***
За час до этого... Для Бильбо утро обещало быть добрым. Он проснулся раньше обычного в отличном настроений, растолкал уснувшего в дозоре Бофура, тем самым спасая от гнева короля, и направился в сторону реки, уже предвкушая прохладную водичку. У самого берега он, правда, опасливо оглянулся, нет ли поблизости пакостных принцев? Но нет, Фили и Кили дружно сопели около потухшего костра, подпевая песенки с драконом в царстве морфея. В мыслях их не было подшучивать над бедным хоббитом сейчас, как они делали каждое утро, например, толкая его в воду или пугая волчьими воями. Так что Бильбо, завернув рукава своей рубашки, присел на корточки и плеснул в лицо освежающей водицы, принимаясь за утренние процедуры. Зубы пришлось чистить пальцами и самодельной зубной пастой Ойна. Увы, но половина вещей, даже таких, как простая зубная щётка, давным давно растерялись в круге его путешествий с гномами. Он привык, привык обходиться за эти долгие недели ни с чем и уже давно перестал жаловаться. Возвращаясь к костру хоббит пропустил мимо ушей недовольное бурчание Торина, мол, нельзя «слабому» и «беззащитному» полурослику шляться где попало, и благодарно принял миску с кашей из рук Бомбура. Что-что, а этот толстоватый гном умел готовить на ура, хотя, возможно, это просто сам Бильбо уже успел позабыть аромат румяных пирожков с повидлом, жаренной картошки и сочных сосисок. Эти свои грустные мысли он поделил с Ори, славным гномом, что вечно ходил подавленным из-за чрезмерной опеки старших братьев и был, пожалуй, ещё стеснительнее самого хоббита. Ори на мечтания Бильбо только отвернулся, не желая и далее слушать столь манящие описание еды. Живот и так предательски урчал каждый раз, стойло кому то заговорить о любимых яств. В этом он был не один, остальным гномам тоже уже не хватало элементарного мяса. А из-за каши, каким чудесным поваром Бомбур не был бы, ком в горле с каждым днём делался всё больше и больше. Они, правда, могли бы заглянуть в таверну, но король был строг. Тайна, секретный поход, никто не должен знать и бла-бла… Тем не менее, иногда им везло. Бифур, Двалин и Торин были отличными охотниками. Бывало, они приносили с собой два, или даже больше диких кабанов, и в один из таких дней Бильбо раскрыл свой собственный секрет приготовления походного Эля. Знал он его из семьи Тук, что славилась тягой к приключениям. Это своё родство он называл чёрным пятном семейства, стыдился его, пусть и понимал, что с каждым днём становится всё сильнее похоже на дяду Тука, нежели на собственного отца, Бунго Бэггинса. Ну а что касается Эля: В тот вечер гномы напились, алкогольный напиток расхваливали ещё несколько дней и было хотели сделать ещё, но король устроил такой нагоняй, что о нём пришлось позабыть. Бильбо тихо посмеивался, вспоминая те дни, что включали в себя вкусную еду, а Ори лишь качал головой. Думать сейчас не хотелось, его живот и без того уже успел сыграть собственную сонату Моцарта за этот пятиминутный разговор. Вдруг к их скромной компаний подошли братья Ри, интересуясь, что же такого хоббит сказал, ведь настроение их младшего было где-то на уровне земли. Бильбо мечтательно повторил свои слова, не забывая упомянуть, какие чудесные пироги пекла его тётя. Намеренно ли, иль может ему всего лишь хотелось спугнуть две чёрные тучи перед собой, но ляпнул он лишнего. Ори упёрся взглядом в костёр, испустил самый разочарованный вздох, поднялся...