Мой Арлекин

Эзреаль — жаркое и солнечное лето в деревне. Утром приятная прохлада — ещё не проснулся, сонно улыбается и потирает глаза. Днём нигде не спрятаться от него. То обнимет, то в голову придёт безумная идея, которую тут же захочется сказать, то просто хочет быть рядом. Стоит небу окраситься на пару оттенков краше, то бежит в цветочное поле недалеко. Весь день ждал и таял от жары, лишь бы почувствовать себя на своём месте в конце дня. К ночи совсем размяк и еле поднимает ноги, но хочет посидеть ещё чуть-чуть. Наблюдать за тем, как одна за другой зажигаются звёзды. Может, сидеть с кружкой чая и размышлять о своём. Потом готов уснуть прямо там, на улице, лишь бы не двигаться больше. И всё заново. Либо ранний подъём, либо сон до обеда – зависит от того, как спится и что снится. Рутина, цветочное поле и венки из одуванчиков и ромашек, подсолнух рядом, вечерний фильм, который ни разу не досмотрели. Эзреаль не против, а даже напротив. Он не кажется тем человеком, который будет стремиться из города в глухую деревню. Казалось, что противоречит ему же. Потому-то Каин был поражён, когда впервые они отправились в деревню всей группой, чтобы отметить какое-то важное, на тот момент, событие. Давно было, но восторг Эзреаля надолго отпечатался в памяти. Как он с нетерпением ждал остановки, как радостно кричал, наконец коснувшись ногами зелёной травы и тут же рухнул на землю. Для Эзреаля стало ударом то, что у него обнаружили проблемы с сердцем. Врачи сказали, что будет петь — имеет огромный риск к летальному исходу. Эзреаль упрям. Понимает, что лучше окончить карьеру, чем приближаться к смерти всё больше. Но нельзя легко бросить то, чем горел всю свою осознанную жизнь. Он пел, надрывался и издевался над собой. Лишь бы продолжать быть вокалистом Heartsteel. Старался как никогда, но одышки всё чаще, порой даже вдохнуть воздух невозможно. Временами ему нужно было время, чтобы придти в себя, потому что грудную клетку сжимало так, что появлялась мысль о собственной смерти. Эта мысль пугала до гусиной кожи. Ёнэ узнал и сразу же выпер Эзреаля из группы. В первую очередь, он был не певцом, а семьёй. Здоровье было куда важнее. Настаивал на том, чтобы Эз остался жить с ними: всем куда спокойнее, а он не будет ощущать себя одиноким и брошенным. Был один отказ. Говорил, поживёт какое-то время, пока не найдет себе новое жилище, а потом съедет. Упрям, как козёл. Настаивал на том, что будет жить отдельно. Пообещал, что не бросит рекомендации врача. Ёнэ согласился, при условии, что будет отчитываться. Уж очень не хотелось терять человека, ставшего тебе безумно родным. Загородный дом смутил всех — добираться до больницы неудобно — никто не сказал слова против. Только Каин молча собрал свои вещи и на следующий день отправился вместе с Эзреалем, игнорируя его возмущения. Группу Шида не бросил, продолжает своё существование на публике. Уйти совесть не позволяла. Потерять сразу двух участников — крупный удар для Heartsteel, потому-то и остался. По-крайней мере, до тех пора, пока не достигнет желаемого. Смотря на историю своей болезни, видя диагноз «саркома сердца», Эзреаль понимал, что умрёт. Пока другие надеялись, что лечение поможет, для бывшего вокалиста было всё решено. Вроде, Каин понимал, что всё кончено, но вида особо не подавал. Игнорировал все разговоры Эзреаля о смерти(кроме тех, где говорил о страхе), но что-то было в нём то, что не внушало надежды на выздоровление. Мягкий плед приятно обволакивал плечи. Закатное солнце улыбалось, прощаясь. Окрашивает