Счастье в каждой подарочной упаковке

Минхо, наверное, можно было назвать самым необычным парнем в своем классе. Многие привыкли к тому, что двадцать первый век повлиял на многих детишек, когда те готовые бросить все самое дорогое, чтобы добраться до выпивки и назвать себе классным мальчишкой на районе. Уж за таким точно погонятся девчонки, любящие одеться в короткие юбки и топики с большими вырезами на ключицах. Подростки склонны романтизировать. Им нравятся опасные, в их понятии, парни, которые готовы носить девочек на руках, запускать свои грязные ручонки под их бюстгальтера, рассчитанные на грудь третьего размера. В свои подростковые то годы с ума сойти можно! Им всем нравится процесс, когда пальцами забираешься до самых ареолов сосков, брать в рот и облизывать их, играя роль послушного мальчика. Потом бросать девушку на постель и звонко бить ладонью по круглым ягодицам, на которых остается крупный след. Им нравится властность, когда парень наседает своими бедрами сверху и не позволяет девушке сделать хотя бы малейший вздох и привыкнуть к ритму. А Минхо этим не занимается. Ему никогда не нравилось смотреть на девушек в бикини в порножурналах, никогда не возбуждал противоположный пол, и, более того, он представить не мог момента, когда будет кончать в девчонку, чьи стоны режут ему слух. Честно, прибить бы хотелось за их красивые глазки, когда они хлопают ресничками и играют роль милой героини американского телесериала. Минхо чувствует себя перевозбужденным, когда щеки розовеют, сидя на бархатном диванчике красного цвета в окружении своих друзей постарше и глядя на сменяющиеся картинки. Кажется, ему не просто не нравятся девочки. Его не завлекает противоположный пол. Минхо мог бы подумать, что это просто такая форма эстетики, что это нормально, что тебе понравился парень, но мысли его настолько перепугали, что трезво мыслить он больше не мог и без алкоголя. В ебучем, сука, стриптиз-клубе в зале VIP, еще и в день своего рождения. — Тебе теперь восемнадцать лет, так что мы можем налить тебе столько, сколько ты захочешь, Хо, — рука Чанбина, его друга, нежно проводит по щеке младшего. — Сегодня твой день. А Минхо итак жарко, и без алкоголя. И он еще не знает, что не раз услышит эту фразу вновь. Всего пару минут на шесте перед парнями танцует стриптизер, а Минхо уже готов залезть прямо под стол, а желательно провалиться под землю, чтобы никто никогда о нем больше и не вспоминал. Не потому что ему стыдно, что он пялится на парня-стриптизера, а потому, что он его хочет. Парень, с виду похожий на самую сладкую конфету, одет был по-своему необычно: кожаные шортики удобно легли на его худых бедрах, но шорты на том не заканчивались: они помогали выглядеть ему более сексуально, стоило народу заметить продолжение в виде обтягивающих стройные ножки ремешков. А сверху на нем свободная шелковая рубашка в виде кроп-топа, пропускающая практически весь обзор на тело. Кстати, поэтому нетрудно было заметить впалый живот с полоской пресса, а также талию, такую тонкую, красивую и, мать его, слишком аппетитную. Двигался парень просто бесподобно: он делал несколько круговых движений вокруг шеста, изящно забрасывая ногу кверху, забирался выше, а после так свободно спускался, выгибаясь в пояснице и позволяя взглянуть на свою аппетитную задницу. Настоящий орех. У подростка голову кружит от такого. Чанбин подливает ему алкоголя, а Минхо, хоть пить и все равно не собирался, чтобы удерживать себя в руках, делает несколько глотков. С каких пор Минхо думает о том, чтобы взять стриптизера? Этого грязного парня, извращенного до чертиков, у которого на уме одни лишь танцы сексуального характера. Он мог дождаться ключевого момента, потому что работники обещали, что в конечном итоге стриптизер в танце снимет с себя всю одежду, и будет многообещающее представление, но Минхо досматривать это не намерен. Он резко поднимается из-за