Дитя Зверя

Ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца... Вышел джанинский судья, коего мудрость ныне почитаема народами, а гнев повергает в страх любого, оказавшегося по близости: назорей Самсон из рода Даны, бывший судья иерусалимский, нынешний верховный судья Джанина. Вышел он было на самом восходе солнца, сидя в удобном кресле, прибитом, словно намертво, к земле гвоздями, являвшемся частью его большого двора. Именно здесь чаще и происходили суды по тем или иным вопросам. Конкретно сегодня было назначено дело об убийстве сыном отца, покусившегося на жизнь собственной жены, то бишь матерь мальчика. Стояли во дворе судьи трое: мать, сын и старая, скрючившаяся, превращённая по виду в чёрную опухоль - бабушка мальчика по отцовской линии. Рядом же с ними сидел юнец лет 26, звали его Гидеон. Он жил в одном доме с Самсоном и был тем, кто записывал дела подсудные и вынесенные решения. - Ко мне обращаться просто "судья". Представьтесь. - лаконично и буднично произнёс Самсон виновникам торжества. - Обвиняющая сторона. - Моё имя Камилло, я и мой покойный сын из рода Юнора, города Иерихона. - Сторона обвиняемая. - судья развернул голову в правую сторону, глядя на исхудалую матерь, укрывавшую за собой своего сына, который даже до колен её не доставал. - Далила, из рода Иштар, мой сын, поскольку ещё мал он, отвечаю за него я - имя его Мэттью. - Живёте в Джанине постоянно? - Да, хотя родственников здесь у нас более не осталось, я похоронила матерь совсем недавно. - отвечала Далила. - Я ушла жить в Иерихон после того, как я узнала о том, что у сына моего появился сын. - хриплым и старческим голосом отвечала Камилло. -  Чей из ваших родов богаче другого? - Самсон продолжал заваливать женщин вопросами, дабы в его голове сложилась точная картина, так как он уже знал о произошедшей ситуации. Далила молчала, опустив взгляд в землю, ожидая, что скажет её свекровь. - Мои родители происходили ещё из Египта, были одними из тех, кто во времена, когда страну окутала волна бед страшных, когда первенцы гибли и урожай гибнул, собрали богатства все и перебрались к Иордану, дойдя до Иерихона. Моя семья не бедствующими слугами были, нашего состояния хватило бы на четверо калений вперёд вплоть до воскрешения пророка Джоша. Услышав это, Самсон задумался над своим вопросом, как неожиданно для себя увидал знакомую фигуру из длинных чёрных волос, тёмного платья по колени, оголявшего впалую ключицу, и высоких заношенных ботинок, кроме которых давняя подруга практически ничего не обувала. И за спиной она будто что-то держала. Стараясь не отвлекаться на только что прибывшую Еву, Сэм мысленно вернулся к рассматриваемому делу. - Так почему вы обвиняете невестку в намеренном убийстве вашего сына? - Она всю жизнь морочила голову своему отродью о моём- Резко, Далила дёрнулась, подойдя ближе к Камилле, она дала ей сильную затрещину, отчего та чуть не свалилась на землю, но продолжала стоять на ногах, хотя ещё сильнее согнувшись и уменьшившись в росте. - Если ещё раз я услышу, как ты зовёшь моего сына,- - Довольно. - низким тембром сурово вторил судья. - Встань там, где стояла. Вам же - он обратился к Камилло - скажу следить за речью. Иначе суд пройдёт коротко, и кончится всё не в вашу пользу. - закончив, он начал громко хрустеть пальцами, сжимая руку в кулак. - Простите, судья, такого более не повторится. - она склонила голову перед ним, пока сын её молча стоял и наблюдал за происходящим, не понимая, что ему делать. - Я с большим интересом выслушаю того, кто совершил убийство, - указав ладонью на Мэттью, он стал обращаться к нему, - говори. Как всё было на самом деле? Мальчик сперва замешкался, когда обратились прямо к нему. - Я... Эх, я пришёл с прогулки, и мама кричала. Я-я сразу побежал узнать, что случилось, забежал в родительскую спальню, и, видать, мама с папой дрались, потому что у папы был большой синяк под глазом, а мама держалась за живот, и, когда хотела прогуляться, ноги её не держали, и-и она точно пять раз чуть не споткнулась на ровном месте. Папа, когда меня увидел, у него было такое лицо злое... Он побежал на меня и начал бить, сначала по