ГОВОРИ!

Шуршу листьями по каменной кладке, топаю между корпусами, а в башке ебаный вакуум. Препод оставил всю группу после последней пары «дать несколько ЦУ по курсу, который предстоит изучить в этом году». Сука, четвёртый год в этой шараге, а каждый раз одно да потому. Не успеешь раздуплиться с летних каникул — тебе уже суют тысячу методичек, хуичек, всякие ЦУ, ТЗ, ОРЗ… Так бы и задушил этого усатого моржа, да только он же выживет, тварь. Как таракан, восстанет из мертвых и будет мстить на сессии. Чертыхаюсь, посмотрев на время. Восемь тридцать. Пиздец. Идя с огромной воображаемой грозовой тучей над головой, слышу невнятные пацанские оклики. Где-то рядом бегают, ржут, орут. Вот же делать нехуй, так любите наш студенческий лабиринт? К слову у нас и правда лабиринт — первые два года я терялся между корпусами и по часу не мог найти выход. Вот что случается, когда один универ содержит в себе хулиард специальностей от гондона до батона. Осенний ветер дал о себе знать, и я застегиваю олимпийку до конца. Почему я не владею телепортацией? Сейчас бы хуяк — и я уже дома в кроватке с Круглым. Круглый — это мой кот. Круглый он, потому что жирдяй, каких поискать. Вредный, ленивый и эгоистичный, но люблю его пиздец. За четыре года я так и не обзавелся друзьями в универе. Как-то не сложилось. И с девушками тоже. Все школьные друзья остались в родном городе, а девчонка, с которой у нас было что-то вроде отношений, сказала, что я эмоциональный импотент и бросила еще до того, как я собрался поступать в другой город. Особо я не горевал, честно. Ну, кота завел, да. Вот он и есть мой единственный кореш, для всех остальных я — гопник. Вообще-то я Саня. Но в этом институте не привыкли видеть лбов под два метра, постоянно гоняющих на спортивном. К вопросу «а че ты не захотел баскетболистом стать?» от местных девчонок я уже привык и просто говорю, что мне форма мала. На самом деле, я думал и даже занимался баскетболом, просто решил поступить на более денежную профессию. Поэтому теперь я будущий инженер, мать его. — Слыш, пацан, — окликнули меня сзади, — соску не видал? Парень в пальто (они тут все в пальто) стоял и тяжело дышал, явно бежал куда-то. За ним подгребают ещё трое кентов. Хотя кентами их трудно назвать (опять же из-за пальто), скорее…приятели. — Че? — переспрашиваю. — Ясно, — бросает мне тот, что обратился и его внимание сразу переключается куда-то за меня, — вот ты где, сопля! Компания срывается с места и табуном бегут мимо меня. Я обернулся посмотреть, кого они преследуют. Мелкая фигура в серой куртке бежит к арке, которая ведет к выходу из «лабиринта». Двое из пацанов преграждают ему путь туда, а двое других окружают с другой стороны, зажимая в угол к желтой стене корпуса физики. Когда они наступают на фигуру, то окончательно скрывают её своими спинами. Мне самому в ту же сторону, к арке, потому топаю туда. Подходя к арке, бросаю последний взгляд на компанию и сразу же ловлю два серых огромных глаза. Пялиться то на меня, то на них. А эти все наступают. — Не ломайся, до этого ты не особо сопротивлялся, — усмехается кто-то из них скрипучим голосом, другие что-то поддакивают. Я замедляюсь, а после вообще останавливаюсь. Видел такие картины я часто, особенно на своем районе. Ничего нового — старшики кошмарят малых, всё как всегда. Да только этот, в серой куртке, всё смотрит на меня. Зырк-зырк глазами. Огромными, серыми, как небо сейчас. Фраза сама вылетает из горла, прежде чем я успеваю