Куда подевалась юная звездочка Готэма?

Дик должен был приехать с минуты на минуту. Брюс позвонил ему сразу же, как только сел на скамейку в зале ожидания. Даже если у них и проскальзывали напряженные отношения, то их объединяло одно — любовь к Джессике. Как только Дик узнал об этой новости, он сразу поехал в больницу, несмотря на время, которое уже было довольно поздним. Перед его глазами мелькали отрывки с их встреч, когда они пели песни, говорили насчет рутины: школы и боёв с психами из Аркхема. Но отнюдь, всё было не так радужно. Все разы, когда она приходила к нему или звонила, из-за этого Брюс опять был зол за геройства, за то, что та чуть не умерла, за то, что проводила свои одиночные миссии и вела расследования. Дик знал это не понаслышке, и злость отца, и чувство, когда ты хочешь спасти и помочь, жертвуешь своим здоровьем, а взамен получаешь не похвалу, а наоборот — раздражение и ненависть. Брюс уже видел свою дочку глазами Бэтмена, а глазами отца — нет. Когда Джессику вывезли из операционной с кучей проводов и повезли в какой-то кабинет, он осознал ситуацию. — Пап... — начал Дик, который только зашёл в зал. Он положил руку на плечо Брюса. — Привет… — тяжелый вздох. — Я конечно понимаю, что мы с тобой сейчас не в очень хороших взаимоотношениях... — Всё в порядке, — перебил его Дик, сев на соседний стул. — Надейся, что она простила, я же мог только с тобой поговорить. Что произошло? Ты дал такое странное расплывчатое понятие. — Я не знаю как точно, но Джокеру получилось одолеть Ролин. Она могла быть у него от 30 минут до 2,5 часов. Она вела расследование, хотела узнать личность Джокера, а ещё усилила контроль за ним. Я не знаю, что происходило, но она выглядела такой изнеможенной, такой х... хрупкой. Может, если бы я… — Лучшее, что ты можешь сейчас дать, не свою вину, причём необоснованную, а заботу и поддержку. С чего ты вообще решил, переживать по поводу травм полученных в бою? — Её пытали. Пытали жестоко. Представить не могу, что она чувствовала находясь в ловушке, один на один с Джокером. — Это случайность. Сколько раз она сражалась с Джокером, было где-то дюжина случаев, когда он обыгрывал её. Я переживаю за Джесс, но она может всё. Брюс промолчал и энное количество времени они провели в тишине. — Мистер Уэйн, — послышался приятный женский голос. — Ваша дочь в... 34 палате. — медсестра ушла. Джейсон уже дремал, как его разбудил Брюс и в сонном состоянии повёл куда-то. Отворив дверь палаты, Брюс на секунду остановился в дверном проёме, а потом прошёл дальше. Джесс лежала на большой приподнятой кровати, так что создавалась поза: полу-лежа, полу-сидя. Тело было прикрыто большим белым одеялом. Челюсть Джесс с правой стороны была сине-фиолетовой и опухшей, а маленький пластырь в углу губы прикрывал маленькую ранку. На правой стороне лица вокруг глаза виднелся еле-заметный фингал. Её левая рука в гипсе чуть дольше запястья, а сверху редкие, но внушительные синяки. На правой руке был присоединён катетер, а также синяки и опухоли, больше, чем на левой. Большего было не дано увидеть. Она одета в бледно-голубую больничную сорочку с коротким рукавом. Брюс сел на край кровати и по его щекам потекли слёзы. Горячие и обжигающие. Брюс нежно поглаживал чёрные, короткие и неряшливые волосы Джесс. После, ближе к утру, уснули Брюс и Дик. Примерно в семь утра Джесс проснулась, её тело болело, не сказать, чтобы сильно, но вспомним какие обезболивающие ей капают... Она медленно открыла свои глаза полные непонимания. Всё выглядело довольно смутно. Её память разбилась на тысячи мелких осколков, пока она приходила в себя, Джесс вспомнила Джокера. Не смотря на пытки и очень вероятную угрозу для жизни, она улыбнулась. Через пару минут Джесс осмотрелась вокруг. Капельницы, спящее опухшее лицо отца, стерильное постельное бельё, запах спирта, запах чьих-то слез и страха. В углу палаты