Sa belle poupée

— Ммм..идеально. Арлекино лучезарно улыбнулась, немного чересчур. Ее глаза полностью окинули тебя — как будто она изучала тебя, запоминая каждый дюйм тебя фарфорового тела, когда она начала расхаживать вокруг. Ее взгляд остановился на твоих губах, когда она заметила, что ты слегка краснеешь всякий раз, когда видишь ее. Она не могла не ухмыльнуться при виде этого. — Такая хорошенькая. У меня такое чувство, что я могла бы сломать тебя одним ударом, - тихо рассмеялась женщина про себя. Она не смогла удержаться от жестокой улыбки. Тень беспокойства промелькнула на твоем лице, но она быстро сменилась обычным покорно-прелестным выражением. Так ведь? — Ты очаровательна. Предвестница не смогла удержаться и погладила тебя по голове. — Такая красивая. Такая хрупкая и очаровательная. Я просто хочу сломать что-нибудь такое красивое. Она сделала шаг ближе, положив руки тебе на плечи. Ее взгляд был напряженным. Арлекино на этот раз, не волновало, что ты не можешь чувствовать никакой боли. Она хотела, чтобы ты почувствовал страх. Твои шестеренки внутри завертелись немного быстрее; будь ты человеком, ты бы определенно почувствовала мурашки по коже. Тем не менее, ты сохраняла покорное выражение лица. Четвертая ухмыльнулась, почувствовав твою механическую дрожь. Ты боялась. Она могла сказать это по тому, с какой скоростью начали вращаться твои механизмы. — Ммм.. Такая хорошая девочка. Такая прелестная. Арлекино провела большим пальцем по твоей фарфоровой щеке. Ее прикосновение было прохладным. — Интересно, смогу ли я просто сломать тебя. Разломать пополам, как куклу, которой ты и являешься. Ты осторожно открыла рот, тихо говоря своим мягким голосом, боясь лишний раз сказать что-то не то. Доля неуверенности и беспокойства промелькнула в твоих словах. — Зачем тебе это делать?.. Арлекино усмехнулась, ее большой палец надавил сильнее, но она не оставила никаких трещин и вмятин. — Ты задаешь такие наивные вопросы... Она помолчала, словно обдумывая подходящий ответ. — Потому что я так хочу. Потому что ты красивая, драгоценная и сделана из фарфора и металла. Ее палец впился еще глубже, когда она воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться твоим бледным лицом. Кончиком пальца леди провела по твоему воротнику. — Такая хрупкая..- она тихо усмехнулась, впиваясь взглядом в глубину твоих искуственных глаз. Твой взор опустился, и ты тихо вздохнула, уставившись в пол. Ты не хотела "умирать", быть разбитой вдребезги - но понимала, что у тебя все равно не было выбора. Арлекино могла сказать, что ты мысленно готовилась. Она видела это по твоему взгляду — по тому, как ты смотрела в пол, не желая встречаться с ней взглядом напрямую. Предвестница усмехнулась шире над тем, как очаровательно ты выглядел. Как очаровательно выглядела фарфоровая кукла, которой ты была, когда пыталась подготовиться к тому, что вот-вот произойдет. — Тише, дорогая, - прошептала она и провела пальцами по твоей щеке, не сводя с тебя глаз. — Не утруждай себя подготовкой. Она говорила мягко, пока ее пальцы медленно двигались вниз по твоему подбородку, обхватывая его, чтобы приподнять твою голову. Глаза Арлекино встретились с твоими, ее холодный взгляд встретился с твоим страхом. — Просто прими то, что я сделаю с тобой,- прошептала она, облизывая губы. — Я буду ломать тебя, пока ты не разобьешься, как фарфоровое блюдо. Теперь ее рука обхватила твое лицо, большой палец крепко прижался к твоим губам. Ты сомкнула холодные губы, в глубине твоих глаз была тревога и отчаяние. Ты