Дом на горе Тайцан

В доме на горе Тайцан царило спокойствие. Красная листва обрамляла плотным кольцом ветхую хижину, оставляя не тронутыми ведущие к ней тропинки. Заря убаюкивала собою жителей деревень, мелких зверушек, что бездумно блуждали по лесу, окутанному сиянием вечернего солнца. Окошко за окошком гасло в поселках: любящие матери укладывали своих детей спать, своими ласковыми голосами рассказывая истории, которые завлекали малышей в мир сновидений, а отцы поглядывали на них у прохода, улыбаясь мирно, устало, с нежностью. В доме на горе Тайцан все ещё горели свечи, что слабым сиянием и теплом обволакивали помещение. Все ещё были слышны тихие шорохи и сладкие голоса за закрытыми дверями. – Ваше Высочество. – окликает Се Ляня Хуа Чэн почти шёпотом. Эти слова звучали так трепетно и бережно, что любая девица пожелала бы, чтобы муж звал её таким же проникновенным тоном. – Не окажешь ли ты этому недостойному небольшую услугу? – Сань Лан, что за дурную привычку ты подцепил, называя себя так? – чуть с укором, но от этого не менее нежно прозвучали слова Се Ляня. А как иначе. – Чего ты желаешь? – добавил он, развернувшись в ту сторону, где на циновке вальяжно сидел Хуа Чэн, закинув одну ногу на другую. Улыбаясь, он игрался пальцами с коралловой бусиной, чей красный цвет переливался на свету, показывая все свое великолепие. Это сокровище действительно было достойно украшать самого наследного принца Сяньлэ. – Гэгэ. – тот перевел взгляд на принца, который стоял недалеко от него, неся в руках плетенную корзину с фруктами. – Тебе пора отдохнуть, не считаешь? Полежи со мной. Се Лянь лишь приподнял уголки губ в легкой улыбке и сказал: – Сань Лан, я не могу. Еще нужно приготовить ужин. – Я приготовлю его за тебя, Ваше Высочество. – Хуа Чэн разжал пальцы, оставляя бусину в покое и сбросил ногу на пол. – Гэгэ, тебе стоит только сказать, и я сделаю все, что ты попросишь. – Нет нужды, Сань Лан, правда. Ведь ты и так помог мне сегодня во всем, в чем только можно было. Мне уже совестно просить тебя о чем-то большем. – не успел ещё Се Лянь добраться до стола, чтобы поставить фрукты, как холодные пальцы накрыли его руки, выхватывая из них корзину. Се Лянь ещё шире растянул губы в улыбке, не сдерживая радостный смешок, когда Хуа Чэн вернулся к нему и с трепетом взял за руку, обжигая своими прикосновениями. В его взгляде тут же засияли искры, стоило только Се Ляню сплети их пальцы в крепкий замок, уводя в сторону потрепанной циновки. Он присел на нее, расправляя образовавшиеся складки на одеждах и, ощутив, как к его плечу прильнуло другое более крепкое, распрямил спину. Хуа Чэн вновь взял за руку Се Ляня, сжимая ее крепче, когда тот склонил к нему голову, прижимаясь к груди. Он ласково поглаживал тыльную сторону ладони принца, вмещая в этом жесте всю свою безграничную любовь. И они оба прекрасно знали, что ничто не сможет передать их возвышенные чувства друг к другу, полные нежности и тепла. Не хватит и вечности, чтобы они в полной мере выразили свою признательность, для этого им ещё понадобиться много таких прикосновений – невесомых, но значимых. Се Лянь с легкостью в движениях подхватил руку Хуа Чэна, протягивая ее к своим губам, и оставил на ладони мягкий поцелуй. Пальцы руки, которую он так бережно держал дрогнули, и дрогнули повторно, когда Се Лянь снова коснулся влажными губами бархатной кожи, оставляя мокрый след. Он взглянул на Хуа Чэна из-под густых ресниц, чьи губы тронула такая же влюбленная улыбка, какая сама расцвела на его лице. Хуа Чэн, вытянув свою руку из хватки Се Ляня, перекинул ее через голову принца, укладывая на талии мужчины и слегка пододвигая его к себе. Он уперся лбом о макушку Се Ляня, вдыхая приятный аромат его волос, после чего спустил голову тому на плечо, судорожно выдыхая в шею. – Сань Лан! – ерзал от щекотки Се Лянь, тихо посмеиваясь, пока Хуа Чэн повторно выдыхал прохладный воздух в его шею, заставляя морщиться. Се Лянь развернулся всем телом к Хуа Чэну, ловя того в объятия и, прижимаясь сильнее, уткнулся в твердую грудь. Он закрыл глаза, утопая в блаженстве этого мгновения и шёпотом произнёс: – Сань Лан, спасибо. – Се Лянь сглотнул ком, образовавшийся в горле и продолжил. – Спасибо, что вернулся.

