Корейские сказки

- С-сукаа… Удар. - Скотина! Удар. - Урод! Удар, еще удар. - Сволочь! Удар, удар, удар… - Убью, с-суку! Удар, удар, еще удар. - Тварь! Удар. - Чтоб ты сдох, мразь! Блять! Удар, удар… и еще, и еще… Удары сыпались один за другим с необыкновенной скоростью и силой. Чан хмуро посмотрел на Чанбина, тот тоже не был в восторге от происходившего. Они даже не знают, сколько по времени Минхо колотит эту долбанную грушу. Когда они пришли сюда, то их друг в остервенении лупил боксерскую грушу и ругался. Переглянувшись с Чаном еще раз, Чанбин молча пошел к Минхо. - Сссууукаа… Удар. - Тварь! Удар. И тут чьи-то руки со спины захватывают Минхо, прижимают его руки к телу и почти не дают двигаться. - Всё, хён... всё… хватит. - Пусти, Со! Я убью его! - Не сейчас, хён. Минхо пытается вырваться из хватки Чанбина, но внезапно понимает, что дико устал. Адреналин схлынул и сейчас он чувствует, как тело наливается усталостью. Тяжелой, пригибающей к полу усталостью, от которой хочется отключиться. Чанбин буквально тащит его на себе до ближайшей лавочки, заботливо усаживает и устраивается рядом, придерживая. Чан тут же оказывается рядом и обтирает влажным полотенцем лицо Минхо, а тот только слабо улыбается в благодарность за заботу. Через какое-то время, убедившись, что Минхо не собирается идти опять лупить грушу, Чанбин отпускает его. - Ну, и что сейчас? - Да блять! — взвивается Минхо. Чанбин вновь повисает на нем и опять усаживает на скамейку. Чан подает бутылку с водой, садится рядом и снова спрашивает: - Что случилось? Если будешь молчать и злиться, то мы не сможем помочь. - Да тут ничем уже… - голос Минхо уставший и какой-то обреченный. - Минхо, говори. Ну же… ты не один, возможно, мы сможем что-нибудь придумать. - Придумать... если бы… Я ведь не сразу понял, почему ко мне омеги стали подходить. За неделю девять омег подошли. - И чего они от тебя хотели? — спросил Чанбин. - Чего-чего... Хотели, чтобы я их девственности лишил. - Чего лишил? - Айщ... короче, они хотели, чтобы я у них первым был. Чан переглядывается с Чанбином. - Почему ты? - Да потому, блять! Все из-за этого Кима. Зануда чертов! Сссука… Минхо отчаянным жестом вцепился в волосы и тоненько взвыл. Его друзья первые видели Ли Минхо в таком состоянии. Значит, действительно произошло что-то серьезное, что выбило их друга из нормального состояния. Немного помолчав, Минхо кратко, но весьма экспрессивно и с ярким описанием поведал историю о соблазнении им Сынмина – наследника семьи Ким, омеги. Фирму Ким, а точнее - сельскохозяйственный холдинг, не знал только идиот. Холдинг занимался не только выращиванием и переработкой сельскохозяйственной продукции, но и спонсировал институт, в котором разрабатывались передовые методы ведения сельского хозяйства и эффективные, но безвредные для природы удобрения, развивали экологичное сельскохозяйственное производство. В общем, это было процветающее производство и конечно же, господин Ким был неимоверно богат. Вот только не было у него сына-альфы и наследником всего его состояния стал его любимый ребенок – омега Ким Сынмин. От природы ли или виной тому воспитание, но Сынмин был закрытой личностью. Нет, он вежливо общался с другими студентами, хорошо учился и участвовал в университетских мероприятиях. Но строго по минимуму, по необходимости, словно его это не интересовало, да и в веселой студенческой жизни в виде пьянок и прочих тусовок замечен не был. Плотно общался лишь с двумя студентами – омегой Хан Джисоном, который учился на программировании и с бетой Ян Чонином, что был на курс младше и учился на том же экономическом, что и Сынмин. Чем таким Сынмин зацепил Минхо он и сам не понял. Ну видит он Джисона, первачка со своего факультета с этим омегой, ну дружат