Тайна будущего или Умный Гарри

Глава 1 или письмо из будущего Это был обычный ничем не отличающийся от других домов дом. Он находится в маленьком среднестатистическом городке Англии, Литтл-Уингинге на Тисовой улице. Но, в этом обычном доме жил необычный мальчик. И жил он в чулане под лестницей. Как правило, чуланы под лестницами — темные, пыльные, кишащие пауками, затхлые каморки, забитые хозяйственным инвентарём, но только не этот. Он тоже занимал ровно столько площади, сколько ему отводилось: метр в ширину, два в длину, ограниченные сверху стремительной, перевернутой горкой потолка, образованного лестницей. Здесь было так же темно, как и в любом другом помещении подобного назначения, но если бы там можно было включить свет (правда, сначала надо было хотя бы провести туда электричество), то обнаружилась бы просто безукоризненная чистота и никаких пауков. Однако странным нам покажется даже не искрящаяся чистота подобного помещения. А мальчик сидящий в самом «дальнем» углу, там где находился аккуратно свернутый в рулон узкий и тощий тюфяк вместе с серым постельным бельём. Судя по полутораметровому прямоугольнику, образованному аккуратно расставленными вдоль скошенной перегородки хозяйственными бытовыми приборами и садовыми инструментами, этот тюфяк регулярно расстилался, чтобы приютить в своих тощих «объятиях» вот этого самого мальчонку, который, скукожившись и подтянув острые коленки к подбородку, сидел прямо на полу рядом с «постелью». Волосы мальчика, цвета вороного крыла топорщились неуправляемыми вихрами в разные стороны, перекошенная, перевитая скотчем дужка нелепых огромных очков-велосипедов слетела с одного красного вспухшего уха, и соскользнула на кончик, уткнутого в коленки, носа. Нет, он не плакал, глаза по-прежнему оставались сухими, но судорожные вдохи через раз давали понять, с каким трудом мальчик пытается взять себя в руки. Сегодня по странному стечению обстоятельств мальчику исполнялось восемь лет. Он думал, что сегодня будет самый лучший день рождения в его жизни, но к концу дня все изменилось. ПОВ Гарри: Я думал, что сегодня у меня будет самый счастливый день рождения. Из-за того, что Миссис Фигг сломала ногу, споткнувшись об одну из своих кошек, дядя и тетя взяли меня с собой в зоопарк. По началу этот день не могли испортить ни постоянное шипение Дяди Вернона и Тети Петуньи, ни нытье и тычки кузена Дадли. Мне даже купили морженое. Это была вкуснятина. Просто продовщица спросила у дяди, что будет этот младший мальчик и ему пришлось купить мне фруктовый лед. Как я понял из ворчания дяди это было ради их ре-пу-та-ции. Я держался подальше от родственников, но так чтобы они меня видели и любовался красотой зверей читая таблички на клетках. Там было написано, какое животное там находится и откуда оно в зоопарке. Все было просто замечательно, пока мы не подошли к террариуму. Всё рухнуло в одночасье. Одномоментно, и в дальнейшем воспринималось, как кадры из фильма. Вот странный до невозможности разговор с питоном. Удар под рёбра от «милашки» Дадли. Падение, ещё один удар, уже пятой точкой, об пол. Негромкий звенящий звук порванной струны, и исчезнувшая витрина террариума. Стремительный бросок змеи, покинувшей свое узилище. Долбящий пудовыми кулаками по восстановившемуся стеклу мокрый кузен, сидящий в змеином террариуме. Растерянный служащий, не понимающий, как ребёнок мог оказаться в террариуме-вольере, а питон удрать; ведь никаких повреждений нет! — Ссспасссибо, амиго! — негромкое шипение боа, и визг посетителей террариума. Дядя Вернон, пыхтящий, не находящий слов от возмущения и ярости, с раздувшимся, красным, как раскалённый уголь, лицом, вцепился