лицу, потом по голове. Мамочка пыталась его оттянуть на себя, но он развернулся и снова начал бить её, как он забил нашу собаку, пару лет назад когда та взбесилась... - Что было потом? - чуть более спокойно спросил Самсон. - Потом... потом он вышел, видать на кухню, вернулся с ножом, которым учил меня резать мясо, и пошёл с ним на маму. Я подбежал и встал напротив него, выставил руки и закрыл мамочку. Потом... - на глазах Мэттью стали проникать реки слёз, и он кое-как сдерживался, чтобы не разреветься, - п-простите, я-я сейч-час расскажу.. - он старался сдерживать свой плач, но всхлипывания его никуда не ушли, его голова стала болеть, - а-а-аааа-аа!! - всё-таки он не сдержался и отвернулся к маме, стыдясь смотреть в лицо назорею. - Судья, позвольте я продолжу. - сказала Далила. Ничего другого всё равно не оставалось. - Мэттью закрыл меня перед Ларри, так его звали, я-я сама не знала что делать. Он взял его за шиворот и отбросил, готовясь уже взяться за меня, но я как-то держалась за жизнь, не давая себя ранить. Пока мы с ним боролись за мою жизнь, я его обезоружила, нож отбросила в сторону, где лежал Мэтт, благо он взял его в свои руки и не отдавал отцу. Но долго сопротивляться он не мог, Ларри поднял его и пытался вытащить из рук оружие. Тогда я просто взяла и со всей силы толкнула его со спины, пока нож был направлен в его сторону. Позже оказалось, что нож прошёлся ему по сердцу, отчего тот и умер. - Хм... И что же стало причиной вашей драки? - Он говорил о том, что, видите ли, я лезу не в своё дело, когда сказала ему, что собаку не стоило брать, ибо было у меня плохое предчувствие на её счёт. А все уже успели привязаться к ней, и вот что произошло по итогу, к тому же были ещё моменты, когда я якобы лезла в его взаимоотношения с родителями. Лично мне казалось, что слишком он зависел от матери своей и от её состояния, а сам нигде не работал и даже не думал начинать. Вот и переросло это всё в то, что он сперва ударил меня по щеке, но когда я решила не терпеть и ударила его в ответ, в тот миг он будто сам взбесился. - Ага... - Самсон встал из-за своего кресла и прошёлся небольшими кругами по двору. - Он был пьян? - Нет, сознание его не было помутнено, был он абсолютно трезв. - ответила Далила. - Что на это ответит обвиняющая сторона? - Судья, - начала говорить Камилло, немного разогнувшись, чтобы была возможность установить зрительный контакт, - я не молода, и с состоянием моей семьи нужно было что-то делать. Других родственников у меня, кроме сына, не осталось. Прознав об этом, моя невестушка решила руками своего сыночка прибить папочку, чтобы всё наследство по итогу досталось ей, и жила бы она припеваючи, да не бывать этому! Не достанется ничего отцеубийце и предательнице любимого мужа! - Вы в своём уме?! - Я сколько ни знала вас, я ничего не просила у вас самолично, и от мужа ничего не требовала, это он ваше состояние разграбливал на свои хотелки, пускай и делая что-то для семьи, но честно ли тогда лишать нас наследства? - Не родня вы мне отныне, знать не хочу вас, из рода вычеркну, сволочей! - Довольно! - все замолчали после того, как Самсон повысил голос и сел обратно в кресло. - Записывай, Гидеон: "Судья рассмотрел дело Далилы и Мэттью Иштар, потому было вынесено следующее решение: с обвиняемых снимаются любые обвинения в убийстве, поскольку дело отныне рассматривалось как акт самозащиты от гневного мужа, поведение которого представлялось опасным для земли иудейской. Обвиняющая сторона в лице родственницы обвиняемых отказалась от такового статуса, и тем не менее, она должна будет выплатить в течение недели половину состояния, входившего в предполагаемое наследство. После выплаты обе стороны не будет ничто связывать, соответственно, ни одна из сторон не будет иметь претензий на другую половину наследства". Всё на этом? - Да, на сегодня дел более назначено не было. - ответил Гидеон. - Приговор вступает в действие и обжалованию не подлежит. Дело закрыто. - Ублюдок...