━╗❁╔━
Апрель заканчивался, балуя нежным солнцем по утрам и лёгкой духотой по ночам. И хоть эти глупые партии, разыгрываемые вторым месяцев весны, не нравились Шинджи Хирако, он умудрялся находить для себя некоторые плюсы. Например, можно было сидеть на крыше, не укутываясь при этом в три слоя. Тонкие руки с длинными пальцами вечно неприятно мёрзли при малейшем дуновении ветра. Небо окрасилось в благородный синий цвет, когда лейтенант двенадцатого отряда, подобно крадущемуся лису, ловко и бесшумно забрался на крышу из красновато-коричневой черепицы. Он устроился поудобнее, и с усталым вздохом прикрыл глаза. "Тишина", — вслушивался блондин в ночной Сейрейтей, — "Как же хорошо". Он никак не мог прийти к этому чувству умиротворения и облегчения вот уже две недели. За две недели до начала переменчивого и непредсказуемого мая между лейтенантом и капитаном двенадцатого отряда состоялся один серьёзный разговор. Шинджи, может, его и ждал. Но всё же не так скоро. В тот день кабинет Кирио Хикифунэ буквально заливал солнечный свет. Он был настолько ярким, что Шинджи пришлось помочь зашторить окна. — Ка-а-ак же душно и липко, — шинигами ворчливо задёргивал непослушную ткань, изредка смахивая отросшую чёлку с глаз. Заметив, как в кабинет прошмыгнул офицер с подносом и чайными принадлежностями, он скосил взгляд в сторону капитана и капризно спросил: — И как Вам только в голову пришло чаи гонять в такую жару? А, Кирио-сан? В ответ он услышал приятный бархатный смех. — Сам же мой чай хвалишь, дорогой, — голос Кирио разливался нежной мелодией по просторному помещению. Умопомрачительно красивая женщина, чья улыбка и округлые формы могли свести с ума, стоило лишь на неё взглянуть, сидела за столом, и шустро заполняла бумаги, изредка деловито подтягивая съезжающие рукава белого хаори. — Сейчас ещё абрикосы поспевают. И одуванчики, — она обернулась и подмигнула ему, тем самым разогнав хмуро сдвинутые брови. Показалось, что спиральки на её бледно-розовых щеках весело подпрыгнули в тот же миг. — А ты ведь всегда первый тут оказываешься, как только мне баночки с вареньем приносят. Шинджи не удержался и всё-таки тихо фыркнул. Эта прекрасная женщина была той единственной, с кем он старался никогда не спорить. Ей каждый раз удавалось обуздать его взбалмошный характер не только своим невероятным обаянием, но и всякими приятными мелочами вроде тех же сладостей. Казалось, Кирио никогда не переставали благодарить владельцы некоторых фруктовых лавок в Руконгае. Капитан двенадцатого отряда уже давно слыла большой энтузиасткой с большим сердцем и помогала многим нуждающимся. Лечила, присылала полезные травы, а ещё нередко можно было заметить, как члены её отряда по своему желанию подправляли покосившиеся крыши домов или же чинили колёса тележек. Полученными за тепло и заботу гостинцами Кирио боле чем охотно делилась с подчинёнными. — Конечно, прихожу, — неохотно буркнул Шинджи, спускаясь со стула. — Ждите и в этом году, и в следующем. — Ты всегда будешь моим самым желанным гостем, — женщина продолжала делать записи, изредка убирая лиловые локоны с плеч. — Знаешь ведь, да? Шинджи помнил, как невольно замер тогда. А самым ярким воспоминанием было то, как в спокойном и заботливом тоне скользнуло что-то светло-печальное. "Неужели…" — подумал в тот момент лейтенант и тут же осёкся. Нет, её не могли призвать в Королевский Дворец. Там всё ещё было пять стражей, и если бы одного из них изгнали, слухи об этом разлетелись бы от самого Сейрейтея до далёких гор Хокутана. Хирако подошёл к столу, и так же быстро, как перебирал бумаги, начал молча перечислять последние и самые важные события, мысленно загибая пальцы. Внутри всё взволнованно сжалось, но первое, о