не хотела этого, но уже приняла исход событий. Глаза Арлекино наполнились удовольствием, когда она увидела, как ее фарфоровая кукла дрожит от страха. Она садистки улыбнулась тебе, еще раз проведя большим пальцем по этим бледным губам. — Такая хорошая, послушная куколка, принимающая свою судьбу, - голос женщины стал низким, почти мурлыканьем. Ее большой палец продолжал водить по твоим фарфоровым губам. — Я буду ломать тебя до тех пор, пока все, что я увижу, не станет печальной, красивой кучкой треснувших фарфоровых осколков. Она сделала паузу. — Ты знаешь, что я сделаю с тобой, как только сломаю тебя? — Нет.. - ты покачала головой, выдохнув слова почти шепотом, закрывая глаза чтобы убрать навязчивые картинки из головы. Арлекино усмехнулась, выдерживая несколько секунд для напряжения. Она наклонилась ближе к тебе, сохраняя свою издевательскую ухмылку. — Ты останешься таким, - ее голос был едва слышным шепотом, дыхание опаляло твою хрупкую фарфоровую кожу, пока она говорила. — грустная, сломанная марионетка. Симпатичная куколка, которую я могла бы использовать для украшения своего дома. Ее рука обхватила одну из твоих щек, а пальцы начали впиваться в кожу. — Вечно пойманная в ловушку, вечно красивая.. Ее ногти начали царапать тебя, но не оставили никаких следов. Пока нет. — Просто драгоценное создание, навсегда запертое в хрупком состоянии.. - губы предвестницы скривились в жестокой улыбке. Ей это начинало нравиться. Ей нравилось видеть, как это хрупкое создание пытается приготовиться к неизбежному. Звук ее дрожащего и едва слышного дыхания, то, как эти шестеренки в ее теле начинали становиться все более неистовыми... Это было музыкой для ее ушей. Четвертая наклонилась еще ближе, ее рука сильнее обхватила твои очертания лица. — Я могла бы сделать это прямо сейчас, - еще раз прошептала Арлекино, ни на секунду не сводя с тебя глаз. — Я мог бы просто сломать тебя прямо здесь.. Ты перестала дышать, затаив дыхание. все твое сознание замерло, в трепетном и мучительном ожидании неизбежного. Твоей душе не хотелось покидать это искусственное тело, ведь оно было единственной вариацией твоей жизни, которую миловали архонты. Но для Слуги ты лишь игрушка. Красивая игрушка. Арлекино отстранилась от твоего уха, наклоняясь ближе к твоему фарфоровому личику. Пристальный взгляд предвестницы внимательно изучал выражение твоего лица, то, как твое дыхание участилось при мысли о том, что она сломает тебя. Ее ухмылка стала шире. — Я почти чувствую, что твое личико стало бы еще симпатичнее, если бы я разбила тебя вдребезги... Ты ведь не возражаешь, не так ли? — проговорила она притворно-сладким голосом, обманчиво нежно обводя твои скулы и подбородок. — Я-я бы не хотела.. - Твои слова уже действительно были как шепот, взгляд был напуганный и отчаянный, а искусственный блеск жизни медленно угасал в них, теряя последнюю надежду. — Ну, ну, не стоит так печалиться. Я же не убиваю тебя, а лишь делаю шедевр из твоего и так прекрасного тела. Арлекино не смогла сдержать жестокой улыбки, увидев, как дрожал твой голос. Как твой взгляд наполнился беспокойством и отчаянием. — Тебя нужно лишь починить, чтобы возродиться, верно? Это ведь не настоящая смерть, не так ли? Она тихо рассмеялась, наклонившись к тебе чуть ближе и проведя кончиком острого ногтя по твоему фарфоровому подбородку. — Смерть для тебя - это действительно то, что я ломаю тебя? — Но.. - ты рвано вдохнула, прежде чем сдавленно закончить предложение. — ..