подумать. — Слыш, пацаны, — компания обернулась, — вы чё до малого доебались? — Ага, давай, — бросает мне самый смелый в пальто (да сука, они все в пальто!), мол шуруй по своим делам. — Я говорю, от парня отъебитесь, — полностью разворачиваюсь к ним. — Чувак, мы поняли, ты молодец-удалец, смелый и все такое, — скрипит один из них, — но ты не в теме, поэтому не лезь. Это ж чё за тема такая, что до мелкого всей гурьбой дело есть? Делаю несколько шагов в их сторону, они разворачиваются, а глазастый, уличив момент, срывается с места. Молодец, я даже улыбаюсь на секунду, но его ловят и крепко держат за рукав. — А чё за тема? — делаю вид, что мне пиздец интересно. Те переглянулись и странно заулыбались. — Да соска он, — говорит один, и остальные ухмыляются. А малой всё пытается выбраться, тянет за рукав и перебирает худыми ногами на месте. — Чё? — Соска. Хуй сосать любит. И умеет кстати, — шакалы прыскают со смеху. — Это чё за шутки, пацаны, — чувствую, как к горлу подступает гнев, но пытаюсь не показывать, — у нас на районе за такие слова на колени ставят. — Ну, вот его и поставили. Точнее он сам на дне студента встал охотно, — говорит тот, что скрипучий. День студента — та ещё залупа. Недавно это празднество собрало добрую половину института в одном из местных клубов. Я на это сборище ни в один из учебных годов не совался. Уж в каких прокуренных, смердящих алкашкой, порошком и чем похуже хатах мне довелось побывать в совём городе, но эти тусы — отдельный вид непревзойдённого пиздеца. Там вечно, кого-то чморят, издеваются, опаивают, насилуют и так далее ниже по списку. Малой видимо как-то так и зафаршмачился. Теперь хер отмоется. Но жалко парня, зачем только попёрся туда — непонятно. — Ясно, — тяну я, сам не зная как теперь вырулить. Оставить его на этих мудланов? Так обидят же. Они хоть и в пальто с рубашечками под свитер, но рожи сальные, видно жаждущие приключений, — короче, отваливайте. Оставьте в покое человека. Ничего лучше я не придумал и, сказав это, продвигаюсь ещё ближе, оказываясь вплотную к ним. Они переглядываются. — Себе хочешь забрать? Понравился что ли? — вякает один. — Ты может сам из «этих»? — по ходу тот, что держит пацана, уверен, что бессмертный. Или, как минимум, имеет девять жизней, как Круглый. Весь этот пиздёж и возня говном по маслу разом меня заебала и мой кулак сносит ебучку тому, что удерживает малого. Тот, что со скрипучим голосом, пытается быкануть, но тут же получает ногой в грудину. Двое других, подхватив раненных товарищей, уносятся вглубь «лабиринта», а я перевожу взгляд с убегающих фигур на малого. Тот шлёпнулся на землю и так и остался там. Пырит своими серыми фарами на меня, даже не моргает. — Ты там как, — протягиваю ему руку, — живой? Парень не отвечает. Медленно поднимается. Думаю, что сейчас драпу даст, но нет. Стоит. И смотрит в упор, свесив руки по бокам мелкого туловища. Реально мелкого, роста в нём ну от силы сто шестьдесят пять. — Тебе, наверное, домой надо? — делаю полшага к нему и заглядываю в лицо. Из-под капюшона выпало несколько русых прядей. Молчит. И вдруг кивает. — Окей, тебя до метро проводить? — малой отводит взгляд и пожимает плечами, — Погнали, разворачиваюсь на пятках и иду к выходу. Краем глаза вижу, что парень хватает свою сумку с земли и топает следом. Если бы не видел, подумал бы, что он не пошёл — настолько тихо передвигается. Мы вышли из универского городка и пошли вдоль проспекта. Заморосил дождь и я втянул шею в ворот олимпийки и посильнее