Яркое солнце хмурой тучи

Итоговый матч между командами Слизерина и Гриффиндора в середине мая. Нет мероприятия более глупого. Так ещё и в то время, когда дети должны отдавать себя подготовке к экзаменам. Судьба посчитала, что этого мало — матч выпал на самый жаркий и солнечный день мая. Северус шёл к трибунам самым последним из профессоров. Не выступай его студенты, так и вовсе бы пропустил бессмысленную травмоопасную игру. Кого он обманывал? И без своих подопечных бы пошёл. Потому что по другую сторону выступал мальчишка, который прожужжал все уши, требуя сходить посмотреть его игру. Ведь тогда «у него будет стимул выложиться на полную и заткнуть слизеринцев за пояс». Снейп совершенно бы не удивился, если бы услышал о поступлении куда-нибудь с уклоном в профессиональный квиддич. А то, что Северус будет требовать писать каждый раз после игры, чтобы не сходить с ума от беспокойства — так, мелочи жизни. — Добрый день, — совсем безрадостно поприветствовал своих коллег. Его место единственное пустовало. — Северус. Наконец-то ты решил проявить совесть болельщика, — заявил Дамблдор, вызывая желание дать какую-нибудь мерзопакостную на вкус вещь, чтоб физиономия выглядела менее довольной. — Готовимся к зрелищу! Матч Слизерина против Гриффиндора — почти как бой гладиаторов! Пищащий голос Флитвика и тот не вызывал столько неприязни. — А потом вари зелья для восстановления этих гладиаторов, — съязвил Северус, щурясь от неприятного яркого света. Как назло, их сторона солнечная. Как при таком раскладе наблюдать за игроками высоко в небе? С другой стороны, как летают сами игроки? Одни только очки не способны сгладить ситуацию. Равно как нельзя скрыться от ветра и жара солнца. Конечно, они сами выбрали идти по сложному пути, но иногда сочувствие к ним всё же проклёвывалось у Северуса. И к самому себе в моменты варева сразу четырнадцати склянок от простуды для игроков, попавших под дождь и не захотевших переносить игру. — Да брось, не ты один стараешься. Поппи тоже потом ухаживает за ними, — напомнила Макгонагалл, наблюдая за своими учениками, выходящими на поле в ярко-красной форме. Несмотря на её суровый, беспристрастный и неподкупный вид, профессура знала, Минерва — рьяная болельщица за своих. Опрокинуть стаканчик за победу в Кабаньей голове не побрезгует. А потом будет ходить всю неделю, распушив хвост, ведь, как иначе, благодаря золотому мальчику Поттеру, победа снова в их кармане. За все семь лет, что Поттер обучается в Хогвартсе, было три случая поражения. Первое, когда бладжер сбил парня на огромной высоте и он едва не превратился в лепёшку. Второе, когда свалился с тяжелейшей простудой, находясь в полубреду из-за несбиваемой температуры под тридцать девять. И третье, когда их команда лишилась вратаря, благодаря чему Слизерин сумел набить огромное количество очков. Вопрос победы снитч не решил — Слизерин и без него вышел вперёд на двадцать очков. Так что сейчас, в полной боевой готовности, Поттер собирался покорить поле. И делал это почти играючи. Ирония на грани издевательства — не всегда сразу разбирая «закорючки на доске непонятным почерком», сидя за третьей партой, мальчишка ухитрялся видеть крохотный мячик в десятках метров. — Капитаны пожали друг другу руки. Тренер даёт свисток — и игра началась! Что-то в словах Филиуса всё-таки было. Бешенные, неугомонные гладиаторы. На поле все равны, там нет места благородству и холодности. Что львы, что змеи боролись не на жизнь, а на смерть. С первых же секунд игра приняла дикий оборот. Безумные пируэты, зажимы, огромная скорость, глядя на которую думаешь, как скоро случится столкновение с кем-то или чем-то, нескончаемые попытки сбить противников бладжерами… Уже на третьей минуте игры глаза заболели. Так ещё проклятое солнце! Северус нашёл более спокойную цель. Пока что. Поттер зависал сверху и внимательно следил за игрой. Не носился по всему полю или за его пределами, не участвовал в бою за главный мяч, не отбивался от других мячей или игроков. Просто смотрел. Будто у него всё под контролем. Или его время в этом травмоопасном спектакле ещё не настало. Ловец Слизерина, напротив, суетливо обшаривал округу, в поисках