Кофе по-стокгольмски

За огромными окнами, рассечёнными деревянными шпросами, как у старых заводов, рвал воздух первый снег, вперемешку с листьями и дождём. Ветер сталкивал, мешал и разбрасывал в разные стороны характерные черты времён года, как игривых щенков, которые радостно сливаются в один комок и визжат от счастья, догоняя друг друга. Лист с размаху влепился в стекло рядом с моим лицом, заставляя сменить фокус и уставиться на растение. Он сползал по мокрой, холодной поверхности нервными рывками, рождая кривую усмешку на лице человека, который хотел бы такую погоду триста дней в году. Я обожаю осень, ветра и первый снег. К сожалению, мало кто разделяет мои восторги по этому поводу. Большинство моих знакомых считают, что я немного не в себе, их злит, что я не люблю жару, не тлею между солнцем и песком, и гребу на север, а не на юг. - Этот октябрь невероятен, правда? Поворачиваюсь на голос, спокойный, чистый с, на редкость, чёткой дикцией. Замечаю такое сразу. Уверенные слова и фразы, так сильно отличающиеся от большинства других, которые словно боятся, смущаются или очень спешат, отчего буквы теряются, запаздывают, невыговариваются полностью и создают неприятное чувство вялого влажного рукопожатия, после которого хочется спрятать руку в карман и стыдливо её там вытереть. А от человека желательно отойти. Сейчас же я чувствую заинтересованность. Разве есть ещё кто-то кому этот октябрь не кажется гадким? - Да. - Отвечаю я и замолкаю, улыбкой извиняясь за скупой ответ. Несловоохотливость часто меня подводит. Мне лень разговаривать, напряжение гортани истощает меня. Всем плевать, поэтому я даже не стараюсь объясняться. Девушка, готовая принять мой заказ, выглядит подстать своему голосу, собранная, аккуратная, на её груди табличка с именем, я редко на них смотрю, но именно сейчас мне очень интересно, что там написано. Разве это нормально, что она представилась, пусть и заочно, а я нет? Таблички на груди у персонала ставят людей в неравное положение по отношению к клиенту, я не перестану кричать об этом, потому что это маразм. Прошу что-то бодрящее, небольшое, но сытное. Предпочитаю крепкий кофе с жирными сливками без сахара и терпеть не могу взбитые сливки. Эта фигня сферху каждый раз выводит меня из себя, даже если напиток с белым воздушным жиром сверху приносят не мне. Ах да, чуть не забыла, - Крепкий алкоголь туда, пожалуйста. Девушка кивает и на мгновение задумывается. - Кофе по-стокгольмски. Если хотите согреться, - она делает паузу между первыми двумя предложениями и внезапно мягко, почти смущаясь, улыбается. - Большое количество рома в составе. Рекомендую орехи или сыр к этому. Да, я хочу согреться. Отчего-то я тоже улыбаюсь. Совсем, совсем не хочется есть. Мне нравится лёгкость моего тела, мне и без того хорошо. Хотя, чувствую, что скоро захочу есть, прямо сейчас я отказываюсь от чего-либо, кроме кофе. Через десять минут признаю, орехи - превосходная идея. Не знаю, что именно в этих трёхстах миллилитрах, но на вкус это превосходный горячий Бэйлиз. Чуть брутальнее Бэйлиз, густой настолько, что редко встречающиеся кофейные крупинки, не тонут. На моём порозовевшем от удовольствия лице, расползается довольная улыбка. Чертовски приятная ядрёная штука, нежная и сильная одновременно. Нежная по структуре, сильная по действию. Консистенция крем-супа или жирных сливок. Действительно сытно. - Фундук? - её поступь беззвучна. Или я слишком отвлекаюсь на новые ощущения, но она читает мои мысли. - Хмель накатывает почти мгновенно, через двадцать минут это пройдёт. Думая, всем ли она так мягко улыбается, тыкаю пальцем в свою кружку, - Что здесь? Едва открыв рот, чтобы ответить, девушка оборачивается через