ублюдки вы! -  старуха, не выдержав поражения, стала кричать. Она бросилась на Мэттью, с которым была примерно одного роста, схватилась за его шею и повалила на землю. В этот раз Далила не стала сдерживаться - она крепко сжала кулак и со всей силы ударила старуху по голове, отчего та замертво повалилась на землю, а с её головы ручьём стала стекать кровь. И похоже, она перестала дышать спустя уже пару секунд. - Чёрт...чёрт-чёрт-чёрт что же.. - женщина тряслась в панике, осознавая, что только что сделала, глядя на свою окраплённую алыми каплями руку. - Тихо. - угомонил её трепет судья. - Решение уже записано. Вам же посоветую сделать следующее, - он прислонился к её уху и что-то прошептал. В ответ та кивнула, взяла сына за руку и поскорее убежала с места нового убийства. - Гидеон, у меня к тебе есть небольшая просьба. - Полагаю, её следует выполнить сейчас. - с небольшой неохотой в голосе произнёс подопечный Самсона. - Если тебе не составит труда. Я думаю ты, как и я, не хотел бы отмывать дом от запаха гниющей старухи. - Вы правы. - Тело надобно сжечь. Иерихон далеко отсюда, а здесь же хоронить не стоит. - Сэм направил свой взгляд на Гидеона, чтобы тот слушал его внимательно, а сам обернулся и глядел в горизонт. - Ближе к ночи, возьми с собой тело, вывези его к южному краю Джанина, сооруди костёр и соверши обряд. Когда поедем с тобой в Иерусалим, от него отправимся до Египта, познакомлю тебя с дочерью Клеопатры. Она-то, в отличие от её матери, поприятней девушкой выросла. - Сэм по-доброму улыбнулся мальчишке, которого он считал практически сыном, похлопал того по плечу и отправил домой. Сам он обернулся наконец к своей подруге, встретив ту как подобает участникам многолетней дружбы: крепко обнял и поцеловал её бледное осунувшееся лицо. - Ты чего тут? - спросил мужчина. - Я принесла тебе кое-что. - Ева вытащила из-за спины небольшую зелёную картонную коробку, завязанную красной лентой в красивый бантик. - Стоило бы уже привыкнуть...  Обычно такие вещи, правда, к Рождеству дарят. Сегодня особенный день? - Ну, это зависит от того, с какой точки зрения смотреть. Каждый день в чём-то да особенный. Я хотела поблагодарить тебя за то, что вступился за меня в тот день... - Ева чуть-чуть покраснела в лице, - я ещё когда проснулась, увидела, что я лежала на кровати, а ты, как дурачок, был на полу и мёрз. Ну я не выдержала и накрыла тебя своим одеялом. Было очень приятно с твоей стороны видеть такую заботу. - она неприглядно улыбнулась. - К тому же, я краем уха услышала, что дел у тебя сегодня уже никаких нет, ну я и подумала, не хотел бы ты, чтобы я на денёчек осталась у тебя?... Каин ещё не уехал к Мэг, хотя вот-вот, говорил, собирается, дело там какое-то у них срочное, связанное с Айзеком, ну и раз уж ты и малыша своего, Гидеона, послал дела делать... - Ева не знала, насколько толще ей нужно намекать, чтобы до Самсона дошло, чего Ева хочет сейчас. Он стоял весь десяток раз покрасневший, да и сам не был против предложения Евы, так что он, уходя в сторону входа, протянул ей свою руку, приглашая в дом, после чего спустя пару мгновений они оба оказались на втором этаже, в большой спальне Сэма. Сколько ни приходила Ева к кому-либо в гости, первым делом она занимала кровать владельца, и чаще на основе того, насколько кровать удобная, делала выводы о том, кто на ней спит. А кровать Самсона была крайне удобная, даже когда сам он лёг рядом, теснее не стало, Ева чувствовала дополнительное тепло, исходящее от его тела, что было очень приятно. Они, сидя, пристально смотрели друг другу в глаза, соприкасаясь кончиками носов, на тонкую талию брюнетки ложились крепкие, жилистые руки, в то время как нежные ладони прикасались к вспыхнувшим щекам Самсона. Прижав к себе слабое и хрупкое тело Евы, они смешались в глубоком поцелуе, обмениваясь теплом и яро впиваясь друг в друга. Прикрыв глаза и отдавшись всплеску эмоций, они практически одновременно пустили руки под одежду другого. Они яростно срывали друг с друга бельё, совершенно не обращая внимания на то, что окно хозяина дома не было даже зашторено, и было достаточно большим, чтобы любой прохожий при желании мог разглядеть происходящее. Но им это было неважно. Один страстно наслаждался компанией другого. Сэм прильнул к груди Евы, стараясь не отпускать её от себя, он