клещом в мое бедное ухо, за которое и вывел его из парка. Потом был переезд до Прайвет Драйв 4 и поход от машины до чулана, куда мальчика гнали пинками, резко захлопнувшаяся дверца и крик раненного бегемота в ответ на мои неуверенные попытки оправдаться. — …оно исчезло, как по волшебству! — Никакого волшебства не существует, урод ненормальный! Вот так закончился этот так восхитительно начавшийся день. Ужина я сегодня определённо не получу, а может останусь без еды и на всю неделю, такое уже бывало и за меньшие прегрешения. А тут, шутка ли: Дадли в террариуме у питона, и не важно, что самого питона там уже и след простыл. Я успокоился и начал растилать свою постель, как мои очки в очередной раз сломались. Я заклеил их скотчем. Их мне купила тетя в аптеке. Они всегда ломались при удачной «Охоте на Гарри» моего кузена и его дружков. Я лег и начал думать над словами дяди Вернона «Волшебства не существует». Как это не сеществует? -подумал я. А его отросшие за ночь волосы после того, как тётя подстригла наголо? А его внезапный полёт на флюгер, когда Дадли с дружками почти догнал меня, ведь я совершенно точно был на асфальте, а в следующее мгновение уже цеплялся за флюгер. Я тогда чуть не разбился, не ожидая, что на следующем шаге под его ногой окажется пустота. Я уже падал, когда руки ударились о перекладину на флюгере, и хватательный рефлекс сработал просто и без затей. Бац, и я висит на вытянутых руках, а флюгер неумолимо поворачивается под воздействием массы его тела. А кусок праздничного торта, который совершенно точно летел по воздуху от тарелки кузена к нему? А разбившиеся по всему дому окна, когда мне приказали снять с огня кастрюлю с кипящим бульоном и я её не удержал, ошпарившись почти с головы до ног? Кстати, сразу меня в больницу не повезли, а наутро опять всё было, как вчера: ни одного ожога не осталось. Даже мне, малышу четырехлетнему, было понятно, что такие ожоги за ночь не заживают. Я помнил, как Дадли игрался спичками и обжёгся, не сильно, но рука у него была перебинтована не один день. И много, много, много еще таких случаев, которые кроме как волшебством и не объяснишь. Но все они происходили с ним, и за это меня не любили родственники. Они называли меня поганцем, уродом, ненормальным, щенком. Да и сегодняшний случай… Он действительно разговаривал со змеёй, ему не послышалось ответное: «Спасибо, амиго!». Свое имя Гарри слышал от родственников только в присутствии кого-нибудь постороннего, да и то редко. В присутствии посторонних о нём вообще старались никак не упоминать. Будто нет мальчика по имени Гарри, и, вообще, в этом доме проживают только Дурсли. А свое полное имя Гарри Джеймс Поттер узнал только в начальной школе на традиционной перекличке. Было стыдно и неловко, кузен сильно толкнул меня, когда я не откликнулся на своё имя. Я просто не знал, что меня зовут Гарри Джеймс Поттер, а мальчиков по имени Гарри в их классе оказалось аж целых два, помимо него. Гарри ещё долго не мог понять, к кому из них обращается учитель, отчего по классу прошёлся шепоток. Несколько позже ученики, подзуживаемые Дадли, стали обзывать его отсталым, сумасшедшим. Друзей у меня так и не появилось. Вот и сегодня. Ну, как не может быть волшебства, если я собственными, пусть и слепыми, глазами видел, как исчезло, а потом вновь появилось стекло? В этот раз я уловил связь: желание выпустить питона из террариума и небольшой ток силы от меня к стеклу, а потом, когда я испугался, что меня опять обвинят во всех грехах, еще один поток — стекло встало на место, только вот кузен оказался в небольшом бассейне аквариума за стеклом! Именно силы, я не знал, как это назвать по