Провал победителя

      Память. Что это такое и как это работает? Почему некоторые люди одну и ту же ситуацию либо помнят или нет? А может помнят совсем иначе, хоть оба принимали в ней активное участие? Иногда память помогает нам, иногда защищает, а бывает играет с нами в очень жесткую игру.       Я очень многое с весны 2022 года не помнил, и всегда думал, что это просто мой мозг меня защитил. Ну как. Так мне говорили врачи. А сейчас, сидя перед Костей, который только что рассказал мне о событиях прошлого – я был в замешательстве. А тут от чего меня мой мозг спас? Да и в целом, не помнить целый фрагмент своей жизни было так себе. Однако, когда я что-то вспоминал, то голова болела с такой силой, будто она грецкий орех, а ее пытаются расколоть орехоколом. От истории меня бросило в холодный пот, и я пытался отдышаться. Как же много я все-таки позабыл? - Тебе плохо? Ты какой-то бледный…, - позвал меня Костя, и я перевел взгляд со стола на него.       То, что я увидел повергло меня в шок. Лицо Каталевского буквально расплывалось: один глаз скользил вверх, другой вниз, и губы его растягивались в жуткой улыбке. Меня начало всего трясти от его вида. Это казалось каким-то кошмаром. Я огляделся вокруг, все предметы свободно передвигались по пространству, я уже не сидел на кухне на стуле за столом, а парил в воздухе. Спрыгнув со стула я побежал, пытаясь не потеряться в совершенно новом для меня пространстве. Коридор, который вел с кухни в прихожую теперь казался просто немыслимо длинным и бесконечным. За ручку двери у меня тоже получилось ухватиться не сразу, она как в самой надоедливой игре передвигалась, как только моя рука тянулась к ней. Я услышал топот и низкий, утробный голос, который звал меня. Времени разворачиваться и смотреть что это – не было. Я точно был уверен, что это непременно нанесет мне вред, оно очень опасно. Открыв дверь, я бегу по лестнице вниз. На каком этаже мы были – вспомнить не могу, но точно понимаю, что лестница бесконечно ведет меня вниз, будто в ад. Дыхание совсем сбивается, ноги спотыкаются об друг друга и я кубарем лечу вниз и падаю к двери. Обычной, не скользящей, монументально стоящей двери. Моментально подрываюсь. Колени и ладони саднит, возможно я сильно ударился, когда падал с лестницы, но это сейчас последнее, что меня волнует. Дверь открывается, и меня окатывает ледяной водой. Передо мной стоит моя мать и я. Совсем другой я. Они стоят спиной друг к другу, будто находятся совершенно в разных местах. - Ты где ходишь?! - С парнем гуляю - Позорище, домой сегодня можешь не приходить, не хочу, чтобы от тебя воняло его духами. Мерзость.       Я сжимаю рот руками, пытаясь сдержать эмоции, приходится зажимать нос руками, потому что слезы уже рвутся наружу. Меня накрывает меня от этого диалога, тем временем, они разворачиваются лицом друг к другу, ненавистно глядя глаза в глаза. Мать бьет другого меня по лицу наотмашь и орет на всю улицу. Хотя улица ли это была – я и сам не понимал. - Ты где? Почему на звонки не отвечаешь? - Я у Андрея был… - Фу, как таких педиков земля носит?! Я очень разочарована тем, что ты мой сын!       Другой я бьет ее в ответ. А я больше не могу сдержать эмоции. Слезы текут из моих глаз, а меня всего трясет. Эти двое замечают меня, как куклы поворачиваются и медленным шагом идут, скорее даже наступают. Их слова больше похож на шепот, который звучит где-то настолько близко, что оглушает подобно крику. - Вы там вообще страх потеряли?! Целоваться перед нашим домом у соседей на глазах! Лучше бы я аборт сделала, чем родила такого как ты! – тычет в меня пальцем женщина. - Извини, что я такой омерзительный, поверь, я тоже себя ненавижу, - безэмоционально отвечает другой я, глядя мне в глаза, кажется он тоже плачет.       