Гильотина

Замок показался за изгибом дороги, такой же темный и величественный, как и тогда, в самый первый раз. В бурную страшную ночь, пронизанную воем ветра и волков. Сейчас тоже завывал ветер, гоня по небу низкие и тяжелые тучи. Душный воздух обещал скорую грозу, которая все равно не принесет того облегчения, которое раньше дарил весенний ливень. А волки… Волки больше не выли. Джонатан сильно сомневался, что они остались хоть где-то в Румынии. Что сама Румыния все еще осталась. Разбираться в нынешней геополитике он не давал себе труда. Старенький армейский джип подпрыгнул на особенно выразительной колдобине, тут же провалился в яму, но, отчаянно рыча, все-таки вырвался из нее и бойко покатил по относительно ровной дороге к открытым воротам. Едва заметное голубоватое мерцание вокруг крепостной стены Джонатан прекрасно видел. И так же прекрасно знал, что никого, кроме него, эти чары не пропустят. Люди, даже со всеми своими технологиями, все еще не могли пробиться сквозь магию давно позабытого валашского господаря. Во дворе как будто ничего не изменилось. И сама кажущаяся заброшенной громада замка тоже осталась прежней. Джонатан стащил с лица защищавшую от пыли повязку, поднял на лоб очки, легко выпрыгнул на булыжную мостовую и принюхался, едва удержавшись от блаженного стона. Здесь, под защитой чар, по-прежнему пахло древней сыростью, плесенью, немного хвоей и, едва уловимо, речной свежестью. Ничего общего с пылью и раскаленным металлом, царившими снаружи. Оттуда – с внешней стороны – как раз донесся первый сухой раскат грома. Джонатан зло тряхнул стянутыми в узел на затылке кудрями и твердо поднялся по каменным ступеням к тяжелой деревянной двери. Потянул за позеленевшую от времени ручку. Двери открылись приветливо и бесшумно, выдавая, что о них заботились. Во всяком случае, регулярно чинили и смазывали. Внутри замок тоже не изменился совершенно. Те же пустые мертвые коридоры, слепые провалы дверей, за которыми, считай, не было комнат. И плотное, хорошо ощутимое присутствие Хозяина этого мертвого, но, кажется, единственного живого сейчас места. Джонатан толкнул дверь в кабинет графа и остановился на пороге, разглядывая высокую статную фигуру, замершую в проеме большого окна. Дракула стоял, заложив руки за спину, прямой и неподвижный, как памятник. −Джонатан. – не оборачиваясь, выговорил граф, и в его голосе Джонатан впервые не услышал насмешки. – Добро пожаловать. Не стой на пороге, заходи. −Полагаешь, счастье выпущу? – коротко, скорее по привычке, оскалился Джонатан, все-таки шагая в кабинет и закрывая за собой дверь. Дракула засмеялся. Этот тихий вкрадчивый смех не изменился совершенно. И по-прежнему вызывал хорошо ощутимый трепет где-то под ребрами и внизу живота. Часто и горячо запульсировал след от первого укуса на шее, и Джонатан машинально накрыл его ладонью, хотя высокий воротник, доходящий до подбородка, все равно не дал бы графу ничего увидеть. −Как ты можешь выпустить счастье, если оно только что вошло? – Дракула качнул аккуратно причесанной головой и, наконец, отвернулся от окна. Джонатан, стиснув кулаки, вглядывался в его гордое породистое лицо, ища… Он и сам не знал, что именно пытается отыскать. Признаки голода? Печать смерти? Хотя бы толику беспокойства? Ничего этого не было. Только широкая радушная улыбка. Словно уставший от одиночества граф принимает в своем затерянном среди валашских лесов и гор замке молодого помощника стряпчего из далекой туманной Англии. −Неужели ты так скучал по мне? – бросил Джонатан, не двигаясь с места. −Скучал. – невозмутимо кивнул Дракула, делая несколько медленных шагов навстречу. – Ты и сам знаешь, как порой невыносимо скучно жить вечно. Одна радость – в пропитании теперь недостатка нет. Наши горы превратились… Как это русские говорят? Ах да, сплошной проходной двор. Уже сами толком не знают, что это, а говорят. Джонатан смолчал, отводя глаза и глядя на свинцово-серые тучи в оконном проеме. Тонкой белой линией ударила молния. Раздался еще один раскат грома – уже ближе и громче. −Когда я стал таким… − все еще глядя в эти чудовищные небеса, начал Джонатан. – Я так боялся, что переживу всех, кого знал и любил. Но я даже помыслить не мог, что однажды переживу… −Всех. – с улыбкой закончил Дракула и сделал еще один мягкий шаг вперед. – В этом и есть весь смысл нашего бессмертия, Джонатан. Это дар и одновременно проклятие. Смотреть, как камень за камнем рушится сперва наш привычный мир, потом тот, что пришел ему на смену и тоже успел стать привычным. А теперь… −А теперь мы увидим, как рушится весь мир. Голос Джонатана все-таки дрогнул, горло сжало спазмом, и в этот миг вдруг все показалось неважным. Раздирающая нутро боль, когда кровь Дракулы создавала из него такого же монстра, как и сам граф. Прощальная улыбка Мины, потерявшейся в этом быстро меняющемся и таком непрочном мире. Ядовитая насмешка графа, вжимающего Джонатана в ледяные кирпичи Кэрфакса. Кэрфакса, хранившего столько воспоминаний – светлых и мрачных. Кэрфакса, которого больше не было. Как и изрядной части доброй старой Англии. Все стало неважным в сравнении с тем, что он видел в окне. −Ты слишком сильно драматизируешь. – прохладные шершавые ладони графа легли Джонатану на щеки, большой палец огладил сухие губы. – Мир намного крепче, чем ты думаешь. Это люди слишком глупые и хрупкие. Если угодно, мир – это гильотина. А люди по глупости сунули голову прямо под нож и отпустили веревку. −Что же станет с миром, когда в нем не останется людей? – прошептал Джонатан, глядя теперь в черноту глаз Дракулы. Граф улыбнулся и неспешно подался вперед. Неожиданно теплые губы легко коснулись рта Джонатана. Поцелуй не походил на все, что случалось до этого, и потому Джонатану стало только страшнее. −Парадокс, но даже теперь люди никуда не денутся. – прошептал Дракула Джонатану в губы. – Кто-нибудь непременно останется и вновь размножится по всему миру. Но возможно… − тьма в глазах графа стала холодной и острой, как лезвие той самой гильотины. – Возможно, теперь они будут делать это под нашим чутким руководством. Как ты на это смотришь, Джонатан? Джонатан накрыл ладоням руки графа и осторожно убрал их от своего лица. Дракула не протестовал. Послушно отошел в сторону, пропуская Джонатана к окну. Молнии теперь били без конца – раскаленные добела, тонкие, ветвистые. Тучи, наконец, пролились дождем, и над валашскими лесами стремительно сгущался мрак. −Хочешь сказать, что мы станем новыми королями людей? – усмехнулся Джонатан, сжимая тонкими холодными пальцами каменный подоконник. Руки Дракулы обняли его за пояс, слегка потянули, заставив откинуться назад. Джонатан злорадно подумал, что теперь черные одеяния Дракулы украсятся пятнами рыжей пыли с его потрепанной куртки. Воротник все еще надежно защищал шею, поэтому Дракула коснулся губами щеки Джонатана. Провел носом короткую черту до виска, вновь прижался губами – теперь к пушащимся кудрям. −У нас перед ними есть два преимущества. – прошептал Дракула в перерывах между короткими поцелуями. – Мы живем вечно. И мы помним все, чему научились прошлые поколения людей. Мы будем для них не просто королями – богами. −А гильотина нашим алтарем. – отозвался Джонатан, сдаваясь и подставляясь под неторопливые касания губ. За окном, насколько хватало глаз, тянулся выжженный невидимым пламенем ярко-рыжий лес. Со свинцовых небес хлестали тугие черные струи ядовитого дождя.