другому. Это не было чем-то ощутимым, как ветер, например. На пути потока не колыхнулось ни одно растение или лёгкая юбка-солнышко стоящей рядом девочки, но ощущалось именно как поток. Что бы это могло быть? А теперь я мог спокойно провести и все параллели между странными случаями именно и моим желанием, пусть тогда я и не чувствовал силы. Не понравилось, что побрили, оставив только чёлку, чтобы прикрыть шрам — на утро волосы прежней лохматости. Убежать от кузена? Тогда, если бы меня поймали, он бы не отделался простым тупым избиением, что-то было такое озверевшее в кузене. Увиденный флюгер и неистовое желание оказаться именно там, вне досягаемости банды, и вот я уже падает в пустоту, разверзшуюся под ногами, едва успевая схватиться за перекладину этого самого флюгера. Ему три года, и у кузена день рожденья. У Дадли вкуснющий торт на тарелке, а он кричу, что хочет другой, где сливок больше. У меня на тарелке только подгорелый коржик, и вот — торт, плавно поднявшись в воздух, уже меняет место своей дислокации. И та злополучная кастрюля с кипящим бульоном, которая опрокинулась, и меня окатило с головы до ног? Тётя Петуния только за шкирку отволокла меня в чулан, не оказав даже малейшей врачебной помощи. Хотя бы просто смыть бульон с меня прохладной водой. Мне было жутко больно, и я хотел избавиться от этой боли, но потерял сознание, а на утро уже всё было почти нормально — не было боли, а на месте ожогов тело покрывала молодая розовая кожица, которая слегка тянула, но боли не причиняла. Однако после такого самоизлечения меня вообще перестали водить в больницу, как бы плохо мне ни было. Но при этом повторяли и повторяли: «Волшебства не существует!». Этот год был самым страшным в моей жизни. Потому что я первый раз попал в больницу с такими серьёзными повреждениями, что мое желание с ними не справилось. Тётке пришлось отвечать на стандартные вопросы при заполнении карточки пациента. Мне очень понравился мистер Дэвидсон, социальный работник, который, казалось, был искренне озабочен моим физическим состоянием и что-то угрожающе говорил тёте Петунии. Но уже на следующий день он больше в больнице не показывался. Второй раз — удачная «охота» Дадли и его дружков на Гарри. Камень, запущенный из самодельной пращи, попал аккурат в висок: кома. Третий раз — дядя велел мне убрать с крыши снег, а также прочистить желоба стоков. Дадли веселился тем, что расшатывал неустойчивую опору под «уродом» и, в конце концов, выбил лестницу из-под ног. Я упал с высоты шести метров, лестница, падая, задела карниз, и одна из упавших сосулек пробила мою грудь: кома. В зарешеченное окошечко в двери чулана больше не проникало даже намёка на свет — Дядя с Тетей уже разошлись по своим спальням, значит, пора уже спать, но спать не хотелось совершенно. Если волшебство существует, а я уже убедился, что оно есть, и это волшебство выполняет мои желания, значит надо тренироваться в их осуществлении. Сказано — сделано. Я уселся в позу лотоса на своем тюфяке, колдовать сидя мне казалось много удобнее. Я сосредоточенно смотрел куда-то перед собой, стараясь вспомнить, что же он почувствовал сегодня в террариуме, и воспроизвести это чувство. Через 5 минут у меня получилось снова почувствовать этот поток, только на этот раз он не имел чёткой направленности. Поток кружил вокруг меня завиваясь в спирали, и я прошептал: Хочу, чтобы стало светло! — представив ярко светящуюся лампочку. В следующий миг глаза ослепило ярким светом, от чего по щекам покатились слёзы, а еще через секунду по моей голове, что-то мягко стукнуло и по спине скатилось на «постель». От испуга я потерял концентрацию, и свет в чулане