Эксперименты.

      — Еще раз подожди, что ты сделал?       Активно размахивая руками, Ники смотрел то на Жана, то на Эндрю, – оба все еще не переоделись после недавнего интервью, – удобно утсроившихся на диване.       Ну, как сказать удобно. Миньярд почти сползая с дивана, но каждый раз приподнимаясь, а вот Моро в своем репертуаре, сидел словно изваяние каменное – статуя, чьим великолепием можно только восхищаться, что в общем-то делали невзначай все, оказываясь рядом с ним.       Жан всем своим естеством вызывал лишь восхищение, но показывал высокомерие, легкой дымкой оседавшей в комнате и затрагивающего каждого, кто находился через чур близко, будто бы нарушая границы дозволенного.       Моро склоняет голову в бок, оценивающим взглядом пробегаясь по Хэммику, выбирая что ему стоит сказать и каким образом, но не подобрав выражения, которое может быть смогло бы успокоить парня, он просто качает головой.       — Я поцеловал его.       "Его" зло фыркает, когда Жан указывает пальцем на него и закатывает глаза, немного отодвигаясь и вжимаясь в самый подлокотник, лишь бы быть подальше от этого человека. Эндрю морщится, ощущая фантомное прикосновение губ.       Ему не так не нравится Жан, – вовсе наоборот, тот был весьма привлекательным, – но ему противен сам факт того, что тот сделал это без его согласия или хотя бы предупреждения.       Эндрю очень долго привыкал к двусмысленным прикосновениям и фразочкам – ради того, чтобы создать больше ажиотажа среди фанатов, но такое было почти самым настоящим домогательством для него лично и заставляло лишь в отвращении кривить губы.       — Знаешь ты, — Скалясь, Миньярд отбрасывает чужую руку, видя, как Жан встряхивает ей так, будто бы к нему что-то мерзкое прикоснулось, ну не меньше, что заставляет Эндрю снова поразиться тому, что тот при всем своем высокомерии поцеловал его. — Сучья задница. — Облизываясь, он клацает зубами, когда видит, как Жан рассматривает свои ногти. — Мог бы хотя бы предупредить о том, что будешь делать.       — Так много пялишься на мою задницу, что можешь даже оценить её как сучью? — Глядя на Эндрю из под пышных ресниц, Жан сидит в пол оборота, уперевшись локтем в спинку дивана и улыбаясь одним лишь уголком губы, но в этом слишком много и Эндрю фыркает, про себя думая, что, может быть, да, но Моро об этом знать точно не надо. — Пожалуй, извини меня за такую неожиданность, но если бы я сказал, ты бы не согласился. А так, я по сути не шел против твоей воли – ты не выказывал ни согласия, ни сопротивления.       Миньярд не мог не отметить, что этот уебок так или иначе в чем-то был прав, но легче от этого не становилось. Ему так и хотелось сказать «а с чего ты решил, что я бы не согласился?», – но это сейчас вызывало бы совсем не те вопросы, которые нужны были.       Если бы Жан спросил, Эндрю бы блять согласился.       Ники притихший на фоне нервно оглядывается и дергается, смотря на этих двоих и на самом деле боясь, что все плохо, как обычно накручивая себя, но может быть он чуть-чуть успокаивается когда Эндрю кивает, а смешок на замечание Жана теряется в нервном кашле.       Дверь гостевой с громким стуком распахивается и Кейли широкими шагами преодаляет комнату заключая Хэммика в объятия, на которые он с радостью отвечает. Шуба на ее плечах немного щекочет чужой нос, заставляя Ники чихнуть, а она довольно улыбаясь облизывается, выпуская парня из мертвенной хватки, поворачиваясь к Жану и Эндрю.       — Моро, ну ты даешь! — Звонкий голос Дэй разносится по почти пустой комнате и девушка в голове делает пометку о неплохой акустике. Она подходит к ним двоим ближе и уставляя руки в бока блестит глазами. — Старик ещё не знает что ты вычудил, но черт, это нечто!       — Что я пропустил? — Голос Натаниэля, который выглядывал из дверного проема, на фоне Кейли кажется куда тише. Тот неторопливым шагом подходит чуть ближе. — Я не смотрел эфир, уж извините, уснул.       — Наш птенец дал жару и поцеловал Эндрю прямо в прямом эфире. — Дэй щелкает ногтями, смотря на то, как вытягивается лицо Веснински в удивлении и он, подняв бровь смотрит то на Жана, то на Эндрю и так несколько секунд, пока не выдает наигранно-шуточное:       — И даже не меня! Жан, разочаровываешь. — Складывая руки на груди, парень качает головой, но уже через секунду он не может удержаться от смешка. — Кевин кипятком ссаться будет, когда увидит. Я хочу посмотреть.       Ники быстрым движением достает телефон из кармана и находя запись эфира, которую он сам сохранил, находит таймкод, – он запомнил, – момента с поцелуем и сует телефон Нату, пока тот с интересном смотрит. Губы Моро движением легким, но каким-то даже чувственным касаются чужих – это не назовешь даже полноценным поцелуем, но так или иначе, фанаты наверное уже взрывают соц.сети.       — Черт. Выглядит горячо.       Единогласный кивок, раздражённый выдох Эндрю, прерываемый хлопком и сообщением Кейли о том, что им пора собираться, потому что смех-смехом, но вылет у них через два часа, до аэропорта час, но учитывая количество их багажа следовало бы выдвигаться пораньше, потому все быстро разбрелись.

***

      Эндрю недовольно цокает, когда Жан предлагает ему поехать вместе с ним – у них было три автобуса, потому что они блять могли себе позволить:в одном была Кейли, в двух других по парам разбрелись парни, и если на студию они ехали в парах Жан и Натаниэль, Ники и Эндрю, то обратно все чуть-чуть поменялось.       Миньярд был не в восторге от мысли о том, чтобы находится с Жаном после того, что было, но чистый интерес подливал масло в тлеющие угли желания поехать с ним.       — Нет, серьезно, извини за эфир. — Голос Моро мерным тоном разносится по весьма комфортабельному изнутри автобусу, кровать, напротив диван, – господи, нахуя? – и что-то около кухонного гарнитура. Иногда то, как Дэй разбрасывалась деньгами очень удивляло, но сейчас это было не главным.       Эндрю в некотором удивлении приподнимает бровь – эти извинения звучали более искренно, чем то, что тот говорил тогда в зале и хотя неприятный осадок остался, Миньярд просто не мог отрицать, что Жан был чертовски хорош, даже в коротких поцелуях. То, что он сделал и поцелуем не назвать было, – короткое прикосновение, – но блондин бы согласился на это. Просто надо было спросить.       Миньярд кивает и заглядывается на Жана, который растянувшись на диване, снова перекинув одну ногу поверх другой, чуть приподнимает их, из-за того, что диван для его роста коротковат.       Эндрю так или иначе хотя бы самому себе признается, что Жан чертовски хорош.       Горячо – так выразился Натаниэль и эта фраза впилась в голову.       