Их двое

      Я был влюблён в двоих       В какой-то момент я и не заметил, как всё поменялось, как вдруг в моём мире были только мы. Один из них мой муж, а второй..       Тот, кто тоже мог им стать.       Я пойму любые осуждения. Даже за то, что я гей. Я сам готов себя осуждать каждый день и каждую секунду за то, что сделал тот или иной выбор.       Первого я встретил однажды сидя в кафе. Я был со своими подругами, я был очень погружён в тему вплоть до одного момента. Я увидел его. Он был один за столиком в другом конце помещения, но я сразу понял, что его взгляд прикован ко мне. Я ему улыбнулся, он улыбнулся в ответ. Точно прикован ко мне.       Подруги ушли, у них были свои заботы, семьи, дела. А я остался.       И тут я вижу, как он выходит из кафе. Я вижу его вблизи. Белая рубашка с расстёгнутыми двумя первыми пуговицами, голубые глаза. Он глянул на меня и вышел. Я был готов сорваться с места, пулей примчаться к нему. Но что-то не дало мне встать с этого диванчика. Видимо, осознание, что это случайный мужчина, сколько таких бывает?       Почему-то я продолжал сидеть здесь ещё очень долго. Я ещё заказал пару блюд, после оплатил счёт. Во мне будто было чувство, что он вернётся. Я просидел так какое-то время. После взглянул на часы телефона и был ошарашен.       Я тут пробыл два часа. Уже поздно. Нужно возвращаться домой.       Я наконец отлип от этого сидения. У меня было ощущение, что я врос в него после встречи с ним. Я не торопился, медленно вышел из заведения и уже собирался вызывать такси, как вдруг меня отдёрнули сзади. Я почувствовал крепкую руку на своём плече и, желая возразить, повернулся. Счастью моему не было предела.       Это был он. Он протянул мне кофе и пирожное из ближайшей пекарни. Я улыбнулся ему и кивнул, во мне не было сил сказать хоть слово, я настолько был потрясён этим вечером, что почувствовал себя немым.       — Это тебе, милый, — господи, какой же голос, такой желанный, хочется слушать его вместо самых любимых песен в телефоне.       Видимо, мысли про телефон он сумел прочитать. Он вручил мне бумажку со своим номером, но, вспомнив, что мои руки заняты его же подарочками, положил её в карман моего пальто.       — Ты же напишешь мне, как будешь дома, м?       Он в первые же минуты знакомства не только завоевал меня, так ещё и посмел стать собственником. Здесь я не смог промолчать.       — Обязательно, — отлипшие друг от друга губы приятно покалывали, и я вновь расплылся в улыбке.       В тот вечер я не узнал его имени, но узнал лишь одно: он навсегда останется в моей жизни.       И я написал. Узнал его имя, представился сам. Мы начали часто видеться в разных заведениях, потом даже сумели съехаться.       Но нас хватило ненадолго.       Мы узнали альтернативные стороны друг друга. Наши конфликты были опаснее кислоты на коже, наши крики были громче оглушительных взрывов гранат. Он везде выдавался на максимум.       Доходило и до боли. Я мог ударить рукой в стену так, что она начинала ныть, а кровь капельками собираться на костяшках. Здесь и прекращалась наша перепалка.       Он бежал за аптечкой, словно это самая страшная рана в жизни человечества. Обрабатывал, извинялся долго-долго.       Но он никогда не может быть долго нежным. Как только он понимал, что мне уже лучше, он вжимал меня в стену, целуя напористо, а после с большей силой сжимал в кровати.       Этот секс был что-то с чем-то. Меня хватало в начале отношений ненадолго, и он после весь день ходил и шутил над этим. Со временем у меня появился опыт, дальше наш секс уже был борьбой: кто кого соблазнит сильней.       Он и в рубашке мог снести мою крышу за долю секунды, что уже может быть без одежды.       У меня сложилось ощущение, что у него от меня были такие же яркие чувства. Мне никогда не нравилось моё тело: я костлявый, худой, даже член меньше среднего.       Но для него это словно был эталон. Он так любил оставлять засосы по всему телу. На следующий день всё тело горело, и когда я шёл на работу в длинных носках, водолазке и джинсах до пола, он улыбался. Он был счастлив, потому что все понимали, что я уже занят, и ко мне нельзя было подходить.       