обхватил спину подруги. Целуя её грудь, её выпирающие рёбра, маленький животик, опускаясь всё ниже, он стал целовать внутреннюю часть бедра, что очень сильно заводило их обоих. Пока Самсон находился головой между ног Евы, та стала сводить свои обольстительные тонкие бёдра, двигая ими туда-сюда, как бы слегка бив ими голову волосатика, и давя широкую лыбу. Сэм посмотрел на неё снизу вверх, тоже улыбнувшись в ответ, однако его улыбка была похоже скорее на оскал зверя, желающего вырваться со всей силой и резвостью из капкана. Как только Ева разжала ноги, Самсон резко двинулся вперёд, оказавшись перед её  лицом, он взял свой фаллос и, введя его в промежность подруги, прижал её руки к кровати и начал медленно двигаться. Движения его были сперва плавные, размеренные, взгляд Сэма твёрдо стоял на шее и ключице Евы, хоть он и понимал, что делать этого лучше не стоит, желание его было огромным. Видя это по его жадным глазам, первая женщина тихим стоном сказала: - Можешь поцеловать меня там.. - услышав согласие, обладатель красной повязки, словно сорвавшись с цепи, со всей страстью впился в тонкую ключицу, исцеловывая каждый дюйм, находившийся рядом с шейкой, которая также не осталась нетронутой, и после целований и долгих движений в сторону Евы, в ход пошли зубы, которыми Сэм нежно искусывал кожу, словно перед ним было нечто настолько лакомое, что было бы грубо и невежественно съедать всё сразу. Из окна раздавались приглушённые, но очень выраженные и чувственные стоны восторженного удовольствия. Самсон освободил ону из рук Евы и положил свою сперва на её грудь, несколько раз сжав её в ладони, а после обе его руки оказались на обаятельной женской талии, что помогало ему лучше регулировать свои движения. В ответ на это всю в глубоких шрамах спину обхватили бледные, худенькие ножки, а руки, вечно замотанные кровавыми бинтами, оказались висеть на крепкой шее, положенной удерживать на плечах тяжкую голову. Стоны, крики удовольствия густо перемешивались с обещаниями любви, имевшими место, однако, только здесь и сейчас, по крайней мере, им так казалось с самого начала. Все всё понимали и никто, разумеется, не был против, не первые 10 лет всё-таки были знакомы. Прошло что-то около 7 минут с того времени, как двое поддались чувствам, и процесс шёл к завершению. Девчушка стояла на коленях, развернувшись спиной к Сэму, сопутствуя его рывкам, толкаясь тазом уже в его сторону, и хотя стоны её подутихли, своей частоты не убавили. Почувствовав само завершение, мужчина вывел себя из тела долгостонующей брюнетки и немедленно окропил её спину, стоя на коленях перед ней и слегка отдышиваясь. - Фух... уф... - Сэм, принеси мне полотенце, пожалуйста. - Ева повернулась к нему и игриво, потешно похлопала глазками. Он выполнил её просьбу, сев рядом с ней и тщательно вытирая её спину. - По-хорошему, надо пойти помыться. - отметил уставший парень. - Поможешь мне? Не хочу сейчас бинты мочить, да и тем более снимать их. Сказано - сделано. Самсон отмыл Еву в своей ванной, натерев ту мылом везде, где разрешала его гостья, и по итогу они, всё же догадавшись прикрыть окно, нагими лежали в обнимку, распространившийся на всю кровать Сэм как бы укрывал собой свернувшуюся в калачик Еву. - До сих пор удивляюсь тому, что мы, видимо, единственные грешники в глазах других. Хотя сколько лет уже прошло, раньше ведь это было нормальным, но потом все люди будто разом обезумили  и решили, что у пары в постели всегда должен быть зачат ребёночек... - женщина проговаривала эти слова, смотря на себя и своё физическое состояние. Она уже потеряла ребёнка однажды, и ей это дорогого стоило. -  Да-а, зная о том, что с тобой было, думаю, ещё одни роды ты просто не перенесёшь, какой бы сильной ухом ты ни была. - Да плевать я уже хотела на это всё. Одного я потеряла в утробе, второго благодаря бывшему мужу. Не зря же он меня так ненавидит, при чём до сих пор. Хотя казалось бы, сколько времени прошло, Адама давно уже нет с нами. Самсон решил ничего не говорить, лишь начал перебирать пальцами слегка спутавшиеся чёрные и длинные волосы. - Вот ты сегодня судил мать, чей сын заступился за неё перед своим