Турнир Двух Молчунов

На светло-голубом, почти бледном небе сияло яркое солнце, заливая светом всю округу и предвещая начало тёплого и безоблачного дня. Погода продолжала радовать отсутствием дождей и плюсовой температурой, даже несмотря на начало осени. Такое природное настроение никак не соотносилось с чувствами школьников, расстроенных началом учебных дней. Хогвартс экспресс в очередной раз мчался по привычному маршруту, везя как новых учеников, только собиравшихся пройти распределение по факультетам, так и опытных, взрослых студентов, в школу волшебства. В поезде было достаточно тихо для толпы детей, но это легко объяснялось радостью долгожданных встреч, нежеланием нарушать приятную атмосферу воссоединения и присутствием одного из преподавателей в поезде, который зачем-то решил сопроводить их до школы. В одном из купе сидели два таких же, как и все остальные, семикурсника, обсуждая прошедшее лето и будущий учебный год. — Да ну?! — Антон почти вскакивает от удивления, но вовремя себя одёргивает. Антон Шастун — высокий, нескладный, немного даже угловатый, худой, кудрявый гриффендорец. Часто на его пальцах можно увидеть множество колец, а на запястьях бесчисленное количество браслетов, а из одежды в повседневной жизни в основном всегда предпочитал бесформенные элементы. Сам не то, чтобы красавец, но и, конечно, не урод, а за свой рост он даже получил прозвище от своего однокурсника Масленникова — Бурдж-Халифа. Учится средне, сам по себе ничем особенным не выделяется и общается со всеми понемногу, о таких говорят: много знакомых, но мало друзей. — Я знал, что ты офигеешь, — с довольной улыбкой Дима, сидящий напротив, откинулся на спинку, складывая руки на груди. Дима Позов — когтевранец и по совместительству лучший друг Антона. Внешне немного пухлый, почти лысый, но не лишён обаятельности и притягательности. Его зрение слегка посажено от постоянного чтения книг, поэтому он всегда носит очки, которые ему очень к лицу. Дима довольно умён, мудр и сообразителен, так что его без тени сомнения можно назвать эталоном своего факультета. Дружит с Антоном с первого курса, они познакомились ещё на платформе 9 ¾, пока ждали Хогвартс-экспресс: Антон врезался в него своей тележкой и спустя множество извинений они разговорились. Расстроились оба, когда попали на разные факультеты, но общаться не перестали. Пока молчали — Антон — пребывая в шоке и переваривая полученную информацию, которую читателю знать не обязательно, а Дима — упиваясь его удивлением — в проёме появилась старенькая улыбчивая женщина с повозкой сладостей. — Купить чего-нибудь не желаете? Антон перевёл на неё взгляд, а затем на Позова, и криво улыбнулся. Дима не сдержал смешка: — Ну, Антох, опять лягушек? — Да, — решительно кивнул Антон, воодушевляясь. Они всегда брали их в начале учебного года, и это было уже чем-то вроде традиции. — Мы же не дети, — деланно недовольно закатил он глаза, проигнорировал возмущённый взгляд друга и всё-таки купил две шоколадные лягушки. Антон был единственным ребёнком в своей семье, но это ещё совершенно не означало много карманных денег. Семья Шастунов была довольно бедной, и в сейфе Гринготтса у них едва ли насчитывалось хотя бы два десятка золотых монет. Антон, само собой, по возможности и сам старался угощать своих друзей, но стоило признать, что они это делали гораздо чаще, отчего самому Шастуну всё ещё было немного неловко, даже если это делал такой близкий друг, как Дима. Семья Димы, кстати, была довольно богатой — старший Позов работал где-то в верхах Министерства магии (Антон не вникал), так что ему действительно не составляло труда радовать Антона такими мелочами. — Спасибо, братан, братишка, братюня, — хихикнул Шастун и открыл синюю позолоченную упаковку. — Ага, — кивнул Позов задумчиво. Картонки полетели в стороны, а лягушки — синхронно — в окно. Дима на съедобных животных даже не обратил внимания, заранее зная, что они в любом случае ускачут, как это было всегда, а Антон как обычно попытался их поймать, но, ожидаемо, тщетно. — Ай, блин, у меня опять Канделаки, — фыркнул Шастун, недовольно смотря на картинку с улыбчивой женщиной. — Ха! Лох, — беззлобно