добычи, и не находил. А Поттер не обращал на него внимания. Или же Северус не замечал этого, потому что моргал, а обстановка на поле могла меняться за долю секунды. Так и случилось. Северус смотрел на спокойное лицо мальчишки и вдруг, секунда — тот совершил резкий пируэт, сходя с траектории полёта сумасшедшего, ворчащего мяча. Быстрее остальных. Или Северусу так казалось из-за того, что долгое время следил за неподвижным силуэтом, лишь изредка бросая взгляд на своих. В основном из-за комментариев Гилбори, ответственного за счёт. Было бы здорово найти другой объект слежки, но он не мог. За мальчишкой невозможно не следить. Яркий, привлекающий внимание, эффектный. Поттер вызывал восторг во время своей игры. Им многие восхищались. А сам парень утверждал, что не слишком понимает, с чем связан такой интерес в его сторону. Просто принимал его, улыбаясь в ответ широкой доброй улыбкой. В своё время, именно улыбка, унаследованная от отца, покорила Северуса. Также, как и сам Джеймс когда-то. И если уж акцентировать внимание на способностях — они тоже передались от отца. Яблоко от яблони. Джеймс в молодости творил немыслимые вещи в воздухе. Одно отличие, в то время не было настолько скоростных метел. Прогресс не стоял на месте, за счёт чего игра стала в разы опаснее и зрелищнее, что подчёркивали те инфантильные болельщики, не думающие об опасности, подстерегающей игроков. Северус был уверен, даже у бывалого Поттера-старшего пробежало бы стадо мурашек по спине, увидь он, как теперь носятся ученики на своих мётлах. Может, тогда бы он понервничал за сына вместе с ним! Но, увы, Северус нёс груз этих переживаний за двоих. Точнее, за троих. Вот спасибо, всю жизнь мечтал! Кулак сжался сам собой, когда Поттер сорвался с места, летя прямо в сторону слизеринского охотника, будто собираясь протаранить его собой, как чёртов камикадзе, но за секунду до столкновения свернул в сторону. И только позже стало понятно, что это диверсия — летевший прямо за Поттером бладжер по прямой траектории влетел в слизеринца, с громким хрустом метлы и глухим звуком удара об защиту на форме. По трибунам прокатился возглас, наполненный самыми разными эмоциями: восторг, ненависть, непонимание, одобрение. Северус поморщился. Вот об этом он рассуждал у себя в голове последние несколько минут, пока наблюдал за игрой. Костей не соберёшь! А Поттер как летел безумцем, так и летит. Невозможно увидеть при огромной скорости, какое выражение лица у гриффиндорца, однако Снейп был уверен — там безбашенная, яркая улыбка. «Чем опаснее — тем интереснее!» — вспомнились слова самого мальчишки. О, Северус помнил, как после услышанного хорошенько треснул свёрнутым пергаментом по башке, надеясь, что там хоть что-то когда-нибудь встанет на место и включит инстинкт самосохранения. Лишь бы не наоборот — не вытряхнулись последние крохи рассудка, оставив полную свободу жажде адреналина. Иначе мужчине точно не сладить с мальчишкой, за которым ему завещали смотреть и «воспитать, если что-то пойдёт не так». Ну-ну. Воспитал. За то, во что вылилось воспитание, Джеймс и Лили дружно устроили бы ему сеанс инквизиции. И были бы правы. Всё произошло слишком быстро. Северус не уследил. Но зато услышал, как взорвалась толпа. Как громко зааплодировали его коллеги. Как Минерва, словно юная девица, резво подпрыгнула и с счастьем в глазах начала громко хлопать. Как директор, сидящий по правую руку, широко улыбался в усы и элегантно хлопал по тыльной стороне руки. А прямо напротив, став тенью для Северуса, на метле восседал счастливый, покрасневший и вспотевший Поттер, улыбаясь ярче самого солнца. В его руке был зажат снитч. Блеск шарика казался до смешного тусклым в сравнении с улыбкой и смехом Поттера. Немного отдышавшись, парень перевёл всё тот же воодушевлённый взгляд на Северуса, одаривая своим опаляющим и согревающим светом всегда мрачную и холодную тучу. Будучи изначально чужеродным пятном в толпе, мужчина не мог оторвать взгляд от светящегося мальчишки. Ему не хватало только гордого львиного рыка, кидающего клич в своих владениях. Но сейчас шквал аплодисментов и выкриков служили ему этим самым рыком, подчиняясь чужому триумфу.

