После корпоратива

Авантюрин устраивается между ног Рацио, опирающегося на подлокотник бархатного дивана, и,  с наслаждением ощущая крепкие ладони на своей стройной талии, прижимается вплотную. Изящные пальцы кокетливо скользят от переносицы Веритаса к самому кончику, пока на губах играет довольная ухмылка, а в другой руке покоится бокал дорогого вина. Античная горбинка приятно ощущается под подушечками пальцев — так и тянет поцеловать.  Они стоят в дальнем углу огромного зала в одном из престижных ресторанов, на верхнем этаже небоскреба, где собрались все сотрудники КММ, их деловые партнеры, друзья — не исключено, что и конкуренты, — чтобы отвлечься от тяжелых рабочих будней, наладить новые, заведомо выгодные знакомства. Каждый занят своим делом: кто-то распивает алкогольные коктейли в компании потенциального партнера, кто-то лениво выкуривает одну сигарету за другой, параллельно играя в покер, кто-то агрессивно разговаривает по телефону, то и дело срываясь на несдержанные оскорбления и повышенный тон. Другими словами — никто не обращает внимания на Авантюрина и Веритаса, нежащихся в компании друг друга. В воздухе витает множество ароматов: от дорогих сигар и алкоголя до различных элитных духов. Авантюрину нравится наблюдать, как Веритас забавно морщит нос в попытке сдержать чих, когда рядом возникает очередная особа с приторным парфюмом. Он всегда был очень чувствителен к запахам, отчего Авантюрину пришлось отказаться от некоторых своих чересчур ароматных духов.  — Признаться, я уже очень устал… — тихо выдыхает и льнет еще ближе, неторопливо отпивая полупрозрачную алую жидкость.  Руки Веритаса с только им понятной лаской скользят ниже, к пышным бедрам, обтянутым серыми брюками, а затем вновь поднимаются к талии, притягивают к себе еще ближе — пытается показать, что понимает его.  До встречи с Авантюрином он наивно полагал, что совершенно не тактилен. Теперь Веритас с трудом признается самому себе, что ему до дрожи нравится каждое прикосновение: нравится как по утрам Авантюрин устраивается за спиной, жмется близко-близко и щекочет горячим дыханием; как забирается на колени, утягивает в объятия и оставляет на шее множество поцелуев-укусов, пока Рацио снова и снова перечитывает одну и ту же строчку книги, ведь сосредоточиться в таком положении невозможно; нравится ощущать его мягкие губы на своих, отчего сердце начинает биться в сто крат быстрее.  — Ну что, док, сыграем в догонялки? — хихикает Авантюрин, словно не он только что говорил об усталости, а затем залпом допивает оставшееся на дне бокала вино, тут же отправляя его на ближайший столик.  Веритас скептически приподнимает бровь. Авантюрин резко тянет его на себя за угольно-черный галстук, идеально сочетающийся с лазурной рубашкой, словно собираясь прильнуть в поцелуе, но только замирает так на несколько мгновений, обдавая губы горячим дыханием и смотря прямо в глаза напротив. У Рацио из головы все мысли вылетают, пока он разглядывает розово-лавандовые очи довольного парня перед собой, подмечая блеск ярких искорок, отлетающих от игривой улыбки. Его глаза как калейдоскоп — завораживают каждого, кто взглянет в этот лилово-голубой вихрь. Авантюрин резко отстраняется с тихим смешком и начинает резво пробираться сквозь толпу в сторону лестничной площадки: изящно лавирует между людей, не задевая ни одного из них, и постоянно оборачивается, чтобы встретиться взглядом с Веритасом. Он ловко проскальзывает мимо официанта с полным подносом дорогих и замысловатых коктейлей и успевает бросить беглое прощание недоумевающей Топаз в компании Джейд, прежде чем скрыться за дверью, ведущей к лифту и лестнице.  