Полымя

*** Безлунная ночь, на небе рассыпаются лишь мелкие звёзды. Пламя медленно охватывает потрёпанный корабль освещая все вокруг своим беспокойным гневом. Они остались лишь вдвоем, раненные и измотанные долгим боем. Они проиграли. Королевский флот никого не пощадил. Пиратам пощады нет. Паруса окутаны пламенем, увительно как судно ещё не пошло ко дну. От безысходности хочется выть. Они оба знают что не протянут до утра.. да и больше пары часов им не светит. Все полыхает, языки обжигающего пламени медленно окутывают доски, опутывая все вокруг своим обжигающим блеском. Лишь малый кусок палубы остаётся нетрунут огнем. — Помнишь, ты обещал научить меня своим заумным графским танцам? - Внезапно выдает пятнистый. Его голос столь спокоен и смиренен, что шляпник не выдерживает. — Ты правда решил вспомнить об этом сейчас!? Нам нужно что-то сделать иначе мы пойдем вслед за Модди и остальными! Придурок, ты это понимаешь?! - Срывается на хриплый, рваный крик Пугод. Он верит, верит что что-то можно предпринять. Хватается за плечи пятнистого, трясет того пытаясь привести в чувства. Их взгляды пересекаются. Блестящие, изумрудные глаза полны влаги и смирения. В них отражаются языки алеющего пламен медленно приближающиеся все ближе. — Понимаю. - Шепчет белобрысый. И Пугод осознает чужие ощущения, теряет свой луч надежды в чужих глазах. Покорно отпускает чужие плечи. Делает шаг назад, чуть канясь подаёт руку приглашая человека напротив на вальс. Их первый и последний танец. Его так учили когда-то, давным давно. До корабля, до того как он стал Пугодом, до появления пятнистого солнца в его жизни. Как бы тошно не было, его нахождение рядом успокаивало. Ирония ситуации добивала, они горели друг другом чтобы погибнуть в пламени. Пятнистый принимает приглашения позволяя шляпнику вести, схватывая темп и движения уже в процессе. Он плох в подобном, но у них уже нет времени на объяснения, нет времени на слова. Просто хочется чуть спокойствия на последок, побыть рядом с тем кем так дорожил. Треск огня смешивающийся с ветром и шумом беспокойного моря заменяет им музыку. Шляпник ведёт уверенно вспоминая каждый шаг. Сжимая руки на чужом теле чуть сильнее чем должен был бы, в иной ситуации жираф обязательно язвительно подколо бы его, но не сейчас. Они очерчивают круг, кружась по палубе чудом держащегося на волнах судна. Кажется даже страшное полымя чуть замедлилось, давая им насладиться последними мгновениями чуть дольше. В горле шляпника становится ком, ноги предательски подкашиваются и он замедляется. Пятнистый перехватывает инициативу, желая пройти хоть ещё пару витков танца с горячо любимым человеком. Запомнив движения, подцепляет шляпника, притягивая ближе, на что рыжеволосый поддается благодарно следуя ритму чужих.. нет, столь родных шагов. Дыхание сбивается. Слышится треск древесины, одна из мачт обламывается, не выдерживает натиска обжигающей стихии. Пламя поджимает, оставляя паре все меньше пространства. В очередном такте они взбираются на трап наконец оканчивая свой смиренный танец. — Спасибо. - Шепчет шляпник. Зеленоглазый мягко обнимает его, обвивая дрожащими руками. Он никогда не мог подумать что окажется так слаб и бессилан перед чем-либо. Их губы соприкасаются, легко, осторожно. Луна восходит из-за облаков освещая и без того полыхаяшее пламенем и чистейшей любовья место. И этим двоим уже не страшно. Ничего не изменить видимо судьба предательница так решила. Жираф делает шаг назад в пустоту пучтны. Теряет доску из под ног утягивая за собой и Пугода. Они падают в море. Прохладные волны принимают два тела в свои необычайно мягкие объятия, кажется даже вода наполнена сожаленем. Быстро поглощая в глубь, заполняя лёгкие своей жгучей соленостью. Их взгляды пересекаются вновь, затуманенные пучиной. И медленно тухнут прикованный друг к другу. Море свело их когда-то, оно и закончит сей недолгий путь. *** Светает. На берегу утеса стоит высокая рыжеволосая девушка с голубым венком на голове. Ее платье и длинные кудри развеваются на ветру. Виверна вглядывается в линию горизонта. В дали еле как примечая догорающий корабль, его остатки уходит под воду на ее глазах. Огромного, величавого судна как и не существовал вовсе. Глаза девушки полны горечи и скорби. Она знавала шумного старпома с того судна, который всякий раз захаживал в ее с братом бар, чтобы навести хохоту и учиться терпким элем. Знавала квартирмейстера, который смеялся с чужой глупости и отпирался от алкоголя. Знала как чисто они любили друг друга, так возвышено, недосягаемо, беззаветно. Даже пираты могут любить. Совсем скоро в ее бар явится новый путник с очередной байкой о двух неупокоеный душах, кои появляются на кораблях кружась в медленном танце под луной. И кто знает, может быть это не такие уж и байки.