Война самоцветов

Ночь. В доме стоит кромешная тьма. В наглухо забитой украшениями комнате стоит лишь один светильник, и тот отсвечивает противным зеленым светом. У Се Ляня болят глаза. Он не встает с постели, лишь переворачивается на другой бок, лицом к стене и прикрывает глаза. На полу, возле кровати, на белом ворсовом ковре лежит такая же белая швейцарская овчарка. Жое очень ласкова, покладиста, неприхотлива в содержании и питании. Это был подарок Цзюнь У, на совершеннолетие Се Ляню. Единственный подарок, который Се полюбил всей душой. Услышав, что хозяин ворочается в постели, пушистик мягко прыгнула на кровать, в ноги Ляня. Мужчина приподнялся и сел в кровати. ‒Что такое, Жое? – почти шепотом спрашивает Лянь, будто и правда надеясь, что животное ему ответит. Собака ласково потерлась мокрым носом о руку хозяина и уложила свою голову на колени Се. Легкая улыбка показалась на его лице, и устало прикрыв глаза тот спиной облокотился о стену, и так сидел. 22:47 Слышно сопение собаки. 22:56 У Се Ляня затекла шея. Хрусть. 23:21 … 23:35 … 23:43 В комнату входит человек. Се Лянь приоткрывает глаза, но с его уст не успевает сорваться даже вздох. Цзюнь У нависает над Лянем, жадно и грубо впиваясь в пухлые и покусанные им же губы. Чувствуя на языке привкус чужой крови, Цзюнь У довольно хмыкает. ‒Что это ты без настроения, милый? – ласково спрашивает брюнет, поглаживая каштановую макушку Се Ляня под собой, и накручивая его длинные волосы на собственный кулак. ‒Я.. – он не успевает даже ответить. У дергает его за волосы и притягивает к себе. Цзюнь У как чертов хищник. Будет мучать свою жертву а потом загрызет. Жое, никак не могла навредить Цзюнь У. Ее когти были заботливо сострижены, так же, как и клыки спилены этим же человеком. ‒Где я провинился? – тихо выдавливает Се, пока яркие, серые с помесью голубоватого оттенка, глаза, сверкают над ним. Этой ночью Лянь так и не узнал причину своего наказания. А причины могли быть совершенно разные, даже не касающиеся Се Ляня. Будь то какие-либо неудачи на работе, плохое настроение, остывший ужин, разбитая чашка… ∘₊✧──────✧₊∘∘₊✧──────✧₊∘∘₊✧──────✧₊∘ ‒Хуа Чен, твою мать, почему я? – угрюмо спрашивает человек с янтарными глазами и длинными серьгами в ушах. ‒Как это почему? Ты мой лучший работник с миллионным долгом. Ты же не хочешь застрять со мной на парочку десятков лет отрабатывая его? – усмехаясь говорит гетерохромный. ‒Пойди ты к черту! Конечно не хочу, нахал. Никто не подрался. У обоих дернулся уголок губ в улыбке. За небольшим круглым столом, из соснового дерева, на котором валялись битые карты, сидели эти двое. Неподалеку от Хуа Чена лежал пес. Да какой там пес! Только глядя на него верующим станешь. Видно одним из родителей этого громилы было исполинское чудище, нет другого объяснения таким габаритам этого пса. Рядом стоял еще один столик, вот только на нем уже стоял хрустальный фужер с вином цвета краснее крови. ‒Который там час? – вальяжно развалившись в кресле спрашивает Хуа Чен. ‒Пол первого ночи. – отвечает Хэ Сюань. –Пора. Ухмылка касается губ Хуа, и тот поднимается с кресла, поправляя дорогой пиджак. Глаза мужчины сверкают, и ничего хорошего это не светит. Он знает, он обязан спасти Ляня.