надвинул кепку. Пацан зашуршал сумкой и выудил из неё зонт. Расстегнул на нём застёжку и раскрыл. Зонт тоже серый. В бок упёрлось что-то и я вижу, что он мне зонт протягивает, мол «неси». Ну, при разнице в росте, логично. Беру зонт и скрываю нас от неприятной мороси. — Тебя, случайно, не Серёга зовут? — задаю ему вопрос, а он мотает головой. Ответить, что ли трудно? — А то всё серое у тебя. Смотрит на меня непонимающе. — Куртка, сумка, зонт твой, — перечисляю, — глаза вон тоже, — делаю вид, что только что заметил. Тот ухмыляется и расстёгивает куртку. Я сначала не понимаю, а потом доходит. Толстовка ярко-зелёная на нём. Мол «не всё на мне серое», — Понял, понял. Дальше идём молча. По дороге я успел покурить и ещё несколько раз проклясть препода. Когда подходим к метро, отдаю ему зонт. — Доедешь сам? Тебе до какой станции? — спрашиваю, сам не знаю зачем. А малой снова лупит глазами и молчит. И до меня доходит, — Ты…ты не говоришь что ли? Малой опускает свои фары и кивает. Бля, вот я тупой. Зачем-то достаю телефон и гуглю карту метро. Нахера тебе эта информация, Саня? Да не знаю я нахуй! — Тыкни на свою станцию, — протягиваю ему экран, и парень тыкает. Смотрю на дисплей и понимаю, что ехать ему часа полтора точно. И станция знакомая, туда половина универа ездит, — Ты в общаге что ли живёшь? Кивает. — Так ты не попадёшь же, — зачем-то повышаю голос, — поздно уже, даже на такси не успеешь! Тот резко поворачивается в сторону метро, потом на меня. Потом заходил кругами и, сев на корточки, закрыл лицо ладонями. Бля. Плачет что ли? Подхожу к нему. — Эй, — кладу руку ему на плечо, а тот вздрагивает, как кошак, который огурец увидал, — да тихо ты. Ты это, не надо короче. Щас придумаем что-нибудь. Пацан встаёт, но голову не поднимает. Чую, что не только в этих обмудках дело. Заебала его явно целая перечень пиздецов, происходящих одна за одной. А сейчас просто последняя капля, вишенка на торте, так сказать. Я знаю, что это такое. По себе знаю. Да любой знает, у всех такое было. — Ладно, не пыхти, — заглядываю ему в лицо, а тот поднимает на меня красные глаза, — хочешь, у меня переночуй. А завтра к себе вернёшься. Вскидывает лицо и глаза распахивает так, что кажется, будто сейчас выпадут нахуй. Какие же огромные то блядь. — Да серьёзно, погнали, а то холодно, — говорю, а потом осекаюсь. Понял его. Без слов. Миндальная связь нахуй, — я тут рядом живу. Идём в ускоренном темпе уже без зонта. Кошусь на него и не понимаю, как можно обидеть было? Совсем же задохлик. Первокурсник сто пудово. Кому так дорогу перешёл, что они тебя так? Реально что ли опустили на дне студента? Вот уж правда, дно студента…думаю обо всём этом и не решаюсь спросить. Не до этого ему сейчас. Дошли до моего подъезда, я забренчал ключами. Прикладываю ключ к домофону и открываю дверь перед малым. Тот смотрит вглубь темного коридора и переминается с ноги на ногу. Вдруг в голову пришло понимание, как эта картина выглядит со стороны: здоровый лоб заманивает к себе ребёнка. Он ведь реально внешне на него смахивает. Ну или на девчонку мелкую. — Ты заходишь, нет? — пытаюсь не давить, но ветер холодный пиздец. Парень делает беззвучный шаг в темноту и зажигается свет, реагирующий на движения. Едем в лифте. Дико неудобно себя чувствую в тишине. А он ещё уставился на меня и опять почти не моргает. О чём там думает, интересно? Я смотрю перед собой, а левая часть лица аж горит от его серых фар. Выдыхаю, когда лифт останавливается. Мы проходим