***

Матч закончился. Ничего больше не держало его на палящем солнце. Но и уйти к себе Северус не мог, не приняв своих змей, которые не желали мириться с поражением. Готовые задавить и силой, и авторитетом несчастного ловца. Северус вовремя вмешался. Его авторитет был сильнее любого чистокровного выскочки. Все затыкались и выстраивались по струнке смирно. Они ещё получат дополнительно за то, что посмели устраивать разборки прямо на поле. Слизеринцы никогда не выставляют проблемы между собой напоказ. Это негласное правило, которое они должны были давно усвоить. Но нет, горячие головы, раздраконенные матчем и неостывшим адреналином, норовили устроить свару с рукоприкладством. Без палочек в руках, они понаставили бы друг другу множество фингалов, если бы Северус не вмешался. Обычно считалось, что после окончания матча страсти тоже утихают. По факту, страсти всего лишь меняли дислокацию, уходя за кулисы. Или за барные стойки, у тех, кто мог и кому разрешалось выпивать. А то и делать ставки. Последнее, наиболее свойственное взрослому миру, Северус и вовсе не терпел. Считал это низким. Сейчас от него требовались не эти рассуждения, а поздравления в адрес победившего мальчишки. Гарри точно не простил бы его за отсутствие похвалы. Так что, по-быстрому устроив своим змеятам выволочку, Северус отправился к себе, прекрасно зная, что Поттер уже ждёт. Запертые двери, навешивание чар — нет, не слышал. Таланты не отнять никакой ленью. Пробираться в тайные, опасные и сложные места Поттер умел всегда. С малых лет. Спасибо генам папули. Опять! Только зайдя к себе и прикрыв дверь, Северус чуть не задохнулся, когда его с медвежьими объятиями прижали к двери. — Чтоб тебя, Поттер! — Ну, как я сыграл? Здорово же?! Белозубая, радостная улыбка ослепляла. Солнце во всём воплощении. Такое яркое, что смотреть долго невозможно. И вообще, сегодняшний лимит исчерпан. Северус положил ладонь на лицо наглого мальчишки и отодвинул того от себя. Конечно, если бы Гарри не отошёл послушно, чёрт с два бы отодвинул. Для всех до сих пор была загадка, как он за полтора года из жилистого низкорослика он вымахал не только в высокого, но и мощного парня. Северус, конечно, никогда не морил его голодом, хорошо понимая, что нужно растущему организму, но вырасти в такого лося — одного хорошего питания мало! — Ну Северус! — взрослый парень, а всё равно включал ребёнка. — Хорошо сыграл, хорошо, — вынужден был признать, как только установил между ними дистанцию, а после отошёл от двери. — И как всегда безбашенно. Голова когда-нибудь будет на месте во время матча? Ах да, мы это не узнаем, ведь ты выпускаешься. — Нормально у меня всё с головой, папуль, не вредничай, — ответил Гарри, улыбаясь над услышанным ворчанием. Ох уж это прозвище. В хорошем настроении, в игривом настроении — Северус часто его слышал. А когда Гарри был маленьким, он всегда был для ребёнка папой. — Хорошую тактику тоже надо уметь придумывать, и уметь реализовать. А теперь я тебя в душ, можно? Потом бы поесть! Голодный, как волк! — Ты с формулировкой не ошибся? — уточнил Снейп. Глаз едва не дёрнулся. — Хорошо, голодный, как лев, — ещё одна обезоруживающая улыбка, против которой и поставить-то нечего. Поттер точно знал, что говорил (не то, что на занятиях). — Мы с тобой примем совместный душ и вместе поедим, что скажешь? Если сначала Северус хотел уточнить, что его так возмутило, то после