же отцом. Я рыдала в душе, я мечтала о том, чтобы мой ребёнок был на моей стороне, и до сих пор мечтаю об этом. - Я не могу точно судить об этом, у меня никогда не было детей. Однако это моя обязанность, и всё же приходится это делать. - Хех... ещё и так неловко выходит, когда твой сын сбегает от тебя в гости к твоей же лучшей подруге, явно не просто вина хлебнуть. - Да-а... Я всё же, пока твой сын плохо относится к тебе, я плохо отношусь к нему, как бы ты не думала хорошо о нём, я всё понимаю, но моё мнение неизменно. - Можно вопрос к тебе ? - Спрашивай. - Почему ты начал так усердно уделять мне внимание ? Самсон немного помолчал, думая о том, как правильно сформулировать свою мысль. - Я верю в то, что со временем, когда человек становится кем-то другим внутри себя, он начинает и по-другому смотреть на окружающих, и они, соответственно, могут относиться к ним по-разному. И хоть мы уже долго знаем друг друга, я думаю, это не мешает тому, чтобы ты сейчас лежала со мной в одной постели и выслушивала всё это. - Ты же понимаешь, что это всё не впервые, да и ты не единственный, с кем я так тесно сближалась. Мы потому ведь и вместе все так долго, то что мы столько радостей и горя пережили, что уже без друг друга не можем. - Ты права. - парень на секунду замолчал, - без тебя я уже точно не смогу. Ева в ответ на это широко улыбнулась: - Ты говоришь прямо как Адам в первые годы, когда мы только сошлись - улыбка всё не сходила с её лица, а глаза были чётко направлены в глаза Сэма. - Надеюсь, за этим не было никаких плохих смыслов. - Ну ты же сам сказал, люди становятся внутри кем-то другими, Адам раньше ведь тоже был другим, и таким я любила его, и от него тогдашнего есть даже что-то от тебя сегодняшнего. - она опустила свою голову, прижав её к широкой мужской груди, - и мне это нравится. Тебе, думаю, тоже. - Мне? - Ну ты ведь почти не получаешь ласки. Сэм на время замолчал, не зная, что противопоставить на это. Ведь это была правда. Никто, кроме его друзей, и то в редких случаях, не дарил ему романтической любви и нежности. Хотя и в моменты, когда это было необходимо, любовь эта была горяча. Однажды он, покрытый с ног до головы запёкшейся кровью, уставший, вонючий и  изнемогший, пришёл домой к Мэгги, отчего та чуть не обматерила на пять поколений вперёд и не огрела сковородой. Тогда на Вифлеем нахлынули иноземцы, которые кровавым следом шли забирать себе эти земли. Мэг немедленно завела своего побитого друга домой, отмыла, накормила горячим супом, параллельно с этим отчитывала его, но делала это в своей манере, не держа реального зла на человека, который, на секунду, спасал их землю от инородцев. - Всё же, не хотелось бы больше слышать про Адама. Хоть со стороны он казался добрым, узнав о том, как он относился к тебе, когда вы оставались наедине... Сказать, что это сильно испортило мнение о нём, было бы слишком мягко. - Не волнуйся, - сказала Ева, очутившись лицом напротив щеки Сэма, нежно оставляя на нём блеклые следы своих бледных губ, параллельно пуская свою руку ему в волосы, - он больше не побеспокоит нас, никогда. Так и лобзались эти двое, и не отрывались ни на миг друг от друга. Когда настала было ночь, за дверью были слышны звуки, как кто-то спускался вниз по лестнице. Логичным было предположить, что это Гидеон пошёл седлать лошадь, но Сэм по своему обыкновению решил удостовериться лично. Он быстро накинул на себя лёгкое одеяние, зажёг свечу и вышел в коридор. Подойдя к лестнице, вёдшей на первый этаж, его удивлению, а после и шоку не было видно края - вместо ожидаемого Гидеона на его месте был оживший скелет, движения которого, как ни странно, были схожими с человеческими. У него не было при себе ничего, кроме той самой ослиной челюсти, когда-то давно подобранной с дороги Самсоном, в тот день, когда филистинцы дошли до Вифлеема, тот день, когда судья стал палачом. После того дня, вернувшись от Мэгги домой, он забрал эту челюсть с собой, как памятную вещь. Видеть, как какая-то нечисть крадёт его памятную вещь, стало невыносимым: он бросился в сторону, где стояла костяная груда, от чего тот, что естественно, начал убегать, да как