Чтение
12 мая 2024 г. в 19:19
«То, что ты меня спас не означает, что можешь продолжать звать по этому дранному коду», – сказал как-то Б-12 на неизвестной планете, поджимая колени к себе.
Профессор, странствующий вместе с ним и группой бывших лабораторных крыс, сохранял энтузиазм, не чуя неприятные запахи места, похожего на свалку, из-за своей маски чумного доктора, чей дизайн он вычитал из одной энциклопедии, заполнив клюв лечебными травами.
«Ах? Ты не говорил, что тебе неприятно. Неужели тебе не хватает…» – Генри засиял, когда увидел большие светлые глаза мальчика в костюме, обращённым взором на него.
«Всего мне хватает», – пытался остановить его испытуемый.
«Тебе не хватает имени? Хм-м… Как насчёт… Беннетт? Я как-то вычитал его…» – Хаксли начал рассказывать о всяких научных данных, которые слабо понимал светловолосый. Имя, данное профессором, эхом отобразилось в его сознании.
«Беннетт…»
Так вот бывший Б-12 стал Беннеттом. Он не успел привыкнуть имени, хотя проникся к нему с особой заботой, словно ему доверили кусочек вкусной и не отравленной еды, что в Уберии было редкостью. Жадно ревнуя его, мальчик желал, чтобы только определенный круг был удостоен чести звать именно так.
Но несмотря на это, у Генри была проблема похуже: его будущий рабочий ужасен в речи, не может формулировать свои мысли, не умеет мечтать, что автоматически говорило о тяжком прошлом этого ребёнка. Когда грязный блондин не мог сказать о какой-либо своей нужде, он начинал вырывать волосы и бить себя, ведь сквозь защитный костюм боль от глазной чумы немного притуплялась.
И решение этих бед гарантировали Хаксли удачное здоровое воспитание нездоровых детей. К каждому профессор находил собственный подход: разговоры, игры, просто проведенное совместно время. Только Флоренс была по-больному тихой, и отвечала только кивками, слабо выдавленным на выдохе «не-а». Беннетт же – камень, отрицающий свою привязанность к хирургу, рядом с которым он может чувствовать себя в безопасности, но одновременно и неосознанно требует ласки, как брошенный щенок.
Когда Хаксли заселился в доме маленькой Шарлотты, то часто спрашивал её том, чем она увлекается, во что играет, чем с ней занимались родители: девочка, также лишенная внимания, пускай и росла с матерью, с удовольствием показывала раскраски молодому учёному, диски от всяких простых игр, обложки журналов с любыми героями детей и показывала разные развлекательно-обучающие программы. Это все он брал на заметку, думая о том, что методы воспитания человеческих детей всё-таки действительно хороши.
Сначала Генри пытался читать Беннетту энциклопедии разных существ, отсылаясь также некоторыми образцами на прототип его имени. Но мальчик это не понимал и лишь сильнее подвергался стрессу. Маленькая Шарлотта, послушав мужчину, похлопала своими светлыми глазками и неуверенно улыбнулась, чтобы его не расстраивать, но позже призналась, что это не подходит. И верно: эти данные не для их уровня.
Тогда Хаксли одолжил у неё старые детские сказки, особенно популярными были русские народные, имеющие довольно незамысловатые сюжеты. Пригласив владелицу дома составить компанию, молодой учёный вместе с подопечным принялись развивать мышление и фантазию, речь и построение предложений:
Мужчина читал их просто в своем темпе, выделяя запятые и точки, чётко проговаривая слова. Но обычное чтение утомляло детей и после первых двух страниц они зевали, качали головами и уходили под предлогом дел.
Генри, расстроенный и не понимающий, что он делает не так, продолжил читать и зубрить детские сказки про репку, колобка, котов-рукодельников и т.д. И Вайлтшайр успокоила его, сказав, что дело не в заученных текстах, а их преподношении. Одну книгу так мужчина с девочкой прочитали вместе, меняясь ролями в чтении диалогов героев, и это оказалось совершенно другим делом, что он сам улыбнулся.
В один из вечеров, когда Беннетт пытался спрятаться от словесной пытки, маленькая Шарлотта, приодевшись и заплетя себе две длинные косички с бантиками, потянула его за руку в гостиную. Несмотря на агрессивную реакцию, мальчишка невольно согласился, хотя не желал слушать чтение книг или пересказывать.
Усевшись на пол, профессор открыл сборник сказок, бедный на текст, за то богатый на картинки. Посадив поближе к себе умеющую читать девочку и мальчика, имеющего с этим проблемы, они постепенно стали «путешествовать» по тексту. Бывшего Б-12 раздражало, когда его «опекун» выдавливал из себя голос на некоторых ролях, хотя Вайлтшайр только смеялась и пыталась стать грубее при чтении, пародируя ученого.
— Ужасно, – пробормотал Беннетт.
— А мне нравится. Это же так интересно! – Тихо возразила Шарлотта.
Генри проигнорировал небольшой спор и продолжил чтение, полагая, что Беннетту нужно побольше времени, чтобы к этому привыкнуть.
И так, те, кто быстро овладел чтением и письмом, помогали Хаксли: сказки, казалось, бедные, становились чуть ли не живыми театрами, где актёрами стали читатели. Б-12 по-прежнему считал это всё глупостью, пока в один день не подметил, что у Шарлотты неправильная интонация на героя сказки.
— Он шумный по сюжету, а ты прочитала это так, словно тряпочка. Профессор, какой голос должен быть в таком случае?
Молодой хирург расплылся в довольной улыбке.
— Хм-м, – протянул он, — думаю, что должно быть как-то… Кхм… Ох! Я так скучал, друзья! – Гордо выдал после кашля.
— Это идиотизм. Надо вот так.
И Беннетт, спустя долгое время игнорирований и молчания, наконец-то влился в их скромный коллектив читателей. На слух, как оказалось, он всё отлично запоминал, и благодаря такому виду «занятий» смог даже пересказывать большие тексты, не читая их.