Они идут на меня, а улица за их спинами расплывается и превращается в одно красочное пятно. Дороги не видно, но оставаться с ними куда страшнее. Поэтому я просто бегу на них, зажмурив глаза. Поезда сбивают людей, а я смогу сбить их и прорваться вперед, я в этом уверен. Просто бежать страшно. Холод окутывает мои легкие и когда открываю глаза, осознаю, что стою на крыше многоэтажки и смотрю вниз. Все плывет. Люди внизу кажутся такими крошечными, игрушечными, беззащитными. И кажется я впервые чувствую себя в безопасности. Но тут на моей талии смыкаются в объятьях руки. Ощущение, будто я попался в ловушку. Руки гладят меня, а после начинают залезать под футболку. Я даже не могу посмотреть кто это. Но знаю наверняка. Если страхи идут по возрастанию, то не сложно догадаться, кто будет идти после матери. - Котенок, ты какой-то дерганный, ты что испугался? Разве я могу тебя обидеть? – меня дергают в сторону, и я лечу назад, на крышу, приземляясь прямо на спину.       Кашель забивает легкие, дышать становится трудно. Кажется, я приложился головой. - Мой ты лучик, будь хорошим мальчиком, давай это сделаем вместе! – он тянет руку, в ней лежит шприц, я же в испуге отползаю назад. - В смысле ты говоришь, что не любишь?! И это после того, как я тебе дал абсолютно все?! Ты неблагодарная мразь, совсем меня не ценишь! – орет мужчина и надвигается на меня. – Я тебе покажу как надо вести себя со своим создателем!       Андрей кидается на меня, втыкая с размаху шприц куда-то в руку. Я кричу от боли, как будто это совсем не иголка, а целый кинжал. Он с остервенением рвет мою одежду. Попытки дать отпор становятся тщетными, почему-то мои руки совсем не слушаются меня, они становятся тонкими и худыми, как будто просто кости, обтянутые кожей.       Я кричу, но мой крик остается внутри меня. Ощущается только боль, тупая боль внизу, где-то в животе. А может это совсем не живот. Смотреть вниз страшно. Хочется, чтобы меня просто разрубили напополам, чтобы не ощущать себя таким. Закрываю глаза. По щекам текут слезы, но я их даже не чувствую. А открыв глаза вижу небо. Чистое, голубое небо с белыми кучевыми облаками. Они кажутся такими настоящими. Ощущение, будто это вата. Хочется пробежаться по ним, окунуться в это белое нечто. Но закрыв глаза и открыв снова я вижу лишь непроглядную пустоту. В одно мгновение мне кажется боль отступила, и я могу снова нормально дышать.       Встаю аккуратно, пытаясь не спугнуть то, что происходит здесь и сейчас. Лучше пользоваться моментом, когда все спокойно, ведь боли мне всегда хватит, ведь она преследует меня.       Вижу человека. Его силуэт в абсолютной тишине подсвечен из ниоткуда. Он сидит уткнувшись себе в колени и задыхается в слезах. Вид у него подавленный. Не знаю почему, но он меня тянет к себе, мне хочется ему помочь, поэтому иду к нему. - Эй, с тобой все в порядке? – касаюсь его плеча и застываю, оттого как неестественно громко и заливисто он начинает смеяться. - У меня да, а у тебя? – он поднимает голову и смотрит на меня.       У него такие же глаза, черты лица, такие же волосы и веснушки. Он – это я. Но что-то в нем совсем не похожее на меня. Он абсолютно другой, или я просто перестаю узнавать себя.       Воспользовавшись моим замешательством он хватает меня за руку и тянет на себя. - Страшно, да? Вот и мне было страшно, - он сжимает руку с такой силой, что я просто падаю к нему, чтобы уменьшить боль. – Больно, да? Мне тоже было больно. Но знаешь что, - он склоняется ко мне настолько низко, что я чувствую его дыхание. – Это ты во всем виноват. Мать права. Все вокруг правы. Ты ничтожество. Тебя никто никогда не полюбит, - он снова злобно смеется, а у меня по рукам ползут мурашки, насколько это страшно. – Ты не живешь. Ты на самом деле даже не существуешь. Потому что подобные тебе могут только гнить.       Он сталкивает меня вниз, и я лечу с многоэтажки. Вижу, как окна домов пролетают мимо меня. И в какой-то момент мне становится так все равно. Он ведь прав. Меня на самом деле нет. Все это лишь игра больного воображения. Какая жалость.       