Жан был горяч во всех ебучих смыслах.       Автобус разворачиваясь выезжает с парковки и Эндрю почти оседает на пол, но вместо этого подходит к краю дивана, со стороны ног Жана и упирается рукой в спинку.       Смотрит.       На нежные и элегантные изгибы тела, облегаемые белоснежной рубашкой с рюшами, – тематика, в которой они пришли на эфир, – острые скулы и длинные ноги, сука, как хочется потрогать. Больше всего внимание приковывает бледное лицо, обрамлённое черными словно смоль кудрями, – ах, каков контраст, – впивается взглядом в подрагивающие ресницы и мягкие, он проверил на себе, приоткрытые губы, на которых чувствовались обрубки высохшей кожи, которую тот сгрызал с них.       — Ты долго будешь смотреть на меня? — Голос Моро похож на спокойную мелодию, каждый раз заново играющую, стоит ему просто раскрыть свой рот, но даже при таком тоне, Эндрю вздрагивает. Взгляд ореховых глаз глубокий, затягивающий в неизвестные просторы и заставляющий плутать по закоулкам его существа – поэтому Жан не смотрит, просто взглядом пилит противоположную стену.       Миньярд сглатывает, смотрит на элегантные худые пальцы, расположившиеся на впалом животе и замечая кусочек чуть оголенной из-за задравшейся рубашки кусочек кожи.       Господи, он восхитителен.       Жан так и не получает вразумительного ответа, только какое-то неразборчивое мычание, поэтому он садится, снова упираясь локтем в спинку дивана и опираясь щекой в кулак, задевая свисающие серьги.       «Еще одна вещь, которая ему чертовски шла», – думает про себя Эндрю поджимая губы и внимательно следя за каждым движением, он вопросительно склоняет голову.       — Слушай, Эндрю, я не слепой, — Надо быть честным, начало этого диалога, а может и монолога ему уже совсем не нравится, но он не перебивает, ему интересно послушать. — И я вижу и чувствую, как ты на меня пялишься. — Блять, почему именно сейчас и именно об этом. Потому что Моро, какой бы высокомерной сукой обычно не был, сейчас разговаривал с ним спокойно, а в глазах не было того привычного холода и, о черт, как это выглядело. — Я к чему это веду? — Жан на секунду застывает, свободной рукой вертя в воздухе, в попытке подобрать выражение к тому, что он хочет сказать, а Миньярд тяжело сглатывает. Херовы его пальцы. — Если бы ты хотел попробовать...       — Нет! — Сука, слишком громко, но такое предложение от француза заставляло его просто встать в ступор. Они блять вообще друг друга не знают, понятия не имеют кроме базовых фактов и он предлагает ему такое?       — Нет, успокойся и дослушай. — Эндрю уже хочет послать все это нахуй, но черт, снова смотрит в темные глаза, которые из-за темно-синиз сережек отдают чем-то глубинным. Застывает. — Я не имею ввиду отношения Миньярд, но если быты ты хотел попробовать секс или что-то в этом роде, я не откажу.       Блондин хмурит брови – пытается понять, шутка это или нет, но Жан все так же серьезно смотрит на него, ожидая ответа.       Эндрю думает. Просто секс или что-то подобное. Звучит довольно неплохо на самом деле, тем более когда это Жан-мать-вашу-какой-он-красивый-Моро.       — Но для начала мы обговорим границы и все подобное, да? — Ответом на вопрос Миньярда служит кивок, который до конца уверяет блондина в этой забавной идее. — Хорошо.

