Couronne à base de plantes

По коридору со всех ног бежал мальчик. Его рыжие волосы выбивались из аккуратно уложенной прически. Внешний вид сейчас — последнее, о чем стоит беспокоится. Если он не поспешит, то быть беде. Надо скорее к лекарю, иначе неровен час этого бедного пажа выпорят в надзирание других мальчишкам. О таких мало заботились. Однако за предоставленное ему тепло и крышу над головой надо платить верой и правдой. Это касается всех. Будь ты низменный паж иль личный лекарь королевы. В кабинете царила тишина. Видневшаяся в лучах утреннего солнца пыль оседала на предметы: на стол, заваленный бумагами, на стеклянные бутылочки со снадобьями, на шелковый полог кровати. Хозяин у комнаты был один. Высокий мужчина с собранными в небрежный хвост черными волосами. На нем надета простая хлопковая рубашка. Человеку его статуса не пристало носить такое, однако ему большего и не нужно. Все равно этот загадочный человек почти не выходил в свет, однако это не мешало появляться в нужный момент и по первому зову. Худощавая рука открыла ящик, тонкие пальцы достали коробок с сушеными травами, взяли щепоть. Три части шалфея, две части ромашки. Все, как учил наставник. Снадобье было несложным, однако требовало концентрации. Необходимо ещё растолочь это в ступке и залить кипятком. Едва только чашка с заготовленными сухими травами опустилась на стол, в дверь порывисто постучали. Очень громко, нетерпеливо. Мужчина знал — что-то стряслось. Он повернул голову. Его яркие желтые глаза устремились на резкой орнамент проема. Бархатный голос сказал: — Войдите. Паж влетел в кабинет лекаря словно загнанный в угол маленький зверёк. Мальчик пролепетал несвязное: — Месье…месье, там Её Величество…она… — он тяжело дышал. Хозяин кабинета подошел, положил руки ему на плечи, спокойно сказал, глядя в глаза: — Успокойся, отдышись. Паренёк покачал головой: — Время дорого, роды начались. От этой фразы волосы лекаря встали дыбом. Он поднял брови, а потом тут же тон его голоса стал серьёзным: — Возьми мою сумку, — мужчина взял полотенце, несколько склянок со своего стола и фарфоровый кувшин. — И осторожней, ничего не разбей. Каждое из этих снадобий стоит твоей жизни. После чего лекарь быстрым шагом вышел за двери кабинета. По пути он спроси у мальчика: — Кто уже собрался? Еле волоча сумку двумя руками, паж ответил: — Капитан кавалерии, фавориты и фаворитки, кормилица. — Значит, поспешим, — спокойно сказал человек с жёлтыми глазами. Этим статным и строгим, на первый взгляд, мужчиной был Артюр Рембо — личный лекарь королевы. Он отвечал за здоровье всех во дворце, даже тех, кто ещё не родился. Поскольку собрались такие важные люди, то времени у них и то меньше. Ребёнок может попросту задохнуться в утробе матери. Почему пажа не послали за ним раньше? Как бы то ни было, теперь всё зависело от него. Больше в этом дворце лекарей не было. После смерти наставника Рембо — Морье, он не брал никого в ученики или подмастерья. Лучше уж работать одному и знать, что сделал всё правильно, чем слепо довериться другому, ожидая сомнительного результата. У него не имелось близких друзей. Высший свет никогда не знал такого понятия, а уж Артюру тем более была противна вся эта напускная вежливость и фальшь. Люди положением пониже могли напроситься к нему в палаты лишь ради выгоды. Никто не знал его настоящую натуру. Рембо и не хотел её показывать. В палату к королеве он зашел уже тогда, когда она лежала в одном исподнем. Хотя бы подготовить соизволили, и на том спасибо. Было приказано нагреть воды. От обилия людей в этой комнате и направленных на него взглядов, Рембо не стал меньше нервничать, однако профессионализм требовал обратного. Неважно, насколько твои руки трясутся, насколько ты устал или изнемождён, ты обязан выполнить работу верно. В данный же момент от него зависят целых две жизни.