небо в розовый. Эзреаль сосредоточен на дыхании, но не может не заметить красоту на горизонте. Сбоку сидит, скрестив ноги, сидит Каин. В зубах травинка, а сам руками что-то мастерит: Эз не смотрит, он увлечён рассматриванием облаков, бледного полумесяца и летящих птиц. Не вздрагивает, когда Каин поднимается и на его голову что опускается. Шида ставит перед лицом Эзреаля фронтальную камеру телефона. Взгляд падает на ромашковый венок на зелёных волосах. Эз улыбается, немного вымученно, но искренне. Шепчет слова благодарности и ложится в траву, раскидывая руками. Каин стоит сверху, наблюдает за выражением лица бывшего вокалиста и затем рядом ложится. — Как много птиц, — Эзреаль хрипит, прокашливается и какое-то время молчит. — А жизнь всего одна. Это осознание резало душу. Что Эзреалю, что Каину. Последнему, скорее потому, что жизнь несправедливо обернулась к тому, кто дорог. Кто заслуживает достижения своих мечт. Каин отдал бы всё, чтобы Эзреаль был здоров. Он видел то, как его сожитель горел пением. Мечтал стать известным исполнителем. И казалось, когда всё только начало налаживаться, госпожа Фортуна отвернулась. Эзреаль слишком часто смотрит вверх, на небо. Наблюдает за птицами. Хочет быть таким же свободным. Не нуждаться в таблетках, диетах, массажах и прочих процедур, которые должны помочь ему. Делать то, что душе его угодно. Петь, танцевать, веселиться со своими друзьями. Хочет быть активным, как раньше. Дышать полной грудью и не останавливаться постоянно, ожидая, когда пройдет боль в сердце. — Может, в следующей жизни у меня получится исполнить свои мечты? — говорит громче, но голос слегка дрожит. Не смотрит на Каина, а думает о своём, наблюдая за плывущими облаками. — Эта не закончилась, чтобы думать о следующей, — Шида отвечает моментально, даже не думая. — Я не знаю, что у тебя будет в следующей жизни, но не думай о ней. «Я надеюсь, что буду рядом в следующей жизни. Надеюсь, что у тебя всё будет хорошо», — не произнесенные слова, но которые хотелось сказать, да ком в горле мешал. Эзреаль переплёл пальцы их рук, повернул голову, встречаясь с глазом Каина — второй был скрыт под повязкой. Тёплая, похожая на мёд, улыбка грела душу. — Скоро мне придёт конец, — слова никак не сочетаются с блаженным лицом. Смирился? Он что-то ищет в небесах и плачет по ночам. Ищет успокоения, ответа на свои вопросы, не находит и его захлёстывает обида. Он и сам считает, что жизнь несправедлива к нему. Но ничего не может с этим поделать. Слезами горю не поможешь, но здесь вообще ни с чем не поможешь, так что слёзы по ночам в подушку уже традиция. Каин слышит всхлипы, ложится рядом и крепко обнимает. Эзреалю всё равно, кто его обнимет, он в любом случае уткнётся в плечо и оставит мокрый след. Каин не против, пусть и не любит слёзы в любом из проявлению. Он только нежно гладит горячими руками по спине, шепчет что-то успокатвающее и засыпает в обнимку с ним. Днём Эзреаль улыбался. Всегда. Даже когда сил не было, на его лице зияла улыбка. Когда выгнали из Heartsteel, тоже улыбался. Эзреаль любит улыбаться. Но в последнее время улыбка все более натянутая. Лечение не помогает, но и не даёт болезни прогрессировать. Удерживает на месте, но это не радует. Разве врачи не должны лечить? Разве от всех процедур, таблеток и диет не должен быть положительный результат? Это невероятно злило, но злиться не было сил, потому Эзреаль плакал. — Сам сказал, что жизнь одна. Наслаждайся ею, нечего сидеть в ожидании своей смерти, — Каин впервые поддержал такой