Каролина

      С тяжелым чувством Малфой вернулся в свою комнату и сел на кровать. Положив локти на колени, он уткнулся лицом в ладони, уставясь в пол невидящим взглядом. В его обычно лучистых глазах сквозило отчаянием. Наконец вздохнув, он поднялся с кровати и бесцельно прошел несколько шагов. Неужели это конец? Всё то, что он любил всем сердцем исчезнет? Нет-нет, такого не может быть, просто невозможно. Он так не хочет, чтобы это произошло. Он лихорадочно ищет ответ, но тот с каждой минутой всё дальше и дальше убегал от юноши, словно загнанный зверь. Надежда потеряна или есть ещё шанс всё исправить? Может это и есть последний шанс начать всё сначала. Потеря памяти — это не так страшно, как кажется, она вернётся и всё будет как прежде, лишь надо приложить немного усилий. Ну, а если она не вернётся? Нет- нет, надежда ещё греется в сердце и не хочет умирать до самого последнего своего вздоха, как бы это глупо не звучало, но это единственное, что осталось у Драко. Последние несколько месяцев он живёт лишь только ей, так трудно, а иногда и больно признаться, что это конец, что уже поздно что-то менять, но упрямый огонек веры в лучшее никак не хочет затухнуть. Как говорил Пушкин: » Я сам обманываться рад " — вдруг вспомнилось юноше, он и сам прекрасно понимал, что самовнушение — это зло. Лишь потому, что в конце всё равно будет больно от осознания, что мысли — это ложь или от действительности, которая не соответствует придуманному.       Всего лишь пару месяцев назад, а может и лет, трудно уже сказать точно, но это не так важно в истории нашего героя. А важно лишь то, что он был счастлив, даже не так. Он был просто безумно счастлив, что можно ещё желать, если у тебя есть любимая жена, дочь, работа и желание жить. Пожалуй последний пункт и является целью всей жизни, ну, или же частично. Как же прекрасно быть любимым и любить, дарить всего себя своим близким, проводить каждую свободную минуту вместе, смеяться над глупостями и вместе плакать. Самое главное — вместе, ведь так трудно найти похожую частичку души, которая полностью понимала бы вас. И самое главное крепко ухватитесь за этот кусочек своего счастья и никуда не отпускайте его, держите крепко насколько сможете. " — Мамочка, давай играть в русалок. — предлагает прекрасный маленький ангел, то есть наша дочь с Гермионой, барахтаясь в бассейне. Уже пять лет прошло, как родилась наша маленькая девочка. День рождение Каролины стал самым счастливым днём в моей жизни. Я никогда не мог подумать, что этот ангел сделает из зверя маленького, такого пушистого котенка — то есть меня. Зелёные глаза с интересом изучают мир вокруг, лишь один взгляд на меня этих прекрасных глазок и я готов стать кем угодно для моей дочери. Суперменом, который готов кружить ее на руках или лошадью, которая целый вечер будет катать на спине девчонку. В такие вечера моя жена с улыбкой наблюдает за нами и тоже просит покатать ее на спине, я не могу отказать моим двум девочкам и поэтому на моей спине оказывается не один человек, а сразу два. Но я же супермен, поэтому мне не тяжело, правда или вы думаете, что я вру? Нет, конечно, были моменты, когда безумно уставал на работе и не хотелось ничего, кроме как завалиться спать. Но переступив порог дома, я снова и снова оказывался в таких теплых и нежных объятиях дочери и жены, что усталость и желание спать сами собой уходили на задний план. — Хорошо, только давай я принесу тебе резинку для волос. — Нет, мамочка, русалки не завязывают волосы резинкой, их волосы также, как и они любят свободу. — возражает девочка.       Мы играем, обливаем друг друга водой, смеемся и шутим. Через полчаса Гермиона уходит в магазин за продуктами, оставляя дочку на мое попечение. Силы понемногу начинают меня оставлять, как в то время дочка с тем же энтузиастом ныряет вглубь. Я вылажу из воды и обтираюсь полотенцем, оставляя лишь волосы мокрыми. Сажусь в шезлонг, который находится в нескольких метрах от бассейна и беру толстую книгу в руки, которую никак не могу дочитать до конца из-за отсутствия времени. Чтение затягивает меня с головой, но изредка я отрываюсь от своего увлекательного занятия и смотрю на дочь, которая с счастливой улыбкой плавает и придумывает новые игры, в которые можно будет вечером вместе сыграть. Снова опускаю глаза на страницы книги. Какое-то неприятное чувство охватило меня, заставив посмотреть на бассейн. Паника всё больше начала меня, Каролина исчезла. — Каролина… — со всей силы крикнул я, не узнав свой голос со стороны, словно чужой человек произнес это. Я быстро нырнул под воду и открыл глаза, в нескольких метров от меня увидел тело дочери. Ужасней картины я в жизни не видел: волосы Каролины затянуло в фильтр. Словно безумный преодолел расстояние между нами и тяжесть самой воды. Дальше всё словно в тумане, очнулся лишь тогда, когда маленькое безжизненное тело лежало на земле недалеко от бассейна. Руки трясутся, несколько раз не могу набрать нужный номер скорой помощи. С третьей попытки у меня получается, вкратце сообщаю диспетчеру ситуацию и прошу приехать быстрее. Не теряя времени, пытаюсь сделать самостоятельно искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Два надавливания на грудную клетку и вдох. Снова и снова, два надавливания и вдох. Никаких изменений, сердце не хочет запускаться и пускать по артериям так жизненно важную кровь, которая так нужна девочке. Синие губы выделяются на бледном лице, капельки воды стекают с волос. На голове в разных местах проявляются темные синяки и капельки крови. Я не могу просто поверить она не дышит. Она умерла. Нет, этого просто не может быть, в горле появляется комок, который с каждой минутой увеличивается и мешает дышать. Глаза наполняются солёной влагой, а после капельками стекают по щеке и падают, разбиваясь о препятствия. Мое тело всё дрожит, словно в лихорадке. Как так? Я не смог уберечь своего ангела. Тучи над моей головой приобретают синий цвет и через час, а может и два пойдет дождь, который так похож сейчас на меня, такой же одинокий и мрачный. Где-то вдалеке слышатся голоса, чьи-то руки пытаются меня оттянуть от дочери. Я сопротивляюсь с последних сил, которые остались, но всё равно оказываются сильнее меня. Меня садят подальше от тела и дают выпить стакан какой-то жидкости, которая на вкус совершенно безвкусная, словно вода, но понемногу я начинаю приходить в себя, понимая, что это было успокоительное. Осознание всего начинает доходить до меня, врачи, которые оттащили и напоили меня, пытаются помочь дочери, но проходит минута, две, десять, но маленькое тельце не подаёт никаких признаков жизни. Может это просто страшный сон? Кошмар? Хотелось бы, чтоб это было так. Неужели я больше никогда не обниму Каролину, не увижу её счастливые глаза и смех. Где-то с боку слышу плачь, поворачиваю голову в сторону, чтобы убедиться, что это правда, а не игра моего сознания. Гермиона стоит на коленях возле дочери и также, как и я плачет, не веря в произошедшее. Врачи с сочувствием смотрят на нас и говорят лишь единственную фразу: " Соболезнуем.». Слово, словно пуля, пробивает мою грудную клетку и достигает сердца, оставаясь там навсегда. — Ты погубил нашу дочь. Я никогда не прошу тебя! — кричит, упрекая меня моя любимая жена, — Никогда!       Именно этот день стал началом моих мучений, словно приговор или грех, который я буду всю жизнь нести на плечах. Мне нет прощения".