счастье моё — возвращаться домой, когда вокруг бесконечный бой, в моём сердце мир, в моём сердце покой.
***
ванкувер.
никто из них не видит всей красоты этого, порой жестокого, но такого прекрасного мира. джереми безумно опечален этим и, проверив их расписание и подстроившись под каждого, он просто заявляет, что они отправляются в путешествие. эндрю заинтересованно хмыкает. это звучит интригующе. так почему бы и нет? в тот же вечер миньярд вместе с джереми уговаривают своих экси-наркоманов на эту безумную авантюру. они решают начать свое путешествие из ванкувера после того, как нил говорит, что давно хотел побывать там по-настоящему, без спешки. кевин уже сидит с ноутбуком в руках, покупая билеты на самолет онлайн. у него также никогда не было возможности просто жить, наслаждаясь миром. дольше всего приходится уговаривать жана, что удивительно, но в конце концов и он соглашается. утром следующего дня они все уже греются на солнышке на берегу океана, и… это чувство, тот факт, что они вместе и счастливы, просто окутывает всех пятерых мягкой пеленой. кевин и жан, как птицы, постоянно сгорающие на солнце, прячутся под зонтом, переплетя свои конечности, и потягивают коктейли, купленные эндрю. нил и джереми бросаются играть друг против друга в пляжный волейбол, задорно смеясь, и… да, именно так выглядит счастье. волосы джостена переливаются рыжими оттенками на солнце, когда он тянет джереми за футболку через сетку, оставляя нежный поцелуй на его губах. у эндрю перехватывает дыхание, потому что… он никогда бы не подумал, что найдет свое безопасное место рядом с этими людьми, но они здесь, и это все, что ему нужно. — эй, — жан подходит к миньярду, который застыл возле тележки с мороженым, натягивая на глаза панаму, которую ему всучил кевин, — у нас всё хорошо, la lumière de mon âme? растаявшее мороженое стекает по пальцам эндрю, и моро осторожно обхватывает его ладонь, предварительно спросив разрешения, и аккуратно вытирает это месиво салфеткой. они видят, как взволнованный кевин отчитывает нила и джереми, надевая им на головы кепки, потому что им определенно не нужен солнечный удар. эндрю инициирует физический контакт, притягивая жана к себе за воротник рубашки: — у меня есть вы, и это всё, что мне нужно, так что да, всё в порядке. es ist nur, dass ich mich zum ersten mal wirklich glücklich fühle. джереми подбегает к ним, запрыгивая на спину жана, и кев, который подошёл с ним, запыхавшись, тихо шепчет «придурки». эндрю ухмыляется, тыча ему мизинцем в грудь, потому что, ну, это их придурки, а кев, прищурившись, целует его в макушку. кевин переходит на ирландский, мстя за все те случаи, когда эндрю и нил говорили друг с другом по-немецки, а жан и джереми по-испански, и говорит: — is tú na assholes is obnoxious tá a fhios agam, ach damnaigh é, tá an oiread sin grá agam duit. довольный собой, он возвращается под пляжный зонт, обмахиваясь краем футболки, а эндрю следует за ним, встречая по пути усталого джостена и обнимая его. нил садится в шезлонг, кладя голову на плечо эндрю, а джереми ложится к нему на колени. жан наклоняется над кевином, прижимает его ладонь к груди и сплетает его язык со своим, и, что ж, это действительно выглядит сексуально, поэтому, когда эндрю тащит их всех в гостиничный номер, никто не удивляется. уже в отеле нил переключается на ультразвук, наблюдая, как кевин и жан падают на кровать в непонятном беспорядке. — имейте совесть, — кричит джереми из ванны, — подождите нас. эндрю, например, всё устраивает, когда он оказывается в гуще событий между двумя бывшими воронами, и это, вероятно, единственный раз, когда он неосознанно благодарит систему гнезда за то, что у его возлюбленных нет чувства стыда. джереми обнимает нила за талию, скользя ладонями вверх: — не волнуйся, mi amor, о тебе не забыли. нил смотрит на них всех и понимает, что, возможно, именно так выглядит настоящая любовь.***