Разъехались мы очень печально. Просто он посчитал, что нам пока нужно понять друг друга лучше, чтобы не делать друг другу больнее, а потом пытаться это реабилитировать в постели. Но ведь у нас получалось! Но моё мнение не учитывалось, он запихал меня в машину с вещами и привёз домой.       Он пообещал меня постоянно навещать и иногда оставаться на ночь. Он ни разу не пропустил ни дня. Даже если это стоило репутации или общения с кем-то. Он жертвовал ради меня всем, словно для него это ничто. Но в один день случилось непоправимое.        У меня умер отец.       Мой отец ужасно относился ко мне, а когда я признался, что я гей, то мы и вовсе с ним начали драться. Как только мне исполнилось восемнадцать, я покинул свой дом.       Парень отправил меня на некий психологический кружок. Там все сидели кругом и болтали о своих проблемах, а потом выбирали того, к кому будут обращаться как к человеку, из-за которого всё произошло.       И здесь в борьбу вступил второй. Он значительно ниже меня, весь такой правильный, в очках и с покер-фейсом.       В тот момент я выбрал его в качестве отца. Я так наорал на него, что у меня слёзы вновь текли ручьём.       В тот момент я увидел единственную эмоцию на его лице. Он грустно улыбнулся мне, так нежно, что его можно было, как сырок, по хлебушку размазать. В тот момент я понял: это то, чего нет в моём парне. Битва началась.       Здесь не загадочной истории. Будто всё, как по правилу. Встретились, узнали друг друга немного и обменялись номерами.       В этот вечер я попросил своего парня о нежном сексе. Он очень удивился, но отказать мне не смог. У нас совсем не получилось. Мы вместе не можем быть нежными, это только про страсть или бешенство. Никакого спокойствия.        Впервые за долгое время мне почудилось, что этого мне не хватает.       Это звучит очень смешно, но на следующий день у нас был БДСМ. Я так кайфанул, что и забыл про этого парня с психологического кружка.       Но он был настойчив. Всё должно было быть так, как ему хочется       Он начал мне часто писать, а я не мог не ответить ему взаимностью. Так обо мне заботился никто. Даже тот, с кем я был готов жить до конца жизни. Тогда я понял, что теперь за меня нужно будет им воевать.       Мы с ним расстались очень скоро после моего знакомства с тем нежнейшим парнем. Тот заявил, что только портит мне жизнь, и пока мы должны общаться как раньше: писать друг другу, иногда видеться и заниматься сексом, если мы только взглянем друг на друга с огоньком.       Так и случилось. Я кайфовал от этого, но будто чего-то не хватало.       Я стал чаще видеться со вторым, даже я получил то, что я не смог получить от того желанного мужчины. Это был самый нежный секс в моей жизни.       Однажды случилось то, что создало войну миров.       Я был одновременно с двумя, и если б один из них спросил, то я бы и не скрыл от него это. Но никто не удосужился даже спросить. Ни у кого здесь не вины.       Второй парень пригласил в ресторан. Мы хорошо сидели, болтали и много смеялись.       По иронии судьбы он тоже оказался там. Он сидел один и, увидев меня, мягко говоря, охуел.       Он подошёл к нам и поздоровался, представился, а потом заявил, что нам нужно поговорить, как я буду уже дома. Второй удивился, но не сказал ни слова, лишь со своим привычным покер-фейсом смотрел на него.       Он вышел из заведения, и мне был задан лишь один вопрос:       – Он тоже твой половой партнёр?       Я кивнул. И он не начал скандалить, просто заявил, что это нормально, и мы вернулись к прежнему разговору.       Он надёжнее, спокойнее, заботливее и безопаснее для меня.       По возвращению домой мы общались с первым парнем. Он заявил, что он безумно сильно любит меня, но если я хочу жить так, то пусть будет. Он не отрёкся от меня, но он и не смирился. Он решил воевать.       Я услышал это по его голосу, но прикинулся дурачком. Я сказал, что тоже его люблю, просто вот так случилось, и, увы, я пока ничего не хочу менять.       Я подлил масла в огонь, а он решил совершить поджог такой степени, чтобы второй вовсе исчез.       