поцелуешь меня в последний раз?

— Ризли, я могу оставить эти вещи себе? — Невиллет держит в руках небольшую стопочку, состоящую из пары футболок, худи, водолазки и спортивных штанов. — Я заметил, что ты не носишь их уже довольно давно. Ризли, даже не посмотрев, кивает. Невиллет не винит его. Он догадался обо всем еще тогда, когда Ризли стал задерживаться на работе, приходить поздно и почти не притрагиваться к блондину, даже чтобы банально обнять. Невиллет прижимает стопку к груди на пару секунд, прежде чем положить ее на кровати и вернуться к упаковке вещей. Они никогда не обсуждали, что будут делать, если это произойдет. Ризли знал, что Невиллет будет хранить верность до самого конца, даже если разлюбит, но сам Ризли так не мог. Они обговаривали лишь то, что в случае исчезновения у одного чувств или возникновения их к другому человеку, он скажет об этом сразу, чтобы другому не было слишком больно. Ризли садится на кровать, застегнув полный вещей чемодан внушительных размеров, который, к слову, не был единственным (практически все кроме пары сумок было уже в машине.) и перевел взгляд на Невиллета, аккуратно складывающего очередную футболку, аккуратно разгладив перед этим на ней все складочки, в последнюю сумку. — Поешь перед уходом? — Невиллет встает на ноги и ставит сумку поближе к чемодану. Брюнет облокачивается о колени и трет лицо руками, тихо попросив: — Поставь чайник, пожалуйста. Невиллет молча кивает и выходит из комнаты, направляясь в кухню и оставляя Ризли один на один с собственными мыслями и сожалениями. Не стоило ждать. Нужно было сказать раньше. Украдкой он смотрит в экран телефона, на который только что пришло сообщение. Его уже ждут. Ждут в другом доме. Ждет другой человек. Быстро набрав в ответ «скоро буду» Ризли встает с кровати и в последний раз осматривает спальню, в которую больше никогда не зайдет. Никогда больше не упадет уставший в родные объятия после тяжелого рабочего дня, и не уснет в них, уткнувшись во всегда вкусно пахнущую теплую шею носом, слушая тихое размеренное дыхание человека под ним и слушая биение его сердца, спустившись немного ниже… Разливая кипяток по чашкам, где уже была заварка, Невиллет умудрился обжечься несколько раз. Виной всему накатывающая истерика, которую он с самого утра подавлял как самостоятельно, так и прибегая к успокоительному. Убегал из комнаты под вопросительные взгляды Ризли, чтобы подрагивающими руками засунуть в рот горькую таблетку и запить ледяной водой. Ризли зашел в кухню спустя десять минут. Молча сел за стол, не зная, как начать диалог и стоит ли начинать его вообще. За весь день они с Невиллетом перекинулись лишь парой фраз, первыми из которых были «доброе утро» и «я помогу с вещами». Он видел, как Невиллет смотрел. Видел, как тишина на него давит и как он хочет банально поговорить о чем угодно, лишь бы не молчать. Но Ризли не мог выдавить из себя ни слова. Невольно вспомнилась последняя их ночь, когда Невиллет уже обо всем догадался, но Ризли все еще молчал. Молчал, когда гладил его тело своими большими, но, почему-то, холодными руками. Молчал, когда нехотя и лениво целовал блондина, просто потому что надо, а не потому что хочется. Молчал, когда смотрел глаза в глаза с холодом, но четко видневшийся печалью и сожалением. Он молил о прощении, не произнося ни слова. И Невиллет простил. Обычно руки Ризли были горячими. Они согревали. Согревали тело и душу. Согревали сердце и заставляли его трепетать на равне с бабочками, которые каждый раз щекотали живот и заставляли улыбаться самой искренней и благодарной улыбкой на свете. Неужели всего этого больше не будет? Его большие теплые руки больше никогда не притянут к себе, так нежно и любяще? Не приласкают и не согреют холодными ночами, когда единственным источником тепла в доме был