сидел? Напрягая зрение она увидела Дика. «И его притащил. Что за бедлам..?» — подумала Джесс. Для неё шоком было абсолютно всё. От больницы до плачущего отца. Всё это было странным. На близлежащей тумбочке лежал листок, по оформлению, которого было ясно, что это разряд медицинских документов. Она наклонилась в его сторону, чтобы взять, но тут кроме резкой боли в рёбрах, она увидела свою правую руку, усеянную пластырями, гематомами и ссадинами. Это не было похоже на стандартный случай, но по прежнему не экстраординарно. Она взяла листок и начала читать: «Перелом запястья (полулунные и крючковидные кости, сотрясение легкой степени, внутреннее кровотечение, перелом колена на лев…». Ей не особо было интересно это читать, пока её взгляд не упал на надпись «по факту насилия вызвана полиция». — Оу, блинский... — боль раздалась по всей челюсти, так что Джесс оставила устные комментарии. «Я помню, как меня везли в больницу, но кто..? Вряд ли бы папа стал так утруждаться», — Джесс откинула одеяло и продолжила монолог в своей голове. — «Две ноги, чудненько, бля... блин. Беспомощность на месяц, лучше казнь на гильотине». Она оглядела свои ноги, которые перемешались с белой простынёй и начала искать свои вещи. Она пыталась делать всё максимально тихо, чтобы не разбудить их обоих. «Привёл Дика, но мои базовые вещи не привёз. Шикарно. Придётся будить отца». —последняя мысль раздалась эхом по голове, пробирая от затылка до висков. Джесс дотронулась до плеча Брюса своими холодными пальцами. — Пап..? — раздался тихий, но уверенный голос. Она потеребила плечо отца. — Па-а-п. Брюс проснулся, едва разомкнув глаза он выпалил: — Что-то случилось? — Уэйн сделал нервную, полную страха улыбку и погладил Джесс по руке. — Послушай меня внимательно. Нам надо заканчивать этот сентиментальный театр одного актёра. Мне надо вернуться домой. У меня куча незаконченных дел, — ставила перед фактом Джессика, для неё телячьи нежности были излишеством. — У меня расследов... — Ты была подвергнута пыткам, моя радость. У тебя довольно серьёзные травмы и-и… — перебил Брюс, пытаясь звучать максимально по доброму и с теплотой, но в голосе от а до я звучала тревога, а может и истинная любовь. — Что «и»? — с грохотом разразился вопрос Джессики, что аж Дик проснулся. — Запретишь мне быть тем, кем я являюсь? Поведение Джесс нельзя назвать разумным или правильным, она была просто в бешенстве, то, что придавало ей азарта вывернули наизнанку, внесли пятьдесят корректировок и сделали пластическую операцию, чтобы получить квинтэссенцию боли и сожаления. — Тише, — Брюс сделал нервную улыбку и погладил Джесс по плечу. — В первую очередь, ты являешься моей дочерью, а уже потом ты супе… — Поправка для тебя: я хочу посвятить себя спасению людей, а не ипохондрии по каждому чиху. Тебя вообще никогда не волновало, как я себя чувствую, плохо мне или нет. Что случилось сейчас? Кто-то задел тебя за живое? Чувствуешь вину? Джессика — маленькая язвочка на нёбе. — Не буду скрывать — да. Но это абсолютно нормально и я а-э… — Пап, давай без этих сюсюканий. Вот от кого угодно, но не от тебя. — с небольшой насмешкой сказала Джесс. Она посмотрела на Дика, и поняв, что беседа с ним будет в разы менее давящей и более интересной она сказала Брюсу: — Ты можешь уйти, буквально на десять минут? — Всё что пожелаешь, я просто хочу, чтобы ты была счастлива. «Оу, блинский. Как в самом начале. Я не выдержу этого». Ком в горле. Она кивнула в сторону двери и Брюс вышел из палаты. — Дик, можешь подойти? — она жалобно посмотрела на своего брата, но это не было наигранностью, фальшью или манипуляцией. Дик — единственный близкий человек Джессики. Она любила Брюса как отца, но она не могла полностью ему доверять и он не был её уголком среди бедлама, в отличии от Дика. Они были неразлучны и при любой проблеме она обращалась к брату. При неприятных папиных высказываниях, пробирающих