***

      Спустя в сумме с полетом и поездкой до дома, Эндрю оказался у себя через четыре часа, а еще через три, – в первый он отсыпался, а во второй они обсуждали все тонкости и что можно делать, а что нельзя, – дня, он стоял перед дверью коттеджа Жана Моро.       Проходит ровно сорок три секунды, – Эндрю отсчитывал, – прежде чем дверь открывается и ему тут же кажется, что он сейчас задохнётся.       Он впервые увидел его лицо без всей этой "штукатурки", – так он называл слой тоналки и прочей косметики на его лице, – и это было просто великолепием.       Несколько родинок, что гармонично вливались в весь образ Моро, растрепанные без укладки кудряшки, торчащие в разные стороны, но от того выглядевшие лишь лучше. Губы без отсвета якро-красной помады на деле оказались весьма бледными, и можно было увидеть малюсенький рубец шрама на носу.       — Ты долго будешь стоять? — Легкая усмешка трогает чужие губы и Миньярд точно потерян для вселенной, но он собравшись кивает и проходит в дверь, когда Моро отходит, чтобы пустить его.       Эндрю незаинтересованно оглядывает прихожую – это точно не то, что сейчас его волнует, но хмыкает, она выглядела довольно минималистичной и приятной.       — А у тебя тут уютно. — Жан кидает на него короткий взгляд, по птичьи склоняя голову и Эндрю внезапно отмечает, что тот немного ссутулиться. — Я имею ввиду, я ожидал что-то типа как у Кевина. Там пиздец.       — Мягко сказано.       Жан забирает у Миньярда куртку, закидывая её на вешалку и рукой указывает в сторону ванной, а после кухни, чтобы тот знал куда идти.       Парень кивает и спустя пять минут, – он затупил в ванной, разглядывая многочисленные тубики, колбочки и прочее, – оказывается на кухне и снова обращает внимание на Моро.       Теперь подмечает, как футболка, через чур большая, сползает с плеча, открывая взору изящные бледные ключицы, на которых тоже виднеется парочка родинок и небольшая белесая полоска шрама.       Все это показалось бы Эндрю случайностью и в начале он даже не думал о том, что Жан специально, но каждое движение Моро, отдавашее этой элегантностью и нежностью, – даже когда он наливал херов кофе, – это было через чур для Миньярда, а в голове картины рисовались весьма непристойные.       Они просто пили, кофе с мороженным, потому что на самом деле никто из них есть не хотел, а Эндрю и вовсе не очень понимал этой глупой прелюдии, но шоколад приятной сладостью таял на языке.       Единственным невозможным в этой комнате было смотреть на Моро – тот определенно специально делал именно так. Тонкими пальцами аккуратно обхватывая краюшки ложки, он вместо того, что бы просто есть мороженое посасывал его, пока оно не таяло во рту и высовывая кончик языка слизывал стекшее на нижнюю часть ложечки.       Миньярд не мог адекватно на это смотреть и не думать, особенно учитывая то, зачем они вообще встретились.       Тугой узел завязывается внизу живота и блондин молится, чтобы Жан не заметил возможно покрасневшие кончики ушей, но, к его сожалению, Моро лишь лукаво глянул на него, подмечая эту маленькую деталь.       Он спрятал улыбку в еще одном кусочке мороженого, забавляясь реакцией Миньярда и, определённо, наслаждаясь. Откладывая недоеденную сладость, – главной сладостью сейчас был Эндрю, – и подходя к парню он наклоняется к нему, к самому уху и горячим дыханием опаляет, мягко шепчет:       — Я думаю нам стоит пойти в комнату? — Эндрю кажется его сердце пропустило пару ударов, а по шее пробежал табун мурашек. Жан выпрямляется и не дожидаясь его, рукой манит за собой – Миньярд послушно встает, заходит за угол арки которая соединяла зал и кухню, но внезапно чувствует прикосновение чужой ладони к его и внезапно, он сам вжимается в стену, снизу вверх смотря на Жана.       