прыснул Дима, разглядывая Вячеслава Муругова на своей карточке. Антон заглянул к нему и не смог сдержать разочарованного вздоха. — Давай меняться? — жалобно попросил он, состроив печальные щенячьи глаза. — Ага, бегу и спотыкаюсь! — злобно рассмеялся Позов, пряча карту в рюкзак, — у меня этих Канделаки итак штук десять, нет уж! — Блин, — Антон надулся, шутливо обижаясь, и отвернулся к окну — они как раз проезжали над каким-то водоёмом и выдавался красивый вид свысока. Дима по этой же причине никогда не сидел у окна и уж тем более не смотрел в него — до жути боялся и высоты, и воды. И если высоты он боялся всегда (по этой причине наотрез отказывался летать на метле), то история страха воды Димы очень интересная. Антон до сих пор смеётся, когда вспоминает об этом, хотя и старается делать вид, что очень серьёзно относится к той ситуации и вообще очень сочувствует. А дело обстояло так. Это произошло семь лет назад, когда ребята только приехали в Хогвартс. Хотя, правильнее сказать — были на пути к нему. Все знают, что в первый год ученики добираются до замка не на каретах по безопасной дороге, а на лодках по кишащему кровожадными русалками озеру. Чёрт его знает, зачем так придумали. Ну, конечно, Дима случайно выпал из лодки, и его чуть не съели. Благо один из учителей находился рядом и смог помочь. Антон с тех пор продвигает идею брошюр для родителей новых студентов со слоганом: «Ваши дети могут умереть ещё не добравшись до школы! Поступайте в Хогвартс!» Диме, правда, не очень смешно. — Да ладно, не парься, это всего лишь карточки, — Дима махнул рукой, не прекращая улыбаться, и поспешно перевёл тему, — ты же помнишь, что этот год будет не простым? — он многозначительно взглянул на друга. — Точняк! — Антон сразу же забыл о своей обиде, вмиг оживившись, — Турнир Трёх Волшебников! Я почти забыл о нём! — Вот-вот, — кивнул Дима, про себя радуясь тому, как легко ему удалось отвлечь друга, — будешь пытаться участвовать? Вопрос даже можно было назвать риторическим. Конечно же, Дима знал ответ, а Антон фыркнул с таким видом, будто его спросили о самой очевидной вещи в мире. — Я не суицидник, конечно нет, ты чё, Поз? — ему было почти смешно от такого предположения. Дима понимающе хмыкнул. — Я тоже, само собой, — он спокойно пожал плечами. Возможно не каждый поймёт такой настрой, однако в мире магии общеизвестно, что за всю историю проведения Турнира Трёх Волшебников, на нём погибло немыслимое количество учеников. Никто не знает, почему Министерство закрывает на это глаза уже больше семисот лет, да и вообще они много чего непонятного делают, ну а мы тут не чтобы обсуждать решения властей. — Как думаешь, кто попытается? — Дима со знающим видом окинул взглядом Антона, который, по всей видимости, уже перебирал в голове имена знакомых, очевидно задавшись этим вопросом ещё до того, как его успели задать. — Масленников, — уверенно кивнул через какое-то время размышлений своим мыслям Шастун. — Не сомневаюсь! — хохотнул Дима, на миг показательно схватившись за живот со смеху, — но я изначально подумал о кое-ком другом… Ненадолго Позов замолк, пытаясь тянуть интригу, однако этих секунд хватило, чтобы в проёме появился новый герой, заставив парней резко обернуться к нему. — Шаст! Поз! — радостно воскликнул высокий брюнет, приветственно разведя руки в стороны. Ребята быстро повеселели, мгновенно узнав в пришедшем Рому Косицына. Рома — пуффендуец и близкий друг пацанов, ещё один из немногих. — Кос! — Дима подскочил со скамьи и порывисто обнял друга. Антон следом повторил это действие, по-дружески похлопав Косицына по спине. — Где ты был?! — улыбаясь, спросил Антон, сел обратно и развёл руки в стороны от недоумения. — Да у нас в вагоне Вячеслав Зарлыканович сидел, никого не выпускал, никак не мог от него свалить, — Рома показательно закатил глаза, — но он ушёл к слизеринцам, сказал, что шумно у них и «Гусинского на них нет». Ну, вот я и здесь, — пояснил он и плюхнулся на лавку рядом с Позовым. — Жойско, — согласился Шастун, понимающе покачав головой для убедительности. — Ну? Так как у вас дела? Что обсуждаете? — начал расспрашивать Рома, переводя заинтересованный