всё тело до мурашек и появлении слёз на глазах, при сильном стрессе, при переживаниях, при боли и травмах. В последнем случае/по возможности он старался приехать, как можно скорее. И дело было даже не в Брюсе. — Как ты себя чувствуешь, звездочка? — Дик направился прямо к Джесс. — Со мной всё супер. Просто Джокер разошёлся. Он потом получит своё, ха-ах-ах. Это всё неважно. Что с отцом? Он меня очень пугает. Дик сел на край кровати. — Он чувствует вину за случившееся, считает, что «если бы…». Он слишком уязвим сейчас, будь с высказываниями поосторожнее. Моё сердце сжимается, когда я смотрю на тебя, это очень ужасно, но я не могу из-за этого разрешить тебе язвить перед отцом в таком состоянии. — Я поняла тебя. И я не собиралась этого делать, это получилось случайно. Но не переживай так сильно. Я сама виновата в своём положении. В том, что шагов не услышала. Боже, как ему это удалось… — Джесс последнее предложение задумчиво произнесла и мысль повисла в воздухе. — Звёздочка, это со всеми случается и вина тут абсолютно другого человека, не твоя, не моя и не папина, а только Джокера. Ты можешь утверждать что угодно, но ты должна это осознать. Но в любом случае, в любом состоянии, в любое время, ты можешь мне позвонить. — Спасибо тебе большое. Мне несвойственно такое говорить. Но… Я очень рада, что у меня такой брат, — слова звучали неуверенно и были произнесены довольно дрожащим голосом. Джессика немного привстала и крепко обняла Дика. Тот ответил взаимностью. Он гладил её волосы, пока та уткнулась ему лбом в грудь, её челюсть, которая безустанно болела не могла дать возможности уткнуться лицом. Просидев так минуты две, Джесс резко отстранилась и сказала: — Дик, у меня дела по работе буквально через полтора часа. У меня даже одежды нет, не говоря уж об остальном. Мне надо позвонить Альфреду, чтобы тот привёз мои вещи. Дик порыскал по карманам и найдя телефон дал его Джесс. Та шустро набрала номер и приложила телефон к уху. В трубке послышались гудки. — Масте… — Не, Ричард. Это Джесс. Отвечу на все твои вопросы заранее. Со мной всё супер, есть более важные дела. Смотри, Альфи, мне нужно привезти вещи в Готэмскую городскую... В общем записывай… Огласив довольно длинный список вещей, Джесс открыла камеру и сделала несколько селфи. Дик немного осуждающе посмотрел на свою сестру. — Мне же надо будет как-то объяснить своё отсутствие в СМИ. Эти грустные физиономии — фальш и наигранность. Я думала ты поймешь, — смех, который чертовски похож на Лолиту. — Ты не против, если я посижу в интернете с твоего телефона? — Нет. — Дик покачал головой и его взгляд упал на медицинскую справку, лежащую на тумбочке. Он начал её читать, пока Джесс читала что-то в телефоне с большим интересом. — Дик, смотри. «Доброе утро, Готэм...», сейчас меня покажут. «— Перейдём к новостям. Шокирующий и ужасающий, своей жесткостью инцидент с Джокером. Примерно в половину третьего ночи приехала полиция на заброшенный склад, там они нашли головную боль Готэма — Джокера, который был весь перепачкан кровью своей несчастной жертвы. Точных данных нет, но есть фото и видео того, как Бэтмен несёт окровавленное тело молодой девушки. Кто это и жива ли она — никто не знает, но мы надеемся на лучшее.» — нервно улыбнувшись, телеведущая уже прокручивала в своей голове данный инцидент, но с ней: она на месте той молодой девушки. — То есть, тысячи новостей про Ролин тебя так не воодушевляли? — усмехнувшись, сказал Дик. — Смотри. Там моё обычное «амплуа»: супергероиня, кумир и сильная независимая девушка, а тут я — человек, не кумир и уязвимая зависимая девушка. — И к чему ты клонишь? — К тому, что у людей случится диссонанс. И либо, на Ролин повалится шквал негатива, либо, в лучшем случае, люди поймут, что все, все без исключения могут умереть. Все. Могут. Умереть. — последние слова Джесс сказала серьезно, медленно и с паузами.