разговор, тем самым получил от Эза удивленный взгляд. Эзреаль вздохнул. Шиде легко говорить. Он может петь, играть, бегать и не бояться, что случится инфаркт. Не должен следить за своим дыханием. Его грудную клетку не стягивает тугой болью. Это раздражало. Почему именно Эзреаль? — Что дело от тоски, если ей нет конца? — Каин возмущался, но обращён был больше к небу. — Твоя жизнь ещё не закончилась, так займись ещё чем-нибудь. Недовольно фыркнул. Учит безногого ходить. Был в словах Каина смысл, да только сам Эзреаль не желал жить без сцены. Он мог только тихо напевать, занимаясь чем-нибудь. Хотел большего. Хотел как раньше, но этому уже не быть. Эз молчал, а Каин и не требовал что-то отвечать на его слова. Они тихо лежали в траве, шевелящегося из-за лёгкого ветра, держались за руки и наблюдали, как медленно зажигаются звёзды на небе. Когда оранжево-розовые краски сменились синими, Каин поднялся с земли и протянул руку Эзреалю. Поднявшись, замер, пытаясь понять ритм сердца. Всё хорошо — бодро пошёл дальше. Каин всё равно разглядел в улыбающемся и довольном Эзреале глубокую печаль. Сердце каждый раз разрывалось на куски; Шида и не знал, что может любить так. Заваривая чай, Каин рассказывал о прошедшем рабочем дне. Это вошло в привычку. Эзреаль любил слушать о том, как обстоят дела, какие у них планы и прочее. О новом вокалисте Каин предусмотрительно молчал: понимал, что Эз может и приревновать. Ничего не скажет, понимая, что это глупо, но будет неприятно. Пару слов о вокалисте, а подробные расспросы игнорировал. В любом случае, Каин с ним не особо общался. Не нужно было. Хватало того круга общения, который уже устоялся. Каин поставил перед Эзреалем кружку, из которой исходил пар, и сел напротив. Тот улыбался. Новость о том, что на днях группа планировала приехать к ним, безмерно радовала. Потому Эз, у которого за последнее время кожа приобрела бледный оттенок, а лицо осунулось, даже выглядел лучше. Можно сказать, засиял. Всё-таки решение съехать было плохим. Ёнэ постарался бы найти работу, которая будет под силу Эзреалю, а тот был бы более радостным. Но он выбрал страдать от одиночества. Каин — это хорошо, но прикипел ко всем участникам. Это та ошибка, которую легко исправить, но Эз почему-то не пытается. Он разделил свою жизнь на «до» и «после», не желая объединить их воедино. Активный и поющий Эзреаль остался в прошлом. Единственные переживания — новая песня не понравится фанатом, не понравится его вокал. В настоящем и будущем — теряющий смысл жизни и саму жизнь. Уже не переживает о мнении других, просто потому что даже ни с кем не общается. Вероятно, он планировал ещё и разорвать общение с Heartsteel, лишь бы корабли прошлого уплыли с концами, но его планы пошли коту под хвост. — М, Каин, — позвал Эзреаль, облизывая ложку с йогуртом, — почему решил со мной съехать? Неудобно почти каждое утро ездить в город. — Это так важно? — Каин не хотел говорить правдивую причину, но и если соврет — предаст себя. — Если надоел, то огорчу: я с тобой останусь в любом случае. Эзреаль улыбнулся, обнажая зубы. Широко, до ушей. Уже не так часто увидишь с таким довольным выражением лица. Полностью погрузился в свои переживания. Истинной причиной было то, что Каин любил. Любил и хотел быть рядом. Отпустит Эзреаля — отпустит насовсем. В любом случае их пути разойдутся, но так Каин хотя бы будет рядом. Эзреаль умрёт и Шида уедет обратно. То было мыслью больше Рааста, но оказалась правдой. Нет смысла здесь оставаться одному. — Ладно, — Эз пожал