стола, чуть не упавши раза два из-за ватных ног и головокружительных ощущений — он не хочет смотреть вниз, но, кажется, у него встал. — Где тут ебучий туалет? Где, блять, он?! — рычит, ругается Минхо, позволив себе обойти практически весь зал. Наплевательское отношение к своим друзьям, работникам и стриптизеру никаким боком его не волновало. Раз сегодня он вошел в свою новую взрослую жизнь, то он будет делать то, что захочет он сам. Минхо выходит из зала, а после плотно закрывает за собой дверь. Кто мог бы подумать, что свой день рождения он будет отмечать здесь? В этом блядском, мать его, стриптиз-клубе. Родители предлагали вариант ему получше — остаться дома и провести этот вечер с ними, но, нет же, план Со Чанбина показался ему более гениальным, потому что именно так и отмечают свое восемнадцатилетие. Никак иначе. Минхо отрывается от стены и выпрямляется, а после глаза его возмущенно округляются, стоило ему оказаться здесь. В комнате, кажется, специально отведенной для таких клиентов, как Минхо с зала VIP. Это не туалет! Это была комнатушка, которая, кстати, была оснащена грязно-фиолетовым цветом светодиодных ламп. Выполнена в таких пикантных условиях, что страшно было взгляд перевести с двуспальной кровати на полки, полностью забитые аксессуарами, такими, как железные цепи, вещички в виде кошачьих ушек и хвостов — Минхо не уверен, но ему кажется, что это определенно нужно куда-то запихивать. Более того, здесь были даже модели мужского полового органа. Грязно, извращенно. Большего на уме Минхо и не было. — Уходишь со своего Дня Рождения, так и не получив подарка? Обидно, очень обидно, — слышится сзади Минхо, и он оборачивается. У самой двери стоял тот самый стриптизер в коротком топе, а в руке розовенький бутылек, напоминающий лубрикант клубничного аромата. Минхо так и стоит на своем месте, сжимая ладони в кулаки и просверливая в мужчине дыру насквозь своим взглядом, но стоило ему сделать хоть одно движение, как взгляд снова плавает по фигуре незнакомца. Вблизи он, сука, еще более красивый. Минхо слышит, как дверь плотно закрывается на ключик с наконечником в виде сердечка, и ему понадобилось пару секунд, чтобы понять, что они остались наедине. — Ты знал об этом? Чанбин, он... Он специально это все организовал?! — Минхо возмущенно краснеет, взглянув на подготовленную постель. Незнакомец на это, удовлетворенно хмыкнув, кивает. Он обводит Ли оценивающим взглядом, ни один дюйм не ускользает от его любопытных глаз, а затем, помедлив, делает шаг вперед и резким движением руки притягивает Минхо к себе, обнимая локтем за шею и прижимаясь своей грудью к груди младшего — в раза два больше накаченной, чем у стриптизера. — Мне сказали, что малыш Минхо-я подрос. Так как же я мог пропустить этот знаменательный день? — он прислоняется носом к чужой шее и ведет им, поднимаясь немного выше, к волосам, чтобы вдохнуть запах кондиционера Ли. — Меня зовут Джисон, и сегодня я буду твоим подарком. А у Минхо от этого голову кружит. В этой комнате, определенно, что-то подмешали в воздух. Он дышит обрывисто, его лицо покрасневшее, а в теле становится настолько жарко, словно его посадили на горячую сковороду. Удивительно, что он все еще думает, что трезвый. Определенно, Ли отказывался от алкоголя, но даже если и пил, то этого было недостаточно. Тогда почему он с ума сходит от одного лишь этого Джисона? Он чувствует, как мокрые губы старшего прикасаются к его шее, от чего Ли вздрагивает — он слишком слаб и чувствителен на прикосновения, особенно на такие. — Вижу, ты не сопротивляешься, Минхо. Тебе нравится? — мурчит Джисон на ухо, прежде чем впиться зубами в нежную кожу. Ли отреагировать толком не успевает, как кровь уж совсем подкипает, и он, сравнявшись с ростом Хана, гулко стонет, практически вырываясь из объятий. Они были ему чужды, так откуда Ли должен был быть с ним контактным? Гребаный Со Чанбин, у Минхо просто не хватало