Тот не слишком близко, не слишком далеко, совсем не давит своим присутствием, но с лукавой улыбкой нависает. Эндрю кажется, он забывает как дышать. Вторая рука застывает в сантиметре от светлых волос на виске, пока Жан опускаясь мягким прикосновением губ ведет по шее, слыша рваный вдох сверху, легонько задевает языком приятную на ощупь кожу и дорожкой влажных прикосновений, Моро ведет вверх, останавливаясь у линии челюсти, наконец отрываясь от Миньярда.       — Прости, — Глупая улыбка на губах и мягкий взгляд, Эндрю точно сейчас сдохнет, если Жан продолжит быть таким. — ты такой милый.       Блондин удивленно вскидывает брови – милым его не называл ровным счетом никто. Может потому, что никто не видел как он плавится под чужими прикосновениями – несмотря на то, что руки француза были холодными, ему казалось, что он буквально тает под ними, как то самое мороженое, которое они ели уже казалось вечность назад. Шея горит – губы Моро мягкие, но он чувствует обрубки искусанной засохшей кожи и это странно, они царапают.       Жан, черт бы его побрал, был ужасно высоким и то, как ему приходилось нагибаться, чтобы добраться до губ Эндрю почему-то приятным зудом отдавалось по телу.       Миньярд переплетает пальцы Жана со своими и чуть поддавшись вперед, легонько, совсем невесомо целует шею, но чувствует, как Жан всем телом вздрагивает и слышит сдавленный выдох сверху.       — Ты говорил, тебе это нравится? — Парень опаляет чужую шею рваным дыханием и слыша неразборчивое, но явно согласное мычание и «прошу, сделай так еще раз», он снова примыкает губами к чужой шее.       Такой Жан это было что-то новенькое – Эндрю не успевал даже прикоснуться к его шее, но слышал сдавленные выдохи, чувствовал, как тот дрожит и понимал, что видимо шея действительно чувствительное место. И ему это до чертиков нравится.       Рука Моро все еще нависала где-то около виска Эндрю, это было одним из условий, – не трогать волосы и не тянуть, – которое он довольно неплохо исполнял. Жану казалось, он разваливается в чужих поцелуях, а ладони, такие теплые, но когда Эндрю не только целует, кусает, он просто не может стоять и почти сваливается, прижимаясь к Миньярду всем телом, чуть царапая стену ногтями и слыша рваный полустон – коленом Моро уткнулся прямо между ног Эндрю, слегка задевая чужой член сквозь ткань одежды, да и что говорить, он сам не сдержался от протяжного стона, уперевшись в бедро Миньярда.       — Mon Dieu, — Блондину кажется он сейчас задохнется, слишком редко он слышит эту французскую речь, и тяжело сглатывает, потому что Жан, весь такой дрожащий и таяющий здесь рядом с ним и из-за него, утыкается лбом в стену и тяжело дышит. Боковым зрением Эндрю видит раскрасневшиеся щёки. — Moi.. merde, c'était très... Извини. Просто, — Он определенно не разобрал ничего из французского мурчания, но акцент прослеживавшийся куда сильнее ударял в голову. Это действительно было нечто и, ладно, Эндрю не жалел о том, что он согласился на это. — Мы можем немного постоять так?       "Так" – это Жан, еле стоящий на ногах и упирающийся стояком в бедро Эндрю, "Так" – это Эндрю, который стоит только потому, что колено между его ног не позволяет ему сползти вниз по стене.       Он кивает.       Проходит не больше минуты, прежде чем Моро немного отодвигается от него, подцепляя рукой пуговицу на воротнике чужой рубашки и коленом ведет по паху, выбивая воздух из груди.       Миньярд, однако, столбом стоять не собирается и он чуть выставляет бедро, а в слух врезаются рваные стоны и это херово французское «mon Dieu, mon Dieu», – знать бы ещё что это значит, – и возбужденные, почти скулящие, выдохи. Он зарывается рукой в копну кудрявых волосы, этого Жан не запрещал, наоборот, кажется ему это даже нравится? Эндрю уже ни в чем не уверен, когда ловкие пальцы расстегивает пуговицу брюк.       Они сейчас – это один сплошной комок желания, жара и похоти, которая в комнате ощущается почти физически, и, самое важное, это их абсолютно устраивает. Моро снова что-то бубнит, – Эндрю уже не разбирает, – но ему кажется, что он сейчас кончит только от того, что тот встал перед ним на колени, блять, он чертовски хорошо смотрелся с такого ракурса.       