они, какое ему дело. Сынмин был подчеркнуто вежлив и отстранён при общении, казалось, что он мало эмоционален. Но Минхо несколько раз видел, как этот самый Сынмин смеется, запрокидывая голову, над шутками Хана. В этот момент он менялся до неузнаваемости и становился необыкновенно притягательным. Но стоило кому-то подойти и всё, вновь маска отстраненности и невозмутимости, лишь вежливый интерес и хорошо скрываемое раздражение. Минхо не спорил на то, что соблазнит Сынмина, он совершенно не хотел пополнить список своих побед этим омегой. Он просто хотел вывести его на эмоции, чтобы тот показал себя настоящего. Минхо почему-то хотелось, что Ким Сынмин перестал прятаться и стал настоящим, с ним. И в какой-то момент, а это случилось уже на втором курсе омеги, он решил поухаживать за ним. Вообще, из всей их четверки у него была самая скандальная репутация. Репутация жестокого сердцееда, бессердечного ловеласа, который лишь пользуется омегами и вообще, ему нужно только одно – увеличить список побежденных омег. На самом деле это было не так. Минхо нравилось ухаживать: дарить цветы и подарки, гулять, держась за руки и сидеть в кафе, любоваться цветением вишни и посещать каток. Но стоило омеге после нескольких недель таких ухаживаний согласиться на постель, как Минхо почти мгновенно терял интерес к нему, и соответственно, бросал омегу, который уже вообразил себе свадьбу, детей и старость вместе. Стоит ли говорить о том, какие слухи ходили о Минхо, как из уст в уста передавались предупреждения старших омег младшим о том, что от этого красавца с кошачьими глазами следует держаться как можно дальше. Но все равно, омеги летели в объятия Минхо, а потом горько рыдали, оплакивая свою доверчивость и влюбленность. А Минхо вновь ухаживал за омегой, теперь уже другой. Его друзья периодически пеняли ему на такую неразборчивость и фыркали на его заявление о том, что он ищет своего единственного. А вообще-то, Минхо завидовал своим друзьям. Вот, например, Чанбин – цельная и целеустремленная натура, он верит в соулмейтов и истинность, и ждет своего омегу. Всю нерастраченную в учебе энергию выплескивает на тренировках, на записи песен, на работе, а уж если припирает, то идет в клуб и снимает омегу, которая так же пришла в поимках развлечений. И репутация у него как надежного и верного альфы. Или Хёнджин – полная противоположность Чанбину в ожидании истинного. Хёнджин божественно красив, а высокий рост добавляет ему в глазах омег какой-то необыкновенный флер и рядом с ним любой омега чувствует себя хрупким. Но при всем этом Хёнджин ужасно прямолинеен в отношениях. Он всегда говорит омегам, что они нужны ему только для удовлетворения, поэтому никаких отношений нет и не будет. А свое сердце он вручит только единственному – своему истинному. Романтик, блин! И самое интересное, что омеги ему это прощают, и они всегда расстаются друзьями. И репутация у него честного, но такого романтичного альфы. Вот как?! Ну, про Чана вообще говорить нечего. Этот уже встретил истинного. Минхо постоянно прикалывается над ним и говорит, что с такими родителями и братьями как у Джисона, омеги Чана, любой бы признал в нем истинного. Сами посудите: отец у омеги прокурор, папа – патологоанатом, и два брата-альфы: старший в спецназе, а младший грызет гранит науки в их же университете, будет адвокатом. Кто рискнет не признать в этом омеге истинного? Ухаживать Минхо умел и любил, он умел быть ненавязчиво внимательным, никогда не перебарщивал с заботой, чтобы омега не чувствовал себя спутанным по рукам и ногам. Он умел слушать и запоминал интересы омеги и всегда умилялся той радости, которую проявлял омега, когда он угадывал с подарком. И Ким Сынмин, при всей своей отстранённости, оказался обычным омегой, со