Candle dream

Родион Перевалов просыпал первые уроки, получал и тройку по химии в четверти, и нагоняй от классной Марины Николаевны. Он пережил болезненную и невзаимную первую любовь, сложные итоговые тесты по математике и замену учителя географии. Он ломал ногу на физкультуре, его вызывали в кабинет к директору за сорванный урок – в этом, вообще-то, был виноват Женька, но никого это почему-то не волновало. Родя правда мог вынести какие угодно муки и держаться при этом молодцом. Он, сейчас уже выпускник, при бабочке и в великолепной белой рубашке, с приколотым к груди маленьким колокольчиком, улыбался и был уверен, что теперь точно всё закончилось. Он смог справиться и переступить через себя. Новый этап жизни вот-вот начнётся, нечего тянуть за собой багаж тягот и невзгод. Новая страница должна быть чистой. Пусть на ней и останутся борозды с предыдущей. Выпускной в школе подходил к концу. С самого утра все бегали туда-сюда, заканчивали последние приготовления в актовом зале, девчонки поправляли макияж и лаком для волос заливали Софочке предательскую стрелку на колготках. Родя не мог понять, ну сколько можно поправлять эти тени, помады или что они там поправляют. Казалось, что толпа девочек, колдующих что-то страшное над кучей баночек и тюбиков, не становилась меньше. Родя отвернулся – это тоже можно пережить, если не смотреть и не вникать. Мальчики повторяли вступительную речь, которую они будут произносить, когда родители, учителя и приглашённые гости рассядутся в актовом зале и праздник начнётся. Волнение пахло сладкими духами, лаком для волос и хлоркой, которой недавно вымыли полы. Родя поправил бабочку, сморщился и отступил от зеркала. – Готов? Макс хлопнул его по плечу. В зеркале отразились его счастливые глаза, и Родя задумался, рассматривая товарища. Макс был одет прилично, не в пример его лучшему другу, который явился в небесно-голубой рубашке. Классная гнала его взашей, Раздóрских безудержно смеялся, отказываясь переодеваться, и прятался от Марины Николаевны по всей школе. В чём была причина помешательства на цветной одежде Родя не понял. Одно дело девочки – выпускной, хочется одеться красиво, платье можно надеть хоть синее, хоть бордовое, хоть белое. Девочкам можно, с нежностью думал Родя, рассматривая издалека Марго и Юльку. На вальс последняя стояла в паре с Мишей, они все должны были танцевать в конце выпускного. Все – понятие растяжимое, потому что надо было и им, и бэшкам как-то влезть на сцену, поэтому пар было выбрано несколько от каждого класса. Юля с Мишей будут отлично смотреться вместе: оба светлые, сероглазые, Юля в голубом платье в пол, Миша при бабочке. И тоже в голубом, если с него эту рубашку не стянут. Прелестная пара, хоть сразу на выставку. – Готов, – отозвался Родя и улыбнулся. Получилось вроде даже прилично. Макс кивнул и заозирался. За его спиной возник Коля. – Не видел Аню? – Поищи Марго, они вместе куда-то ходили. – Они в туалете, – сказал Коля, хмурясь себе в зеркало. – Марина Николаевна отправила их воду в вазы набрать. – Тогда пойду помогу, – бросил Макс и ушёл. Родя переглянулся с Колей. Коля закатил глаза и отмахнулся, разворачиваясь, чтобы уйти, но Родя заметил край его улыбки. С тех пор как Аня проявила некое подобие благосклонности к Максу, тот словно расцвёл. Ну, или скорее Макс собрал в кулак все свои силёнки да храбрёнки и сделал какой-то шаг. Родя знал, что Макс сох по Ане с восьмого класса, эта влюблённость иссушала его, а потом что-то изменилось. Может, они просто поговорили? Аня на это вполне способна, она будет посмелее Максима, хотя – Родя был уверен – первым шаг сделал именно Макс. Возможно, Родя завидовал. Ну, всего лишь самую малость. Гордиться ему было нечем, зависть – плохое чувство, особенно по отношению к чужому счастью. На задворки сознания закралась мысль, как долго они провстречаются после выпуска. Они ведь уже встречаются? Или нет?.. Надо будет спросить. Спросить Роде так и не удалось. То его отвлекали чудовищно узкие и неприлично чёрные брюки взлохмаченного Красовского, то громкие разговоры Раздорских с Перепалиным, которые устроили сбор денег на бутылку коньяка и возмущались, почему никто не хочет скидываться, то двойняшки Мареевы, очень громко о чём-то спорящие и ни на секунду не умолкающие. Это был ад. Родя был в аду. В дверях актового зала толпились пары, то и дело мелькала классная, проверяя, все ли готовы. Припозднившиеся родители аккуратно рассаживались на первых рядах. Стучали каблуки, шуршали юбки платьев, от куда-то веяло знакомыми духами. Родя морщился и тихо переговаривался со стоящей с ним под руку Катей. Тут она спросила: – Родь, глянь, пожалуйста, у меня там молния не разошлась? – Вроде нет, – ответил Родя, тыкая пальцем в незаметную молнию на спине. – Эта же? Маленькая? Не, эта нормальная. – Хорошо. Спасибо. – Да не за что. – Родя пожал плечами, поправил манжету рубашки и почувствовал, как Катины пальцы сильнее сжали его локоть. Снова послышался знакомый запах, свежий, тонкий. Родя лукаво сощурился, окидывая одноклассницу оценивающим взглядом. Ему показалось? – А ты духи у Марго взяла, что ли? – Ага, – просто ответила Катя, не особенно задумываясь. – Она сегодня несколько флаконов принесла. – Ясно. Родя поджал губы. Ну конечно, что же ещё это могло быть. – Ребята! – Марина Николаевна вернулась в холл, закрыла двери в актовый зал и торжественно оглядела их всех. – Начинаем через пять минут! Все готовы? Ничего не забыли? Молодцы. Кирилл, прекрати паясничать и встань к Насте, Юля, не донимай Колю. Родя фыркнул, когда услышал Катино тихое «А не надо было их разделять», и в целом согласился. Не поставить двойняшек в пару было не совсем разумно с его точки зрения, но наблюдать за этим было даже забавно. До поры до времени. Как он шагнул в актовый зал Родя и не запомнил вовсе. Пролетело всё за секунду. Праздничная часть прошла очень суматошно, ярко, весело, и Родя едва это пережил. Сценки, общие номера, песни, поздравления, танцы. Он чувствовал себя на сцене несколько неуютно, от волнения порой потели ладони, он боялся лишний раз глянуть в зрительный зал, но под конец расслабился. Только к концу дня он остался более менее свободен. Отгремел официальный последний звонок, были сказаны все слова, прочитаны все стихи учителям и школе. Стоя на сцене, Родя не мог отделаться от чувства, что упускает что-то важное. Спрыгнув со сцены, он урвал пятнадцать минут поболтать с родителями. Мать не могла сдержать слёз, приговаривая, какой он всё-таки уже взрослый, отец расспрашивал про планы на вечер. Родя посмеялся и сказал, что будет здесь, а им лучше идти со всеми. Внизу, в классе, для родителей и гостей был накрыт стол, Марина Николаевна позаботилась о том, чтобы дети бесновались почти под присмотром родителей. Когда взрослые ушли, Родя глянул в телефон, проверяя время и уведомления. Почти ничего. – Родь, ты остаёшься? – Киса, бля, напугал. – Ну извини. Это «ну извини» было сказано таким тоном, каким обычно говорят «не знал, что ты такой нежный». Это было очень по-дурацки, стоять вот так и смотреть на него. Сейчас Красовский выглядел ещё более встрёпанным, галстук чуть перекошен, воротничок рубашки едва заметно смят. Конечно же, Родя заметил. Стало очень неприятно и горько – от того, что Киса, очевидно, только что обжимался где-то с Марго, и от того, что он сам из-за этого злился. Киса вдруг повернул голову и помахал кому-то в толпе у сцены. Там ребята выбирали песни, особо ничего не происходило. Женька вился вокруг Кати, Катя болтала с Юлей, Макс с Аней сидели на первом ряду и шушукались. – Так остаёшься? Конечно, он остаётся. Конечно, он, чёрт возьми остаётся, если у него есть возможность провести с этим чудовищем лишние пять минут. Да, они ещё пересекутся на общих экзаменах, Киса будет так же шутить, так же смотреть, и вообще ничего не изменится. Что ж, Роде нужен маленький намёк на надежду, и пусть то, что случится дальше, он не переживёт. Ему просто нужно время. И он справится. – Не знаю, скорее всего. – Да чё ты кислый такой? Давай, ща медляк будет. – Киса заговорщически склонился ближе и поднял брови. Родя машинально отшатнулся. В нос на секунду ударило тонким, едва уловимым сладковатым и таким знакомым парфюмом, Родя сглотнул и отвернулся, делая вид, что заметил что-то интересное в толпе одноклассников. Киса напротив недобро прищурился. За их спинами громыхнуло музыкой – ребята наконец определились, с чего начинать. – Ты же знаешь, что я не умею танцевать. Да и не с кем, – Родя закатил глаза. – Как знаешь, – делано беспечно отозвался Киса и, повернувшись к сцене, крикнул ему: – Захочешь – придёшь! – И следом: – Марго, пойдём потанцуем! Родя почувствовал подкатывающую тошноту и спешно отвернулся. Он пробрался на третий ряд, уселся так, чтобы его не было видно, и с горьким чувством в душе просидел там почти всё время их небольшого праздника. Только пару раз он неловко станцевал с Катей медляк, принял у неё из рук стакан с каким-то пойлом, и на этом своё веселье закончил. Ребята ставили музыку, меняли её прямо посреди припева, ругались и смеялись. Счастливый Макс кружил в вальсе Аню, Киса – Марго, и пышная юбка её платья летела вокруг неё, как облако. Для самого Роди вечер выпускного был окончательно испорчен. Всё-таки ничего он не пережил.