и ушёл. Дори развёл руками: — Ты только посмотри, что наделал! Сегодня чудесный день, возможно, Бифур поймает даже раков, так что будет вам хороший обед! Но нет, нужно было надавить на больное! Бильбо молчал, разговаривать не хотелось с ними совсем. Дори он не жаловал, тот пропах от и до какими то травами, и зубную пасту хоббит его не любил, как и неуместную опеку. Да и вообще, Ори не маленький, зачем вмешиваться во всё, где только можно? — Даже слишком хорош, — вздохнул Нори, меняя тему, а потом, призадумавшись, нахмурился. — Я уверен, сегодня случиться что-то плохое. Не может же нам настолько вести? А вот Нори он был благодарен. Этот гном, пусть и был особым любителем блестящих побрякушек, в личную жизнь Ори не вмешивался. Хотя, если подумать, всё же хоббит уже успел соскучится по своим серебряным ложкам... — Скажешь тоже! — буркнул Дори, недовольно смотря на брата. — Не надо нам тут этого, ещё накаркаешь, и всё коту под хвост! А что касается дня, то он и вправду был хорош: Дождь давно прошёл, светило солнышко, а птички не прекращали щебетать. Даже вечно хмурый Торин был в настроений и улыбался, разглядывая какой то амулет. Улыбка его показалась Бильбо подозрительной, ну пусть он гном, пусть любит золото, но не настолько же? Только позже он узнал, что амулетик этот принадлежал его любимой жене. И всё же, Нори и правда накаркал. А может, это сам Торин переборщил со своими желаниями, хотя, погодите, наверное это просто удача Бильбо решила отыграться над всем отрядом и в конце концов от них отвернулась. Но, как мне кажется, всё это вместе, потому что следующие события иначе никак не объяснить, если только не тем, что всё же у Торина была гномка, да не простая... — Торин, — вдруг подал голос Глоин, волнительно смотря на мелкую точку где-то за горизонтом. Торин, пряча дорогую сердцу вещицу в кармане, напрягся. Он проследил за пальцем Глоина, нахмурился, привстал, положил сильную руку на рукоять меча. — Что это? — спросил Бильбо, когда точка оказалась настолько близко, что можно было обозначить всадника верхом на лошади, или нет, это был пони? Сам всадник нёсся к ним с бешеной скоростью, мохнатые волосы развивались на ветру, а взгляд был такой устрашающий, что Бильбо невольно вздрогнул. — Гномка, — от ужаса у Двалина чуть не выпали глаза. Там, где гномка, жди либо беды, либо женитьбы. Мужики, видимо, поняли что-то, что не понял растерянный Хоббит, и с криками, стонами и пыхтениями ринулись к вещам. Начался настоящий переполох: На поляне поднялось огромное облако пыли, лошади заржали, Бомбур влил в себя остатки каши, Глоин споткнулся об Бофура, что до этого мирно спал под деревом, Ори взревел, когда Дори в попыхах раздавил его единственный карандаш, Нори воспользовался возможностью и стащил у Ойна медный кубок, сам Ойн услышал вместо гномки слово гонки и отпустил всех лошадей, те сбежали, на Ойна наорали, потом наорали на Кили, и Фили в ответ наорал на всех. Лишь трое гномов смирно стояли, готовые к бою не на жизнь, а на смерть. — Эреборская, — прошептал Балин, примечая индиго синие цвета одежды и топор на спине всадницы, что был сделан в Эреборе им самим. Только не помнил он, чтобы когда либо особа, кому и принадлежал этот топор, его продавала… — Женатая, — поджал губы Глоин, заметив в волосах у всадницы заплетённую свадебную косу. Значит, жди беды. — Это моя, — костяшки пальцев побелели, так сильно Торин сжимал рукоять меча. Торина Дубощита услышали все, и если Бильбо испытал при его словах восторг — увидеть гномку редчайшее явление, а тут ещё и жена самого короля под горой —, то остальные гномы поспешили ретироваться и спасти свои шкуры. Супруги ссорились часто, ссорились громко и оскорбительно, а здесь такое…***