Моя душа не сможешь вернуться в разломаное тело. Душа - единственное, что оживляет меня и делает такой человечной. Если ты разобьешь меня, я..я-я.. - Твой голос сорвался на шепот, ты дрожаще выдохнула, качая головой. - Ах..Твоя душа не сможет вернуться. - Слова женщины прозвучали как мурлыканье, когда она задумчиво повторила за тобой. Жестокая улыбка снова расцвела на ее лице. — Но я все же хочу оставить тебя в таком состоянии. Сломанной куклой. Ее палец продолжал впиваться в твою скулу, не оставляя никаких следов, а только ощущение тупого дискомфорта. — Твоя красота, навсегда разбитая на куски. - Арлекино заговорила, улыбка не сходила с ее губ, ее взгляд не отрывался от твоего. — Я хочу видеть тебя такой. Маленькая печальная кучка красивых кусочков. Я хочу увидеть это, как только сломаю тебя. Она на мгновение замолчала, ее взгляд все еще был прикован к твоему. - Ты ведь не станешь возражать, правда? Как мило ты будешь выглядеть в разбитых осколках. Твой голос задрожал, а губы скривились в болезненном вдохе. — Я не хочу умирать, - ты обречённо выдохнула эти слова, прекрасно понимая что ничего не изменишь. Ухмылка предвестницы стала шире. Палец Арлекино очерчивал круги вдоль твоей линии подбородка, но она не чувствовала удовлетворения от того, как отчаянно ты умоляла о жизни. Она слышала это раньше. - Я знаю, ты не хочешь умереть, как кусок разбитого фарфора. Никто не хочет. Ее руки спустились к твоей шее, но она пока не оказывала на нее никакого давления. — Но это все равно произойдет. Даже если ты будешь умолять... Ее рука прошлась по ключицам и снова вверх, к подбородку, приподнимая твою голову, чтобы заглянуть в твои испуганные глаза. — Даже если ты заплачешь, Дыхание Арлекино было тихим шипением тебе в ухо, когда она наклонилась ближе к тебе. — Даже если ты закричишь. Женщина ухмыльнулась при мысли об этом; видеть, как ты умоляешь, сопротивляешься ей, в то время как она ломает тебя. — Все, что ты можешь сделать, это принять свою судьбу. Ты печально замолчала, жажда жизни и искуственный блеск погасли в твоих глазах. Ты полностью отчаялась и приняла свою судьбу, понимая, что не сможешь противостоять этой женщине. Своей хозяйке. Арлекино усмехнулась при виде того, как ты сдался. Это было забавно, в каком-то извращенном, болезненном смысле. — Такая хорошая маленькая куколка. Рука Арлекино снова прошлась по твоей щеке, ногти слегка царапали фарфор твоей кожи. - Ты выглядишь такой хорошенькой, когда ты в таком отчаянии. Но прежде чем я начну... Голос Арлекино снова стал ниже, когда она заговорила. - Ты..собираешься умолять меня остановиться? Ты собираешься плакать, когда я разобью тебя вдребезги? Ты собираешься кричать и бороться? Ты обреченно покачала головой, опуская изящные руки по швам. — Нет..ведь это бесполезно. Арлекино не смогла скрыть улыбку, появившуюся на ее губах, когда она увидела, как легко ты смирился со своей судьбой. Ее рука опустилась с твоего подбородка, и теперь ее пальцы прижались к твоей ключице. — Такая хорошая кукла.. Она выглядела довольной, удовлетворенной, взволнованной.. — Теперь мы можем начать. Ее ладонь переместилась на середину твоей грудной клетки, острые когти предвестницы вдавливались в изящное тело сильнее с каждой секундой. Ты болезненно вздохнула и закрыла глаза, пряча отчаянный взгляд и позволяя себе просто отдаться происходящему. Через несколько секунд ты почувствовала, как фарфоровое покрытие начинает трескаться, а механизмы внутри начинают выходить из строя из-за проклятья Четвертой. Хватка Арлекино на твоей груди усилиласб еще сильнее, посылая проклятье