Король севера

      Чимину нравилась его жизнь.       Ее можно было назвать идеальной: он родился в могущественной семье, которая владела самыми богатыми землями на континенте. Чимин родился омегой, а потому на его плечи не лёг титул наследника и заботы, к нему прилагающиеся. Его обучали, но не требовали выдающихся результатов. Его любили, но не душили своей любовью. Будучи не младшим и не старшим ребенком, Чимин ничем не выделялся, и ему нравилась его размеренная жизнь. С мыслью, что ему, как омеге, когда-нибудь придётся выйти замуж за альфу, он быстро смирился и почти не думал об этом. В конце концов, возможность одеваться в дорогие одежды и заниматься любимыми делами того стоила.       Чимин не интересовался политикой, но слушал, что говорили отец и старшие братья. А потому знал, что сейчас южные аристократы, к которым относилась и их семья, ведут переговоры с северным лордом Чоном. Молодой волк, так его называли. У него была огромная армия. Именно то, чего сейчас так не хватало южанам: некоторые семьи восстали против короля. Судя по разговорам, восстание готовилась давно. Король не мог противостоять военной мощи, которую представляли взбунтовавшиеся, в одиночку. Видимо, он настолько отчаялся, что обратился за помощью к северянам, которых никогда не жаловал. Те жили довольно обособленно, и ходили слухи, что молодого волка Чона прозвали королём севера. Неслыханная наглость. Но сейчас именно суровость и несгибаемость северян была нужна королю.       Когда отец позвал Чимина в свой кабинет, омега почуял неладное. Но он сохранил внешнее спокойствие, когда отец сообщил, что предложат лорду Чону жениться на нём. Пусть внутренне и содрогнулся от ужаса.       С немногочисленными друзьями они как-то обсуждали слухи о молодом волке. Говорили, что он суров как метель, что кровь его не горяча, а холодна как лёд. Что он прошел через сотни битв, но всегда выходил победителем, и лицо его служит напоминанием об этом: так много шрамов, что, улыбнувшись, лорд Чон действительно становится похож на волка. Чимин представлял, что выйдет замуж за немощного старика, и почти смирился с этим, но от нового образа жениха у него подкашивались ноги.       В ту ночь Чимин впервые за долгое время плакал. Он знал, что с его мнением не будут считаться: для этого он был недостаточно любим и недостаточно полезен. Но в глубине души, самую малость, он надеялся, что его хотя бы спросят.       В назначенный день он был безупречен. Служанки заплели волосы, макияж скрыл круги под глазами, костюм был накрахмален и выглажен. Чимин думал, что для молодого волка это было излишним, навряд ли тот отличался изысканным вкусом. Были мысли испортить прием, но Чимин никогда бы не решился их осуществить. Отец всегда повторял, что за всё нужно платить. Такова была его плата за беззаботную жизнь.       Часовые затрубили. Чимин подбежал к окну, чтобы скорее увидеть жениха. Сначала он увидел пыль, поднявшуюся на горизонте, и только потом понял, что её оставляли за собой бегущие во весь опор лошади. Чимин ужаснулся. На важные мероприятия южане прибывали на каретах. По ее убранству можно было определить положение семьи. Неужели его жених не знаком с элементарными правилами, раз ведёт себя таким варварским образом? И Чимину нужно будет выйти замуж за такого человека?       Но омега так и не отстранился от окна. Постепенно стали различимы силуэты всадников. Одетые в объемные меха и шкуры, они казались великанами даже вдали. Вскоре Чимин понял, что северяне передвигались не хаотично. Лошади выстроились клином, и впереди всех, в этом Чимин уже не сомневался, ехал Молодой Волк, северный лорд Чон Чонгук — его жених.       Рассмотреть чужое лицо у Чимина не получилось. Его позвали в главный зал дожидаться прихода гостей. Его немного трясло, воображение рисовало картины одну страшнее другой. Вот дверь наконец распахнулась, все замолчали. Чимин ощущал себя зверьком, загнанным в угол. И его хищник зашёл в зал.       