Рацио же то и дело задевает плечом сотрудников и богачей, пришедших сюда отдохнуть, потанцевать да напиться. Он не тратит время на раздающиеся позади недовольные возгласы или вопросы знакомых о том, куда он так спешит. Это сейчас не имеет никакого значения. Главное — не упустить Авантюрина. Веритас выскакивает следом и видит, как Авантюрин уже сбегает вниз по лестнице, цепляясь за перила, когда его заносит на пролетах. Частый стук каблуков, сплетаясь с топотом ботинок, эхом разлетается по пустым этажам. Он перепрыгивает сразу через несколько ступенек, каждый раз удивительным образом удерживая равновесие и не теряя своей природной грации — это похоже на своеобразный танец. Взгляд Рацио с трудом успевает ухватываться за аккуратно выведенные ярко-алым на стенах цифры, обозначающие этажи. Тринадцатый быстро сменяется десятым, а за ним девятый, восьмой, седьмой…  Кровь кипит в жилах от внезапно накатившего азарта и какого-то детского веселья, заставляющего не обращать внимания на давно сбившееся дыхание и ноющую боль в ногах.   Ребяческий хохот Авантюрина и сияющая улыбка только подстегивают желание выйти победителем из этой маленькой игры. Веритас делает глубокий вдох и не без труда ускоряется. Легкие неприятно жжет от недостатка кислорода, но это отходит на задний план. На третьем этаже Авантюрин останавливается, прижимаясь к прохладной стене, и прерывисто хватает воздух ртом. Мышцы во всем теле отзываются приятной болью, резко накатывает эйфория вместе с желанием громко рассмеяться.  В голове всплывает воспоминание, как Рацио с нежностью скользил ладонями по всему телу, пока долго-долго читал лекцию о гормонах счастья: от значения в эволюции до способов стимуляции выработки. Теперь он более, чем уверен, что выброс эндорфина и дофамина от физических нагрузок связан с тем, что эта пытка закончилась.  Частый грохот сердца так гулко отдается в ушах, что он не слышит, как Веритас оказывается прямо позади него и сгребает в свои объятия.  — Догнал, — победно шепчет он, а ласка, с которой его руки прижимают к себе, приятно греет душу.  Авантюрин разворачивается, чтобы быть лицом к лицу, и обнимает Рацио за шею, бессовестно повисая на нем. Он, конечно, нисколько не против: надежно удерживает в руках, позволяет полностью расслабиться, раствориться в чувстве безопасности.  С губ срывается тихий вздох, когда Авантюрин двигает бедрами навстречу, нахально притираясь, и прячет ехидно-игривую улыбку в изгибе шеи. Веритас в отместку проникает пальцами под свободный пиджак, водя вдоль позвоночника, и опаляет горячим дыханием нежную кожу. Хочется большего: скользнуть под свободную изумрудную рубашку, пуская мурашки по всему телу от легкой щекотки и контраста теплой кожи с холодными руками; спуститься ниже, чтобы забраться под плотный ремень и ткань черных брюк, поддразнивая; с жаром утянуть во влажный поцелуй…  Рацио не сдерживает порыв оставить на молочной шее невесомый укус и притянуть стройное тело к себе ближе, пылко сжать еще крепче. Аромат сладкого персикового парфюма проникает глубоко в легкие, дурманя рассудок, растекаясь пьянящим туманом.  — Поедем домой? — томно шепчет Авантюрин на самое ухо, перебирая мягкие пряди, и несдержанно вздыхает от количества ощущений по всему телу. — Победитель должен получить свою награду…

*** 

Мысли разом покидают рассудок, когда дверь за ними с грохотом захлопывается, и Рацио резко прижимает Авантюрина к стене, склоняется к нему, целует пылко, с обжигающим жаром. От него веет дурманящим ароматом алкоголя, а на языке ощущается его жгучий привкус. Руки скользят под рубашку и беспорядочно гуляют по разгоряченному телу, пока губы осыпают влажными поцелуями изгиб шеи, медленно спускаясь к ключицам. На белоснежной, подобной дорогому фарфору, коже расцветают розоватые укусы. Авантюрин дышит шумно, запрокидывает голову назад, чтобы открыть больше пространства, и дрожащими пальцами цепляет пуговицы одну за другой. Подается всем телом навстречу, чтобы получить еще больше контакта, бесстыдно жмется пахом к чужому возбуждению и сам дрожит от желанного трения. Авантюрин со сдавленным вздохом отталкивается от стены, на ватных ногах спиной шагает в сторону спальни, не разрывая поцелуя. Веритас следует за ним: поддерживает, направляет, чтобы ненароком не вписаться в какой-нибудь угол по пути. Изумрудная ткань стекает со стройного тела где-то на пороге, а лазурная рубашка следует за ней уже ближе к кровати.  