***

Рембо шел по все тому же коридору. Его рубашка беспощадно была испорчена бледными разводами крови. Роды прошли тяжело, но Господь позволил Его Высочеству явиться на свет. Ребёнок, родившейся в такие непростые времена — настоящая благодать. Благодарности королевы, разумеется, не было предела. Один лишь только взгляд её прекрасных карих глаз заставлял Рембо задумываться о том, что его труд по-настоящему ценен. Её Величество милосердна. В своё время Артюр в полной мере осознал это. Сейчас же, в закатных лучах солнца рождался новый день. Рембо желал бы встретить его в одиночестве. Он устал. Залёгшие под глазами тени говорили об этом громче самых смелых слов. Рубашку отстирать уже к сожалению не получится, но подобные мелкие дела можно оставить на завтра. Едва только он успел подойти к двери своих покоев, как вдруг с другой стороны коридора раздался мальчишеский голос: — Месье! Месье, гвардеец ранен! Месье, вас просят. Рембо медленно повернул голову. Парень лет пятнадцати с чёрными коротко стриженными волосами смотрел на него почти взволнованно. Артюр не мог отказать. Кивнув, лекарь сказал с лёгкой улыбкой: — Прибуду через мгновение. Паж тут же убежал, а верный слуга королевы, оберегающий человеческие жизни, направился прямиком в другой край дворца. Последнее время раненых и убитых солдат всё больше. Грядёт война, несомненно, однако сумеет ли Франция устоять? Он зашел в покои. Там, на прикроватном табурете, сидел молодой гвардеец. На его лице выступила испарина из-за мучавшей боли. Человек был бледен, даже слишком. В плече у него застряла мушкетовская пуля. Судя по характеру раны, он получил её несколько часов назад. Кровь уже запеклась, но одежду можно легко отделить, если намочить. Рембо подошёл к гвардейцу, присев перед ним на одно колено. Рядом стоял капитан кавалерии, присутствовавший сегодня на родах королевы. Кажется, его имя было Пан. Интересно, он каждого гвардейца притаскивает во дворец к лекарю? Явно здесь замешаны неслабые родственные связи. Пан молчал. Молодой человек то и дело поглядывал на него исподлобья. Его волосы цвета пшеницы слиплись от пота. Он держался за раненную руку. Артюр осторожно отрезал мешавшие ему элементы одежды, а потом принялся промывать рану. Парень сжал челюсти настолько сильно, что, казалось, его зубы заскрипели. Судя по всему, старался держать лицо перед отцом. Похвальная сила воли. Однако чем больше сил Рембо прикладывал к помощи, тем бледнее становился молодой человек. Пан отвернулся, устремил взгляд на дворцовый сад. Его руки были сложены за спиной. Парень судорожно выдохнул, поджал губы. Артюр принялся к самому сложному — наложение швов. Тут уже гвардеец прохрипел: — Прошу, аккуратнее, месье лекарь…рука мне ещё пригодится. Что за плут. Ещё и шутки шутит. Рембо в долгу не остался: — Сидите спокойно и она у вас останется. На лице молодого человека расцвела слабая вымученная улыбка. Руки Артюра действовали пусть и ловко, но профессионально, а значит, аккуратно. Зашив рану, Рембо достал из сумки травяной отвар, смочил им чистую тряпицу. С любопытством глядя на пузырёк, парень спросил: — Изволите рассказать, что это за чудесное снадобье? Рембо поднял взгляд: — Оно вылечит вашу руку быстрее, месье. Гвардеец с голубыми глазами улыбнулся, на этот раз не насмешливо, как-то иначе. Он мягко произнёс: — Поль Верлен. — Артюр Рембо, — ответил тот ему, приложив свободную руку к груди. По правилам этикета следовало отвесить поклон, однако положение не позволяло. Рембо приподнялся, положил мокрую тряпицу, смоченную в отваре, на рану Поля. Достав бинт из всё той же сумки, он принялся туго заматывать руку. Нужно чтобы повязка не сползла во время сна. Хотя, первое время с таким ранением будет трудно спать. Боль будет мучить нещадно. Ничего такого, что бы гвардейцы королевы не испытывали каждый день. Воистину, ко всему привыкаешь. Закончив с обработкой, Рембо встал. Поклонившись, попрощался: — Доброй ночи вам, господа. Стоящий перед окном Пан развернулся, уважительно и с благодарностью кивнул. Сидящий на табурете Поль заговорил: — Благодарю вас, доброй ночи. Артюр кивнул, поднимая сумку с пола. Он дал последнее наставление прежде чем выйти: — Прошу, не напрягайте руку, хотя бы пару дней. Верлен покорно моргнул, прижимая кисть к ране. Болело неслабо, однако прохладный отвар, данный ему лекарем приятно успокаивал разгоряченную кожу. Уснуть сегодня будет непросто.