по коридору к моей квартире. Мысленно я пытаюсь вспомнить, нет ли чего позорного там. Трусов на полу, носков, салфеток разбросанных (я одинокий парень, отъебитесь). Открываю дверь и прохожу сразу в дальнюю комнату, чтобы проверить всё ли нормально. Зашвыриваю гору носков под кровать, ворох одежды на стуле запихиваю комом в шкаф и наспех застилаю постель. Нахуя я это делаю? Он же пацан, чё я церемонюсь то? С другой стороны, он первый гость тут за четыре года, поэтому скорее всего это от волнения. Кое-как прибравшись выхожу к нему в коридор и ахуеваю. Малой сел на корточки напротив кота, и оба пырят друг другу в глаза. Ощущение, что я помешал важному разговору. — Его зовут Круглый, — знакомлю я, но потом понимаю, что они и без меня нормально так поладили. Парень протягивает ему раскрытую ладонь и Круглый кладёт ему лапу на неё. Лапу блядь! Как собака! Он мне погладить то не даётся, а тут на тебе, — у тебя есть животные тоже? Малой мотает головой. Круглый, одобрив нового знакомого, вальяжно проследовал на кухню. — Ну, ты раздевайся, ты есть хочешь? Или в душ там? — Малой опять мнётся, — Да не бойся ты, я…блин, не знаю что сказать. Иди в душ пока наверное, а я найду что пожрать. Даю парню полотенце и футболку, показываю, как включать воду, где что стоит. Оставляю его там, а сам иду на кухню. Наспех соображаю пожрать коту корм, а нам яичницу с какими-то сосисками. Завариваю чай. Слышу, как останавливается вода, копошится там в ванной. Выходит. Смотрю на него. Бля. Понятно. Стоит в моей футболке, которая ему большая донельзя, аж спадает на плече, а он её всё поправляет. Хрупкий такой и пиздец симпатичный. Стоп нахуй, стояночка. Он же пацан. Но какой пацан…СТОП! Всё! Понятно, чё к нему полезли бухие маргиналы — даже у меня будто всё напряглось. — Ты проходи, я тут…вот, — говорю, поняв, что пялюсь на него, как умалишённый, — что смог найти короче. Малой проходит и садится на стул с ногами. Беззвучно, как Круглый — ну реально котяра пуганный. Кладёт крошечный кусок яичницы в рот, смотрит на меня, мол «вкусно» и накидывается на всю тарелку. Почему-то улыбаюсь и тоже ем. — Ты на первом курсе, да? — спрашиваю его, чтобы просто не давила тишина. Он кивает, — На кого учишься? Молодец, Саня, умный нахуй. Как он тебе скажет? А парень вилкой начинает водить туда-сюда. Опять срабатывает миндальная связь. — Искусство? — он вдруг широко улыбается, видимо тоже рад, что поняли друг друга, — Да уж, чего в нашей шараге только нет. Тот выдыхает и трясётся. Хихикает, а глаза как будто ярче становятся. — Я тебе постелю на кровати, а сам на пол лягу, — малой начинает мотать головой, — да нормально всё, не бери в голову. Краснеет. Ебать, ну что за милаха. Продолжаем есть в тишине. Меня так и подмывает спросить, что произошло с ним. На дне ебаного студента. Пытаюсь удержаться, но не выходит. Я еблан. — Слушай, а тебя правда…ну, на дне студента, — малой замирает, — бля, прости. Прости я долбоёб, извини, — парень мотает головой, мол «всё окей», потом смотрит на меня и медленно кивает, — Ого. Ебать. Вот твари. Пиздец. Тот опускает глаза. Только не плачь. Пусть не плачет, я не ебу чё делать в таком случае. Думаю об этом, а сам делаю всё, чтобы он заплакал блядь. — А с чего они на тебя так? — Он смотрит на блокнот и карандаш, которые лежат на столе. Берёт и пишет что-то. Точно, можно же писать ответы, как я не додумался? Хотя, наша миндальная связь тоже хороша. Малой дочирикал там что-то и сунул мне лист. «Узнали, что я