чём Шинджи тогда успел подумать была Хиёри. Девчонка слишком любила их капитана, и вряд ли бы смогла пережить её уход. А он? Ему было бы тоже нелегко. — Ты в курсе, что капитан Томоко подал в отставку? — незатейливо поинтересовалась Кирио, миролюбиво наблюдая за тем, как подчинённый копался в сложенных папках. Будто осознав сказанное, она тут же тихо посмеялась и с теплотой добавила: — Глупый вопрос, наверное. Ты же у меня проницательный. И к тому же жутко любопытный. Шинджи посмотрел на неё очень внимательно. С одной стороны, он еле подавил в себе облегчённый вздох — она не собиралась уходить. Но что тогда? Если бордовые и пухлые губы до неприличия очаровательной Кирио Хикифуне украшала нежная улыбка, то почему лиловые глаза отдавали некоторой… тоской? — Я подала рекомендацию. Не смогла удержаться, — хмыкнула она, покачав головой. Их взгляды встретились. — Наверное, посчитала, что тебе не стоит упускать такой шанс. "Мне?" В ответ Шинджи растерянно поморгал, и сделал вид, что прочищает горло. Солнечный свет, что наполнял кабинет, будто ослепил блондина на пару секунд. — Думал, не узнаю? — Кирио склонила голову набок и с аккуратной серьёзностью сказала: — Оставь на время эти игры, дорогой. Ты ведь не думал, что лейтенант Мугурума скроет такую важную деталь в своих отчётах? "Вот же болван!" — тут же подумал Шинджи, маскируя раздражение задумчивостью, — "Обычно за него эти бумажки ещё дописывать приходится, а тут, видите ли, соизволил не забыть! Молодец какой. Придушил бы!" — Да и что уж сказать, — женщина легко фыркнула, и, поправляя белое капитанское хаори, обаятельно прищурилась: — я тоже не дурочка. Верно? В обычный день Шинджи бы тут же отшутился. Но тогда он словно язык проглотил, пытаясь просчитать, что именно было известно его капитану, и что именно Мугурума умудрился понаписать своим корявым подчерком в чёртовых отчётах. — Случай в Руконгае имел слишком странные черты, даже не думай спорить со мной. Уж я-то знаю, — протянула женщина уже ласково, даже гордо, — никто, кроме тебя, не смог бы перевернуть всё и вся настолько талантливо. Шинджи неожиданно для себя подавился. Впервые за столько лет службы он понял, что ему нечего сказать в ответ. Хотя, именно в этом заключалась важная деталь в службе любого лейтенанта: чувствовать, когда стоит промолчать и тем самым поддержать решения капитана, которые уже не подлежат обсуждению. Лейтенант Хирако любил нарушать это правило, но тогда был не тот случай. Несмотря на всё своё привычное добродушие, Кирио Хикифуне в какой-то миг стала очень серьёзной. По её лицу Шинджи понимал, что всё было решено уже заранее. Она сделала свой ход и ждала от него только покорности. А он чувствовал, что в этот раз противиться её своенравному характеру у него точно не выйдет. — Всё идёт так, как должно, Хирако, — она говорила спокойно, аккуратно изучая взглядом задумчивое лицо подчинённого. — Рано или поздно многие лейтенанты приходят к этому, и перемен избежать невозможно. Он тихо вздохнул. Казалось, его сердце слегка ускорило темп. Подойдя к окну, Шинджи приоткрыл его, впуская воздух, что нёс в себе медовые, сладкие нотки. Он невольно бросил взгляд на траву у деревянной ограды, где на сочной зелени кучковались пушистые ярко-жёлтые одуванчики. Цветущие всего несколько дней до становления лёгкими пушинками, что потом улетали вдаль. Неужели именно так закончится его путь здесь? В двенадцатом отряде, где всё только начиналось? А вообще, были ли ему прошедшие годы чем-то особенным? И не рано ли он решил двинуться дальше, поддавшись на провокации своего потайного "я"? Всем служащим военной структуры Готей 13, выпускникам Академии Шинигами, выдавался занпакто — духовный меч; но это