быстро. Он так резко начал бег, что с него успел упасть его халат, оставшись в одном только белье. Самсона нельзя было назвать медленным: он был атлетом, и наоборот, было тяжело от него убежать, но это порождение некромантии умудрялось не попасть в лапы хозяина украденной вещи. Хотя, ему будто это не давалось с большим трудом, потому что он мало того, что Сэм не мог догнать скелета, так этот самый скелет гонял того вокруг собственного дома, дабы тот устал и не смог преследовать его дальше. Ева же, как только услышала шум, сразу же накинула на плечи свой плащ, забрала свою железную трубку, которую она практически не выпускала из рук, и выбежала из комнаты, затем и на улицу. Она увидела приближающегося к ней скелета и вытянула руку в его сторону, держа трубку, направленную острым концом в сторону неприятеля, и готовившаяся было напасть. Хотя в своей позиции она сама чувствовала определённую странность: угрожать оружием против того, кого она не считала полноценно живым. Ей доводилось ранее встречать подобных скелетов, но во-первых они не были такими быстрыми, во-вторых в них всё равно чувствовалась какая-то жизнь в том плане, что корпус скелета и был их плотью. Это же существо Ева не ощущала как плоть. Словно кто-то завладел этим трупом и действует от его лица. Сам скелет, увидевший препятствие в виде темноволосой женщины, испугался её железки и резко убежал влево, прочь от дома, оседлав лошадь, принадлежавшую Гидеону, и умчался прочь со скоростью попутного ветра. Сэм, оказавшись около Евы, остановился и начал учащённо дышать, пытаясь отдохнуть после такой погони не пойми за кем. - Так, - начал Самсон, - давай думать. Что это..фух.. что это было? Некромант завёлся где? Скелеты обычно толпами ходят, ох чёрт.. - это был последний усталый выдох, - а этот заявился в одиночку, так не чтобы убивать, а вещь украл, так ещё и такую реликвию! Пёс... - Странный этот скелет. - произнесла Ева, укутываясь всё больше в плащ из-за вездесущей ночной прохлады. - Это не он как будто был. Словно пустая оболочка, движимая бес пойми чем.  - Думаешь, кто-то управлял им? - Думаю. - коротко отрезала Ева, - Поймать его надо. Мало ли что ещё сделает. - Это ты здорово придумала. - саркастично подметил только что пострадавший от ограбления Самсон, - Как ты это представляешь? Мы даже ж не знаем, откуда он пришёл. Может он вообще с каких-то дальних римских земель? - Не знаю я, Сэм, не знаю! Я просто так сказала это! - завопила Ева от вечных расспросов от человека, с которым они оба обладали одной и той же информацией. - Ладно, ладно, - Самсон сразу же усмирил свой тон, - пошли домой, завтра уже всё решим. Ева, лишь посмотрев на мужчину своим косым взглядом, ответила ему презрительным молчанием, удалившись в сторону его дома, не забыв громко хлопнуть дверью. -...Бабы... - с прикрытыми глазами помахал головой Сэм, продолжая мириться со своим положением. Хозяин дома, прежде чем прийти утешить расстроенную возлюбленную, зашёл в комнату, где спал его подопечный. И каковы были его эмоции, когда он увидел спящего в своей уютной постели Гидеона. - Твою мать... - прошептал назорей себе под нос. "Потом разберёмся", подумал он, поднимаясь на второй этаж. Он тихо вздохнул с облегчением, когда увидел Еву, нагло и, словно показушно, урывшуюся в подушку, даже не удосужившаяся скинуть с себя мантию. Сквозь подушку были слышны тихие её сонные бормотания. Сэм решил вытащить замявшееся под телом девушки одеяние, но стоило ему только поднять её на руки, как та очень глубоко съёжилась, словно только что подобранный с улицы котёнок. И как подобает котёнку, она всячески ластилась в больших руках своего новообретённого хозяина, не отлипая от того ни на секунду, со временем вцепляясь в того своими крохотными коготочками.  Вытащив наконец и отложив на пол мантию, мужчина вернул спящего котёнка на своё прежнее место. Сам он ещё немного посмотрел в окно, насладившись видом освещаемой яркой Луной улицы, и затем, краем глаза обратив внимание на то, как бормотание Евы перетекло в простые сопящие звуки, Сэм перетёк к ней в кровать, нежно и ласково гладя её по волосам, стараясь не разбудить её.