последней реплики Поттера махнул рукой. Этого засранца уже не исправить. И не смутить. А уж наглости сколько много. Мужчина скрестил руки на груди. — Никакого совместного душа. Я не собираюсь с тобой, потным и вонючим, обниматься, хватило недавних обнимашек. Иди мой своё сиятельство самостоятельно. — А как же потереть спинку? Такое я могу доверить только тебе, — обольстительно-просительные нотки пошли. — Я специально торопился сюда, чтобы сокомандники не увидели меня раздетым. Только ты. — Серьёзно? — Северус вскинул бровь. Не верилось, что мальчишка действительно считает, что он может повестись. — Мне абсолютно плевать, кто увидит твою голую задницу. — Правда? Жаль, — наигранно надул губы парень, а после продолжил обольщающий концерт. — Но знаешь, дело не в том, кто меня увидит. А в том, перед кем я хочу раздеваться. — Так, всё, — терпение подошло к концу. Северус достал палочку. — Концерт окончен. Шевели конечностями, Поттер. — Вот этими? Наглец качнул бёдрами и со смехом побежал в ванную, раздеваясь на ходу, и заколдовал одежду зависать в воздухе и следовать за ним в ванную, откуда он выйдет вкусно пахнущим, чистым и расслабленным. И вот с таким приходилось контактировать. Не даст соскучиться. Северус вздохнул, отправляясь отдыхать. После матча, а там и разборок, он хотел полежать в постели. И не просто ненадолго прилечь, а залечь так на два-три часа. Отказывать себе мужчина не стал — переоделся в домашнее, что представляло собой свободные брюки и рубашку, и завалился в постель. Таким его, отдыхающим, обнимающим подушку, и застал Поттер. — Какая прелесть! Умилённый голос почти оглушил, хотя был тихим. А после кровать со скрипом смялась рядом с ним. Полез, шкаф. Уже понимая, что будет, Северус расстался с подушкой, не без чувства глубокой утраты, и вытянул руки, готовый сам стать подушкой для своей детины. Объятия, конечно, сгладили ворчание. Ведь мужчина понимал, одобрение толпы — важная часть для каждого подростка, коим Гарри всё ещё был, но ей не заменить одобрения близкого человека, каким был для него Северус. Заталкивая куда поглубже свою ершистость, Снейп не только обнял в ответ, но и сплел с парнем ноги. А ещё стал перебирать волосы на затылке. Гарри это просто обожал, и почти мурчал котом. — Ты молодец, — тихо выдохнул Северус, прикрывая глаза. Высказывая то, что лежало на душе. — Я горжусь тобой. Улыбка, — мягкая, довольная и расслабленная, — притягивала к себе взгляд и вызывала желание позаботиться о парне. Они лежали слишком близко, их лица находились в нескольких миллиметрах. Гарри всё продолжал молча улыбаться и мягко потирался кончиком носа о нос Северуса. Приятно. И в то же время смущает. До сих пор. Но Северус не отстранялся, он лежал в ожидании, не против продолжения. Однако первым делать шаг не собирался. Гарри всё прочитал по его глазам. Губы, с лёгким ароматом зубной пасты, накрыли губы Северуса в мягком поцелуе. Глаза сами закрылись. Так ощущения только обострялись. И он ответил на поцелуй, сначала в ответ сминая губы, а затем приоткрывая рот. Гарри любил углублённые поцелуи, что выяснилось в ходе экспериментов. В большом количестве, на которое подстрекал пик полового созревания, сейчас, наконец, притупившийся. Однако, их пробы разного не заканчивались. Они оба открыли в себе то, на что ранее бы не пошли. Ладони парня уже забрались под рубашку, каждое его касание к голой коже вызывало