вовсе не означало, что каждый мог раскрыть свой потенциал. Основной задачей шинигами являлось уничтожение пустых, и духовный меч становился надёжным соратником в этом деле в тот момент, когда постигалась первая ступень особых техник — шикай. В эту технику шинигами вкладывали часть себя, как души, выпуская силу, которая была подвластна лишь им самим. Техникой были обязаны владеть все, начиная от рядовых бойцов и заканчивая теми, кто занимал должности выше: офицеры, лейтенанты и капитаны. Последних насчитывалось всего тринадцать. И сейчас один из них покидал основной строй, что означало следующее: пятому отряду потребуется новый капитан. Тот, кто перешагнул через себя и выжил, подчинив себе свой духовный меч полностью, без остатка. — Знаю, ты поступил так, как считал нужным. Ты всегда так делаешь, особенно, если меня рядом нет, и поверь хотя бы мне, — в голосе Кирио прослеживалось понимание, — это было правильным решением. Никто не запрещает использовать банкай в целях защиты всего, что касается равновесия Общества Душ, — подумав, она также добавила: — Их было много, Шинджи. И очень хорошо, что у тебя оказался такой редкий козырь, — следующее заставило Шинджи проглотить язык насколько глубоко, насколько он смог: — Ты и представить себе не можешь, как я горжусь тобой, дорогой. Банкай. Эта особая техника шинигами являлась следующей ступенью, как только были достигнуты все границы, дозволенные в состоянии шикая. Не каждому было дано постичь и подмять под себя столь мощный всплеск духовной энергии. Именно поэтому, для освоения и развития которой могло потребоваться от десяти до ста лет. Финальная стадия, тот самый дар с небес, к которому стремились многие служащие Готея 13. И живыми до этого шага добирались лишь единицы. Те самые, которым стал не только понятен, но и подвластен их собственный внутренний мир. Именно эти души могли двигаться дальше. Но был ли Шинджи Хирако способен на такой большой шаг? Ему пришлось стать способным к этому. В Руконгае, у густых лесов в пригорье Хокутана, группа двенадцатого отряда, возглавляемая лейтенантом, оказалась загнанной оголодавшими и от того бешеными пустыми. Несколько его людей были схвачены и разорваны в клочья. Решение пришлось принимать быстро, совсем не думая ни о чём — отпустить стаю не являлось возможным, она бы в скором времени разрослась до огромных размеров, и снесла бы половину Руконгая, если не больше. Беспорядок в Руконгае понёс бы за собой последствия, которых Шинджи не мог предсказать, но одно он знал точно — бардак в бедной части Общества Душ никогда не решался мирным путём, и всё привело бы только к ужасному кровопролитию. Погибло бы много мирных, невинных душ, чего он не желал допускать, потому что когда-то давно ему доводилось видеть такое собственными глазами. Шинджи отдал приказ оставшимся выжившим из группы. Услышав, что должны бежать, шинигами воспротивились, но он рявкнул, что делает то, что требуется. А потом всё пошло, понеслось посекундно, словно быстрый холодный ветер. Он мчался так быстро, насколько мог. Изредка отбивался защитными заклинаниями, но даже хорошие умения в этом искусстве понемногу переставали приносить пользу. Пустые наступали, преследуя одинокую фигуру в чёрной форме и шевроном лейтенанта на правой руке, что мчалась мелкой тенью, уводя громкую стаю в горные проёмы. Рычание и стонущие вопли эхом врезались в горную породу, оглушая лейтенанта двенадцатого отряда так, что в какой-то момент он перестал слышать своё же сбивчивое дыхание. Наконец он загнал себя в угол, где смог остаться один на один с многочисленным врагом. Не успев притормозить, Хирако врезался в скалу, но боли не почувствовал. Лишь спустя некоторое время плечо даст о себе