старенький обогреватель? Последнюю их ночь Невиллет почти не помнил. Помнил только холодные руки и взгляд. Никакой химии между ними не было. Не было ничего. В ту ночь Невиллет закрылся и долго рыдал в ванной, пока Ризли сидел под дверью и корил себя за то, что не смог сохранить верность и свое сердце, до этого принадлежавшее одному лишь Невиллету. Невиллет не винил его, он не закатывал истерик, не пытался ничего изменить. Он понимал, что от его стараний может возникнуть лишь неосознанное отвращение или чего похуже. Он просто тихо плакал и ждал, пока Ризли сам уйдет. Уйдет к тому, кого теперь ласкал и шептал слова любви. Кого теперь гладил теплыми руками, согревая. Сердце болезненно сжалось и Невиллет опустил взгляд в чашку. Хотелось рыдать. Хотелось упасть на колени и взмолить Ризли о том, чтобы не уходил. Чтобы остался и просто был рядом. Невиллет без него задохнется. Ризли, завидев окончательно помрачневшего Невиллета, тоже опустил взгляд. Он не испытывал отвращения, а уж тем более ненависти. Он не испытывал ничего. Перед ним просто сидел человек, который когда-то был для него важнее всего на свете. Без которого он тоже не мог дышать. Ризли думал о том, что стоит взять Невиллета за руку, чтобы подбодрить, но понимал, что так сделает еще хуже, поэтому молча подставил чашку к губам. Они так и просидели в тишине. Ризли, опустошив чашку, поставил ее на стол и встал из-за него. Безмолвно оповещая о том, что уже пора. Невиллет встал, так и не притронувшись к чаю. *** — Что ж, — Ризли застегивает пальто, надевает сумку и сжимает ручку последнего чемодана. Он не в силах поднять взгляд на лицо Невиллета. — Я пошел? — Одевайся теплее, — Невиллет позволил себе в последний раз поухаживать за возлюбленным, что уже не разделял его чувств. Он завязал шарф на его шее и разгладил складочки, после опуская руки. — Точно не нужна больше помощь с вещами? — Справлюсь, спасибо. Повисло неуютное молчание. Оба хотели сказать еще что-то, но никто так и не осмелился. Решив больше не задерживаться, Ризли прочистил горло и вышел в подъезд. Он обернулся, чтобы попрощаться, но замер, видя, как глаза Невиллета наполняются слезами. Видимо, до него уже окончательно дошло. Желание говорить что-либо испарилось и Ризли так и ушел, если бы его не позвал тихи надломившейся голос, который заставил обернуться еще раз. — Ризли, — было сказано так тихо, будто бы с надеждой, что он не услышит и не обернется. Увы. Обернулся. — Поцелуешь меня в последний раз?… Он говорил почти шепотом и с такой болью в глазах, что Ризли захотелось тут же провалиться сквозь землю со стыда. Думал он не долго. Он просто обязан исполнить последнее желание блондина, если поступает так по-скотски. Отпустив рукоять чемодана, он тихо подошел и положил ладонь на чужую щеку, на автомате поглаживая ее большим пальцем. Ризли прикоснулся к чужим подрагивающим, отчего-то холодным, но по-прежнему мягким губам. Этот поцелуй был не похож ни на один из всех. Ризли пытался выдавить в него все оставшиеся чувства и нежность, по отношению к Невиллету. Невиллет же стоял неподвижно. Он действительно не ожидал, что его и правда поцелуют, поэтому не знал, как реагировать. Он ответил на поцелуй. Подобной тоски и печали Ризли не видел в нем никогда, а когда отстранился, ужаснулся еще больше. Слезы не контролируемо лились из аметистовых глаз, но никто не собирался остановить их или вытереть. Несмотря на слезы, на губах Невиллета была слабая улыбка. В ней читалось слишком много боли, поэтому Ризли поспешил отвернуться и вновь схватить чемодан. Невиллет не собирался закрывать дверь до последнего. Ждал, сам не зная чего. — Ты был… — Ризли вдруг заговорил, а после замолчал, будто подбирая слова. так и было. — Ты был прекрасным опытом, Невиллет. Невиллет опустил взгляд, горько