронула уголки губ брюнета, когда он крадучись подкрался к Феликсу сзади, его шаги заглушались радостным смехом и крутящейся музыкой карусели. Быстрым и бесшумным движением он наклонился ближе, его теплое дыхание коснулось уха Феликса, прежде чем он произнес мягкое, игривое «бу». Пораженный неожиданным звуком, Феликс от неожиданности дернулся вперед и столкнулся с проходившим мимо мужчиной. Живот вновь скрутило от резких движений а внезапный удар вызвал волну хаоса в ближайшей толпе, вызвав шквал извинений и смущенный ропот. Феликс, не в силах восстановить равновесие, нетвердо держался на ногах, его глаза расширились от шока, когда земля понеслась ему навстречу. Но в эту долю секунды хаоса Хван перешел к действию, его рефлексы были острыми и уверенными. С проворством, которое противоречило его игривому поведению, он протянул руку и поймал Феликса как раз перед тем, как тот успел удариться о землю, тяжесть момента повисла между ними, как мимолетное дуновение воздуха. — На этот раз ты попался, — заявил Сэм с усмешкой, его глаза искрились смесью веселья и облегчения. Если бы Феликс знал, как Хван испугался что вновь его уронит… Щеки Феликса окрасились в темно-красный цвет, смесь смущения и благодарности исказила его черты, когда он отвернулся, не в силах встретиться взглядом с Сэмом. Слабое эхо биения его сердца отдавалось в его ушах, отпечаток прикосновения Хёнджина остался на его коже, как прошептанное обещание. Пока парк гудел от радостей и горестей его посетителей, Хёнджин и Феликс стояли в безмолвной сценке, связанные общим моментом уязвимости и единения. И в это эфемерное мгновение, среди кружащихся огней и какофонии смеха, связь, возникшая в тени удивления. Феликс, с его сияющим присутствием, казалось, выделялся из толпы без особых усилий. Когда они шагали по парку Хван не мог удержаться и украдкой поглядывал на Феликса, незаметно восхищаясь им. Он пытался наблюдать за ним так, чтобы Феликс не заметил, очарованный красотой, которая, казалось, исходила от каждого дюйма существа Феликса. Его светлые волосы были похожи на солнечный луч, и брюнету хотелось запустить в них пальцы. А веснушки, которые плясали даже на мочках его ушей, придавали его обаянию нотку уникальности. Феликс был бесспорно красив в том смысле, что оставлял за собой шлейф восхищения. Пока Хёнджин предавался своему молчаливому восхищению, он чувствовал себя так, словно был околдован обаянием Феликса. Время, казалось, замедлилось, каждая его мысль была поглощена видением Феликса, который выделялся в толпе, как шедевр среди обычного искусства. Но как только Сэм погрузился в свои грёзы, тихий голос вернул его к реальности. — Не мог бы ты перестать так пялиться? — Скорей утверждение, а не просьба. Голос Феликса вывел Хёнджина из транса. Взволнованный он быстро отвел взгляд, его щеки вспыхнули от смущения. Он не осознавал, насколько очевидным было его восхищение, и теперь Феликс поймал его с поличным. Хёнджин пробормотал извинения, его сердце бешено колотилось от смеси смущения и затаенного чувства благоговения перед Феликсом. Когда он отвел взгляд, то заметил слабый румянец, который украсил щеки Феликса уже во второй раз, изящно контрастируя с его светлым цветом лица. Феликс был настолько бледен… Это было зрелище, которое заставило сердце Хёнджина затрепетать, тонкое напоминание о человеческой уязвимости Феликса под его ангельской внешностью. С вновь обретенным осознанием своих действий Сэм продолжил прогулку по парку, воспоминание о красоте Феликса сохранилось в его памяти, поэтому он старался не пялится на него. По крайней мере настолько очевидно. Он не мог избавиться от образа этих завораживающих белокурых локонов и веснушек, которые украшали лицо Феликса, как созвездия в ночном небе. Несмотря на минутное замешательство, Хёнджин не смог удержаться от улыбки. Возможно, именно неожиданная встреча привлекла внимание к красоте Феликса, оставив неизгладимое впечатление в сердце Хвана. Когда Сэм и Феликс направлялись к кассе в парке развлечений, воздух наполнили звонкий смех и захватывающие крики. Легкий ветерок доносил аромат попкорна и сахарной ваты, усиливая наэлектризовывающую атмосферу и заставляя живот Феликса скрутиться. Чайки парили над головой, отбрасывая мимолетные тени на землю внизу, когда солнце начало спускаться, окрашивая небо в золотистые и розовые тона. — Куда пойдём? — Хёнджин спросил Феликса с блеском возбуждения в глазах. Он планировали эту прогулку вот уже две недели, и теперь, когда они наконец были здесь, возможности казались безграничными. — Выбирай сам, — ответил Феликс, нервная улыбка заиграла на его губах. - Если честно, я понятия не имею - Он не был уверен, чего ожидать, особенно учитывая, что авантюрный дух Хёнджина выталкивал его из зоны комфорта. Хёнджин на мгновение задумался, прежде чем его взгляд остановился на возвышающейся конструкции американских горок — Американской мечте. Его перипетии, петли и спады манили его, как песня сирены, обещая прилив адреналина, как никто другой. — Давайте начнем с американских горок, — объявил Сэм с