знать. Молниеносно развернувшись лицом к десяткам пустых, он хрипло выдохнул. Уродливые морды, пустые глазницы, выпадающие из пастей синеватые языки — весь этот круг постепенно сгущался вокруг него. От зловония, исходящего от их тел, запершило в горле. Пришлось избирательно втягивать воздух носом. Шинджи помнил, что его сердце билось тогда так бешено, что кровь пульсировала в кончиках пальцев, и в какой-то момент катана была готова выскользнуть из его вспотевших ладоней. Он также помнил, каким беспросветно серым казалось небо в тот день, ведь ему пришлось вскинуть голову, чтобы понять, увязался ли кто за ним или всё-таки нет. Никого не оказалось. Лейтенант двенадцатого отряда Хирако Шинджи оказался в полном одиночестве. Вокруг были лишь те, кто угрожал всему живому на своём пути, но сейчас они не подходили к нему. Защитное кидо послужило отличным временным решением против тупоголовых существ, которым хотелось лишь всё сожрать и уничтожить, оставляя за собой кровавый след. И сейчас их желаемым лакомым кусочком являлся шинигами, в чьих волосах заплутала лазурная ленточка. "Значит, никто не пострадает", — подумал тогда Шинджи, и решительно снял защитные стены кидо из светящейся духовной энергии. А затем прошептал несколько заветных слов, что заставили на мгновение перевернуться весь мир вокруг него. Лево, право, перед, зад, верх или низ, враг или союзник… Всё перепуталось, погрязло в визгах, воплях; заплелось в витиеватый узел из розовой обманной дымки, и разлеталось в разноцветную пыль. Волны его собственной духовной энергии скрыли Хирако от творящегося безумия, спрятали в свои золотые лепестки, сотканные словно из чистого сияния. Всё закончилось так же быстро, как и случилось, оставляя кровавое море после самой настоящей бойни поддавшихся гипнозу пустых. А потом Хирако услышал голос сверху. На самой вершине высокой скалы он заметил крепкую фигуру и серый ёжик из волос. Там стоял Кенсей Мугурума, который понял всё без лишних слов. Шинджи поморгал снова. Он чувствовал, что Кирио не сводила с него своего проницательного взгляда. Шинджи заставил себя наконец отпустить папку, которую бездумно теребил вот уже несколько минут, разворошив и так уже помятый жизнью уголок. Ему оставалось лишь улыбнуться в ответ. До него вдруг дошла мысль, что эта женщина могла догадаться обо всём и раньше, без коряво заполненных бумаг лейтенанта девятого отряда. — Хорошо. Вы угадали. Раскусили меня, раскололи, как орех, — блондин развёл руками. Кирио мягко посмеялась в ответ и покачала головой. — Но кто Вам сказал, что я буду хорошим капитаном? — Должно быть, снег выпадет! — Кирио неверяще уставилась на него, и хлопала ресницами. — Когда это мой лейтенант с самым длинным языком в Готее 13 стал сомневаться в себе любимом? Шинджи повёл плечом и отвёл взгляд, бурча себе под нос: — Ну, не с таким уж и длинным, я просто… — Всего-то общительный и любопытный, — фыркнула Кирио и ласково улыбнулась ему. — Знаю, слышала, и ни в коем случае не отрицаю. Именно поэтому это должен быть ты, — в её голосе не было ни единой капли сомнения, когда она добавила: — Никто не поведёт за собой других, как ты, Хирако. Кому, как не тебе знать, какова цена одной души? "Хиёри", — пронеслось в голове у лейтенанта двенадцатого отряда. — Расставаться всегда сложно, дорогой. Но это часть любой жизни, — Кирио обхватила широкими ладонями маленький чайник, и бережно наливала горячий напиток по пиалам. — Когда-то ты стал опорой мне и моим людям. Теперь, — она мягко поманила его рукой, приглашая сесть напротив себя, — я хочу, чтобы ты сделал это для своих людей, — женщина вдруг метнула в него строгий взгляд. — А они у тебя будут, потому что ты не в праве отказать мне в моём