Тебе крышка, Император!

      Для семилетнего Талкотта Нифльхейм — это единый и опасный враг.       Талкотт уже не маленький, он знает, что армии состоят из солдатиков, но в его воображении Нифльхейм — это один огромный организм, который венчает седая голова Йедоласа Альдеркапта.       Когда Империя нападает на Люцис, Талкотт винит в этом Императора. Когда нифльхеймские солдаты пытают и убивают его деда, он сквозь слёзы клянётся отомстить Йедоласу.       Когда Ирис увозит его на Каэмский мыс, он рассказывает ей о своих планах и получает по лбу ржавым черпаком, который она нашла на заднем дворе.       Больно!       Действие Ирис не уменьшает его гнева, но желание мстить отбито навсегда.       И Талкотт меняет тактику.       Фигурки кактуаров уже не просто фигурки — это целая боевая система.       — Тум-турум-тум... Бах!       Моника улыбается, Джаред пытается присоединиться, но он не знает правила игры. Никто не знает. Даже Ирис.       Талкотт с размахом двигает фигурки по столу, потом ему перестаёт хватать места, и он перебирается на веранду, где скрипит занозистый деревянный пол, шумят липы и море и орут прибрежные чайки.       Потом он находит седой от морской соли обломок камня с плоской подошвой, и Кактуар, которого всегда было жалко представлять Императором, наконец-то становится Щитом Короля.       Ведь Талкотт уже не маленький. Он знает, что солдаты бьются с солдатами, офицеры — с офицерами, а Императора должен сразить Король.       Вот этот, самый любимый, самый дорогой сердцу Кактуар.       Игра разворачивается на полную, колени уже не чувствуют заноз, и в воображении Талкотта серо-чёрную Гралею захватывает белая армия Люциса, во главе которой стоит Король Ноктис. Его хрустальный меч смело рассекает воздух, его верные друзья все как один рядом с ним, и самый маленький Кактуар — сам Талкотт, конечно же, — кричит:       — Это конец, Император! Тебе крышка!       Армия Кактуаров валит седой камень наземь, он катится по кривым доскам веранды и ударяется о верстак. Сверху, разбрызгивая капли, падает банка от чёрной краски, которую дедушка Софьяр использовал для ремонта яхты. Камень теперь в чёрных пятнах, но это нисколько не мешает Талкотту. Он одновременно ликует и расстраивается: игра закончилась слишком быстро, камень теперь липкий, и надо ждать, пока он высохнет.       Он хочет повторить, уточнить детали, разыграть по ролям каждую сцену битвы. Сидя за столом, ковыряет ложкой в тарелке и представляет себе, по какому сценарию развернётся завтрашняя битва.       — Йедолас будет повержен! — тихо произносит он.       — Ты почему шепчешь? — озадаченно спрашивает Ирис с другого края стола. Талкотт будто просыпается. Наскоро придумав ответ — «молитву читаю перед едой, так дедушка учил», — он быстро закидывает в себя рагу и убегает из-за стола, забыв убрать тарелку.       Игра начинается заново утром. Грохот коленок о доски заменяет Талкотту артиллерийские канонады, свист палки — взмахи мечей. Перед глазами мальчика стоит злое лицо Императора Альдеркапта, и он с размаху сшибает камень, вымещая на нём свою ярость и боль.       ...он не знает, что где-то в сердце Гралеи Ноктис сейчас точно так же замахивается своим Мечом на того, кто когда-то был Йедоласом Альдеркаптом.       Седой старик, ставший чёрным демоном, сражён и лежит у ног Истинного Короля.       Серый от морской соли и перепачканный в чёрной краске камень падает с края веранды и разбивается пополам.       Талкотт сам не знает, почему он плачет. Но злость оставляет его, уступая место облегчению.       Император больше не снится ему ночами в кошмарных снах. И Кактуары становятся просто Кактуарами.