ухмылкой, его энтузиазм был заразителен. Сердце Феликса затрепетало от смеси волнения и трепета, когда они приблизились к очереди за американской мечтой. В близи горка была в тысячу раз больше, чем когда они смотрели на неё из далека. Металлический лязг каботажного судна, взбирающегося по крутому склону, эхом отдавался вдалеке, перемежаясь восторженными криками пассажиров, когда они падали с обрыва, от которого замирало сердце. Когда они садились в передний вагон, руки Феликса были липкими от нервов, а глаза Хёнджина сияли предвкушением. Ремни безопасности защелкнулись, зафиксировав их, когда каботажное судно двинулось вперед, набирая скорость с каждой секундой. Феликс вжался в кресло, закрыв глаза. Мир вокруг них расплылся, когда они поднялись на первую вершину, горизонт раскинулся перед ними во всей красе панорамы. Сердце Феликса бешено колотилось в груди, ветер трепал его волосы, когда они достигли вершины, балансируя на грани возбуждения. И тут они окунулись. Порыв воздуха, ощущение невесомости, чистый трепет от скорости и высоты — все это захлестнуло Феликса волной чистого экстаза. Он не заметил как схватил Хёнджина за руку. Петли и штопоры представляли собой размытое пятно цветов и звуков, сливающихся в симфонию хаоса и блаженства. Хван чувствовал ручку Ли в своей, но ничего не говорил, боясь спугнуть. Когда они подъехали к остановке в конце поездки, Феликс обнаружил, что улыбается от уха до уха, его страх сменился чувством триумфа. Он повернулся к Хёнджину, глаза которого искрились радостью и озорством. — Это было потрясающе! — Воскликнул Сэм, его голос был полон некого возбуждения. — Что дальше? Переполненный адреналином и новообретенной смелостью, Феликс осматривал парк в поисках их следующего приключения. Его взгляд остановился на Страшных каруселях, что кружили качели на цепях. Так они посетили неимоверное колличество аттракционов во всём парке. Солнце садилось, а Феликс наконец-то полностью раскрылся, больше не смущаясь присутствия старшего. Глаза Феликса блуждали по парку, пока сами парни сидели на лавочке. Хван смотрел на высокое колесо обозрения, его гондолы мягко покачивались на вечернем бризе, откуда открывался вид на весь парк с высоты птичьего полета. — Давай на последок покатаемся на колесе обозрения? — предложил Хван, теперь его голос звучал более спокойно, должно быть он уже устал. Улыбка Феликса стала шире, когда они направились к культовому аттракциону, их смех смешивался с веселой болтовней толпы. Им и в правду было комфортно. Когда они поднимались по возвышающемуся колесу, мир разворачивался под ними, как миниатюрная страна чудес. Мерцающие огни парка разгоняли темноту, бросая волшебный свет на пейзаж. До них донеслись отдаленные звуки музыки и смеха, сливаясь с тихим поскрипыванием механики колеса. «Давай, Феликс. Сейчас самый лучший момент» — зазвучал голос внутри. Феликс стоял рядом с Хёнджином на колесе обозрения, когда их карета достигла пика своего подъема. Солнце садилось, окрашивая небо в розоватый оттенок, который окутывал Сэма мягким, неземным сиянием, когда он закрыл глаза, наслаждаясь моментом. Хван наслаждался моментом и волшебным светом, а у Феликса вновь мир перевернулся. Феликс пристально смотрел на Сэма, на сердце у него было тяжело от невысказанных слов, которые стояли между ними неделями. Хван так смело признался в своих чувствах к Феликсу, его уязвимость мерцала в угасающем свете, но Феликс не мог ответить взаимностью. До сих пор. Глубоко вздохнув, Феликс повернулся к Сэму с решимостью в глазах. — Хёнджин-хён, ты мне тоже нравишься, — наконец заговорил он, его голос слегка дрожал. Когда он отвернулся, то почувствовал, как его захлестнула волна предвкушения, неуверенный в том, как Хёнджин отреагирует на его запоздалое признание. А вдруг он сейчас засмеётся над ним и скажет что просто пошутил? Глаза Хвана расширились от удивления, когда он переваривал слова Феликса. Медленно он подошёл ближе к Феликсу сзади и мягко повернул его к себе лицом, молча призывая Феликса обратить на себя внимание. И вот они стояли, купаясь в теплом сиянии заходящего солнца, их эмоции переливались, как краски, раскрашивающие небо. Когда колесо обозрения начало свой спуск, мир вокруг них, казалось, исчез, оставив только их двоих подвешенными во времени и пространстве. Водоворот эмоций, которые так долго были заперты внутри них, наконец-то нашел выход в этот момент общей уязвимости и честности. Их сердца бились в унисон, когда они стояли лицом друг к другу, их взгляды были прикованы к молчаливому пониманию, которое невозможно было полностью передать словами. Воздух потрескивал от невинных чувств и новообретенных откровений, создавая невидимую связь между ними, которая превосходила любые слова, что они сейчас могли сказать. Спуск колеса обозрения отразил бурные движения их сердец, открывая новую главу в их отношениях. Когда карета коснулась земли, Феликс и Сэм вышли, их руки коснулись друг друга в мимолетном, но интимном прикосновении. И Хван не удержался. Он крепко прижал к себе Феликса, и шепнул на ухо: — Люблю.