Прохладная постель приятно контрастирует с обнаженным и разгоряченным телом, немного остужая сознание, но нисколько не умаляя жара в груди. Припухшие от количества поцелуев губы Рацио ведут влажную дорожку от ключиц все ниже и ниже — прихватывают соски поочередно, слабо прикусывая и проходясь языком, льнут к рельефному торсу, оставляя за собой багровые засосы, и подбираются к бедрам, все еще скрытым за плотной тканью.   Веритас подцепляет зубами ширинку и бегло тянет вниз, — Авантюрин чувствует, как кровь приливает к члену от одного взгляда на Рацио, сидящего в его ногах и вытворяющего подобное, — вслед за ней слетают брюки. Он закидывает ноги его к себе на плечи, носом ведет по внутренней стороне бедра, одаривает невесомыми поцелуями, подбираясь все ближе к чужому возбуждению. На пробу обхватывает головку губами, мазнув языком по уретре, — Авантюрин теряется в количестве ощущений от такой простой ласки, вздыхает едва слышно и рефлекторно скрещивает лодыжки на спине Рацио, — следом пропускает член чуть глубже в глотку, шумно втягивая воздух носом. Руки с осторожностью поглаживают напряженные бедра в успокаивающем жесте, пока Авантюрин непроизвольно зарывается пальцами в волосы, сжимает, давит на затылок, насаживая глубже. В уголках глаз скапливаются слезы от внезапной нехватки воздуха, и Веритас резко дергается назад.  — Прости-прости, — нежно шепчет Авантюрин и убирает руку, вместо этого цепляясь за мятые простыни.  Веритас сдавленно мычит, широко мажет языком по уздечке, проходится по всей длине, параллельно помогая пальцами у основания. Он опускается ниже, в награду следуют громкие стоны — Авантюрин не пытается сдерживаться, только кусает губы до крови, ощущая во рту неприятный металлический привкус. Каждое новое движение выбивает из легких весь воздух, распаляет сильнее. Сдерживать желание толкнуться глубже, взять контроль и двигаться в своем темпе растет, но крепкая хватка на бедрах, что потом точно синяки останутся, пресекает всякие попытки самостоятельного движения, а юркий язык вытягивает из тела последние силы.  — Я скоро… уже… слышишь? — предупреждающего хрипит Авантюрин и следом срывается на разочарованный то ли стон, то ли хныканье — Веритас выпускает его член изо рта и с трудом поднимается на негнущихся ногах.   Рацио пытается расстегнуть небольшую пуговицу на брюках, но пальцы как назло не слушаются. Нетерпеливость от желания вновь прикоснуться к обнаженному телу и наконец самому получить разрядку смешивается с накатившим раздражением, что никак не помогает ситуации — только усугубляет. Авантюрин тихо усмехается такой торопливости и несдержанности Веритаса — сам тянется к нему, помогая справиться с пуговицей и ширинкой, а затем стягивает штаны сразу с нижним бельем.  Авантюрин плавится от того, как крепкое тело вжимает его в постель, от ощущения таких желанных губ на собственных и от того, как язык Веритаса дразняще скользит по нижней губе, заставляя желать углубить поцелуй с еще большей пылкостью. Рацио не глядя нашаривает небольшой флакон со смазкой, забытый где-то в простынях, и щедро выдавливает на пальцы.  