плечо, словно её кто-то позвал. "Вероятно, она выше меня". - Если хотите, можете посмотреть как это готовится, бармен прямо сейчас делает точно такой же. Определённо, я этого хочу. За её спиной тёмная, почти чёрная барная стойка, без лака и сколов, но чувство, что ей лет сто и пролито на неё немало. Надо признать, заведение внушает уважение. Слышу голоса других немногочисленных посетителей, но ни слова не могу разобрать, словно нахожусь в каком-то вакууме, приятном, дружелюбном. Время течёт так плавно.. Из самоощущений меня вырывает человек с бородой. Он бесцеремонно хватает меня за рукав, молча приглашая на соседний стул, хотя я уже заношу ногу, чтобы присесть на другой. Растерянно смотрю на бармена, тот лишь слегка пожимает плечами, сочувственно улыбаясь. Похоже бесцеремонность некоторых завсегдатаев здесь в порядке вещей. Это в самом деле необычно. Я смотрю в серые глаза пожилого мужчины, который завладел моим вниманием. За окнами ещё светло, но здесь, здесь я могу перепутать цвета, у меня необычно работают рецепторы, кроме того, я позволила чужому человеку заболтать себя, и виню я в этом напиток, поэтому сказать точно не могу, но при свете дня глаза его, скорее всего, серо-голубые, он открыт и радушен, словно грек, но лицо его сурово. Это лицо морского волка. Глаза живые, весёлые, жаждущие нового, по-детски озорные. Он напоминает мне Хэмингуэя и я широко улыбаюсь. Внутри этот человек невероятно подвижный. Хэмингуэй уволок меня в тягучее безвременье рассказов и вопросов, которые почему-то не вызывали у меня дискомфорта. Чужой, незнакомец интересуется совершенно неожиданными событиями твоей жизни, о которых тебе и в голову не приходило задуматься до этого. К чему это? И почему я это делаю? Время текло медленно и сладко, словно делишь виски с давним другом, словно ты дома, словно здесь в сотый раз, а не впервые. Слушая этого непринуждённого мужчину с бородой уничтожаю все орехи из деревянной мисочки передо мной, а когда совершенно случайно, скорее по привычке, смотрю на своё левое запястье, глаза мои сами собой распахиваются и я замираю. Мне понадобилось несколько мгновений, что понять, что именно я вижу. - О, Господи! Мой поезд сейчас укатит без меня! - Я рванула к своему пальто, поражаясь, как же так?! На ходу роюсь в кармане. До вокзала сколько? Минут семь, наверное? Я тут первый раз и точно не знаю. Оставляю горсть бумажек на ближайшем столе. Уже почти у двери меня догоняет та самая девушка с чистой речью и запихивает в мою ладонь какой-то листочек. - Я знала, что он от Вас не отстанет. Оборачиваюсь и даже не пытаюсь понять, что в моей ладони. - Он сказал, что Вы его дочь. - Тяну дверь за ручку и ясно вижу в её глазах, она поняла, кто я. Именно сейчас я точно это вижу. В ней ни капли смущения. Она смелая. - Да, и он владеет этим заведением. ** Семнадцать лет спустя та бумажка всё ещё у меня, ** кофе молотый - 1,5 ст.л. вода - 200 ml желток - 2шт ром - 60 ml сливки 20% - 3 ст.л. (50 ml) сах.пудра - 2 ч.л. 1. Желтки+сах.пудра. 2. Сварить кофе, добавить ром. 3. Через 2 минуты к №2 добавить №1. 4. Добавить сливки. Готово! P.S. Я бы очень хотела узнать при каких ещё обстоятельствах смогу увидеть столь ярко проявляющий себя румянец на твоём лице. ** а женщина, набросавшая эти слова, теперь владеет волшебным заведением с огромными окнами. Да, тем самым. Подперев рукой голову она сидит в трёх метрах от меня в нашей библиотеке. Временами, отрываясь от книги, она смотрит на меня, словно проверяет всё ли в порядке, и я чувствуя это, поднимаю голову. И в этот самый момент на её лице рождается медленная улыбка, которая в паре со скользящим взглядом заставляет моё сердце биться чаще, а тело волноваться в предвкушении.