Empathy

-Поздравляю с повышением. - Долгожданный голос, прозвучал у самого моего уха. Холодное чешуйчатое тело неторопливо проползло рядом, задевая мою щеку. А потом утонуло в тишине комнаты также неожиданно, как появилось. - Отец. - Мое сердце пропустило несколько медленных ударов, а мертвая кровь пустилась в ленивое движение по венам. Я поднялся, чтобы зажечь свет, но он опередил меня. Раздался легкий щелчок, и потолочные кристаллики осветили комнату мягким светом. Он сидел. В своем особенном обличии. Такой как мы, воплощения, Боги, люди. Он редко становился таким. Только когда был в хорошем расположении духа. Что-то обрадовало его. Мне нравилось это. Его необычный внешний вид. Легче было понять, что у него на уме. Я любил его глаза. Обычно они были прикрыты, но когда удавалось увидеть их, я представлял, что в них, танцевала сама вечность облачённая в наряд оттенка агата*. - Молодец, сын. - У него всегда была особая манера разговаривать. Когда отец произносил шипящие, звук получался длинным. В детстве я думал, что таким образом он успокаивает меня, но оказалось, что так просто удобнее. Он был красивым. Волосы светло-серые, как и у его братьев. Что удивительно. Ведь их мать - воплощение ночи, а отец - мрака. Но в отношении детей божественная природа перемешалась и выдала нечто особенное. А еще они были длинными и прямыми. Как он сам в другом обличии. На лбу всегда красовались четыре белых чешуйки. Они очаровательно создавали своей расстановкой ромбик. Еще чешуйки можно было увидеть на руках и ногах, когда он не был облачен в гиматий. Такие скрытые перламутровые участки появлялись и на других частях тела, но в этом облике их можно пересчитать по пальцам одной руки. Сейчас он спокойно сидел рядом. Протянул руку и погладил мой лоб. Она была холодная. Успокаивающая. - Как только я услышал новости, то сразу прибыл. Но Морфей тебе благоволит. - Он неторопливо проводил рукой по лбу и волосам. - Я так удивлен. Ты все еще носишь это хитон и браслеты? - Конечно! - Я свел брови и посмотрел на отца, но сразу же мягко улыбнулся, позволяя себе расслабиться. - Это же твой подарок! Я очень его берегу. - А где же все твои поклонники? Неужели никого нет? - Он вздохнул. - Кажется я допустил ошибку в воспитании. Ты вырос моей копией. Совсем отстранен от окружающих. - Не считаю это ошибкой. Мне нравится мое положение. Теперь тоже. Правда я боюсь не справиться. Отец, что мне делать? - Я положил ладонь на крепкую руку отца и посмотрел в его агатовые глаза. На секунду мне показалось, что зрачки стал узкими, какими обычно я их и видел. Он улыбался. Очень мягко. Я чувствовал его огромную любовь ко мне по одному только взгляду. - Ты справишься, Ромус. Я верю, что скоро ты будешь также ловок в этой работе, как змея охотящаяся в высокой траве. В любом случае Никта не оставит тебя. - Он взял мое лицо в ладони. Я положил свои руки сверху. - Мне страшно. - Все будет хорошо, сын... Я с тобой. - Он улыбнулся, а затем его руки поменяли свой вид, тело легко преобразилось. Под покровом темной дымки оно вытянулось, стало белым, перламутровым и очень гибким. Он заполз и свернулся у меня на груди. Головой лег мне на плечо. Я накрыл ее всю своей ладонью. Его истинный облик - предвестник нашей разлуки. Я погладил его по росту чешуек и прижался щекой к его голове. - Я буду скучать по тебе, отец... Он медленно закрыл и снова открыл глаза, высунул язык в своем привычном шипении, а затем начал постепенно превращаться в темный туман, растворяясь в моих объятиях. - Я люблю тебя... - Произнес я уже в пустой комнате.