Под шум хмельных идей Пришла мечта о Ней, Как будто роза под наркозом. © «Агата Кристи»
Предатели, перешедшие на сторону Альянса, называют себя «Розенриттерами», «рыцарями розы». Но у него есть своя Роза, преданным рыцарем которой он себя считает. Рыцарь ведь должен служить своей возлюбленной Фрау. Его госпожа прекраснее всех женщин на свете. Райнхарду нет никакого дела до лицемерных и жеманных имперских аристократок в пышных платьях и тугих корсетах, чьи лица и плечи на балах скрыты под слоями пудры так же, как и их истинные помыслы, а каждое действие подчинено правилам этикета; нет дела и до женщин с завоёванных территорий, наглых и самостоятельных. Туповато-услужливые имперские пейзанки его тоже не привлекают. Его мысли занимает лишь одна женщина, его идеальная голубая роза, — хрупкая и нежная с виду, стойкая и сильная внутри, золотоволосая и прекрасная, словно Фрейя, чистая, что бы там ни говорили придворные змеи, каждой из которой он вырвет жало, если оно ещё на месте. В детстве Райнхард не понимал, зачем Аннерозе понадобилась кайзеру, просто чувствовал, что произошло что-то очень плохое, а судя по реакции других людей, ещё и постыдное. Конечно, позже, в казармах, его быстро просветили, зачем мужчинам нужны красивые юные девушки. Райнхарда это знание больно задело: он так старался никогда не думать об Аннерозе в таком плане, продолжать считать её воплощением непорочности, но всё же иногда его посещают совсем не те мысли, какие можно было бы ожидать. Кайзер вызывает ненависть, презрение и… жгучую ревность? Почему иногда, обычно ночью, Райнхард вдруг представляет на месте Фридриха себя? Он же не может всерьёз хотеть собственную сестру. Не может, верно? Эти чувства колются, словно шипы розового куста, такие необъяснимые, такие неправильные. Она ведь всегда выглядит такой несчастной, словно воплощение печали. И всё же остается потрясающей красавицей — утонченной, очаровательной, и при этом простой, без фальшивого светского кокетства. Его прекрасная Фрау, которую он уже один раз не смог защитить. Райнхард уже взрослый, он прославленный полководец, желанный гость любых балов и салонов. Но он всё ещё никогда не вступал в любовную связь — ни с женщиной, ни с мужчиной, что бы там ни предполагали сплетники из светских салонов Рейха и жёлтой прессы Альянса. Для него существует только она — его совершенная Роза. И больше не получается обманывать себя, что его чувства так уж невинны. Глядя на неё, он только и думает, каково это — коснуться её как мужчина, не как брат. Запустить руку в мягкие светлые волосы, прижаться губами к синеватой жилке на шее, хорошо заметной на лебяжье-белой коже, сжать в ладони округлую грудь… Хочется услышать стон удовольствия, чтобы она казалась счастливой любящей женщиной, а не печальным мраморным изваянием. Перед каждой встречей он чувствует трепет, он боится, что случайно выдаст свои чувства, и всё же надеется, что она может испытывать то же: для неё он должен быть лучше других мужчин, так же, как она для него дороже и прекраснее любой женщины, разве нет? Разве не он готов ради неё на всё?***
Он не может найти никаких объективных недостатков в Хильде, но, вручая ей розы, думает, что хотел бы видеть на её месте другую женщину. Ту, что после гибели Кирхайса неизменно далека от него.