погас. Несколько раз судорожно вздохнув, чтобы успокоить бешено колотящееся сердечко, я осторожно завёл руки за спину и ощупал пространство за спиной, пока пальчиками не натолкнулся на свёрток, судя по ощущениям, бумажный. Схватив неожиданный презент, я снова, уже ничего не боясь, ощупал его руками. После ярчайшего наколдованного света, казалось, что в чулане стало так темно, как не бывало раньше, даже по ночам. На крыльце приветливо горел неяркий фонарь, свет которого проникал в большие витражные окна и попадал прямо в чёртово-зарешечённое-окошечко-в-двери чулана. «Вот, кстати, и ещё один интересный момент: над крыльцом лампочка бестолково горит всю ночь — и это нормально, так положено. Это не прожигание электричества, а вот свет в чулане мальчика — это бестолковое расточительство!» Я снова сосредоточился и попробовал создать этот волшебный свет, теперь я был более уверен — один раз уже получилось! Яркий огонёк послушно вспыхнул прямо перед глазами, снова вызвав слезы, и опять потух. Раз за разом я зажигал «лампочку» (это были чары Люмос об этом он, конечно, не знал, но подобное незнание не мешало ему экспериментировать), крепко прижимая к себе сверток из плотной бумаги. Судя по форме, там была книга. Вот я и тренировался, чтобы поскорее открыть первый в моей жизни подарком на день рожденья, и не важно, как этот подарок был получен, а, может, так даже интереснее. Часа через два у меня получился шарик с чуть приглушённым светом, а не той яростной вспышкой, который получался в первые разы, а также я научился управлять этим светлячком. Только вот от усилий руки дрожали, пот стекал по лбу, застилая глаза, которые пекло, словно туда насыпали перца. Состояние ясно давало понять, что узнать, о чем же книга, сегодня он не сможет: сил не хватит. Я чувствовал, как горящий светлячок вытягивает из меня силу для поддержания своего существования. Так у меня появился вопрос: а сколько я может вообще продержать вот этого светлячка? Не сегодня… — пробормотал я, отпуская тоненькую «ниточку», соединяющую меня и комочек света. Я заснул с улыбкой думая, когда я смогу прочитать мой подарок. Конец ПОВ Гарри Это было начало разрушения великого плана Альбуса Дамблдора. Начало нового дня ПОВ Гарри: Проснувшись утром, я, уже приблизительно представлявший, чего мне ожидать от родственников, тихо свернул свою скатку и дожидался прихода тёти для препровождения на утренний моцион. Если не заставят готовить завтрак, значит, сидеть мне в чулане весь день, и так несколько дней. В кои-то веки я просто молился, чтобы мое наказание приобрело именно эту форму, и мои надежды сбылись. Оказавшись снова в чулане, я снова раскатал свою лежанку (лежа всё-таки удобнее, чем сидя скрючившись на скатке под лестницей), уже отработанным движением вызвал светлячок, подвесил его над своей головой и осторожно взял в руки вчерашний свёрток, до этого момента надёжно спрятанный под половицей последней ступеньки лестницы. Очень аккуратно, используя острый осколок жестянки вместо ножа, я начал вскрывать таинственный пакет, стараясь как можно меньше шелестеть обёрткой. Бумага была темно-коричневого цвета и очень плотная. Из рваного надреза на торце пакета на постель выпала книга размером с альбом, в переплёте из тиснёной кожи, толщиной примерно в 15 сантиметров, и несколько листов обыкновенной не разлинованной бумаги, на которых стремительным и в то же время каллиграфическим почерком было написано письмо. Я решил начать с письма. «Привет маленький Гарри. Пишет тебе ты из будущего. Я завороженно смотрел на строчки и понимал, что это я пищу сам себе из БУДУЩЕГО! Пожалуйста внимательно прочитай письмо. У нас осталась