же приказе. На этот раз — точно нет. Шинджи послушно опустился на пуф. — За что ж Вы так жестоки ко мне, достопочтенная Кирио-сан? — с вежливым кивком он принял пиалу из рук своего капитана, и чуть улыбаясь, спросил: — Совсем выбора не даёте? Та мотнула головой и подмигнула ему: — Ты прав. Не даю. Они проговорили ещё очень долго тогда, и все те часы Кирио Хикифуне посвятила именно своему лейтенанту, служившему ей хоть и крайне своенравно, но преданно несколько десятков лет. — Ты будешь отличным капитаном, дорогой. Именно так закончился их разговор в тот безумно яркий и солнечный апрельский день. И вот уже наступал май. Оставалось всего пара часов до того, как придётся оставить лейтенантский шеврон на столе кабинета, что уже не будет принадлежать ему. Дуновение ночного ветра заставило встрепенуться листьям на молодых деревьях. Послышался приятный шелест листвы. Свежий воздух ненавязчиво прогуливался по дорожкам бараков, разгоняя духоту, что никак не желала уступать ночной прохладе. Шинджи приоткрыл глаза, задевая рыжеватыми ресницами шаловливо спадающую чёлку. В небе загорелась первая звезда.━╗❁╔━
Утро медленно приходило на смену ночи. Рассветы в Сейрейтее обладали своим индивидуальным очарованием, но самыми любимыми оставались те, которые можно было застать непосредственно на крыше. Весь город спал, не издавая ни единого громкого звука. Лишь изредка до ушей Шинджи могли доноситься голоса тех, кто возвращался со своих ночных приключений, будь то задание или же посиделка. Блондин хмыкнул. Ведь он мог быть сейчас где-то там, отмечать своё повышение. Но был ли он готов ко всему, что ждало его там, впереди? Он попытался открыть глаза, но веки словно отяжелели. Хотелось подольше оставаться в уютной сонной дымке, попутно прячась от тревожного неведения. По небу проносились первые птицы. Их острые очертания пересекали тонкие и бледные лучи утреннего солнца, которое уже совсем скоро разбудит всех обитателей Сейрейтея. Но Шинджи не хотелось уходить. Прохладный воздух взлохматил чёлку, сдул косу с плеча. Он заставил Шинджи открыть глаза. Блондин задумчиво посмотрел через плечо, и спустя пару секунд развязал ленточку, а после и вовсе расплёл сами волосы. Тонкая лента красиво развевалась на фоне лазурного неба. Шёлк обвивал его тонкие длинные пальцы с такой нежностью, словно не желая отпускать. Шинджи вытянул руку перед собой, словно пытаясь коснуться лёгких облаков и развернул ладонь к себе. Он хотел сомкнуть пальцы, но порыв ветра всё решил за него. Голубая ленточка уносилась вдаль, переплетаясь с потоками воздуха. В глазах противно защипало, и Шинджи заставил себя вскинуть голову. С тонких искусанных губ сорвалось тихое: — Чёрт. Отпускать действительно трудно. Как и забирать себя без остатка, отдаваясь чему-то совершенно новому и неизведанному. Откуда Кирио взяла эту уверенность, которой так не хватало ему? Возможно потому что никогда в нём не сомневалась? Это поражало и восхищало одновременно. Только она одна могла сказать самую отвратительную фразу, которую только можно было себе представить: "Всё будет хорошо", и он бы не скривился от этого. Потому что его капитан никогда не давала усомниться в её словах и мыслях. При безумных сомнениях в себе Шинджи с такой же силой верил Кирио. Сможет ли он стать таким капитаном для своих людей? Шинджи медленно поднялся. Узкие карие глаза не отрывались от неба, которое будто светилось изнутри благодаря мягкому солнечному сиянию. Он чувствовал, что не способен дать ответа на этот вопрос. Но у него ещё будет время подумать. Целая вечность. Снова поднялся ветер, срывая ночную усталость загорелого лица. Ввысь поднимались лёгкие пушинки, кружась в изящном танце. Отцветали одуванчики.