своими слабостями. И нет, Минхо совершенно не собирался воспользоваться им в корыстных целях. Они прекрасно провели время вместе. Более того, Минхо в некотором роде даже льстило, что Сынмин такой неопытный и он может научить его многому в постельных делах. А вот дальше все пошло по известному месту. В какой- то момент Минхо почувствовал, что стал как-то сильно заинтересован в Сынмине и испугался. И решил, что постоянные отношения не для него. И не придумал ничего лучше, чем отловит омегу по пути в столовую и буквально на ходу сообщить тому, что между ними все кончено и вообще, спасибо за проведенное время и надеюсь, что твой первый сексуальный опыт тебе понравился. Мнение омеги его тогда не беспокоило. О том, что что-то не то Минхо понял по странно-расфокусированному взгляду Сынмина, которым тот смотрел куда-то за спину альфы. И тут мимо них быстро прошли, хихикая и перешептываясь несколько омег и Минхо понял, что они все слышали. Но будучи альфой, о котором и так много слухов по университету ходило, он всего лишь пожал плечами, затем попрощался с омегой и ушел. И только дома понял, что ему так мешало целый день и вспомнил как на глазах менялся Сынмин: вот растерянный омега смотрит на него… вот он смущенный, с покрасневшими щеками провожает взглядом услышавших их учеников и вот… перед Минхо уже не омега Минни, а Ким Сынмин, наследник Ким. *** Сынмин рыдал, икая и захлебываясь, судорожно вцепившись в Чонина. Рваные вздохи, перемежаемые тоненьким поскуливанием сменялись вновь рыданием и безудержными слезами. Чонин прижимал к себе друга, давая возможность выплакаться. Джисон бестолково сидел рядом и поглаживал Сынмина то по голове, то по спине, то по плечам. Он уже принес водички попить, и полотенце намочил и обтер лицо друга, и несколько пачек салфеток притащил. А еще он говорил успокаивающие вещи, но это только расстраивало Минни еще больше и добиться от юноши хоть каких-то не то, чтобы нормальных, а членораздельных объяснений не получалось. И вот тогда Чонин решает применить шоковую терапию и тащит Сынмина в ванну и буквально впихивает того под холодный душ, прямо в одежде. Минни взвизгивает, отбивается и пулей вылетает из ванны, оставляя на полу лужи, и на чем свет стоит ругает Чонина. - Во… зато протрезвел! – нелогично выдает Чонин. На него в удивлении вылупляются и Сынмин, и Джисон. А бета радостно, во все тридцать два им улыбается и заявляет: - Ну… соображать начал. Значит и поговорить можем. Сынмин только открыл рот, как послышался голос Джисона: - Не надо, не ругайтесь. Минни, тебе бы переодеться. Только сейчас Сынмин осмотрелся и обнаружил, сколько воды натекло и какой беспорядок вокруг. Фыркнув, он ушёл переодеваться, а его друзья принялись убираться. Когда Сынмин наконец-то переоделся и пришел на кухню, Джисон с Чонином не только ликвидировали беспорядок, но и заварили чай, и разогрели еду и ждали только его. Ведь они друзья – а это значит, что они не только слезы и сопли могут друг другу вытирать, но и разобраться с обидчиками. Минхо расстался с Сынмином некрасиво - унизил омегу публично, чем породил волну сплетен. Сынмин, при всей внешней браваде и излучаемом спокойствии был ранимым, остро переживал негативное к себе отношение, а сплетни практически вогнали его в депрессию. Он старался никому не показывать, что ему плохо: ни посторонним, ни друзьям. Но Джисон и Чонин давно его знали и потому прекрасно поняли, что с ним, а уж вытащить из Сынмина всю информацию оказалось достаточно просто. И если Чонин стал для Сынмина той самой жилеткой, в которую тот рыдал, то Джисон сперва растерялся и сначала бестолково метался, и только потом стал внимательно слушать друга. Несмотря на его рыдания, они с Чонином смогли понять, что произошло. Джисон