***

Ночь накрыла алый небосвод своим плащом с вышивкой из серебряных нитей. Месяц слабо сиял, редкие тучи плыли по небу, словно по бескрайнему океану. Поднялся легкий ветерок, что заставлял колыхаться голые ветви деревьев, а опавшие кленовые листья вертеться в причудливом танце. Мир словно погрузился в глубокую тишину, хранящую в себе множество тайн, и лишь одно дуновение ветра так нагло обнажало все притаившиеся секреты. В доме на горе Тайцан, если заглянуть в окно, можно увидеть две фигуры. Одна принадлежала высокому мужчине, что был одет в простенькую одежду, цвета пылающего огня, а другая мужчине в белом ханьфу, чей подол был запачкан грязью и пылью. Оба, мягко улыбаясь, вели беседу, пока занимались приготовлением ужина. – Гэгэ, сегодня я практиковался в каллиграфии, но ты так ничего и не сказал мне. – Хуа Чэн стоял рядом с Се Лянем, который после его слов со смущением прикрыл на мгновение глаза и, выдохнув, ответил: – С каждым днем твой почерк становится лучше, но… – Се Лянь кашлянул, прикрывая рот ладонью, сжатой в кулак. – Тебе стоит продолжать тренироваться в написании иероглифов. – Ха-ха-ха! – Засмеялся Хуа Чэн, видя с каким смущением это говорил принц. – Гэгэ, кажется ты сильно преувеличиваешь мои успехи, разве нет? – Вовсе нет. – было ему ответом. Се Лянь принялся нарезать овощи, пока тем временем Хуа Чэн набирал в котел воду. Он поставил его на огонь и через несколько минут на поверхность начали всплывать пузырьки воздуха, а еще через пару вода начала булькать. Отправив вариться все нарезанные овощи, Се Лянь присоединился к Хуа Чэну, который уже начал прибирать место готовки. Закончив с уборкой и ужином, мужчины сели за стол, который предварительно накрыли. Еда вышла на удивление вкусной, и тому естественно поспособствовал Хуа Чэн, который хоть и не отличался особым умением в готовке, но знал, как сделать блюдо лучше. – Сань Лан. – произносит Се Лянь, уже лёжа на циновке рядом с Хуа Чэном. От усталости веки казались необычайно тяжёлыми, поэтому очень сложно было тут же не заснуть, но сквозь дремоту он все-таки продолжил. – Завтра нужно будет сходить в город и купить… М-м… Что же было нужно… – Гэгэ, ложись спать. – говорит Хуа Чэн, запуская ладонь в мягкие волосы принца. Перебирая его пряди пальцами, он не только дарил Се Ляню спокойствие, что разливалось по всему телу приятным теплом, но и сам приобретал его. – Завтра ты всё вспомнишь, и мы с тобой сходим на рынок, а сейчас не загружай голову мелочами и засыпай. – Да… – Се Лянь улыбнулся, повернулся на бок и приобнял Хуа Чэна одной рукой. – Спокойной ночи, Сань Лан. – Спокойной ночи, гэгэ. – шёпотом произносит Хуа Чэн, спуская ладонь на спину Се Ляня, и пододвигает к себе ближе. Вскоре двое мужчин заснули, а из неба, затянувшегося облаками, хлынул мелкий дождь. Он длился всю ночь и только к утру сошёл на нет, оставляя после себя запах сырости и прохладную влажность.