моя учительница

Я не знала точно, когда это желание Дженни стало чем-то большим, чем просто влечение. Я понятия не имела, когда мое сердце начало биться быстрее каждый раз, когда я видела, как она входит в класс и сразу же смотрит мне в глаза. Я и представить себе не могла, что смогу придумать бесчисленное множество различных сценариев с её участием. Но вот Лалиса Манобан, её сердце колотилось, а живот перевернулся, когда Дженни вошла в класс с хвостиком и свежепричесанной челкой. Дженни выглядела так красиво. Стиль быт тот же, что и всегда, но для таких страстных глаз, как мои, это был самый красивый наряд, который Дженни когда-либо носила за всю неделю. Дженни всегда хорошо выглядела в узких брюках, хотя мне этот фасон совсем не нравился, но там, в панталонах, она выглядела так красиво, что это было сюрреалистично. Она также была одета в толстую толстовку, поскольку дождь еще не прекратился, а холод уже охватил маленький городок, и нежно-голубую блузку, которая контрастировала со светлыми джинсами и белым пальто. Но она даже не взглянула на меня. Дженни Ким впервые за месяц не взглянула на меня ни на мгновение за 1 час 40 минут занятий. Она разговаривала с другими студентами, отвечала на их вопросы, объясняла все, что им нужно было объяснить, но на меня не смотрела. Почему? - Лиса, что с тобой случилось? – спросила Сана, как только учительница вышла из класса после звонка. Я посмотрела на неё после того, как несколько секунд смотрела на дверь, через которую вышла Дженни, и пожала плечами. - Ты больше не проводишь с нами перемену, - она подняла палец, - ты проводишь весь урок в облаках - и еще - больше с нами не разговариваешь. - И, наконец, безымянный палец поднят вместе с указательным и средним пальцами. - Хочешь рассказать своим единственным друзьям, что с тобой случилось? Ничего, хотела сказать я, но остановилась, не успев закончить мысль. В конце концов, Сана была права. Я пренебрегла двумя своими лучшими друзьями только ради того, чтобы быть с кем-то, кто теперь игнорировал меня. - Извините, – пробормотала я, глядя вниз. - Ничего не произошло, - соврала я, - я просто... - С кем ты проводила перемену? Я вскочил на ноги и выбежала из класса. Я быстро пошла по огромному коридору в поисках Дженни, которая, к счастью, находилась не в учительской, а за её пределами, разговаривая с учителем философии, который был настолько высоким, что почти скрывал Дженни. - Извините, - спросила я, и внимание обоих обратилось на меня. - Джен... Профессор Ким, нам нужно поговорить. - Нам это не нужно, нет. - Нам нужно. - Я оставлю тебя в покое, - предупредила учитель, открывая дверь в помещение, предназначенное только для педагогов, и исчезая. - Дженни... - Лиса, нам нужно остановить это. Если нас обнаружат, то будет плохо и тебе, и мне точно будет плохо. Так что не разговаривай со мной больше, если только речь не идет о чем-то, связанном с этим вопросом. Приближаются экзамены за четвертую четверть, сосредоточься на учебе и забудь об этом, ладно? Ты отличный ученик, Манобан. - Она улыбнулась и вошла в учительскую. Черт, черт, черт. Но Дженни была еще одной женщиной, которая была права. Мы не могли бы сделать это с самого начала, но мы пошли туда и сделали все, что не должны были делать. Мы не должны были ни становиться друзьями, ни проводить слишком много времени друг с другом, не говоря уже о такой близости, которая у нас была, и обмениваться чем-то большим, чем просто слюной и поцелуями. Сосредоточиться на учебе и забыть об этом? Это была худшая свалка, на которую меня когда-либо бросали за всю мою жизнь, но именно свалка причиняла боль больше всего. Это действительно был выход? Я глубоко вздохнула и продолжила смотреть на дверь, за которой она исчезла, задаваясь вопросом, было ли ей больно от того, что она сделала, или она сделала это, чтобы не причинить мне вреда, потому что я не чувствовала то же самое. Дженни чувствовала то же самое? - Она там. - Я услышала бормотание Розэ и тут же повернулась к ней. Я увидела, как выражение её лица изменилось, как только её взгляд упал на мое лицо. Было ли это так очевидно? Она нахмурилась, стоя на месте, наклонила голову набок, и прямо над её ее головой появился вопросительный знак. Она была очень любопытной, и мне это в ней нравилось, хотя это часто раздражало. Я подбежала к ней, не давая ей времени ничего расспросить не потому, что она не хотела, а потому, что она не могла ничего ответить в данный момент. Я обнимаю её, немного опускаясь, чтобы спрятать лицо на её шее. Она ответила на объятия, несмотря на то, что была на меня раздражена, несмотря на то, что я не была её нынешним другом. Она меня утешила, несколько минут выслушала мою речь, дала мне советы и заставила забыть об этом хотя бы на остаток дня. Это также помогло мне сосредоточиться на учебе и заставило меня помогать ей учиться, как мы делали каждый раз, когда приближались недели оценивания. Но невозможно было не думать о Дженни всякий раз, когда мне нужно было изучать её предмет или каждый раз, когда Розэ прощалась, потому что она больше не могла спать у меня дома, и я оставался одна. Дженни была моей любовью, которою я не хотела - и не могла забыть.