мурашки. Не разрывая поцелуя, Северус стал расстёгивать пуговицы. Лучше он сам откроется, как положено, чем потом будет магией возвращать на место пуговицы, отвалившиеся от чужого шквального напора. И эта податливость очень заводила Поттера. Тот потихоньку брал своё, оглаживая всё, что освобождалось от одежды. Они уже не лежали бочком друг к другу, сцепленные в ногах — теперь Северус лежал на спине и обнимал Гарри, который оказался сверху и во всю целовал и посасывал грудь. — Только без засосов, — предупредил Снейп и тут же шикнул, сильнее сжимая волосы на затылке гриффиндорца. — Гарри. — Но их же никто не увидит, — почти канючил тот. — Или тебе больно? — Скорее, неприятно. Как и видеть потом на себе синяки. Ты же по-другому не умеешь. Точно лев дикий. — Блин. Просто мне нравится помечать моё, — неловко признался Поттер со смущённой улыбкой. А после сдался. — Ладно. Несмотря на то, что он послушался, Северус всё равно отвесил лёгкий удар по лбу. Для острастки. И для собственного удовольствия. Совсем чуть-чуть. — Да блин! — недовольно возмутился парень на несколько секунд. Но потом остыл и снова прижался к его губам в напористом поцелуе. Раз ему поставили ограничение в одном, возьмёт побольше с другого. Да так брал, что Северус плыл под чужим напором. Порой не успевал отвечать, и парень буквально вылизывал его рот. Горячий. Слишком голодный. В себя Северус пришёл, когда стал чувствовать, как Гарри трётся о его бедро своим младшеньким. А тот не должен оставаться без внимания. Ныряя рукой под трусы, Северус уверенно обхватил член парня, большим пальцем лаская головку круговым движением, и получая удовольствие от короткого беспомощного вскрика. Тело парня всё ещё обладало той предательской чувствительностью, от которой любое прикосновение заставляло взрываться. — Как ты хочешь сегодня? — спрашивая, Северус медленно стал двигать по всей длине. Спрашивал он не просто так. Если раньше их роли были очевидны, то теперь, когда парень испытал на себе две роли, они приходили к решению, кому отдать верхнюю позицию, а кому — нижнюю. — Чтобы ты меня оседлал. Случай обманчивого лидерства. Ведь именно принимающий контролировал процесс. Северус принял предложение и не смог сдержать ухмылки, когда убрал руку с члена, что воспринялось Гарри крайне недовольно, — по комнате разнёсся жалобный стон. Не до улыбок стало потом. Когда он, полностью обнажённый, забрался на свою детину. И нет, он не устанет так называть Поттера. Потому что одежда многое скрывала. Истинные размеры видел только Северус, в момент их близости. Ладно, ещё парни в раздевалке. И те, кто делил с Поттером комнату. На его фоне Северус казался до смешного нелепым. Все недостатки напоказ: полноватая фигура, обтянутая болезненно-бледной рыхлой кожей, дряблый живот, полное отсутствие каких-либо мышц. Гарри называл всё это одним словом — мягкий. Для него Северус был мягким. Тисканье его, как плюшевого, это многократно подтверждало. А держать его за бёдра — одно из любимых занятий парня. Вот и сейчас большие лапища уверенно обхватили, посылая мурашки по коже. Северус опирался ладонями о крепкую широкую грудь, уже не гладкую, у Гарри пробивались волосы, и смотрел в зелёные глаза, не скрытые за очками. Без привычных круглых стекляшек глаза парня выражали больше эмоций. Желание, беззащитность. И несомненно любовь. Гарри привязался к своему опекуну, как ко второму отцу. Только