Птенец

Сэллоу лежал на спине устремив свой взор на серое дождливое небо, которое куском пазла выделялось на фоне каменной стены. Единственное, что мешало обзору — металлическая решетка. Тени птиц кружили среди облаков, издавая рваные громкие звуки, создавая причудливое музыкальное сопровождение для приговоренных к смерти. Запах сырости и крысиного помета давно въелся под кожу и уже не вызывал рвотные позывы, как по началу, крики из соседних камер почти не внушали страх и не заставляли волосы на руках стоять дыбом, истошные вопли стали привычным фоном для таких как он. Только шея неприятно затекла и волосы почти приклеились к вязкой жиже на стене, которая существовала тут задолго до рождения парня. Что-то горячее и густое стекало по исхудалому предплечью и Себастьян вдруг поморщился… — Эй, Себ, ты весь заляпался! — Что? — Ты весь заляпался, говорю! — Анна крикнула прямо на ухо брату и тот встрепенулся, фокусируя взгляд на сестре. Жаркое июльское солнце уже здорово напекло макушку, но близняшки даже не думали прятаться в дом. Вся рука Себастьяна по локоть была в вишневом варенье, которое уже достаточно нагрелось и возможно рисковало испортиться к вечеру, поэтому Себ зачерпнул на хлеб побольше липкой вкусной жижи прямо из банки и забросил целый ломоть себе в рот, пачкая область вокруг губ. — Кофда Омимиш приежет? Анна подняла бровь и хохотнула, показывая пальцем на своем лице, где испачкал лицо братец. — Хорошо, что я понимаю тебя даже с набитым ртом. — Мелкая ладошка параллельно заехала по лохматому затылку, не больно, только чтобы отучить брата от дурацкой привычки говорить, а потом жевать. — Скорее всего, через неделю. Себастьян жадно проглотил кусок хлеба и слизал с губ вишневую жижу, вытирая остатки варенья тыльной стороной ладони. В небе пронеслась стая птиц, которые точно учили своих юных, только что оперившихся птенцов держаться в небе, пропуская сквозь крылья теплый летний ветерок. Их сладкое радостное пение звучало как причудливая музыка из шкатулки сестры, которую она получила в подарок на День рождения от дяди Соломона. Себастьяну же вручили новую метлу, которую он чуть не сломал в первый же день, но желание поравняться с ветром было выше его сил. Повезло, что маневрировать Сэллоу научился достаточно хорошо и его новенькая метла так и не встретилась с коренастым дубом. Анна вытянула ноги, смешно пошевелив пальцами. Белая кожа уже почти покраснела от солнечных лучей, а это грозило настоящим ожогом, который брату опять придется мазать сметаной, чтобы перестало жечь. Сидя рядом с Себастьяном, девчонка улыбалась с закрытыми глазами и почти мурлыкала от удовольствия. Здоровый румянец играл на ее щеках, а губы были почти ягодного цвета. Сэллоу подозревал, что его лучший друг не просто так рвался к ним на каникулы и легкая ревность заиграла в кривой улыбке парня. — А твоя подружка когда придет погостить? — Каштановая челка закрыла хитрющие глаза сестры, когда она повернула голову к Себастьяну. — Завтра. Короткий ответ не спас юного волшебника от растянувшейся улыбки во все зубы, и приятное ожидание свернулось клубком в животе, как только он вспомнил запах, исходящий от рыжих локонов Скай, когда она стояла слишком близко. Анна хихикнула, довольная тем, что ее брат очередной раз смутился, но больше не стала подкалывать влюбленного близнеца. Сэллоу опять взял из корзины кусок хлеба и опустил руку в банку с вареньем, пачкая хлопковую рубашку, рукав которой уже начал задевать липкое стеклянное горлышко. Почему-то варенье уже не казалось теплым, хотя солнце все еще упиралось прямо на полянку, где они с Анной валялись полдня. Лучи казались холодными и колючими. Хлеб с вареньем тянул кулак вниз, будто Сэллоу держал огромный булыжник. Парень дернул на себя, но рука не поддалась на его жалкие потуги. — Себастьян… — голос сестры показался далеким, словно она была под водой…или он был под водой… — Се…сть…ян… Холодный пот скатывался по вискам, смешиваясь со слезами. Левая рука бесчувственно лежала рядом с телом, начиная покрываться неприятным серо-синим оттенком… и только само предплечье было покрыто вязкой темно-вишневой кровью, которая образовывала лужу на холодном полу, пачкая тюремную робу. В правой ладошке покоился острый камешек. Остатки загустевшей крови, мяса и грязи смешались на нем и стекали на грязную мозолистую кожу юноши. Как удачно это орудие подвернулось заключенному во время прогулки, как удачно, что его находку больше никто не заметил, хотя Сэллоу готов был поспорить, что желающих было много. За этим строго следили, ведь провинившиеся должны отбывать пожизненное наказание по всей строгости, даже если их ждал Поцелуй дементора, узникам полагалось быть целыми и живыми на момент казни. Пришлось собрать все силы в кулак, чтобы разорвать пародией на острие плотную кожу. Словно теркой, Себастьян елозил по руке, превращая предплечье в настоящее месиво. Сцепив зубы, он чувствовал как горит и щиплет свежесоздранная рана, как скатывается комками верхний слой кожи, как ошметки мяса цепляются за шершавый край камня и рвут руки, но этого все еще было мало. Горячая вязкая жидкость хлынула внезапно, когда парень уже был в предобморочном состоянии, но держался за крохи сознания, только бы закончить начатое… только бы не чувствовать леденящий душу холод, только бы не просыпаться на грязных обоссаных простынях очередной раз, только бы не считать дни до момента, когда стая дементоров распотрошит его костлявое тело, вынимая из самых внутренностей хрустальный свет юношеской души... Сделать все красиво, как описывали в книгах не получилось…увы… Живой блеск в глазах харизматичного и веселого некогда слизеринца угас давно, но именно сейчас стало заметно как блики магии пытались вырвать волшебника из лап костлявой старухи, мелькая в зрачках фантомными вспышками. Тщетно. Кровь хлестала из рваной раны на предплечье то быстрыми ручейками, то густыми комками, до тошноты пахнущими ржавчиной. Измученная улыбка мелькнула на сухих губах, ловя краешком горячую слезу, катившуюся по щеке парня… Себастьян так хотел попасть на ту самую поляну, где Анна режет еще горячий хлеб, намазывая вареньем бутерброд для брата; где Оминис поучает непутевого друга, не упуская возможности его подколоть; где девушка, с волосами цвета раскаленного золота, смеется с его шуток, невесомо касаясь своей ладонью его колена. Себастьян так хотел попасть туда, когда сердце пропустит последний удар, а легкие выдохнут оставшийся кислород, но все, что ждало парня по ту сторону жизни — темнота и холод океана с миллионами таких же истерзанных душ… Тело нашли спустя несколько часов в луже крови и мочи. Парню пришли сообщить, что семья Гонт добилась его помилования и Визенгамот наконец-то выдал бумагу, благодаря которой Сэллоу мог покинуть Азкабан уже через месяц, вернувшись в школу под личную ответственность директора Блэка… Остров слишком быстро сломал неокрепшего птенца который так и не расправил свои крылья. Пустой стеклянный взгляд так и был устремлен на серое дождливое небо, которое куском пазла выделялось на фоне каменной стены. Единственное, что мешало обзору — металлическая решетка.