Он был высок. На его плечи был накинут массивный мех, что делало его фигуру огромной на фоне южан. В светлую комнату северяне, одетые в тёмную одежду, словно принесли ночь и холод. Чимин поежился, но взгляда от прибывшего не отводил. Возраст Чонгука сложно было определить: его кожа, закалённая ветрами и снегом, явно не была молодой, носила на себе шрамы, но отнюдь не глубокие, как твердили, их наличие было почти незаметно; но и морщин, выдававших возраст, Чимин не обнаружил. Выражение лица у северянина выражало издевательское равнодушие. Поняв, что его жених не так уродлив, как про него говорили, Чимин немного успокоился. На самом деле, Чонгука можно было назвать красивым. Это была другая красота, непривычная для нежных южан, которые ценили в альфах утонченные и аристократичные черты. Это была красота другого рода: мужественная, гордая, мощная. Таков был Молодой волк, лорд Севера, Чон Чонгук — его жених.       Спокойствие гостя не понравилось отцу Чимина. Он надеялся, что перед ним будут лебезить и кланяться, но северяне стояли в тишине, ожидая, пока их поприветствуют первыми. Так и начались переговоры. Тогда южане ещё не знали, к чему они приведут. А Чонгук продумал всё до мелочей. Он не удостоил Чимина и взглядом, но это было объяснимо. Тогда он ещё не был важной персоной.       На сами переговоры Чимин не пошёл. Ему было велено принести вино, когда основной договор будет заключен, и тогда его представят лорду. Тогда предложат взять его замуж. И, возможно, от решения Чонгука будет зависеть его дальнейшая жизнь.       В комнате стояла тишина. Чимин, взглянув на отца, сразу понял, что тот в бешенстве. Чонгук же сидел напротив с победоносным выражением лица. Чимин, засмотревшись на потенциального жениха, замешкался, чем вызвал у отца ещё один приступ гнева. — Дорогой гость, — Он едва не плевался ядом. — Насколько я осведомлен, вы ни с кем не помолвлены, а потому, в знак благодарности, предлагаю вам взять в мужья моего сына. — Мужчина подтолкнул омегу ближе к северному лорду, Чимин, чувствуя напряжение во всём теле, покорно поддался. Теперь взгляд Чона был направлен на него. Издевательская улыбка на его лице застыла, он некоторое время рассматривал омегу, но дольше всего смотрел ему в глаза. Чимин сгорал от неловкости, но взгляда ответного не отвёл. — Пытаетесь связать наши семьи путем брака? Хитро, ничего не скажешь. — Голос лорда приятно омегу удивил. Некоторые говорили, что вместо слов из чужого рта раздается только лай, другие — что голос его звучит прямо из живота, словно из преисподней. Но настоящий голос Чонгука был обычным, не низким и не высоким. Грубым, возможно, из-за северного акцента, но достаточно приятным. — А что думает твой сын? — Чимин недоуменно посмотрел на отца, но помощи от того ждать не следовало. Лорд Севера поднялся и, обойдя стол, встал напротив омеги. Разница в их росте сейчас ощущалась особенно сильно. — Ну? — Что? — Чимин наверняка похож на слабоумного. На чужом лице появилась снисходительность и, наконец, искренняя улыбка. — Хочешь ли ты выйти за, — Чонгук немного наклонился вперёд и шёпотом произнес: — Меня?       И миру Чимина наступил конец. Он стоял, пораженный, смотрел на человека, про которого ходили самые ужасные слухи. Но именно он, не родители, не сестры с братьями, он единственный спросил, хочет ли Чимин выходить замуж. Сложилось впечатление, что у омеги правда был выбор: Чонгук сейчас выглядел как тот, кто смог бы защитить его от отцовского гнева в случае отказа.       Но Чимин, поддаваясь какому-то внутреннему порыву, выпалил: — Хочу.       Немногим позже Чимин проживал этот момент снова и снова. Он вспоминал Чонгука, такого мужественного и могущественного, спокойного и совершенно отличавшегося от слухов о нём. И тогда Чимин понял, что вновь бы согласился.

***