привязанность эта никак не должна была перерасти в то, что есть сейчас. В первую очередь, винить стоило Северуса. Это он оказался слишком слаб. И слишком жалок, чтобы отпустить свою любовь. А как сильно он себя ненавидел, когда в мальчике видел его. Всегда. Что бы не случилось. Только он. Сейчас всё по-другому. Теперь перед глазами был его мальчик. Его Гарри. Северус переместил руки с груди на шею парня, огладив её, затем на лицо, обхватывая за щеки. Наклонился к нему ближе, почти касаясь губ своими губами. Не терпящий полумер, парень сам подался вперёд, и их губы всё-таки соприкоснулись. Не очень удобно, но Гарри был согласен потерпеть. А чтобы усилить чувства, Гарри свободными руками прижал мужчину к себе. Только близкий контакт, и никак иначе. С Поттером нельзя остаться невовлечённым. Даже когда стараешься — всё одно, потянет за собой и поглотит. Поцелуи снова обрели глубину. Гарри заставлял его шире открывать рот, сплетаться языками, ласкать стенки рта, обсасывать губы и снова сплетаться, ласкаться, облизывать, обсасывать… В какой-то момент Северус и вдохнуть спокойно не мог. Слишком много Поттера. Поэтому сжал его щёки и почти укусил язык, заставляя отстраниться. — Дементор озабоченный. Его слова заставили парня рассмеяться, что добавил красоты его возбуждённому виду. — Могу и высосать из тебя энергию. Только попроси. — Если твой младший не справится с этим, — поставил условие Северус. Это настоящий вызов для Поттера. Сможет ли он довести до оргазма одним только членом? И насколько выпотрошенным после этого окажется сам Северус? В погоне за обоюдным удовольствием, мальчишка мог перестараться. Энергозатратный матч не помеха, силёнок у его лося целая прорва. А мужчине отлёживаться. Хотя, если бы это пугало — он ни за что не бросил бы вызов Гарри, не мыслящего жизни без соревнований. — Без проблем. Почти нехорошая ухмылка на лице ознаменовала начало заезда. Руки снова оказались на бёдрах, задавая темп и направляя. Пора заняться делом. Ещё когда раздевался, Северус подготовил себя: очищающее бросил, крайне неприятное по ощущениям и жутко стягивающее внутри от сухости, а потом и смазал. Растягивание не имело смысла, он ещё с прошлого раза хорошо был подготовлен. Поэтому всё случилось быстро. Вдох, — прикрытые глаза, слегка давящие на бедра руки, медленно погружающая головка, — выдох. По сантиметру внутрь. Раздвигая. Заполняя. Распространяя жар. Рвано выдыхая, Северус открыл глаза и поймал на себе взгляд Гарри. Что именно так восхищало мальчишку, он не знал, но ощущал на себе это вожделение. Одного только его хватало, чтобы продолжить. — Ты не будешь двигаться. Только я. В ответ получил кивок. О, это было сложно, особенно для юнца — полностью отдать бразды правления партнёру, не пытаться самому задать темп. Но Гарри готов сделать невозможное. Потому что что? Правильно. Он послушный мальчик. Северус усмехнулся, погладил того по щеке, после чего выпрямился и стал двигаться на пробу. Верх-вниз. Медленно. Не спеша. Привыкая к ощущению заполненности. На время выпуская член из себя и снова запуская. А когда и не поднимался, просто создавал круговые движения. При которых желательно не думать о том, как развратно он, взрослый мужик, выглядит на юнце. — В тебе так мягко, — выдохнул Гарри, тиская бёдра. — Тебе везде мягко, — не без ворчания высказался Северус, продолжая двигаться, почти скакать на члене, отыскав