прокатываться по твоему телу волнами и выводить из строя механизмы. — Ты уже ломаешься? - женщина тихо заговорила, наблюдая, как фарфоровая кукла медленно распадается на крошечные кусочки. Первая трещинка начала стекать по фарфоровой коже, расползаясь, как паутина. — Ты слишком легко ломаешься. - Ее хватка на твоей искусственной плоти, закрытьй одеждой, усилилась еще сильнее, когда она надавливала на твою фарфоровую кожу. Трещины начали расширяться, пока вторая, гигантская трещина, которая дошла до твоей шеи, не начала распространяться на челюсть и лицо. Ты с сожалением и болью прищурила глаза, почти полностью закрыв их. Если бы ты могла плакать, ты бы наверняка уже роняла слёзы, но ты не могла. Не умела. Арлекино не смогла сдержать ухмылки, наблюдая за фарфоровой куклой, которую она ломала. Слезы были бы идеальны, но поскольку ты не плакала, наблюдения за тем, как на твоем лице образуются трещины, было более чем достаточно. Она хотела, чтобы они расползлись, сломали эту фарфоровую плоть и превратили тебя в груду маленьких, острых, хрупких, симпатичных осколков. Ты закрыла глаза, чувствуя как трещины проходятся по левой части лица, а фарфор начинает отпадать, обнажая механизмы внутри. Кончики ее пальцев продолжали давить на тебя, теперь с большей силой. Звук авходящих из стоя механизмов и раскалывающегося на части хрупкого лица становился все слышнее. Трещины быстро распространялись и расширялись, черной молнией пересекая левую часть твоего лица. Хватка Арлекино усилилась, и то, как ты оставался таким неподвижным, когда она ломала тебя, приводило ее в волнение. — Хорошенькая. Красивая. Хрупкая. - Она сладко вздохнула, трещины превратились в сеть на твоем разбитом, когда-то прекрасном лице. Арлекино немного отстранилась и лучезарно улыбнулась при виде твоего изуродованного тела. - Ты такая ранимая, моя куколка..Такая хорошенькая в своем отчаянии. - Ее ногти прошлись по твоему разбитому лицу, звук был такой, словно разбиваются крошечные тарелки. Ты испуганно попыталась открыть глаза, но уже ничего не видела, так как трещины уже заглушили твое искуственное зрение. Ты могла лишь слушать и дрожать, чувствуя как твое тело становится все более расшатаным. — О, какая жалость..- насмешливо прошептала Арлекино, и звук фарфора, треснувшего под ее прикосновением, эхом разнесся по комнате. — К сожалению, ты сейчас не можешь видеть, какой хорошенькой ты стала..грустная, сломанная кукла. Ее ногти продолжали водить по твоему лицу, ее прикосновения теперь становились более агрессивными, по мере того как она все сильнее надавливала на твою фарфоровую кожу. Вторая рука продолжала надавливать на твою грудь, заставляя механизмы внутри отключаться от ее негативной энергии. — Хорошенькая маленькая игрушка, - повторила она, - которую я так легко сломала. Ты могла лишь обречённо стоять, страдая, когда чувствовала, как различные части твоего покрытия, механизмы и шестеренки, разваливаются на мелкие части. Внезапный треск заставил тебя вздрогнуть. Ты испуганно затаила дыхание, почувствовав, как тонкая трещина пересекла твою шею. Еще немного, и у тебя просто отпала бы голова. - Тебя так легко сломать, маленькая куколка. Арлекино ухмыльнулась, увидев, как ты, казалось, запаниковала, как ты затаила дыхание, когда трещина прошла по диагонали твоей шеи. Она надавила сильнее, ее ногти впились в твою фарфоровую кожу. — Я думала, такое создание, как ты, по крайней мере, окажет большее сопротивление. Но ты слишком нежна для этого. Ты испуганно вздохнула, почувствовав, как