Залы Торина, три месяца тому назад: В восточной комнате сидели две гномки, обе королевских кровей, и заплетали друг другу прощальные косы. Одна — статная особа, с холодными льдинками в глазах, острыми чертами, тонкими губами, бледной кожей и чёрной толстой косой как на голове, так и на подбородке. Другая — тоже статная особа, с хитринкой в карих глазах, пухлыми губами и крупным телосложением, что было покрыто всецело веснушками и родинками, местами красными от поцелуев мужа, и грубой пшеничной копной волос, на лице лишь бакенбарды. Бороду, как Дис, Хачико Дубощит не носила. Не нравилось ей, вот и всё, зато какие у неё были бакенбарды, а какая щетина, что при свете солнца переливала золотом! Но сейчас не об этом. Давайте ка я лучше расскажу вам о причине светского собрания, что состоялось две недели тому назад, и о цели, которая была напрямую связана с бледностью младшей сестры короля. Гэндальф, слыхали о таком? Волшебник, настоящий интриган! Именно он ворвался в мирную гномскую жизнь, все перекрутил перевернул, а потом исчез. Дис его сразу же невзлюбила, называя отшельником общества и считая, что предложение его полно безумства, как, впрочем, и он сам. Не было ему доверия, не было и теплого приёма, эреборская принцесса у виска пальцем покрутила и на дверь указала... Но ожидаемой поддержки не получила, брат принял Гэндальфа с распростёртыми объятиями, накормил, напоил и спать уложил. А на следующей день он назначил её временной правой рукой королевы, захватил с собой Двалина и уехал, надеясь на помощь семи королевств. Вернулся он, правда, ни с чем, и тогда Гэндальф предложил ему другой вариант, более безопасный, с малыми потерями. План этот доверенный круг принял радостно и припеваючи. С того дня для Дис все лишились всякого ума, но вишенкой на торте, так сказать, оказалась неожиданно Хачико: Если королева прежде и относилась довольно скептично к варианту по захвату Эребора и войной с драконом, чему Дис была несказанно рада, то второй план Гэндальфа пришелся ей по душе. Даже хуже. Она решила отправиться вместе с мужем, а вскоре самостоятельно занялась сборами. Новость эту Дис восприняла предательством, постарела на несколько лет, заперлась в комнате и грозилась вычеркнуть себя из древа семьи. Её, конечно же, никто не слушал. Только как ей было быть? Она всего лишь испугалась за сыновей, самое дорогое на свете, что у неё осталось от мужа, и за лучшую подругу. На брата она была зла, а потому его попытка помириться закончилась лишь плохими словами. Сам Торин только буркнул что-то про «женскую вспыльчивость» в ответ, да рукой на неё махнул. Больше они не разговаривали. Что Хачико только не делала, и поддельные письма им посылала, и в одной комнате их запирала, и поясняла, и умоляла, но муж и подруга были слишком упёрты. Поссорились, значит поссорились. Всё тут. Двалину королевну было жаль, а потому он тоже решил помочь. Вместе они провернули тайный план, что заставил брата и сестру работать сообща, а вскоре бедная парочка наконец таки помирилась. И сейчас, украшая локоны Дис серебряными лентами, Хачико невольно шмыгнула носом. Ох, как же она будет скучать... — Ты уверена? — спросила Дис, наверное, уже в сотый раз. И ей не хотелось прощаться, очень не хотелось. — Да, — твёрдо ответила Хачико, позволяя себе лёгкую глупую улыбку. Без мужа своего она не сможет, он не только часть неё, он её всё. — Эх, голубки, — Дис провела по щеке подруги, примечая, как быстро слащавая мордашка при упоминаний мужа сменилась на повседневное хмурое выражение лица. Два сапога пара, одного поля ягоды, боже, где Торин только смог отыскать себе самого себя? Они соприкоснулись лбами, и вот Хачико уже у