утро после жаркой ночи в отеле oak bay beach (да, они могут себе это позволить, а учитывая, что отель выбирали и бронировали жан и эндрю, что ж, это предсказуемо дорого-богато) наступает слишком быстро. кев просыпается первым, чувствуя себя на удивление бодрым и расслабленным, и любуется видом на океан через панорамное окно. идея отправиться в незапланированный отпуск была спонтанной, но как же он был благодарен ребятам за это; за всё. кевин любит их, действительно любит, и словами не передать этих чувств. вчера у него был четкий план, во сколько проснуться и куда пойти, но сейчас, глядя на просыпающегося джереми, полуобнаженного жана, сцепившегося вокруг его торса, эндрю, сопящего у стены, и нила рядом с ним, кевин не хочет никуда идти. они еще не решили, куда отправиться дальше, так что спешить некуда. — доброе утро, — джереми забавно морщит нос, когда лучи ванкуверского солнца слепят ему глаза. кевин крадучись добирается до кровати и, облокотившись на изголовье, дарит ноксу утренний поцелуй. конечно, эндрю, как и ожидалось, тоже просыпается от их утренней нежности: всегда начеку, готовый защитить, но на этот раз ему действительно не о чем беспокоиться. нил неосознанно прижимается поближе к миньярду, а эндрю позволяет себе неслыханную дерзость, обхватывая его мизинец своим, но не открывает глаза, довольствуясь долгожданным спокойствием. если бы это зависело от них, они бы остались в постели, но звонит будильник дэя, установленный накануне вечером. жан недовольно утыкается носом в пресс джереми, бормоча что-то по-французски. — нам обязательно вставать? — нил фыркает, отодвигаясь от эндрю, чтобы отключить надоедливый будильник на телефоне кева. дэй пожимает плечами, забираясь обратно в постель к своим любимым, были планы, но их всегда можно отменить. джереми тихо посмеивается над капризами полусонного жана, когда эндрю толкает его пяткой в лодыжку — знак того, что они не смогут лежать здесь вечно. — мне срочно нужен кофе, — тянет моро, выпуская нокса из своей хватки. нил потягивается, соскальзывая с кровати, чтобы заказать завтрак в номер. — твоё желание будет исполнено, — отвечает эндрю французу, и улыбка трогает его губы. — как насчет того, чтобы слетать в париж? — предлагает кевин, подползая к жану, чтобы тоже чмокнуть его в нос. нил, возвращаясь к ним, показывает большой палец вверх, предложение хоть и банальное, но хорошее. — боже, что за клише, дэй, — миньярд закатывает глаза, но не спорит. жан на секунду задумывается, а потом кивает, в конце концов, где ещё им будет так же комфортно, как в городе влюбленных (везде, на самом деле).***
париж.
их путешествие продлевается на неопределенный срок, потому что они могут себе это позволить. джереми обнимает жана, пока они ждут своей очереди на регистрацию в аэропорту ванкувера, а нил, проникшийся искусством фотографии, делает снимки для памятного альбома. эндрю расслабленно сидит на кресле в комнате ожидания, переплетя руки с кевином (и это на самом деле охренительно высокий уровень доверия). их рейс в париж задерживается, но никто особо не возмущается. моро, конечно, негодует по-французски, но и его возмущение быстро проходит, когда нил подходит к нему, чтобы показать сделанные им фотографии. джереми отходит за кофе, оставляя жана с джостеном, и его взгляд падает на пирожное в витрине, которое почему-то напоминает ему об эндрю. кевин, наверное, опять будет ворчать о том, как они все расслабились и что вообще-то поддерживать себя в форме очень важно, но едва заметная улыбка при наклоне головы от эндрю объективно перевешивает все возмущения дэя. жан отвоёвывает камеру у нила, когда замечает, что эндрю прижимается к руке кевина, как изголодавшийся по прикосновениям котяра. всё это так атмосферно и правильно, в этих моментах им хочется остаться навсегда. джереми щёлкает кевина по лбу, когда тот почти начинает лекцию о правильном питании, а затем наклоняется и целует его, прерывая так и не начавшийся шквал негодования. это так сильно действует на дэя, что он даже не возмущается, когда джереми кормит эндрю шоколадными пирожными со своих рук. — j'aime tellement ça, — жан с любовью шепчет нилу на ухо, обхватив его за талию. — так выглядит свобода, mon amour, — отвечает ему джостен, понимая, как важно для жана услышать, что всё это реально. самолёт прибывает с опозданием на три часа, половину из которых эндрю просто спал, прислонившись к кеву, а дэй старалась не дышать, чтобы не потревожить его. к тому времени энергетический заряд нила близится к нулю, и он просто повисает на жане, с другой стороны которого уже устроился джереми. аккумулятор фотоаппарата давно разрядился, поэтому моро просто снимает все это сонное царство на телефон. жан и кевин обмениваются озорными улыбками и, пожав плечами, решают оживить полусонные тушки своих парней дорожками поцелуев. — пора просыпаться, schätzchen, — кевин