плечами. — Как думаешь, что будет, если умру не от рака, а от… самолично выпущенной пули в голову? Каин посмотрел настолько зло, что Эзреаль испугался. Сразу заверил, что это лишь мысль, что в действие не перейдёт. Простой интерес и не более. — Даже если я решусь, то не смогу. Меня слишком сильно пугает смерть, — вздохнул, отложил недоеденный йогурт. — Даже сейчас говорить неприятно, но не хочу в себе держать эти мысли. Каин молчит. Даже не собирается отвечать. Пусть Эзреаль выговаривается себе в удовольствие, но Шида не тот, кто каждый раз будет придумывать слова поддержки. Лишь изредка, когда ситуация действительно критическая. Но Эзреаль молчал. Склонил голову, сцепил руки на затылке и думал о своём. Он что-то ищет в небесах и плачет по ночам. Шида взглянул на гитару в углу. Купленная, специально для Эзреаля. Играет каждый день, потому что заняться попросту нечем. Все стены дома увешаны красивыми фотографиями, сделанными Эзреалями. В комнате валяются недописанные картины и стоит запачканный холст у окна. Где-то в документах на ноутбуке забытый документ с несколькими главами книги. А в шкафу лежит футляр скрипки. Чтобы Эзреаль не попробовал, то ко всему теряет интерес. Нет того, к чему бы он горел точно также, как к сцене, где он в качестве певца. Единственное, только скрипка правда интересует, да только страх того, что в итоге бросит, как и всё остальное, мешает. Каин не понимал, что может сделать для Эзреаля. Психолог? Захочет — запишется, ему не два года. Эта тема поднималась лишь единожды, Эз явно дал понять, что не желает. Всё у него хорошо. Только с трудом держится от того, чтобы не впасть в депрессию. Только плачет каждую ночь. Только не может найти себе места. Но у него всё хорошо. Каина раздражала пессиместичность Эзреаля, пусть и понимал частично чужие мысли. На его месте, Шида тоже плевал бы в потолок, зная, что умрет в скором времени. Однако на Эзреаля такое поведение не похоже. Каин был уверен, что тот найдёт себе занятие даже в момент конца света. Уж слишком был активным и увлечённым жизнью. Меланхоличный Эзреаль — что-то новое и неожиданное. Может, потому Каин и терялся в попытках как-то поддержать. Эзреаль никогда не говорил, что курил. Ни разу не был замечен с пачкой сигарет, пахло от него всегда вкусно и никакого намека на табак. Никто даже не думал, что если Эзреаль и курит, то дойдёт до такого заболевания. Утром весь состав Heartsteel сидел в больнице, нервно кусая губы. То и дело, что поглядывали на двери, из которых с минуты на минуту должен выйти врач. Нашёлся донор сердца и Каин сразу же повёз Эзреаля в больницу. У певца, казалось, в глазах появилась надежда. Видно, что жалел о несделанном и о сделанном тоже. Сейчас появился шанс исправить всё, только вот бы операция прошла успешно. Ёнэ сидел рядом с Каином, что смотрел в одну точку перед собой. Положил руку на плечо в знак поддержки, а тот дёрнулся от неожиданности. Каин смотрел с небольшим прищуром, будто это всё он виноват. Но Каин никого не винил, даже самого Эзреаля, который и забил на своё здоровье, даже будучи уже больным. Хлопнули двери, и Каин моментально вскочил с места. Глаза на мокром месте, а руки трясутся. По лицу врача всё ясно и без слов. Глухое «мне жаль» лишь вызывает агрессию, но Каин молчит. Его взгляд на белые двери, будто из низ вот-вот выйдет Эзреаль и скажет, что это всё шутка. И болезнь шутка, и операция. Каин не простил бы такой выходки, но хотя бы все были живы. — Очень жаль, что я так и не признался тебе как следует, Эзреаль.