злости. Будь у него возможность, он бы прямо сейчас вышел обратно в зал и вмазал ему несколько раз по морде кулаком, только одного толчка в свою спину было достаточно, чтобы Ли на ватных ногах повалился на постель. — Блять, слушай. Давай уладим этот вопрос по-другому? — Минхо переворачивается на спину и отодвигается подальше, когда Джисон перемещается на постель за Ли, ползет к нему на четвереньках и оказывается перед младшим, который до последнего прижался спиной к кровати. — По-другому? То есть... Ох, Минхо, я тебе не нравлюсь? Я думал, подарок тебе понравится... — Джисон свою сладкую губку наружу выкатывает, сложив брови домиком, а Минхо растерянно ресницами хлопает. Хан, губы поджав, миленько ему теперь улыбнулся и прикоснулся мягкой ладонью к чужому подбородку, удерживая его так осторожно, словно именинник был сделан из хрусталя. — Иначе, почему ты тогда так смотрел на меня, когда я танцевал? Мне нравилось видеть твое смущение, твое возбуждение. Ты не заметил разве, как долго ты пялился на мою талию, на мои ноги? Теперь ты можешь трогать их столько, сколько душе угодно. — Не спорю, понравилось, но… Мх, Джисон, блять, почему ты… Джисон садится на бедра Ли, берет его за кисть руки и кладет ее прямо к себе на горячую талию. Хан позволяет ему, кажется, абсолютно все, только вот Минхо места себе не находит, не осознает происходящего. Для него это всё как сон. И нет, это не сущий кошмар, потому что однажды Минхо мог сказать, как это отвратительно, что Хан Джисон — просто извращенец, который делает свою работу для заработка хороших денег. И вообще-то так и есть, но вместо этого Ли задумывается о том, что в боксерах становится слишком тесно, невыносимо тесно, сердце вот-вот выпрыгнет из груди, и пальцы его сами неосознанно сжимают кожицу на теле Джисона, от чего тот томно выдыхает, смешивая выдох с приятным и таким расслабляющим звонким стоном. — Почему замолк? Продолжай, я хочу узнать, что именно тебя не устраивает, — щебечет Хан сладко, практически поет усладу для ушей, а у Минхо мурашки от этого голоса. Он в принципе не контролирует то, что происходит прямо сейчас. Ли Минхо подвластен этому Джисону, который времени не теряет и начинает уже подкрадываться руками к толстовке Минхо, чтобы снять ее. В моменте она спадает с его крепких плеч и обнажает вид на сногсшибательную талию. Минхо раскрывает рот, казалось бы, вот-вот слюнка потечет, но Джисон вновь приближается и впивается своими губами в чужие, заводя свою ручонку в густые волосы младшего и не удосужившись проверить: Минхо там вообще в порядке? Еще как в порядке — Джисон затмил своим видом наповал, и теперь, кажется, он уже готов отдаться. Они время зря не теряют. Минхо схватился за подол своей кофты и снял ее с себя, небрежно бросая куда-то в середину комнаты, а у Хана от этого улыбка становится шире и привлекательнее. Джисон, засияв от счастья, прикасается губами к чужой шее и начинает оставлять мокрые поцелуи. Хан ведет языком ниже, задерживаясь в зоне груди. Минхо понимает: Джи прямо сейчас рассматривает его ареолы сосков, сдерживается, чтобы не укусить прямо сейчас, но он этого не делает. Специфический парень, видно, не хочет, чтобы его раскусили. И когда Хан собирался сделать еще одно движение, Минхо, хоть до этого и раскинулся в постели, погрузившись в удовольствие, резко поднялся на руках и принял сидячее положение. Он обнял себя руками за грудь и взглянул на стриптизера, который замер в одном положении и поднял брови в недопонимании. — Тебе не нравится то, что я делаю, малыш? — прозвучало так грустно, что Минхо показалось, что он почувствовал сожаление. — Н-нравится, но... давай без этих нежностей, — Минхо сглатывает, когда замечает, что уголки губ Хана снова дрогнули и поднялись вверх. — Давай начнем скорее. — Хорошо. И Джисон поднимается с кровати. Минхо не уверен, что Джисон действительно доволен таким пожеланием, да и вообще