нежно прикасается губами к виску эндрю. жан любуется тем, как забавно и мило миньярд хмурится в полусне, подставляясь под поцелуи кевина, а потом вспоминает о ещё двух проблемах, окружающих его с обеих сторон. нил сопит, капая слюной на рукав кофты жана, а джер сонно хмурится, видимо, услышав, что объявили их рейс. эндрю протягивает руку и хватает чемодан за ручку, опираясь на него, чтобы встать, а кевин поднимается со своего места вслед за ним. жан поворачивается к нилу, чмокая его в щеку, а затем к джереми, целуя его в плечо. — ненавижу полеты, — жалуется джостен, принимая предложенную руку дрю, и если прикосновение задерживается на несколько незначительных секунд, а взгляд эндрю теплеет, никто не имеет права винить их за эти слабости. джереми поднимается на ноги, мимолетным движением проводя пальцами по щеке жана под тремя доверительными взглядами. — мы опоздаем на самолёт, — тянет эндрю, но не то чтобы хочет прерывать священный акт любви между этими двумя голубками. кевин кладет подбородок на макушку нила, и нежность в его взгляде грозит затопить весь аэропорт. — хорошо, — смеётся нокс, — идёмте, а то мы и правда никуда не улетим. они летят первым классом (удивительно? нет), потому что эндрю согласился на этот рейс только на таких условиях. его парни, зная, как сильно миньярд не любит высоту и путешествия на самолете, стараются всячески отвлечь его. нил рад, что они летят прямым рейсом самой быстрой авиакомпании «air france», даже если эти 9 часов 35 минут для эндрю всё ещё ад, по крайней мере, это не 24-часовой перелёт, так что уже хорошо. жан чувствует себя немного виноватым, потому что лететь в париж кевин предложил ему, и им, вероятно, следовало подумать о том, как эндрю перенесёт ещё один полет на самолёте. — ты забиваешь себе голову ерундой, — напевает миньярд, замечая, как моро гложет чувство вины. — это не твоя вина, что я не выношу высоты. — верно, это было наше общее решение, так что перестань винить себя, mon ciel étoilé, — соглашается с ним кевин, протягивая руку жану. джереми благодарит стюардессу, откупоривает бутылку французского шампанского и разливает его по бокалам. кевин предусмотрительно отказывается, наливая себе минеральной воды, и его парни так гордятся достигнутым им прогрессом. жан и джереми пьют на брудершафт, запечатывая поцелуем вкус шампанского на губах друг друга. эндрю кладёт руку на коленку нила, залпом осушая бокал. когда они сходят с самолета на землю, эндрю наконец отрывается от нила, вдыхая парижский воздух. — terres indigènes, — задумчиво произносит жан, ожидая, что что-то изменится, но здесь в основном всё то же самое, и ему скорее важно, чтобы его мальчики были с ним, а не то, где они находятся. нил заказывает такси, а кевин строит грандиозные планы на париж, ведь у них меньше суток на осмотр местных достопримечательностей. эндрю поворачивается, внимательно смотря на застывшего жана, ждёт, протягивая руку. нил машет им, договариваясь с таксистом, и они едут в отель, чтобы оставить чемоданы. большую часть дня они проводят, гуляя по знаковым местам города, пока кевин рассказывает им о достопримечательностях. джереми внимательно слушает дэя, поглядывая на моро, который на этот раз предпочел компанию эндрю с нилом. париж не производит на жана "вау"-эффекта, но он рад, что его возлюбленным здесь нравится. нил останавливается, машет кевину, что все в порядке, и тот кивает и тянет джереми за собой, оставляя жана наедине с джостеном и эндрю. — в чем дело? — озвучивает общий вопрос нил, и жан не находит в себе сил солгать ему. моро оглядывается на уставившегося на него эндрю и, что ж, если даже у него хватило смелости признать свои слабости, то… слова, которые следовало сказать давным-давно, прорываются наружу и обжигают его правдой: — не думаю, что мне здесь нравится, неприятно осознавать, что люди, живущие на этой земле, выбросили меня, как мусор. чувство ненужности хорошо знакомо почти каждому из них, поэтому неудивительно, что, едва услышав об этом, нил идёт к кевину, а тот понимающе кивает и сворачивает их экскурсию. в отеле, лёжа на кровати, жан хватается за джереми, словно за последний глоток воздуха, а эндрю уже заказывает обратные билеты. никто не винит его в том, что он испортил их чудесное времяпрепровождение, (а кевин тайно организует романтический ужин в ресторане с видом на эйфелеву башню рядом с их отелем).***
колумбия.
