Княгиня под сиянием лилового заката

Знаете, какое самое отвратительно чувство в мире? Любовь! Почему любить это плохо? Ведь любовь — это сложное и многогранное чувство, которое может принести как радость, так и боль. Когда мы любим, мы становимся уязвимыми и открытыми перед другим человеком. Мы доверяем ему свои эмоции, свои мысли, свою жизнь. Но что если этот человек нас обманет, предаст или причинит боль? Любовь может привести к разочарованию, страданию и даже к серьезным психологическим проблемам. Кроме того, она может отвлечь нас от наших целей и мечтаний, заставить делать глупые поступки и принимать неправильные решения. Неудивительно, что многие люди боятся любить и предпочитают оставаться в безопасности, не рискуя открыть свое сердце. В конце концов, любовь может привести к разрушению наших отношений, нашей самооценки и нашей жизни в целом… Что это за философские мысли у меня в башке? Не нравится? Могу не культурно выразиться! Очень хотелось высказать всё Ци Жуну тем же вечером, когда он спрашивал у нас отчет за день: — Да ты… Да ты… — сначала грозилась ему пальцем, но его видимо это не сильно напугало. Хотя я не Хуа Чэн, чтобы он меня боялся. Но тут можно поразмышлять, что он всё равно творит всякую фигню: лезет куда не поподя, нападает на Призрачный город, — так что он и его не боится, Собиратель Цветов под Кровавым Дождём его скорее всего просто раздражает и где-то мешается. — Чжан Цзихао, у тебя заело, повторяет всё одно и тоже. Её точно никто по голове там не бил? — развернулся он к брату. — Да нет, — пожал брат плечами, — Наверное… — Так «да», «нет» или «наверное»? — Не буду во всём этом балагане я участвовать! — прикрикнула на него, — Если уж так сильно хочешь свершить кровную месть, то меня в эту всю фигню не впутывай! — Раньше, ты вела себя лучше, — ответил он со скептическим выражением лица. Блин, а где все эти его маты? Может мне сейчас резко захотелось послушать поток Древнекитайского мата! И даже записать себе на будущее парочку выражений. — А ещё ты не кашляешь вообще, буквально недавно задыхалась от кашля. — Меджик, — развела руками, — А где тот самый демон, про которого говорят, что он чрезвычайно грубый, вульгарный человек, лишенный всякой эмпатии? Который, кричит большую часть времени, матерясь или проявляя неуважение к окружающим, часто это сопровождается безумным смехом или чрезвычайным удивлением? Который весьма саркастичен? Который ведёт себя избалованно и дерзко, впадает в ярость, когда что-то идёт «не по плану» или когда не получает того, чего хотел? Тут он ударил себя ладонью по лицу: — Годы идут, а девушек всё также трудно понять. — Да вот только ты изменился, не орёшь даже, — фыркнула я. — А с чего ты взяла, что я ору? — Земля слухами полнится. Тут он махнул на меня рукой и стал что-то брату объяснять. — Эй, блять! Я с кем разговариваю? А что это с тобой? Ну и иди нахер! Фу, какая важная персона! Сдался ты мне! Ну и иди нахер! — стала уже выводить его я, потому что если не достучусь до него, то завтра во дворце, если меня тут сейчас не убьют (перерождение есть, так что кажется не так страшно умирать, может в «Систему Спаси-Себя-Сам для главного злодея попаду», там не так страшно) буду его старшего брата доставать. Он в мою сторону даже не посмотрел. Не мог же он меня просто так начать игнорировать? Что я сделала не так? Вспомнила, как пялилась практически на всех во дворце, кроме Лан Цаньцю, на которого и нужно было, потому что каждый раз, как смотрела у меня начинали уши гореть. А когда пыталась с ним разговаривать, то язык так заплетался, что можно подумать, что я какая-то умственно отсталая. А ещё… Ладно, про это даже вспоминать не буду. Да много чего, а что именно он заметил? — Бляяяяяяяя, — протянула, запрокидывая голову назад, — Вот же сука, игнорирует он, а думаю о нём я. Блять, не честно! — топнула ногой и пошла в свою комнату, — Одного мужика у меня в голове мне не хватает, так теперь ещё о другом думаю. Се Ляню завтра на всех долбаёбов жаловаться буду, всё равно все его дети по сути, пусть сам отдувается. А то, то одного приручит, то второго со стены поймает, то пятого, то десятого, а потом бац и все в гроб или демонами. — А ты думаешь, что он жив? — спросил брат. — Идите нахер, революционеры мамкины, сдох он, как Безликий Бай. И хлопнула дверью.