двери, радостная, готовая, только медлит... — Иди уже, — махнула Дис и охнула, оказавшись в сильных объятиях. А потом Хачико так же быстро толкнула дверь, выбегая из комнаты. Что ей в догонку крикнула Дис она уже не слышала, но сердцем чувствовала: — Прощай, Хаэ, я буду молится за ваш успех каждый день! Торин видел спины отряда тёмными тенями. Разум говорил, что он готов, что способен вернуть утерянное королевство, но на душе скребли кошки от принятого утром решения. Хаэ останется дома, так будет лучше, для её же безопасности. Выругавшись, король пнул рядом стоявший и никого не трогающий горшок. Тот откатился от удара и, закрутившись на месте, развалился на части, оставляя от себя лишь глиняные осколки, да горстку земли. Так будет правильно, он повторял себе это уже весь день, но если всё-таки умрёт, оставит её вдовой, да ещё и вложит бремя королевы одиночки! Жёнушка его хоть и способная, но очень вспыльчивая, чуть что, а она ведь войну с соседним королевством объявит из-за какой нибудь сломанной посуды! Дубощит застыл на месте, развернулся, уже готовый плюнуть на всё, на поход, на договорённости и на друзей, только чтобы не оставлять любимую одну, как знакомая фигура мелькнула перед глазами в нескольких метров от него. Причина не заставила себя ждать: Хачико в него влетела, сбивая с ног. Они покатились по полу, обрывисто целуясь. — Я уже успела соскучится, где ты пропадал весь день? — шепнула она в самые губы. В глаза тебе смотреть не мог, подумалось Торину, а после он подхватил её, закинул на плечо словно мешок с картошкой и направился в их спальню. — Не туда мы идём, муж мой, — Хачико наигранно задумчиво провела пальцем по подбородку, болтая ногами на весу. — Неужели? — хмыкнул Торин, пиная дверь ногой. — Ох и прилетит нам от Двалина, — её швырнули на кровать, она доверчиво раскрыла ноги, обхватывая ступнями его загривок. — Плевать на Двалина, — он провёл губами по её бедру. Такая желанная, такая его. — Любовь моя. — Торин, фу, зачем штаны облизывать? — схватив его за нос, она потянула его поближе к себе, чтобы он хорошо увидел её пугающие лицо. — Я сегодня в грязи валялась, там ведь столько бактерий! — Ты разве этим не каждый вечер занимаешься? — Торин закатил глаза, нет, ну почему ей нужно было всегда портить романтичные моменты? — Когда пытаешься развязать мне штаны зубами. — Не каждый вечер, — она вскинула палец верх, тыкая его в лоб, палец её укусили. —Ай, совсем что-ли?! — Совсем, — он улыбнулся, смотря на её недовольное лицо. — Из-за тебя моя крыша давно уже поехала. — Ну раз поехала, может, и ты мне дашь прокатиться на твоей крыше? — она поиграла бровями. Они засмеялись, флиртовать Хачико не умела никогда. — Дам, конечно, хоть прямо сейчас, — он её поцеловал, ликую от мурашек на её теле. — Нам нужно идти, — она хихикнула, но против не была. Наоборот, кто знает, когда они смогут в следующий раз заняться этим без посторонних глаз? Не знала она тогда, бедная, что Торин всего лишь хотел насладиться ею в последний раз и что не будет у них другой, по его мнению, возможности. Его руки у неё под рубашкой, её в его штанах. Чувствует, что он уже твердеет, не совсем, но на полпути, и не останавливается. Торин сопит, член сухой, приходится облизывать ладони, затем снова обхватывает его всего, он стонет в такт её движениям, и сам проводит пальцами вокруг и внутри её сокровенного места. Хачико трясётся, языки сплетаются, он проникает всё глубже, она блаженно приоткрывает глаза, морщится, слишком близко, прерывает поцелуй, муж недовольно коситься, зрачки расширяются… Их прерывают, Двалин настойчиво стучит в дверь. — Не