складывается впечатление, что тот сильно обиделся. И почему-то Хан Джисона стало жалко, ведь был он в моменте не в самом лучшем расположении духа. Впрочем, Минхо себя убедил, что это не его дело. Это его праздник, сегодня его день, а этот Хан должен ему быть покорен. Пока Джисон копался в каких-то ящичках, должно быть, в поисках лубриканта, Минхо положил локти себе под голову и вздохнул, разглядывая на потолке головокружительные рисунки с цветными спиралями и расплывчатыми воображениями: человеку под особыми веществами здесь не стоит находиться, хотя, возможно, здесь нарочно создан такой эффект для некого гипноза. Ли не хотел бы знать, что его загипнотизировали. И на это есть причины. Минхо не сразу услышал, как Джисон оказался сверху. Он завел свои руки за голову Минхо, взял его за запястье, и Минхо ощутил что-то твердое в основании рук. Щелк. В небольшие, покрытые пушистым мехом черно-розового цвета, наручники были вдеты его руки. У Минхо, кажется, словно вся жизнь перед глазами пролетела. Он хлопает ресницами, дергает двумя руками и убеждается в том, что теперь он здесь взаперти, буквально. А еще смотрит на Джисона, растянувшегося в улыбке во всю ширь — довольный до чертиков, словно он уже выполнил все то, что планировал. Минхо хочет открыть рот, чтобы возмущенно что-то выпалить, но Джисон прерывает его, прислонив палец к чужим губам: — Не сейчас. Скоро Джисон стягивает с себя и Ли нижнее белье, обнажая обзор на привлекательное тело, и отбрасывает их туда же, куда ранее полетела толстовка. Хан улыбается, ложась к Минхо на грудь, чтобы взглянуть на его беспокойство в глазах поближе и заставить уголки губ снова подняться кверху, а его член прижимается к чужому животу. Джисон вновь седлает бедра и, к удивлению, слишком быстро приступает. Он не собирается теперь медлить, делает все легко и кратковременно, иногда даже не обращая внимание на Минхо, который не мог по-прежнему расслабиться. Теперь, когда Минхо в его руках, Джисон может сделать всё, что захочет. Хан обхватывает член Минхо ладонью, надавливает, а Ли от такого гулко стонет, вжимаясь в постель и отбрасывая подбородок назад. — Джисон… — Ты говорил начать быстрее, не так ли? — перебивает его Джисон, словно и не слышал попытки Минхо что-то произнести. Джисон опускается сразу на всю длину, громко выстанывая, пока его ладони покоились на плечах младшего. Они сжимаются сильнее, заставляя Ли зашипеть в который раз — это ведь было не самой беспокойной для него проблемой. Прямо сейчас Джисон начинает резко дергать бедрами, а Минхо мучительно стонет, когда его руки, прикованные к железякам, слабеют. Вот же засранец — этот Хан Джисон. От него голову кружит. Минхо еще несколько раз бьется с внутренними противоречиями в своей голове, и у него не сразу получается прийти в себя и осознать весь масштаб проблемы. Но потом стало всё равно. Стало всё равно на то, что это его день рождения, что он трахается с стриптизером, на которого сам же запал. Единственное, он все еще был недоволен своей некой ограниченностью, но даже это Минхо практически забыл. Он невольно раскрыл рот с припухшими и такими мокрыми от поцелуев губ, получая удовольствия не только от процесса, но и еще от вида Джисона перед ним. Ли ведет взглядом по его напряженной шее и опускается ниже, обозревая крепкую грудь и блядскую тонкую талию. Хан этот взгляд замечает, и он, улыбнувшись, опирается своими ладошками на сильную грудь Минхо и нарочно выгибается, словно специально для того, чтобы провоцировать парнишку. И у него это получается. Минхо, кажется, уже практически получил оргазм, и Джисона от этой картины крутит от удовольствия. Он набирает темп. Комната смешалась звуками стонов и шлепков, стало слишком жарко, что, кажется, были бы рядом зеркала, то они бы давно запотели. Джисон идет навстречу, ударяясь до самого основания, после чего снова ложится на грудь Минхо, опираясь в этот раз локтями. Он