кевин дарит жану незабываемую парижскую ночь, но даже это не помогает ему забыть о том, что эта дурацкая страна, для всех считающаяся эталоном любви, не предоставляет моро ничего, кроме страданий. они могли бы обманываться дальше, только смысла в этом нет никакого. кевин смотрит на него и понимает, это предел, в котором жан никогда не признается; не захочет быть «неудобным». моро молчит, потягивая из бокала игристое, пока кевин не кладёт свою руку поверх его, привлекая к себе внимание. — dis-moi ce qui va pas? — дэй не переходит границы дозволенного, осторожно касаясь чужих костяшек; знает, что солгать ему у жана попросту не получится. кевин научился распознавать его ложь ещё в эверморе. жан попросту не вывозит, позволяя себе опереться на протянутую руку помощи. — мы можем просто… думаю, с меня хватит приключений, — пожимает плечами моро, зная, что дэй, как никто другой, поймёт его. кевин действительно понимает (как он мог «не»?). — эндрю уже заказал билеты до колумбии, — кивает, словно прочитав чужие мысли, кев. дом встречает их привычным уютом, о котором во время бесконечных перелётов оставалось только мечтать. путешествия — это, бесспорно, хорошо, но ничто не заметит вот эту атмосферу. на полпути к кухне джереми сбрасывает с себя цветастую рубашку, даже не понимая, что провоцирует парней. эндрю замечает (всегда замечает), как у жана едва ли слюнки не текут от вида их солнечного мальчика. моро, кажется, даже бормочет что-то по-французски, и эндрю, слегка прислонившись к его плечу, спрашивает: — да или нет? кевин и нил, едва переступив порог, задерживают дыхание, держась за руки. дэй выводит на ладони нила узоры, понятные только ему. — дома есть только пицца бог знает какой давности, — кричит джереми из кухни, а затем появляется в поле их зрения и сам. — о, у нас тот самый момент? эндрю отводит взгляд от жана, переводя пронзительные ореховые глаза на нокса, и искренне, искренне не понимает, как он всё время может быть таким… ярким, нежным и заботливым. осознание того, что все они, от и до, только его, согревает приятным теплом. — ты пялишься, дрю, — поддразнивает нил, растворяясь в медвежьих объятиях кевина. джереми тянется к руке миньярда, замирая, пока не прозвучит долгожданное «да», и это драгоценно, настолько драгоценно, что словами даже не описать. «ничего» оказывается слишком много, и эндрю начинает понимать, что эти люди значат для него гораздо больше, чем он думает; (гораздо больше, чем ему хотелось бы чувствовать). нил хмурится, оставляя успокаивающий поцелуй на плече кевина, подходит к эндрю, ловя малейшее изменение в выражении его лица. — mein ein und alles, всё хорошо? — джостен сосредотачивает на нём всё своё внимание. эндрю плавится под четырьмя обеспокоенными взглядами; тает, как мороженое. жан кладёт руки на талию кева, упираясь подбородком ему в плечо, и всё, что он видит, — любовь, нерушимую и внеземную; ту самую, которую они так долго искали, каждый в своём собственном кошмаре. нил теребит ключ, висящий у него на шее, внимательно окидывая эндрю взглядом и, кивнув, отзывает его на второй этаж. никто не спорит, когда они уходят, потому что, да, бывают такие моменты, когда эндрю нужен только нил и никто другой. джереми притягивает кевина к себе за воротник рубашки, целует так нежно, как только он умеет, и, смеясь, щёлкает по носу, фактически объявляя шуточную войну. жан отходит назад, разводя руками, мол, ничего не знаю, разбирайтесь сами, любуется этими дуриками, сгрудившимися на старом диване. когда эндрю и нил возвращаются, гостиная напоминает кошмар, но никто не обращает на это внимания. жан, которого всё-таки втянули во всю эту заварушку, отмахивается от кевина и, спрятавшись за джереми, объявляет ничью. — если это и есть счастье, — думает эндрю, — я готов за него бороться.