слишком мало времени. Надеюсь ты уже понял, что Магия существует. Этот подарок попадет к тебе на твой 8 день рождения. Давай я тебе все объясню. Магия на самом деле существует. И есть такие же как ты. Волшебники. В одиннадцать лет к тебе придет сопровождающий придет и расскажет тебе, что ты волшебник. Прошу тебя не повторяй мои ошибки. Не верь всему, что тебе наплетут про «Великого» Альбуса Дамблдора. Я понимаю, что пишу сумбурно прости. Но на большее нет времени. Ты волшебник! Ты маг! Это просто невероятно! Здорово! Всего лишь через пару лет ты покинешь Дурслей. О-о-о! Это будет целая эпопея, но я и слова тебе не скажу — сам посмотришь! Тебя вернут в волшебный мир. Тебе подарят сказку! Но…» Вот, что-то мне в этом «но» не нравится, — печально подумал я. «В бочке с мёдом, есть ложка дёгтя», знаешь такую поговорку? Знаю, что ты знаешь. Мои… Твои… тьфу ты, наши родители тоже маги и причиной их отсутствия в твоей, моей, нашей жизни была не автокатастрофа, как уверяет нас «тётушка». Тем более мама не проститутка, а отец не алкоголик. Автокатастрофы по вине «папаши-наркомана» никогда не было. Родителей «убили», а меня… тьфу ты, тебя как щенка подзаборного подкинули на крылечко «родственничкам» по маминой линии. Мутная история. Со временем ты докопаешься до истины. Об этом я пишу только для того, что бы ты не бросался с распростёртыми объятиями к первому встречному волшебнику». «Интересно, а почему Я некоторые слова в кавычки заключаю? И почему это я должен бросаться в чьи-то объятия? До сих пор никто внимания не обращал на моё существование, а среди соседей я и вовсе «хулиган-преступник», не заслуживающий и слова ласкового» Извини, что так сумбурно выходит. Мне трудно писать это послание. С одной стороны, свое будущее ты должен творить сам, а с другой — так и хочется рассказать, что, где, как и почему — облегчить тебе путь. Ведь «прошлое неизменно!» Поэтому я пересылаю тебе эту книгу — Артефакт. В ней ты прочтёшь всё, что тебе следует знать о магическом мире и его законах, и многое другое. Также Артефакт будет выступать в роли учебника. Этот артефакт я создал сам. В предстоящие два года у тебя будет много времени для изучения содержимого Артефакта и магического мира, пока только в теории. Если у тебя возникнут вопросы по прочитанной в книге теме, тебе только стоит написать их на чистой стороне листа или полях Карандашом, прикрепленным к переплету с внутренней стороны, и Артефакт постарается ответить на них, ну, по ходу дела разберешься». Гарри потянулся к книге и внимательно осмотрел её со всех сторон, открыл её, недоумённо осмотрел пустые страницы. Карандаш обнаружился в переплёте между кожаным корешком книги и жёсткой прошивкой страниц. «Ты удивлён, что страницы пусты? Всё в порядке, как только ты активируешь артефакт, они заполнятся текстом, рисунками и прочим содержимым, необходимым для обучения. Активировать придётся кровью. Много её не надо. Проколи безымянный палец на левой руке, как в медпункте, когда кровь на анализы сдавали, и размажь капельку по тиснению в виде руны в верхней части корешка. И сразу запомни: волосы, ногти и тем более кровь — это очень сильные компоненты, по их состоянию и виду можно многое узнать о «человеке», но с ними можно и многое натворить, поэтому тщательнее следи за собой, старайся уничтожать такие следы. Расчесался, снял волоски с расчески — сожги в камине! Прочитав книгу, ты сам поймёшь, зачем и почему. Особенно кровь! Без добровольных и не очень заборов этой жидкости жизнь твоя не обойдется (в том же больничном крыле твоей будущей школы всегда будет припрятан свежий образец твоей кровушки), ты просто должен всегда об этом помнить!» Я