ведет языком по своим губам, после чего прислоняется и целует, пока Минхо не издаст больной стон от укусов Хана. — Минхо, малыш, хочешь взять это на себя? — Джисон ему так нежно улыбнулся, что Минхо показалось, что Хан действительно обеспокоен такими вещами и что он – сама невинность. Он проводит рукой по мокрой челке Минхо и убирает ее назад, за ухо. — Хочу, Джисон. Сними их. И Джисон послушно открепляет наручники. Наверное, только сейчас до Хана дошло, что Минхо может быть смелым. Его взгляд сменился с беспомощного на стойкий, серьезный и уверенный, и сам парнишка расплылся в кошачьей ухмылке. От такого Джисон оцепенел, на мгновение захлопал ресницами, а равнодушные до грубости руки Минхо обхватили Хана за предплечья и помогли перевернуться на спину. Ба-дум. Сердце, кажется, вступило в серьезную артиллерию, начав биться так быстро, что ощущалось это в груди. Джисон распахнул ресницы в тот момент, когда Минхо в очередной раз приблизился стойким членом к растянутому колечку мышц Джисона и напомнил, что он и сам все умеет. От такой-то самоуверенности у Хана крышу снесло на какое-то время, потому что это не входило в его планы. Но кто бы знал, что даже такие планы кажутся ему настоящей грандиозностью. — Ох, малыш Минхо, оказывается, не такой уж и малыш? Восемнадцатилетие дало о себе знать, не так ли? — улыбка Джисона искривилась, а Минхо придвинулся стояком ближе, словно нарочно провоцируя. — Хватит. Я тебе не малыш. — Мне звать тебя папулей? Расслабление, всегда приходящее в такие минуты, сегодня медлило. Минхо нахмурил брови, понимая, что стриптизер уже слишком заигрался. Пора с этим что-то делать. Глядя на Джисона, по-прежнему расплывающегося в голодной ухмылке, Ли хватает его за худые бедра, позволив опрокинуть их себе на плечи, за шею, а после внедряется внутрь. Терпеть уже было до невозможности трудно. — О да, Джисон, я ещё как тебя трахну, — Минхо погладил Хана по щеке, словно змея проползла. — Трахну тебя, как последнюю суку. Джисон, скажи мне, хочешь этого? Тело Джисона горело. Он сам весь горел. Ничего уже не важно и ничего никогда не будет так, как надо. — Да… Да, Минхо! Минхо в одно мгновение двинулся вперед, вырывая из стриптизера громкие стоны. Он выстанывал абсолютную грязь, несуразную, кажется, но и на ней Минхо не концентрировал все внимание. Хан выгибался в пояснице, отбрасывая подбородок кверху и обнажая вид на горячую шею. Джисон, кажется, пытался что-то произнести, но рвущееся дыхание давало знать: не может. Ли смотрит на него и не понимает – в какую пору времени ему стало это нравиться. Признать честно, с самого начала хотелось отвесить этому стриптизеру за то, что он слишком красивый и бесящий вместе с этим, а теперь он получается одно лишь удовольствие, когда смотрит на несуразность всех действий. Он мог быть безучастен, но сам развил продолжение их вечера. Этот Хан-мать-его-Джисон еще надолго останется в его памяти. — Эй, я… — не заканчивает Джисон от бессилия. — Хочешь кончить? Об этом напоминал ствол Хо, зажатый меж ягодиц Джисона. Он пульсировал, изнывал и напоминал всеми ощущениями, что пора бы это уже сделать. Минхо смотрит на Хана, который совсем уже намучился. Он крутился в постели, сжимая наволочку в своих пальцах, и тихо хныкал что-то неразвязное. Не мог больше ждать. — А если не позволю? — теперь процессом довольствуется Минхо. Глаза Хана не нашли в нем сожаления. — Такой вредный, а я думал, ты будешь добрее, — съязвил Хан, изнывая от бессилия и нетерпеливости. — Ну если ты так просишь. И Минхо позволяет дойти Хану до пика наслаждения. Густо кончив на грудь Минхо, Джисон расслабленно отбросился назад и прикрыл глаза, а Ли – кончил за ним следом. Он тяжело дышал, грудь его заметно вздымалась, голова была свободной от мыслей, и он уже не думал ни о чем. Ни о чем, кроме заполученного подарка. Казалось, отыметь этого парня будет сложно, но он сделал это, не задумываясь.

***

Холодный воздух пробивался под толстовку и щекотал неимоверно, забираясь прям под нее. Уже который раз мысли смешиваются между собой, и понятие эйдетизма дает о себе знать. Он помнит все четкой картинкой, это невозможно забыть. Кажется, он даже не пьян. И, нет, он ничуть не спятил. — Хватит там стоять, нам долго тебя ждать? — кричит Чанбин недовольно, выглядывая из-за окна такси. Просто Джисон ему понравился. Минхо поворачивает голову на стоящую перед ним машину и на Чанбина, чья голова высунулась наружу. Лицо его скривилось от недовольства, а Минхо стоял все так же, сунув руки в кармашки. Он не был пьян, просто депеша Чанбина сбила его с толку. Отходить от клуба не хотелось ни на шаг, хотя Минхо злился. Злился на Джисона, который просто потрахался с ним и ушел работать себе дальше. На Джисона, который уже и не вспоминает о том, что у Минхо, между прочим, важный день, и он тоже хочет взглянуть на то, как старший крутит задницей и забирается на шесту выше. Минхо ощущает отсрочку в принятии важного решения, потому что он злится, хочется вернуться в клуб и облить Хана всем своим недовольством, но и смотреть на него не хочется, иначе это будет конкретное унижение себя самого. Впившись пальцами в волосы, измученно раздумывая, Минхо все-таки вздыхает, забив огромный болт, и садится в машину. — Хуй с ним. Бесит меня, что просто пиздец, — Ли застегивает ремень и складывает молча руки на груди, отвернувшись к стеклу. Чанбин взглянул на друга и ухмыльнулся, склонив голову вбок. Он, в отличие от Минхо, уже давно был подвластен опьянению алкоголем. — Я знаю, что он тебе понравился. Минхо от такого заявления давится возмущением. — Ну, нравится, да, и что с того! Да этот сибарит не сделал ничего хорошего, и вообще, во всем виноват ты! — негодует Минхо, хотя и подарочек из него был ничего такой… — Ты мне еще спасибо скажешь за это, Минхо-я. Может, скажет, а может, и нет. Это не так важно. Ли обиженно фыркнул, решив, что спорить с пьяным другом слишком бессмысленно. Это не так важно сейчас, да и какая, собственно, разница, если уже все позади… Минхо открывает телефон, чтобы удостовериться на наличие новых сообщений. Глаза округлились, дыхание затаилось, а уголки губ невольно приподнялись вверх… @han.miserable: малыш, да ты вредный. даже не поцеловал меня перед тем, как уйти… @han.miserable: приедешь ко мне завтра снова? Кажется, все внутренности Минхо сделали настоящий переворот, сердце учащенно забилось вновь, и Минхо почувствовал, что его щеки и уши потеплели. Это так странно: он сидит в машине такси и отворачивается от Со Чанбина, чтобы скрыть свое дурацкое смущение. Он нервно гладит себя вспотевшей ладонью по колену и раздумывает наиболее подходящий для ответа вариант. @leeknow: не думал, что ты заскучаешь. мило. @leeknow: и я не малыш ;) @han.miserable: хорошо, детка, встретимся завтра :) А знаете, Минхо все-таки понравилось.