Лучший друг

– Морро, – детский голос в спальне зовёт. Воздух становится плотнее и кажется, что в нём бежит электрический ток, ибо Ллойда передергивает. Но возможно, всему виной лишь то, что в комнате холодно. Перед мальчишкой белобрысым эфир постепенно во что-то образуется: сначала неясная фигура, потом человеческий силуэт, а затем... Полупрозрачное существо, похожее на человека кислотно-зелёного цвета, что своими красными, подобно рубину или крови, очами в чёрных провалах глазниц, вокруг коих темным оттенком вырисовываются странные узоры, глядит на дитя пред собой. Его одежда тёмная и порванная, на некоторых местах повязаны пожелтевшие бинты. А на кимоно разевает пасть дыра, что демонстрирует немного грудной клетки. Но Ллойд давно не боится. Морро. Вот так его зовут. И озноб из-за него ощущается вокруг сильнее, будто сейчас находишься не в четырех стенах, а на морозе. При чём, босиком. Призрак смотрит на детское бледное лицо: на щеке синяк, в одной из ноздрей засунута вата, на коей уже засохла сукровица, а на самом носу пластырь. Волосы, которые Морро ему тщательно и заботливо расчёсывает каждое утро, растрепаны. Существо хмурится. – Эти маленькие ублюдки снова побили тебя? – Не ругайся, – Ллойд шепчет, – и да... Морро делает к ребёнку шаги, однако кажется, что сапоги его вообще деревянного пола не касаются. Но оно и к лучшему. У Морро нет других звуков, кроме голоса. И тени у него нет. Потому что полтергейст. Но при этом он может что-то или кого-то трогать. И его самого можно трогать. Он объяснял, что этот феномен называется «метафизика». Ллойд выговорил это слово с третьего раза. Призрак подходит к дитя и кладёт на его нетронутую щеку ледяную ладонь в перчатке. Ллойд знает, что под этой перчаткой нет ничего, кроме костей. – Они не имеют права с тобой так обращаться. Наоборот. Эти монстры заслуживают всего того, что они делают с тобой. Только скажи – и я заставлю их заплатить всю цену без процентов. Ллойд улыбается натянуто. Он подходит к существу, свои тёплые и покрытые уже жёлтыми гематомами руки заключая вокруг его талии, прижимаясь, как детёныш к матери. – Не надо, всё хорошо. – Всё хорошо? Глупый. Они чуть ли не каждый день тебя избивают. Они заслужили страданий. Разве ты не хочешь им отомстить? Не хочешь быть похожим на отца? Ллойд не отвечает, опустив взгляд изумрудных глазёнок. Он не помнит ни отца, ни мать. Он лишь знает об отце одну вещь – он Тёмный Лорд. Ощущение создаётся такое, будто Ллойд родился в стенах Даркли. Но ему не одиноко. У него есть лучший друг, который ему и они-сан, и ото-сан* и окаа-сан*. – Я... Наверное, хочу быть как папа... – шепчет неуверенно, чувствуя на своих паклях пальцы длинные, что успокаивающе и плавно гладят их, – но я не могу себе позволить дать отпор им. Я не знаю, как объяснить... – Я понимаю, – призрак отвечает, смотря на Ллойда сверху вниз, – твоя душа слишком добра и светла для твоего же блага. Будь по твоему, я их трогать не стану. – Ты самый лучший, они-сан, – ребёнок улыбается, однако улыбка эта уже более тёплая и светлая. Морро улыбается во ответ. Но Ллойд не ведает, что ночью, когда все будут спать и он будет видеть самые сладкие сны, его обидчики будут видеть самые горькие кошмары, ибо Морро их сновидения пожрёт.