нужное положение и задав правильный, идеальный для себя, темп. Не уставая, и получая удовольствие. А Гарри — ему и так хорошо. Юнцу много не надо. Раньше он и вовсе быстро спускал. Сейчас стал крепче. Его хватало дольше. Иначе точно было бы преступлением природы — дать такой крепкий ствол, но слишком быстро выводить из строя. — Сев… Мальчишка стонал его имя, смотря с обожанием. Северус перехватил лапища, слишком большие и ужасно горячие, и положил их себе на грудь. Не хватало прикосновений. Теперь, когда Северус разошёлся, когда удовольствие распространялось по всему телу, он не стеснялся себя. Прикосновений было мало. Он буквально заставлял себя ласкать, пока сам управляется с членом — крепким, горячим, так и требующим внимания, обещающим взамен хорошенько наполнить, во всех смыслах. О да, Гарри безумно хотел его. Мужчина ощущал это всем телом: пока получал пылкие прикосновения от рук. Все его недостатки на теле были облюбованы, оглажены и расцелованы. Последнее в сделку не входило, Гарри не должен был принимать сидячую позу, но он, паразит, принял. И Северус сбился с темпа. Потому что парень по полной облюбовал грудь, посасывая соски. Словно щенок, дорвавшийся до молока матери. С таким упоением сосал, почти покусывал, оставляя засосы! Когда его просили так не делать! Но слишком поздно. Северус не мог возражать. Удовольствие, переплетённое с лёгкой болью, уводило за грань. Он мог лишь принимать, обхватывая затылок парня, и продолжать двигаться на нём. Со всей развратностью, принимая его своими бёдрами, что с каждым движением становились всё более и более голодными. Обоюдный стон раздался по комнате, а после Гарри тихо рыкнул, резко повалил мужчину на постель и сделал самостоятельно несколько глубоких и грубых толчков, подводя обоих к краю. Северус излился и сжался на члене парня, который уткнулся в его шею, постанывая и изливаясь внутрь. Заполняя своим жаром. Ноги свело. После оргазма Северус испытал на себе всю прелесть «актива сверху». Так ещё Гарри навалился сверху, тяжело дыша. — Слезай. — Сейчас… — ответил тот, но не сразу подчинился собственному слову, поддавшись слабости. Его горячее дыхание ласково обволакивало Северуса, мешая собраться и отпихнуть детину, что уже получило своё. Напротив, после закатывания глаз и тяжёлого вздоха, сам его обнял. Продолжил перебирать волосы, теперь вспотевшие, как это было до секса. И обнимать. — Наглый мальчишка. — Ну прости засранца, сейчас без этого никуда. Паиньки ничего не получают, — усмехнулся недоделанный философ, гладя по щеке. — Получают. Только дольше ждать приходиться, в отличии от наглецов. — Очередь — зло. В итоге всё разбирают, и ничего не остаётся. Ну, конечно. У мальчишки было своё мнение на всё — этого не отнять. Тем более, от отца досталось. — А я бы не пережил, если бы ты достался кому-то другому, а не мне. В характере Северуса кинуть в ответ колкую фразу, привести в пример много других людей, достойных внимания Гарри. Но он не стал. В кои-то веке решил побыть эгоистом, принимая то, что есть. Продолжая обнимать своего мальчика. А ещё он прижался к вспотевшему, горячему лбу долгим, нежным поцелуем. И в ответ получил короткое мурчание довольного кота. Много ли ему надо — есть вдосталь, спать, да ласку получать. Кот — как есть. Его собственный, ручной, без шерсти. Только светится ярким довольным солнцем, развевающим вечную, мрачную скуку Северуса. Конец.