Авантюрин обвивает шею руками и приглушенно стонет в губы, когда один палец, покрытый полупрозрачной жидкостью, медленно проникает внутрь. Рацио оглядывает его мутным от возбуждения взглядом, пытаясь проследить реакцию, и с облегчением не обнаруживает ни капли недовольства или намека на неприятные ощущения. Сколько раз бы они ни занимались подобным, беспокойство за комфорт Авантюрина всегда копошится где-то в груди. Второй палец с легкостью проскальзывает следом, и Веритас начинает двигать ими на манер ножниц, растягивает узкие стенки и снова и снова проезжается подушечками по пучку нервов, пуская по телу волны наслаждения. Волнение чуть отступает, когда Авантюрин выгибается навстречу, насаживаясь глубже, утыкается носом во влажную шею и грубо прикусывает, не зная, куда себя деть от безобразного множества ощущений во всем теле.  — Все в порядке? — горячий шепот доносится до возбужденного сознания сквозь мутную дымку.  Авантюрин согласно мычит в ответ и роняет громкой стон, когда пальцы в очередной раз проезжаются по нервам, расходятся в стороны, тщательно растягивая, чтобы предотвратить любые возможные неприятные ощущения.  Рацио опускает подрагивающую руку на член Авантюрина, плотно обхватывает и плавно двигает то вверх, то вниз, с благоговением наблюдая, как тот вздрагивает и льнет ближе. У самого возмущение отходит куда-то на второй план, оставляя только стремление доставить дрожащему под ним Авантюрину массу удовольствия.  — Ты уже… можешь… — с придыханием то ли сообщает, то ли просит.  Веритасу не нужно много слов, чтобы понять. Он пристраивается меж разведенных ягодиц, осторожно скользит внутрь неглубоко, только головкой, дает несколько секунд привыкнуть и, наконец, проникает глубже. Тело прошибает вспышкой удовольствия, с губ срывается протяжный несдержанный стон куда-то в копну пшеничных волос.  Авантюрин такой узкий и отзывчивый — тоже гулко выдыхает его имя, впивается ногтями во влажную кожу, оставляя глубокие полумесяцы и розоватые полосы, пока Рацио любовно нашептывает ласковое «умница» и размашисто движется внутри. Выскальзывает практически полностью, оставляя внутри только головку, а затем вновь толкается еще глубже, постепенно набирая необходимый обоим темп.  Волны наслаждения непрерывно растекаются по всему телу, когда Веритас снова и снова попадает четко по простате, пальцами крепче впивается в нежную кожу бедер и нашептывает бесконечные комплименты. Он постоянно делает так: говорит о его приятном аромате, мягкости и шелковистости волос, бархатистости кожи… однако больше всего внимания уделяет чарующим глазам. Заглядывает в них доверчиво, чмокает в скулу и прикрытые веки, а Авантюрин буквально плавится от любви, хочет сказать что-то в ответ, но только вновь и вновь затягивает в пылкий поцелуй.  Он прижимает Веритаса к себе плотнее, словно желая слиться в единое целое, ощутить его еще глубже, а тот в ответ сгребает в объятия, такие крепкие и такие необходимые. Вкладывает в них свои трепетные чувства, безмятежно прикрывает глаза. Авантюрин прогибается в пояснице, вновь прижимаясь к манящим губам в мокром жарком поцелуе и, едва ощутив на напряженном члене уверенное касание, кончает первым, сжимая Веритаса внутри себя до звезд перед глазами от обжигающего удовольствия. Тот стонет прерывисто, пытается выскользнуть из размеренного оргазмом тела, предчувствуя скорый собственный, но Авантюрин вопреки ожиданиям не позволяет: вжимает в себя, обвивая талию изящными ногами.  Он старается держать слипающиеся веки открытыми, чтобы запечатлеть момент, когда и Рацио достигнет пика наслаждения. В который раз вплетает длинные пальцы в мягкие волосы и прикрывает глаза, чтобы полнее сосредоточиться на ощущениях: все кажется в разы ярче и красочнее. Веритас делает рваный толчок, еще один и изливается внутрь, подрагивая от накрывшей с головой эйфории…  Повисшую тишину разрезает только шумные вдохи и выдохи в унисон. Обоим требуется несколько минут, чтобы восстановить дыхание и успокоить гулко громыхающее в груди сердце. Внутри грязно, липко, но в некоторой мере приятно от ощущения наполненности…  — В душ? — бархатистый голос Веритаса с едва заметной хрипотцой пробирает до дрожи.  — Только если вместе, — лукаво улыбается Авантюрин, в который раз утягивая Рацио в ласковый поцелуй.