так же был возмущен поступком альфы. Ну, не сложилось у тебя с омегой, зачем унижать, тем более что тот тебя не позорил. Джисон знал Минхо, точнее его альфа познакомил с ним, ему он показался симпатичным, но он не ожидал, что у Ли такой поганый характер. Хотя, слухи о любовных победах, а также о количестве брошенных им омег по университету ходили давно. Но Джисон не мог припомнить, чтобы тот так некрасиво поступал с другими омегами, и это вызывало в нем злость. Сынмин не заслужил такого! - Чего тебе еще не хватало, Ли? – бурчал омега, обсуждая с Чонином план мести одному обнаглевшему альфе. – У тебя и так поклонников ахуеть как много, учитывая твою репутацию. Зачем так-то делать было… Популярности маловато было, что ли? Ну… будет тебе популярность… Смотри, не захлебнись. Именно Джисон и предложил отплатить альфе его же монетой: ты ославил Сынмина, мы отзеркалим ситуацию. А главным героем новой сплетни будет альфа Ли Минхо. План был прост и безупречен: всего лишь нужно было, чтобы необходимую информацию услышали главные университетские сплетники, а дальше – дело времени. И Джисон с Чонином были уверены, что не так уж и много этого времени потребуется. Конечно же, они посвятили Сынмина в это дело. Конечно же, Сынмин долго отнекивался и твердил, что он выше всего этого. И только вопрос Джисона, а если следующей жертвой вот такого Минхо станет Чонин или другой омега, он так же будет «выше всего этого»? Аргумент, конечно, так себе, но Минни вынужден был признать, что как бы не хотелось ему забыть всё как страшный сон, но не получится. Его репутации действительно нанесен урон, пусть и незначительный, но эта сплетня будет сопровождать его всю жизнь. Увы, таково общество и традиции в их стране, и никуда от этого не деться. Итак, действующие лица и исполнители: Сынмин и Чонин. Они должны были в библиотеке, «страшно секретничая», поговорить о Минхо. Причем не столько о том, какой он негодяй и как обошелся с Сынмином. А о том, что Минхо хороший любовник и для первого раза – самое то, и что Сынмин благодарен альфе за незабываемый первый раз. Главное, чтобы именно в этот момент в библиотеку пришли главные университетские сплетники, а это было достаточно сложно, поскольку учились они на другом факультете нежели Джисон. Но тем не менее, он смог это сделать: якобы обронил свой скетчбук в столовой и не заметил этого, а перед этим громко сообщил однокурснику, что собирается в библиотеку к Сынмину. Его вещь нашли как раз студенты факультета журналистики, ну а дальше было делом техники. Джисон всегда подписывал свои учебники и тетради, а фамилия Хан была достаточно известна, поэтому связываться с его семьей дураков не было. Парочка студентов-журналистов и принесла ему скетчбук. - Скажи, а… - Да по согласию все. Ты же знаешь, я сейчас экстерном курс заканчиваю, чтобы успеть на трехмесячную стажировку. - Да, ты говорил. - А там, ну я не знаю... Такой плотной опеки не будет, хочу оторваться, потом ведь не до этого будет. И диплом, и работа… и, возможно, брак. - Загрузили тебя. - Ну вот я и решил, что Минхо совсем неплохой вариант. А то даже неловко, в моем возрасте и девственник… даже целоваться толком не умею. Не умел. - А сейчас? Любопытство друга было просто осязаемым. Сынмин как-то притих и потом мечтательно так простонал: - А сейчас... ммм... как он целуется… ноги подгибаются. - Серьезно? - Сам не верил. Знаешь, это хорошо, что он у меня первый… конечно, мне сравнивать не с кем. Но это пока. На последней фразе голос Сынмина как-то окреп и стал более бодрым, что ли. - То есть ты совсем не жалеешь? - Нет, совсем не жалею. Сынмин на какую-то минут задумался, а потом продолжил: - Мне ведь не с кем сравнивать. Но Минхо был терпелив и нежен, и заботлив… Знаешь, не