гей и подсыпали мне в стакан какую-то дрянь» — А…о…пиздец, — тот кивает, — ну, я если чё нормально типа отношусь…ну, в плане, мне похуй. Парень берёт блокнот и снова что-то пишет. «А ты только по девочкам?» — Да! Конечно да, — в смысле нахуй? Я что, смахиваю на пид…то есть, на гея? — мне парни не нравятся. Ну, ты, конечно, симпатичный, но я… Какого хера я несу? Хлопаю себя по лбу, а малой опять улыбается. Широко так, аж клыки видно. Чё смешного, котяра мелкая? И даже не разозлиться на него, обаятельный такой пиздец. Но явно не понимает сам, насколько красивый, это видно. Естественно себя ведёт. Если бы он не был парнем…В ПИЗДУ. Нахуй. Закрыли тему. «Ты тоже симпатичный» — пишет парень. — Спасибо, — буркнул я. Всё, куда-то не туда идём, — ладно, спать пора. Я расстелил ему постель, себе на полу постелил, выключил свет и лежим. Смотрю в потолок. Сна ни в одном глазу. Разглядываю на потолке свет проезжающих машин, а рядом в кровати этот всё ворочается. Копошится, шуршит. — Ты там дерёшься с кем-то? — говорю чуть агрессивнее, чем хотел и тот замирает. Молчим. Напугал что ли? Забиваю хер и закрываю глаза в попытке уснуть. Слышу вдруг медленное движение, — Ебать! Малой свесил голову и уставился своими фарами на меня, напугал сука! Тот резко возвращается в кровать. — Ты хотел что-то? — медленно снова показывается голова. Смотрит, — ты чего? Уснуть не можешь? — кивает, — Ну а я что сделаю? — снова ложится на кровать и шуршит. Долго шуршит. Потом тонкая рука протягивает мне лист. Блокнот что ли утащил с собой? «Можешь, пожалуйста, со мной лечь? Я не буду лезть, просто ложись рядом, пожалуйста» — Бля, это странно как-то, — говорю, а сам почему-то уже встаю и перекладываюсь к нему и перетаскиваю подушку на кровать. Какого хуя я творю? Ложусь рядом. Он смотрит на меня, кивает, мол «спасибо», и отворачивается. Через пять минут уже сопит. И меня сразу от чего-то в сон клонит. Ну и пофиг, что с парнем, кому какая разница. Вздрагиваю. Уже утро? Нет, ещё темно. Прихожу в себя и понимаю, что прижимаюсь сзади к малому, обнимаю его. Отпрыгиваю, чертыхнувшись и вижу, что у меня колом стоит и мокрое пятно от смазки. Пиздец. Смотрю на него, лежит без футболки спиной ко мне. Такая кожа белая. Тяжело дышу, не знаю чё делать. Пойти подрочить? А вдруг этот встанет? Подумает, что я как эти, извращенец ебаный. Внезапно малой разворачивается и сонно смотрит на меня. Опускает глаза вниз, а я не успеваю спрятать стояк. Он хватает мою руку и смотрит в глаза. — Я…я…— паникую, не знаю, как объяснить, — прости, я просто… Он мотает головой, типа «всё нормально» и отбрасывает одеяло. И пиздец. Кладёт ладонь на мой стояк. — Т-ты чего? Не надо, — говорю, ёрзаю, а сам чуть ли не умираю нахуй. Там меня кроме моих рук вот уже года три никто не трогал. Он сжимает сильнее, и я понимаю, что нахуй. Не могу я сопротивляться. Приятно пиздец как. Пусть делает, чё хочет. И он делает. Снимает с меня боксеры и медленно водит кулачком по стволу. И смотрит так на него. Даже моя бывшая так на него не смотрела. Останавливает руку около головки и указательным пальцем размазывает смазку по ней. «Не кончай как девственник ебаный, не позорься» — говорю себе. Смотрю на него, а он губы облизывает, от чего они блестят. Он устраивается у меня между ног. Ебать-копать. Пиздец, он что…да. Да, он начинает сосать. — Блядь, — вскидывает на меня взгляд, — нет-нет, не останавливайся, всё хорошо. Продолжай… Вижу, как он облизывает член от основания до самого