Подрагивающие ресницы, тень от которых падала на алые щеки, капелька пота стекающая по шее, припухшие от поцелуев губы, а самое главное взгляд – мозги перестают работать, когда Жан расстегивает ширинку чужих брюк и приспуская их, губами припадает к выпирающей сквозь ткань боксеров головке, а в ушах стук сердца, набатом отдающийся по всему телу.       Жан все еще не может понять куда деть вторую руку, поэтому Эндрю заботливо кладет ее на свое бедро, тут же чувствуя, как чужие ногти царапают сквозь одежду – вау, это было на удивление чертовски хорошо.       Моро не забывает и про себя, рукой водя в такт своим движениям, пока Эндрю разваливается от одной только мысли о том, что блять, они в одежде и Жан доводит его до этого.       — Моро, сука-ааа... Я сейчас кончу.. — Нить мыслей вместе со словами обрывается, когда он чувствует, как рука с бедра пропадает, оттягивая резинку боксеров и как мягкие губы в лёгком поцелуе касаются головки, чуть беря в рот и посасывая.       Пара таких движений – вполне достаточно для того, чтобы глаза закатились, а его накрыл оргазм, такой чертовски тягучий и медленный, но какой же черт возьми долгожданный, сопровождаемый протяжным стоном, почти рычанием. Когда он сверху вниз смотрит на Жана и он, мать вашу, глотает, ему кажется он готов кончить во второй раз.       Жан заканчивает буквально спустя секунды после него, головой упираясь в напряжённое бедро Эндрю и тяжело дыша, он поскрёбывает ногтями по полу.       Проходит минута, две, три, комната все еще наполнена жаром и тяжелым дыханием, которое потихоньку рассеивается, как и сомнения блондина насчёт этой идеи.       Он точно не жалеет.

***

      — Ладно знаешь это... — Эндрю, вышедший из душа плюхается на кровать Моро, которая чуть поскрипывает от резкого приземления, смотря куда-то в потолок, пока Жан кутается в мягкое одеяло. — Не то что я ожидал. Но это было ахуенно.       Француз хмыкает, кутаясь в одеяло посильнее, – «он мёрзнет?» вопросом проносится в голове Эндрю, которому было жарко, – и довольно улыбается.       — Мне тоже понравилось. — Он склоняет голову в бок, обнимая поджатые к себе ноги и упирается щекой в коленку, прикрывая глаза. — А еще ты просто очарователен, когда засматриваешься на меня. — Эндрю прекрасно понимает о чем он, но только фыркает в ответ на это, не считая особо важным акцентировать внимание на этом. — Домой пойдёшь, или переночуешь у меня? — Эндрю смотрит в окно, – когда он пришел к Жану уже темнело, – сейчас на улице ночь непроглядная, и, несмотря на то, что он не боится, все равно есть небольшой тревожный осадок – Эндрю не любит темноту. — Я вполне могу выделить тебе отдельную комнату.       Пару минут подумав, Миньярд кивает, соглашясь на это предложение. Жан оставляет его со словами, что сейчас поищет постельное белье. Возвращается он спустя минут десять.       — Я тебе там на кровать положил одежду которая, ну, может подойдет по размеру, — Пересекая комнату, Жан буквально переступая через Эндрю усаживается на уже остывшее место и поворачивая голову к нему тихо улыбается. — Я надеюсь ты наволочку то сам заправишь? Не гостеприимно немного, но я пиздец как устал.       Эндрю пожимает плечами и кидая короткое "спокойной ночи", выходит из комнаты следуя туда, куда ему объяснит Жан – оказалось внутри комната не сильно отличается от его собственной.       На кровати правда оказывается одежда, которая, очевидно была большой, но не слезала, поэтому поспать в ней вполне можно, а закончив с подушками и поудобнее укладываясь, ему в голову почему-то врезается фраза «устал».       Потому что звучало это как будто он вовсе говорил не про сегодняшний день, но что-то еще. Однако сил раздумывать над этим не было от слова совсем, поэтому выкинув все эти мысли куда подальше, – запихивая в самый дальний уголок мозга, – он просто прикрывает глаза, постепенно проваливаясь в сон.