просто сунул-подвигался и вынул. А действительно, как иногда в этих порнографических книжках для замордованных бытом омег пишут... Вот это вот описание на десять страниц, где кто кого погладил, поцеловал и куда чего засунул в подробностях. Понимаешь… Сынмин опять на секунду замолчал, подбирая слова: - Понимаешь… я словно в романе очутился. Вот со всеми такими описаниями… Или как в романтической дораме. И все вот это – и милые подарки, знаки внимания, и иногда казалось, что будто музыка звучит, и еще немного и лепестки сакуры полетят… Это так странно, и притягивает… Он ухаживал, это было так мило… Как любовник… Минхо, он хорош. И внимательный… Я ведь боялся, не хотел, чтобы было больно… быстро и стыдно, как какой-то перепих в клубе. Чонин задумчиво смотрел на Сынмина, который почему-то не смотрел на него, а разглядывал что-то на стене. - Ну, по крайней мере, не с уродом или насильником. Следующих альф будет с кем сравнивать. И именно в этот момент появились одногруппники Джисона, которые отдали ему скетчбук и ушли, точнее сделали вид, что ушли, а сами остановились послушать. Во всей этой ситуации Джисон не учел одного – психологию омег и изменчивое настроение толпы. Когда главные сплетники факультета «нечаянно» подслушали откровения Сынмина с Чонином, то обсудив в узком кругу информацию, разнесли ее по всему университету. И ситуация с расставанием Сынмина и Минхо стала выглядеть совершенно по-другому. И вот уже «… бедняжка Сынмин… должен радоваться, что до него, такой нудной и неинтересной бледной моли, снизошел сам Ли Минхо… будет хоть что вспомнить в старости... да и вообще, пусть будет благодарен за то, что получил такое удовольствие…» сменилось на «… не зря наследник Ким выбрал Минхо для первого раза… это так важно для омеги, для его ментального здоровья... а Минхо лучший в этом деле… ах, жаль что у меня первый раз был не с ним…» Для Минхо начался ад. Сначала, когда к нему подходили омеги и пока еще вежливо разговаривали и делали откровенные намеки на постель, он даже веселился. И иногда шутил с друзьями о том, что по популярности скоро перегонит Бан Чана. Однажды к нему подошел омега Чхве Бёль, сын фармацевтического магната, с тетрадью в руках и выдал информацию о том, что они уже установили очередь и на каждого омегу у Минхо будет максимум две недели. Ли сначала не понял, что за очередь, почему две недели и вообще, что происходит? Кратко Бёль рассказал ему о подслушанном в библиотеке разговоре, о том, что в университете есть омеги-девственники и они все не прочь лишится её с таким альфой как Ли Минхо. Так что, готовься, альфа! Кстати, все омеги из состоятельных и даже богатых семей, а потому о расходах на подарки и прогулки Минхо может не беспокоится, ему все возместят. Главное, чтобы омеги получили впечатляющий первый раз и не разочаровались. Сначала Минхо растерялся от такого, потом послал Чхве Бёль со всем их списком. Но омеги не успокоились, они постоянно подходили к нему, спрашивали и, более того – несколько омег перевели ему деньги на будущие расходы по ухаживанию за ними… Именно в такой момент и застали его друзья, когда один омега перевел деньги и потребовал, чтобы Минхо перестал дурить и занялся наконец-то делом, а точнее им, омегой. И конечно же, Ли винил во всем Сынмина. Ведь это его же разговор подслушали. Своей вины в случившемся он не видел и рвался разобраться с этим самым Ким Сынмином. Пусть тот только в университете объявится! - Не объявится. - Как это? - Он уехал. Мне Джисон сказал, что Сынмин отправился в Америку на стажировку, месяца на три или четыре. А потом он поедет в Европу. Я не очень понял… что-то там в их холдинге новое собираются внедрять. Вот его и отправили изучать, как будущего главу. Минхо обреченно закрыл глаза.