Никаких убийств, просто каждая наша встреча была более насыщенной. Мой телефон был откинут в сторону, сообщения второго проигнорированы, а мое тело сново приятно ныло.       Но быть с двумя нельзя. Потому я устроил такой же поджог, как героиня из Месть От Кутюр. Я словно поджог красную ковровую дорожку.       И я предложил обоим секс втроём. На удивление, оба согласились моментально, зная, что я делаю это не случайно, а очень даже специально. Мне хотелось их словно сцепить, как двух собак.       Возможно, это было плохое решение, но мне было хорошо в тот вечер.       Долго определялись с позой. Никто не должен был быть унижен или забыт.       Выбрали двойное проникновение.       Я лёг на кровать, и меня растянули. Моя пятая точка никогда такого контраста не чувствовала. Один меня чуть не рвал, а второй так медленно и размеренно всё делал. Я млел от действий обоих.       Один пристроился сзади, а второй лёг вниз, войдя в меня.       Тот, что был снизу, хотел создать темп, но первый его не слушал и вбивался так, что звёзды летели по комнате.       Второй вовлёк меня в поцелуй, и парня сверху это взбесило ещё сильнее. Это было на грани боли и наслаждения, меня несло то в жар, то в холод. Я стонал так, как не стонал прежде.       Как назло, первым кончил второй. Он не привык к таким ощущениям. По вздохам парня сверху я понял, что он очень даже рад тому, что так случилось. Мы продолжали свои страсти, пока парень снизу издавал вскрики, не желая из меня выходить.       Я кончил последним, как мне и хотелось. Мы улеглись все втроём, обалдев от всего этого. Но было это недолго.       Первый решил, что ему уже пора, я уже хотел попросить его остаться, как второй просто прикрыл мне рот.       Он не так прост, как всем казалось. Он может проявить характер при сильнейшей атаке в нашу сторону. Он может стать опорой, это я знал. Но стать сопротивлением для первого — для меня это откровение.       Прошло время, и я стал жить со вторым. Это было так, как было во всех милых сериалах и фильмах. Столько доброты и заботы.       Конфликты у нас были совсем другие. Либо он отстаивал свою точку зрения абсолютно спокойно, либо принимал свою вину и извинялся. Долго извинялся, целуя меня в шею, обнимая, говоря, как же любит меня.       Для меня это было ново, но прижилось быстро.       Я и не заметил, как же быстро оказался с ним у алтаря, как вокруг собралось много людей, они были рады за нас, и я улыбался, и он.       Все вокруг были рады, как мне казалось. Я даже сторис выложил с фотографией со свадьбы.       Но как же я мог забыть про того горячего и импульсивного парня? Он вообще за нас не рад, пусть и написал мне короткое «будь счастлив» в ответ.       Мы живём вместе уже давно с моим мужем. Я никогда ему не изменял и не собираюсь. Я ему отдан и утром, и днём, и вечером.       Но есть же ночь.       Как только ночью моя рука тянется к вставшему члену, я чаще всего думаю не о сопящем под боком муже. Я вспоминаю те ночи, его тело, крепкие руки, губы, которые так хорошо сочетались с моими искусанными.       Я знаю, что он сейчас один. Он не может найти мне замену. И даже если он трахает какую-нибудь девчушку, он не может произносить её имя. В голове крутится лишь Антон, Тоша, Тошик, Антоша. Или же его малыш.       Если что-то случится с моим браком, то я не побегу к нему . Мне достаточно будет кинуть в историю разбитое сердце. Он окажется у порога моего дома с пирожным и стаканчиком кофе. Скажет что-то по типу «я скучал, малыш». Он будет нежнее всех на свете в тот момент. Может, он изменился? Я не знаю. По ощущениям, я не видел его больше нескольких веков. И, если признаться, я скучаю. Мой нынешний муж очень хороший, но мне всегда не будет хватать тех ощущений. Кажется, что я веду себя как идиот, и на Божьем суде меня посадят в самый горячий котёл. Но лучше уж так, чем не любя никого.       Для одного я — ложка мёда среди дёгтя, когда для другого — пятно краски среди пустого холста. Оба ко мне питают что-то, но имеют разные представления о жизни.       Я кое-что понял. В начале своих слов я ошибся. Давайте я скажу точнее.       Я до сих пор влюблён в двоих. И я до сих пор не знаю, что с этим делать.