взял все тот же осколок жестянки, которым вскрывал упаковку книги, и аккуратно проколол безымянный палец левой руки, как инструктировал меня Гарри из будущего. Сейчас я не понимал, почему именно безымянный палец, почему именно левой руки, надеялся, что после прочтения самой книги я это пойму, но не сомневался, что это важно, раз его будущее Я особо выделило эти слова. На подушечке пальца немедленно набухла тяжелая капля крови, и я поспешил приложить её к тиснению на корешке книги, старательно размазывая кровь по всему рисунку, поскольку не понимал, где там нарисована просто завитушка, а где эта самая руна, о которой говорилось в письме. Ранка от пореза зажила очень быстро, как и все мои мелкие ссадины, а корешок переплета оказался обильно смазан кровью. Через секунду кровь впиталась в корешок, вокруг книги засверкали небольшие разноцветные искры, и мне показалось, что книга вздохнула. Она, и вправду, на несколько мгновений раздулась в толщине, а потом резко сдулась до первоначального размера. Руки будто сами по себе осторожно открыли книгу. На первой странице подросток увидел весьма четкий печатный текст: «Здравствуй, мой маленький друг! Давай поговорим с тобой о магии…» я с усилием заставил себя оторваться от первого абзаца книги и вернуться к недочитанному письму. «Ну вот, теперь подготовкой тебя к «выходу в свет» будет заниматься Артефакт. Нельзя в магический мир идти на авось, ничего о нем не зная. Книга активирована твоей кровью, а потому больше никто не сможет её прочесть, если ты не дозволишь. Я настроил её так, что сначала ты прочитаешь несколько книг в определённом порядке. Это будет продолжаться до тех пор, пока ты не прочтёшь всё, что я посчитал нужным изучить до твоего поступления в школу. У тебя будут возникать вопросы, но ты не сможешь задать их Артефакту сразу после прочтения, так что выписывай эти вопросы на отдельный листок. Когда заготовленная информация будет тобой усвоена, ты сам будешь задавать вопросы Книге. Вот тогда-то и пригодится тебе листочек с вопросами, хотя я надеюсь на то, что какие бы у тебя не возникали вопросы в следующей главе, разделе, книге, ты получишь на них ответы. Если же нет, просто напиши их на полях или пустом развороте, и Книга выдаст список всей доступной для неё литературы по этой теме с кратким описанием. Тебе останется только указать, какую книгу ты бы хотел прочитать, и она тут же скопируется в Артефакт. Позволь тебе сказать, что Артефакт не берет знания из ниоткуда. Он напрямую связан с библиотекой в… Впрочем, не важно, где эта библиотека находится. Если в библиотеке нет какого-то фолианта, который бы тебе захотелось прочитать, то и в Артефакте он, соответственно, не отобразится. Этот фолиант, гримуар, просто книгу тебе придётся искать и приобретать самостоятельно. Однако, спешу тебя уверить, что библиотека оооооочень большая. До «сегодняшнего» дня (моего сегодня, когда я пишу это письмо) я обогатил эту библиотеку всего несколькими гримуарами, найденными… Кхм-кхм… неважно. Ибо всегда находил ответы на свои вопросы именно в ней. Естественно, в твоём времени этих гримуаров в библиотеке нет, хотя сама библиотека существует, а значит, они не смогут отразиться в Артефакте. Но книг тебе на ближайшие лет …дцать хватит. Теперь несколько советов, и ты сможешь унестись в миры грез о магии. Первое. Постарайся оказаться в Гринготтсе без сопровождения, как только у тебя это получится. Ты сам поймёшь, зачем тебе это будет надо. Что такое Гринготтс, тебе объяснит твой сопровождающий. Второе. Обрати внимания на Зелья и ни в коем случае не запускай этот предмет!!! ТРЕТЬЕ НЕ БУДЬ ТАКИМ ДУРАКОМ КАК Я И НЕ ПРОСРИ ЖИЗНЬ. НЕ ДОВЕРЯЙ ПРОШУ НЕ ДОВЕРЯЙ АЛЬБУСУ ДАМБЛДОРУ. Он разрушил мою жизнь. Из-за него погибли мои партнеры. Из-за него началась маггло-магическая война. На данный момент почти все волшебники мертвы. Мой мир уже не спасти, но ты можешь изменить будущее. Я слишком поздно понял гнилое нутро моего бывшего наставника Дамблдора. Надеюсь ты изменишь будущее. Вроде все. Ах да! На последней странице КНИГИ есть колдографии. Те двое, что танцуют вальс — твои родители, Лили и Джеймс Поттеры. Синеглазый кучеряшка — Сириус Блэк, измождённый — Римус Люпин, похожий на крысу— Питер Петтигрю. Об этой четвёрке тебе еще все уши прожужжат, поэтому ничего рассказывать не буду, но подумалось, что возможности, наконец, увидеть своих родителей ты обрадуешься. ПРОЩАЙ! Скоро я дам свой последний бой и умру. Но ты можешь спасти мир! Жди чуда и учись! Я перевернул книгу так, будто уже прочитал её и открыл на последней странице, за которой шла обложка переплета. На форзаце был аккуратно прикреплен обыкновенный почтовый конверт. При несильном нажатии он легко оказался в моих руках. Я вынул из него несколько… наверное, это все-таки фотографии, хоть и бесконечно повторяющие несколько секунд запечатленного момента. Вот запечатлён огромный стадион с непривычными атрибутами, и вдруг в кадр резко попадают два парня на метлах, останавливаются, недоуменно смотрят в объектив и уносятся со скоростью ветра дальше. Тот, кто фотографировал, тоже, вероятнее всего, на метле или высокой трибуне. Один из парней очень сильно похож на меня: те же волосы, торчащие на макушке, очки на кончике носа, губы, скулы, сам нос… На другом снимке: веселая рыжеволосая девушка кружится в легком сарафанчике по поляне, вот на её вытянутую руку присела бабочка, и девушка аккуратно сдувает красавицу со своей ладони прямо в объектив. На мгновение всё пространство фотографии оказывается закрыто огромными многоцветными крыльями, а вот девушка уже снова кружит по полянке. Вот та же девушка, только уже постарше, и тот лохматый парень с метлы кружат в вальсе в вихре осеннего листопада. Сердце пропускает удар, на глаза наворачиваются слёзы. Немного успокоившись, я беру следующую фотографию. Там изображен другой парень с первой карточки, той, где они на мётлах. На карточке этот длинноволосый, кучерявый и синеглазый брюнет бежит прямо на объектив и в какой-то момент оборачивается огромным псом, что громко (ну какой звук у фотографии?) обгавкивает снимающего, и в неуловимое мгновение снова становится весело смеющимся парнем, который, судя по всему, накидывается на снимающего, потому что в объективе резко вспыхивает яркое голубое небо с кусочком пушистого облака. На ещё одной карточке всё те же двое качают на руках, как на качелях, маму. На последней: мама сидит в центре, в красивом резном кресле, бросает хмурые взгляды на папу, который стоит справа. Он периодически приседает на корточки и заглядывает в глаза маме. Синеглазый, который так ловко превращается в собаку, стоит слева от мамы и нежно перебирает её распущенные волосы. На переднем плане у ног мамы расположились ещё два парня. Они сидели спина к спине, вытянув ноги, а на боковом плане играли отблески близко полыхающего камина. Один из них худощав и высок и как-то изможден, второй среднего роста и полноват, с уже наметившейся лысиной и какими-то мелкими чертами лица и острым носом. Из моих глаз ручьем текли слезы. В этот день к книге я так больше и не вернулся. Я ласково перебирал карточки, до боли в глазах всматриваясь в людей, изображённых на них, самыми кончиками пальцев обводил контуры лиц матери и отца, тихо бормоча себе под нос: «Ты не прав. Ждать не нужно. Чудо уже свершилось!».