Они все абсолютно правы. Я мерзкий. Я грязный. Шлюха. Мразь. Да, да, они все правы…       Но вдруг мое падение останавливается. Настолько мягко я никогда не приземлялся. Оглядываюсь по сторонам, удивлению моему нет предела. Я нахожусь в клубе. В том самом с которым связаны самые ужасные воспоминание и там, где я часть из них и потерял. Я стою посреди зала, все там выглядит довольно странно: пьяные потасовки, кто-то кому-то пытается начистить рожу, парень блюет прямо посреди зала, девушку чуть ли не трахает какой-то мужик прямо около барной стойки. Вокруг царит хаос. Я иду дальше, пытаясь осознать, почему я тут оказался. Андрей сидит на своем привычном месте, окруженный кучей девушек. Они целуются, трогают его за все места, где только можно и нельзя. А я, тот я, наблюдаю за этим всем из-за барной стойки. Тут приходит сменщик. Он лишь ненадолго задержался. Я даже помню, что у него случилось: мать забрала ключи случайно оставив его дома взаперти, вот он и опоздал, поэтому мне пришлось выйти на часть смены. Налив себе какой-то коктейль я иду на танцевальную площадку, совсем игнорируя происходящее. На деле я помню, что уже принял в тот момент дозу, а коктейль сделает мне только хуже, и я половину вечера проведу в туалете, корчась от адской боли. Прижавшись к стене я наблюдаю за происходящим.       Этот вечер я помнил лишь частично. Как и многие вечера из того периода жизни, но мне всегда казалось, что именно там, в тот вечер, я потерял что-то значимое, важное. Кажется, это был конец мая. Значит моя зависимость была в самом разгаре. Сейчас половина первого, для клуба это только самое начало работы. Людей в клубе очень много. Они танцуют прижатые тесно друг к другу как будто заточенные в консервную банку. Мне даже становится душно, хоть я и понимаю, что даже не нахожусь по-настоящему в этом месте. В толпе замечаю знакомую темноволосую макушку. Каталевский крутится с какой-то компанией, соблюдая свой танцевальный кружок. Они выглядят очень счастливыми. Но тут случается то, что я никак не ожидал. Другой я, поговорив о чем-то с Андреем, разворачивается и идет в толпу, он хватает первого попавшегося парня, им почему-то оказывается именно Костя и целует его. Но тот не отталкивает, а напротив, притягивает ближе. Поцелуй выглядит слишком страстным, глубоким. Андрей не выдержав этого хватает меня за шкирку и откидывает на пол. Он очень зол. Каталевский пытается ему что-то сказать, у них намечается мордобой. Однако Андрей намного больше Кости, поэтому просто вмазав ему, хватает меня за футболку и тащит в коморку. Я знаю, что будет дальше, мне даже не нужно входить в эту комнатушку. После этого дня он притащит мне дорогущий подарок в виде новенького айфончика и я его обязательно прощу, ведь он скажет, что любит меня. Так, как никто в жизни не любил.       Из коморки раздаются крики, они заглушаются громкой музыкой и алкогольным, да и не только, состоянием других людей. - Хотел экспериментов, получай, шлюха! – кричат из-за двери, а у меня сжимается сердце. – Нравится тебе, нравится?!       В помещении темнеет, и я снова падаю, только теперь уже окончательно отключаюсь.       Воспоминания, такая странная вещь. Порой нам кажется, что хотелось бы помнить все, однако, порой, лучше все-таки что-то не помнить.       Открываю глаза я уже у Кости дома. Мир перестает плыть, однако все, что я увидел сильно засело у меня в памяти. Я не знаю, что из этого является выдумкой, а что реальностью. Мне говорил врач, что воспоминания могут посещать меня, если будут какие-то агрессоры. Но что же тут послужило им? Другое воспоминание?       К слову, я лежу на диване, на моем лбу повязка, она сильно холодит кожу. Костя пытается с кем-то связаться по телефону. - Почему это вы не можете приехать?! – орет он в трубку.       А меня это так забавляет. Он такой искренний, настоящий.       Зову его по имени, и он бросает телефон и бежит ко мне. Его вид максимально встревоженный, мне становится смешно, но сил нет, и я просто улыбаюсь.       Мне все еще кажется, что я нахожусь у себя в бреду, поэтому протягиваю руку и оглаживаю щеку Каталевского. У него нежная кожа. И такие яркие губы. А глаза. Они то самое небо, которое одаряет меня спокойствием. - Ты такой забавный, - хриплю я, поглаживая его по лицу, знакомлюсь с каждой чертой так близко, насколько это возможно. – И такой красивый.       Он все еще встревожен, а я наоборот, чувствую себя наконец-то в убежище. Прикрыв глаза, я погружаюсь в кучевые облака.