кончика, насаживается ртом и берёт всё глубже и глубже. Не то, чтобы мне раньше минет не делали, но чтобы так…никогда. Малому самому было в кайф, он уже вовсю надрачивал себе. Кожа его в свете луны из окна аж серебрится вся, меня всего коротит, он как эльф из мультика. Эльф с ахуенной, вскинутой вверх, задницей. А он всё сосёт. Не стесняется, как многие девчонки, слюни во все стороны, а я просто улетаю нахуй. Хочу его поцеловать. — Иди сюда, — беру его и придвигаю к себе. Тот мигом оказывается сидящим на моей груди. Целую его. Он позволяет мне управлять всем. Руками нащупываю тонкую талию, ахуенную задницу, ребра. Он вдруг отлипает от меня и наклоняется к полу. Роется в рюкзаке и возвращается ко мне, показывая презик. — А ты хочешь? — спрашиваю, потому что не знаю, он вроде как травмирован недавним опытом. В ответ он целует меня, — Давай. Говорю и перехватываю инициативу. Перекатываюсь и поднимаю его под себя. Из ящика на прикроватной тумбе достаю смазку и обильно покрываю ею его дырочку. Один палец входит с легкостью. Два тоже неплохо, а он весь выгибается. — Больно? — мотает головой и насаживается сам на третий палец. Скорее всего, дома часто балуется с игрушками. Эта мысль возбуждает, как представлю его в душе с дилдаком, как он прыгает на нём. Пиздец, хуй взрывается уже. Понимаю, что не могу больше терпеть. Вынимаю пальцы, непослушными и скользкими от смазки руками вскрываю гондон и раскатываю резинку по стволу. Малой тем временем встаёт раком и по-блядски вскидывает зад. Смазываю обильно и приставляю хуй к колечку. Вхожу аккуратно, но с напором. Малой хрипит и сам насаживается до конца. На этом моменте у меня окончательно срывает крышак. Вот что значит давно не ебался. Нависаю над ним, и начинаю долбить как в последний раз. Втрахиваю его хрупкое тело в матрас, а он дышит так часто, как лиса за охотой. Весь вытягивается, сильнее подставляется, поворачивается и смотрит на меня с такой поволокой. Я целую его в шею, прохожусь языком по выпирающим позвонкам. Поднимаюсь и, держа за талию так, что точно оставлю синяки, начинаю насаживать на член. Слышу неразборчивый стон. Малой стонет голосом и что-то бормочет. Замедляюсь. — Ч-что? — Сильнее…пожалуйста, — хрипло, едва слышно стонет. Я в ахуе, но делаю, как просит. Беру его за шею и притягиваю к себе. Окончательно перестаю себя сдерживать, как никогда раньше. Кровать скрипит, малой стонет и весь аж трясётся. Вижу, как внезапно парень кончает и понимаю, что тоже скоро финиширую. Делаю ещё несколько резких ебательных рывков и, войдя до упора, спускаю в резинку. Выхожу аккуратно и не могу отдышаться. Снимаю переполненный презик и, завязав, отправляю под кровать — завтра разберусь. Малой устраивается под боком калачиком, снова как кот. Накрываю нас одеялом и мы проваливаемся в сон. Ну и что, что парень? Зато милый. Как потом выяснилось, изучает историю искусства, на первом курсе. На дне студента эти говноеды не так поняли его и надругались. С тех пор он в себя ушёл и не говорил ни с кем. А потом он меня встретил. Случилась эмоциональная положительная встряска, вот он и забалакал снова. Его, кстати Артём зовут. Он так и учится на своём направлении, а я работаю, вроде как в перспективной компании. Тёма уже год как переехал ко мне из общаги, потому что смысл ему там оставаться — всё равно почти каждый день вместе. Так что, вот уже год как, у меня два кота. Круглый, который жирный, и серый, который Тёма. Который был немой и не мой, а теперь мой. Мой.