фарфоровое покрытие отвалилось с шеи, обнажив подобие позвонков, но из металла и шестеренок. Ты была награни "смерти." — Такие изящные вещи внутри - пробормотала Арлекино, наблюдая за внутренней работой твоего механического тела. - такая тонкая и искусная работа. Ее ногти переместились к открывшейся дыре в твоей шее, начиная впиваться глубже, в твою обнаженную, хрупкую систему, имитирующую шейные позвонки и нервы. Она усмехнулась тому, что ты оставался таким неподвижным, сминая пальцами провода. — Ты такая хрупкая..Это чудо, что ты зашел так далеко и не сломался. - она усмехнулась, с удовольствием глядя на происходящее. Ты хотела начать умолять о пощаде, несмотря на безысходность, но... не успела ничего сказать. Последний толчок ее пальцев в твоей шее добил тебя. Изящная, прелестная голова пошатнулась, и упала с шеи, разбившись на полу. только глухой и темный взгляд когда-то прекрасных глаз остался обломками на полу. — ... Арлекино вздохнула, глядя на разлетевшееся вдребезги месиво, которое раньше было фарфоровой куклой. — О-о-о... какая жалость. Она отпустила твое тело, и подойдя к останкам, осмотрела нанесенный ею ущерб - разбитое фарфоровое тельце, которое совсем перестало походить на куклу, а теперь превратилось просто в груду осколков в красивом тряпье. Ее взгляд блуждал по останкам головы, разбитым глазам, уставившимся в пол, полностью лишенным жизни. Остальное механическое тело, лишенное опоры и жизнеобеспечения, покачнулось и с треском упало на пол, тоже разломавшись. От тебя не осталось ничего кроме осколков, и заключенная, такая юная и обреченная душа покинула это тело. Арлекино с удовлетворением усмехнулась при виде этого печального зрелища. Она наклонилась и подняла один из осколков, а затем внимательно осмотрела его. Предвестница повернула осколок так, чтобы свет падал на него по-другому, а затем посмотрела на него еще раз, прежде чем отбросить, как бесполезный кусок мусора. — Ты была самой красивой куклой.. - прошептала она, - жаль, что мне пришлось сломать тебя. — Такая расточительность.. - медленно пробормотала она, еще некоторое время разглядывая осколки разбитого фарфора. - Ты была такой нежной, такой хрупкой...какая пустая трата времени. Женщина вздохнула и поднялась, не сводя взгляда с осколков разбитого тела. — Очень жаль, что я не могу больше играть с тобой. Ее улыбка была жестокой, садистской, глаза сверкали от радости, которую она испытывала, наблюдая за делом своих рук. — Я бы с удовольствием разбила тебя вдребезги снова, - засмеялась она, - и снова, и снова.. — Но, всему приходит конец. - она вздохнула с преувеличенной грустью. — Теперь ты просто разбитая куча осколков. Арлекино покачала головой. — Какая жалость. Ты была самой красивой куклой, которую я когда-либо встречала, - продолжила она, - И у тебя была такая печальная история.. Слова Арлекино прозвучали странно сочувствующе для человека, который только что разбил вдребезги бесценную куклу. Только хищный и удовлетворенный взгляд ее глаз выдавал истинные ощущения предвестницы. — Печально, что все закончилось вот так.. Женщина еще раз вздохнула, ее настроение снова сменилось на прежнее насмешливо-садистское. — Тогда, я думаю, пора прощаться, куколка. Арлекино говорила тихо, жестокая усмешка снова вознилка на губах. Ее пальцы еще раз сжали осколки, прежде чем отпустить. Предвестница повернулась спиной к разбитым останкам фарфоровой куклы, и пошла к выходу. В ее голосе слышалась жуткая жизнерадостность, несмотря на мрачность ее слов. — Adieu, ma cherie.