усмехнувшись. — Ты был…всем. Сердце больно укололо, но Ризли сказал самому себе, что больше не обернется. Нельзя. Его ждут. Уходя, Ризли не проронил ни одного слова. Закрывая входную дверь, Невиллет не знал, что ему делать дальше. На губах все еще чувствовались чужие. Такие родные… При мысли о том, что этими губами Ризли уже целовал другого человека, хотелось исчезнуть. Оперевшись о входную дверь спиной, Невиллет медленно сполз по ней на пол, где в голос разрыдался, зарывшись лицом в собственные ладони. Он не знает, сколько времени провел рыдающим на полу, но так все оставлять нельзя. Пересилив себя, он поднялся на ноги и поплелся в спальню, попутно вытирая уже заканчивающиеся слезы. Спальня встретила его запахом Ризли. Его одеколон был везде. Стены, мебель, постельное белье — все пропахло этим мужчиной. Только вот, от самого мужчины только запах и остался. Запах и общие фотографии на полках. Их Ризли забирать, конечно же, не стал. Опустив взгляд с полок на стол, Невиллет заметил вторую пару ключей, некогда принадлежащую Ризли. Даже брелок не снял. Единственное, что показалось странным — отсутствие мини-версии фотографии, где они вдвоем, которую оба носили под чехлами. В ней Ризли удалось затащить Невиллета в фотобудку и сделать пару фотографий, которые в итоге скопировали и таскали под чехлами, даже если те были не прозрачными. Не мог же Ризли просто забыть? Решив не надумывать всякое, Невиллет достал коробочку, в которой хранились чуть ли не все подаренные Ризли ему безделушки еще со времен средней школы. Невиллет, не задумываясь, сложил в нее все их фотографии, стоявшие в рамках и раннее упомянутые ключи тоже. Фотографию под чехлом трогать не хотелось, слишком уж дорога она блондину. Коробку Невиллет решил засунуть в кладовку, чтобы лишний раз не светилась перед глазами. И так тяжело. Очень тяжело… Первое, что бросилось в глаза — старая куртка Ризли, которую тот должен был упаковать сам. Неужели и это забыл? А может он оставил ее специально, чтобы Невиллет помнил о нем? Даже не думал о том, что блондин просто ее выбросит? Поставив коробку на пол, Невиллет взял куртку в руки и автоматически поднес к лицу, зарываясь в нее носом и вдыхая запах Ризли. Эта куртка, по словам Ризли, была подарена ему отцом, который большинство своей жизни провел на заработках заграницей. Куртка была на размер больше самого Ризли, что уж говорить о Невиллете, что в его вещах итак тонул, хоть ростом они и были почти одинаковы. От вещи пахло качеством и теплом. Невольно блондин вспоминает, как они вместе кутались в нее, сверху укрываясь несколькими одеялами, когда электричество отключали и не было возможности включить обогреватель. Невиллет очень чувствителен к холоду. Все время мерзнет. Ризли был его личной живой грелкой, которую тот любил и продолжает любить больше собственной жизни. Невиллет, поддавшись порыву, натягивает куртку на себя и зарывается носом в мех. Медленно идет до спальни и ложится в кровать, сгибая ноги чуть ли не до груди. Родной запах окутал его, но от этого не становилось лучше. Наоборот. Если бы Невиллет был слабее духом, телефон Ризли уже трещал бы от миллиона звонков и сообщений. Закрывая глаза, Невиллет думает о том, что еще долго будет возвращаться в пустую квартиру, в надежде, что Ризли вернулся с работы пораньше. Еще долго будет ждать его в постели. Долго будет готовить еду на две порции, надеясь что в один момент услышит заветный щелчок. Ризли войдет, уставший и помятый, но такой красивый и родной. Зайдет и сразу же в объятия Невиллета, что будет гладить его по голове и слушать о том, как же его достали неумелые новички на работе. Невиллет будет ждать. Ждать долго, пока в один момент осознание не ударит ему пощечину и он поймет, что Ризли не вернется. Ризли вернется, но не к нему. Их больше нет.