сейчас! — рычит Торин, слыша смех по другую сторону двери. — «Не сейчас» у вас было вчера, и позавчера, и весь сегодняшний день, — хмыкает Двалин, а Хачико знает, что он не отступит. Никаких поблажек, даже для любимой жены, так думает главнокомандующий. Хотя Торин не такой, он для неё гору свернёт. — У вас две минуты, Торин. Не отправимся сейчас, вообще никуда не пойдем. Торин хмурится, чернеет на глазах. Две минуты? Он смотрит вниз, Хаэ невинно хлопает ресницами, опухшие губы слегка приоткрыты, туманный взгляд меняется на более осознанный, ворчит. Она злая, сердится, он знает, в этом вся его жена. — С каких это пор Двалин решает за тебя? — попытку снова залезть ей в штаны она останавливает шлепком руки. Всё, возбуждение как ветром сдуло. — У меня меньше власти, чем хотелось бы, — он вздыхает, перекатывается с кровати на пол. — Я пока что не король. — Король! И пусть без королевства! — И всё же оно мне нужно. Я должен хотя бы попытаться, Хаэ. Он наклоняется, а она чувствует на своих губах прощальный поцелуй. Удивляется, поцелуй солёный, что же это? Попытку спросить королева под горой встречает темнотой, мягкими подушками и новыми седыми волосами на следующие утро. Ушёл. Без неё! Отправил её в бессознательное состояние и ушёл!***
Хачико спрыгнула с пони, наслаждаясь эффектным появлением. «Не ждали? А я припёрлась!», так и говорило её довольное лицо. Она огляделась, увидела несчастно бледного муженька и в двух шагах оказалась подле него. Не успел Торин и рта открыть, как ему с размаху влепили пощёчину. — Ты! — Хачико ударила его кулаком, затем ещё и ещё. — Да как ты только посмел! — Твоя безопасность, вот я и посмел! — знал, что виноват, пусть и не считал себя виновным, а потому лишь отбивался от ударов. — Посмел он, скотина! Ну да это не важно, теперь ты от меня вообще не отделаешься! — она схватила его за рубашку и принялась трясти, осыпая оскорблениями. От тряски Торин кое-что осознал, превращаясь в чёрную тучу. Одна! Одна несколько недель, его жена отправилась за ними одна! Спала на холодном полу, ела не пойми что, красилась перед людьми в грязных тавернах, получала похотливые взгляды и, возможно, кто-то даже посмел… — Тебя кто-нибудь трогал?! — теперь уже он принялся трясти жену, попутно разглядывая с ног до головы. — Трогал! — она усмехнулась, видя, как от ужаса расширяются его глаза. — Трава, на которой я спала! — Ах ты маленькая, — обозвать жену язык не поворачивался, но желваки у Торина ходили ходуном, вены выступили на шей, зубы захрустели. — Маленькая, как твой член! — Ну всё, с меня хватит! — Торин, в буквальном смысле этого слова, прыгнул на жену, и они покатились по полу, словно малые дитя. — Ты! Какого чёрта ты отправилась за нами одна! — И не отправилась бы, если бы кое-кто не посмел меня вырубить! Бильбо не понимал, что происходит. Супруги вцепились в друг друга как две разорённые кошки. Никогда он не видел Торина таким злым! Хачико со всей силы дёрнула Торина за волосы, гномы охнули, он заорал. Теперь в царских волосах была унизительная лысина, но ей было как то не до этого. Заслужил и дело с концом. — Я не знаю, что я такого страшного сделал, чтобы получить такое! — крикнул Торин, показывая на клочок волос, что Хачико держала в кулаке. — Ты шутишь?! — она, понимая, что спорить с мужем бессмысленно, как и всегда, укусила его. — Никогда прежде я не знала что такое боль, пока не встретила тебя! — Ох, пожалуйста, — закатил глаза Торин, вторяя её словам. — И ты, я так понимаю, та самая, что якобы является для меня смыслом жизни?! — Похоже на то! — Да неужели! — Да! Торин зашипел, свернул её на полу