взгляд с одного на другого. — Дела нормально, — коротко ответил Позов, — вот, обсуждаем Турнир. — О, нихрена себе, — Косицын оживился, — Шаст участвует? — с лукавой улыбкой взглянул он на упомянутого. — Вы все хотите моей смерти, что ли? — недовольно спросил Антон. — Да ладно! — хохотнул Рома и метнул быстрый взгляд на улыбающегося Позова, — шучу, конечно! Просто помню, на втором курсе ты говорил, вот, думал, дождались! Антон нахмурился, припоминая. Да он много чего раньше говорил. Вообще с детства думал об участии в Турнире Трёх Волшебников, ему казалось это очень крутым и захватывающим. Все дети так думают, разве нет? Потом стал понимать больше и почти поклялся себе даже близко к этому чёртовому кубку не подходить. Жизнь ему ещё дорогá. — Ой, ну ты и вспомнил, конечно, — отмахнулся Антон, не собираясь придавать значения словам, сказанным столь давно. — А я подозреваю, кто захочет участвовать, но Антохе это не понравится, — загадочно проговорил Дима, и две пары глаз заинтересованно устремились к нему, — староста Слизерина, конечно. Рома выдал короткое многозначительное «О», и они с Позовым одновременно повернулись к Антону, у которого как будто мозг завис на секунду. Позов и Косицын достаточно давно и близко знакомы Антоном, чтобы знать о его влюблённости в самого красивого парня не то что Слизерина или Хогвартса, может, всего мира даже — Арсения Попова. Это, конечно, по словам самого Шастуна. Дима же оценивал его красоту лишь на восемь из десяти, но не озвучивал, выслушивая все душевные излияния друга и не пытаясь особенно спустить его с небес на землю. Просто знал уже — дохлый номер. В общем, окончательно и бесповоротно влюблён Антон был уже лет пять, а то и все семь — с самой первой встречи в замке. Это на самом деле довольно длительный срок и, действительно, чувства временами становились слабее, Антон порой встречался с другими, расставался, но симпатия к Арсению никогда не исчезала окончательно. Никаких метафорических шагов к дружбе, не говоря уже о признании, он не делал, боясь всё испортить. Волей-неволей они виделись на смежных уроках, в библиотеке или просто в коридоре, но ни разу даже не здоровались. А с чего бы, если они и не знакомились, считай? Для Антона Арсений всегда был словно недосягаемый идеал, за которым возможно только наблюдать со стороны. Для гриффендорца думать такое о слизеринце даже странно — узнай кто, как минимум засмеяли бы (в лучшем случае), а вот Диме всегда было забавно наблюдать за залипшим на свой объект воздыхания Антоном, очень неумело скрывающим свою симпатию. Если бы Арсений вдруг решил кинуть свой графский взор на таких плебеев, как они, он бы с первого взгляда всё понял. Но он не смотрел. Попов сам постоянно находился в компании своих друзей-слизеринцев, ну и с одним пуффендуйцем его иногда видели. В общем, от отсутствия друзей он не страдал и времени глядеть по сторонам у него не было. На недостаток поклонниц тоже никогда не жаловался, но насколько было известно, ни с кем никогда не встречался — по крайней мере официально — и всех тактично отшивал, что с одной стороны радовало Антона, а с другой — ещё больше разуверяло в собственных возможностях. — Блять, — выдавил из себя Антон, не зная, что тут вообще ещё можно сказать. Ему и в голову не приходило, что человек, который ему так сильно нравится, может попасть на смертоносное испытание. И, видимо, он так заметно поник, что его друзьям стало не по себе. — Ну, Шаст, может, он и не захочет. А если и захочет, то не выберет кубок его, чё ты так разнервничался? — попытался подбодрить его Косицын, и Антон выдавил кривую улыбку. Действительно, как будто его уже отправили туда, и он уже умер. Ничего же ещё не произошло. — А если и выберут, не факт, что он умрёт! — развеселился Позов, разведя руками, на что Шастун с еле заметной ухмылкой скептически хмыкнул. — Вот ты умеешь подбодрить, конечно, — Рома сильно толкнул Диму в бок, несерьёзно нахмурившись, а затем тоже посмеялся. Вскоре поезд подошёл к станции, и ребята, накидывая свои мантии, начали выгружаться на перрон. Последующая дорога на каретах прошла за непринуждёнными ничего не значащими беседами и приколами.