Разные

***

       Если бы Билла попросили составить список вещей, которые ему нравятся, сразу после власти, веселья и безумия был бы пунктик «близнецы Пайнс». О, Биллу нравилось достаточно большое количество всего в этом мире и других, и то, что близняшки смогли оказаться аж на четвёртом месте, говорило — на самом деле — о многом. Например, что даже в том, что люди звали словом «отношения», он предпочитал иметь три «вершины». Может, дело было в том, что «Бог любит троицу» (и Билл тогда, конечно, Бог), а может, в том, что Билл был треугольником, и подобное было свойственно ему. Собственно, это неважно. Он не мог сказать, что любит их, потому что любовь демонам не свойственна, но он знал точно — нравятся они ему одинаково. Просто они были разные, и в том-то была вся соль. Они были разные, но каждая из их сторон так или иначе подходила Биллу. Вместе… они складывались в прекрасную картину, образовывали идеальный равнобедренный треугольник. С Мэйбл было весело — она была не от мира сего, такой же, как Билл. Олицетворяющая веселье не могла не зацепить его внимание — того, кто веселья жаждет. Она — яркая, громкая, чудная. С ней можно было смеяться и шутить, зная, что она тут же подхватит; предлагать глупости и быть уверенным, что она непременно согласится. Её длинные волосы пахли сладкой карамелью, а от поцелуев с ней болели зубы — так же у людей они начинают болеть, если есть несколько часов без остановки одни только конфеты. Она вязала ему нелепые свитера, плела детские браслетики и отдавалась в любых местах, где бы он ни предложил, будь то комната в квартире, которую они делили с братом, или же там, где их легко могли увидеть другие люди, — безрассудная, безбашенная, готовая на всё. Биллу нравилась её безотказность, её смелость. Он оставлял засосы на её шее и любовался, потому что они были похожи на космос. А Звёздочкам космос положен. С ней Билл расслаблялся. Диппер был абсолютно другим. С ним Билл разделял заумные разговоры, решал тяжёлые — для парня, разумеется, не для Билла, — математические задачки, размышлял на тему бытия и спорил на все темы, в которых Мэйбл, даже если бы сильно захотела, не сумела бы разобраться. От него пахло слабым мужским одеколоном, и Билл не мог не ощущать нотки соснового запаха. Было ли дело в случайности выбора парня или же в том, что таким образом он хотел больше нравиться ему — Биллу, — Сайфер, разумеется, не знал, но главным было то, что ему это нравилось. Диппер не позволял заходить дальше поцелуев в уголок его искусанных губ, и тогда Билл искал другие пути, — и хотя он был садистом по своей натуре, он не позволял себе накидываться на Диппера, ведь знал, что тот желает, чтобы его добились, уговорили, загнали в угол… Мэйбл безоговорочно отдавалась в руки Билла, а Диппера нужно было, как лесного зверька, ловить — не в буквальном смысле. Игры разума — вот, что царило в их взаимоотношениях. И Биллу это всё нравилось не меньше, чем происходящее в отношениях с Мэйбл. С Диппером он вспоминал о том, что он демон. Конечно, близнецы знали, что Билл с ними обоими, не могли не знать. Да и Билл никогда не пытался скрываться. Он сразу дал понять, что ему нравится и Мэйбл, и Диппер, и что он совершенно не видит в этом чего-то плохого, а если бы и видел, его бы это не остановило, — Билл был синоним к слову «плохое», это ни для кого не являлось секретом. Ругались ли они? О, а вы попробуйте устроить скандал древнему всемогущему существу, которое может стереть ваш мир по щелчку пальцев, и не делает этого лишь потому, что вы с братом/сестрой умудрились ему понравиться. Вот и близнецы, собственно, смирились. Какие тут скандалы… Билла всё устраивает — и жизнь за пределами Гравити Фолз (оказывается, для веселья есть куча других способов помимо захвата человечества), и эти странные… отношения с близнецами. Это ведь действительно говорило о многом — то, что в списке вещей, которые нравятся Биллу, близнецы смогли очутиться сразу после власти, веселья и безумия. Например, о том, что Билл всё-таки действительно ими дорожил. По-своему, по-демонически. Не зря каждый парень, что хоть раз как-то с грязными мыслями касался до его Звёздочки или же смотрел на неё с похотью, бесследно исчезал сразу после встречи с ней — Билл ненавидел, когда посягают на его вещи; не зря, когда Диппер закончил университет и смог с точностью сказать, где хочет работать, в одном из научных центров Америки совершенно неожиданно освободилось место для сотрудника — Билл обожал, когда его близнецы улыбаются. Не любил их, нет (он никогда не захочет это признать), но сколько бы он ни ездил по городам этой страны, сколько бы ни вливал в себя алкоголя, ни впихивал разных наркотиков, сколько бы ни заводил новых знакомств… единственные, к кому он хотел всегда вернуться и знал, что только с ними ему по-настоящему будет хо-ро-шо, это были близнецы Пайнс. По утрам они часто вместе завтракают: Сосна всегда пьёт крепкий кофе, Звёздочка — сладкие соки. А Билл целует сначала его, затем — её. И, чувствуя, как на языке смешиваются два абсолютно непохожих друг на друга вкуса, твёрдо знает: выбрать из них двоих кого-то одного он бы никогда не сумел.