и навалился сверху, ухмыляясь на бессмысленные попытки жены выбраться из стальной хватки. — Ты прекрасно знаешь, насколько важен этот поход! И что когда нас настигнет успех, гномы Эребора не будут больше унижаться! — он сильнее вдавил её в землю, на её запястьях выступили красные следы. — Конечно, помогай другим, но забудь о жене, добряк! — Хачико вертелась под ним как змея, вся в земле и слюне. — Отправился в опасное приключение на свою жопу, при этом ни о ком не думая, эгоист! — Ах, так это я тут эгоист?! — Да! — Ну конечно, все вокруг эгоисты, кроме тебя, что не заботясь о своей шкуре отправилась следом одна, без должного королевы сопровождения! — А что я по твоему должна была делать?! Смирно сидеть и ждать твоих похоронах?! — Именно так! — Ну прости, не на той женился! — Ты могла умереть! — Могла, но что по твоему означает данная нами клятва «пока смерть не разлучит нас»?! Именно это! Либо мы вдвоем, либо никто! Хачико вскинула голову и долбанула мужа своим лбом, а потом, пользуясь его смятением, высвободилась из хвата и принялась размахивать найденной у костра сковородкой: — Вся моя боль из-за тебя! — А все мои проблемы из-за тебя! — крикнул Торин в ответ, уворачиваясь от нападок. — Я всего лишь хотела тебя спасти! — А я тебя, думаешь, спасать не хотел?! Поэтому и оставил дома, в безопасности! Я готов умереть за тебя, мне не важно! — Мне тоже, потому что я люблю тебя! — Я тоже тебя люблю! — Тогда почему мы орём?! — Я не знаю! На поляне повисло недолгое молчание. — Успокоились?! Отлично! — первым не выдержал Двалин, потирая шишку на лбу. Он был не единственным, которому досталось, остальные гномы тоже выглядели побитыми. Торин и Хачико неловко переглянулись, ну и погром они же устроили, мда. — Мне холодно, — буркнула она первое, что попало в голову. Не медля ей на плечи опустился меховой плащ, и как бы невзначай, Торин коснулся её кисти, потом ниже, они скрестили мизинцы. — Мир? — шепнула она, чтобы только он услышал. — А ты как думаешь? — он сжал свой мизинец, вздохнул, качнул головой в сторону леса. — Нет, — она округлила глаза, наступая ему на ногу. — Да, — он поцеловал её в макушку. — Или мой член неспособен тебя удовлетворить из-за его маленького размера? — Торин, нет, — она оглянула отряд. — Они же все поймут чем мы там занимаемся, давай лучше вечером? Когда все будут спать, а сейчас можно, вон, у костра посидеть. Хачико потянула его за собой, но он не двинулся. — Я не могу, — кажется, муж её смутился. — Почему? — она задала глупый вопрос, но сразу всё поняла, стойло ей только опустить взгляд вниз. — Когда ты только успел? — Когда ты меня чуть не задушила. — Садист. — Вовсе нет, я просто соскучился. — По чему? По побоям? Она загоготала в голос, он скрестил руки, обиженно на неё смотря. — Хорошо, хорошо, — Хачико повернулась к Двалину. — Не ищите нас, нам бы хотелось поболтать без лишних глаз... И скрылась с Торином в лесу под ворчание Двалина, «поболтать» они хотят, конечно, конечно. Не успела она опомниться, как её прижали лицом к первому дереву. — Только сильно не дави, — шикнула она, но он даже не позаботился об одежде, просто спустил с неё из себя штаны. — Крыша поехала? — Всегда Хаэ, всегда, — вцепившись губами ей в шею, он со стоном толкнулся внутрь…***
— Она ведь живая? — неуверенно спросил Бильбо. Супругов долго уже не было, он начал волноваться. — Всё с ними нормально будет, — хмыкнул Двалин, мысленно благодаря Ауле, что шёпот гномов, обсуждающих случившиеся, скрывал возможные стоны. В том, что супруги давным давно уже не разговаривали, если разговор вообще состоялся, он не сомневался.