live by the Sun

      Румянец покрывает щёки нежным розовым цветом.       Тошинори смотрит лукаво, улыбаясь.       Морщинки в уголках его глаз разглаживаются от смешинок, пляшущих во взгляде.       — Ты ничего не перепутал, а, мой мальчик? — в голосе явная усмешка, от которой Изуку неловко переминается. Совсем как нашкодивший ребёнок.       Ребёнок, который уже некоторое время мог сравниться со шкафом, стоящим в спальной комнате.       От нелепого сравнения Яги с трудом удерживает себя от того, чтобы расхохотаться до боли в животе, до боли в скулах. Но до тепла в душе.       — …нет? — голова Мидории, ранее стыдливо опущенная, с каплей смущения поднимается. Чтобы вновь отвернуться в сторону.       Румянец неспешно окрашивает кончики ушей — как художник щекотливо проводит по коже, смешивая в своей палитре всё больше цветов. Пытаясь подобрать нужный оттенок.       Такой ответ едва можно назвать пределом мечтания.       А оттого Тошинори складывает руки на груди. В шутку делает крайне серьёзный вид.       — Ты сейчас это спрашиваешь или утверждаешь?       Насмешливый тон выдаёт своего обладателя с головой. А художник, окрашивающий кожу Изуку, подобрал нужный цвет: бордовый.       — Гм, — сдавленный звук лишь больше забавляет Яги. — И то, и то?       Тошинори фыркает даже громче, чем думал:       — Ты король бреда, знаешь?       Но Мидория уютно молчит.       Ведь есть ли смысл отвечать на риторический вопрос?       Совсем скоро самая обыкновенная, удивительным образом уцелевшая за долгие годы ваза блёклого синего цвета, буквально взявшаяся из ниоткуда, оказывается на столе.       А Яги нарочито громко вздыхает, беря букет в руки.       — Но я тебя всё равно люблю, — он улыбается. Скулы горят от приятного чувства.       Чувства, что ты кому-то нужен. Чувства, что о тебе заботятся. И чувства, что тебя по-прежнему обожают. Больше всей своей жизни — ровно столько же, сколько Тошинори любит этого несносного мальчишку...       «Подснежники», — мысль, внезапно промелькнувшая в голове, когда Яги отвлёкся. Задумчивость, отражающаяся на лице тенью.       Длинные, узловатые пальцы — словно ветви дерева, старого, иссохшего, но в своей глубине кроющего огонь былого величества; аккуратно касаются бутонов, разглаживая каждый.       Едва заметно вздрагивая, Тошинори натягивает на себя улыбку. Почти настоящая.       Но в глазах грусть, вместе с пониманием.       — Надежда и жизнь, так ведь? — спрашивает Яги.       Цветы занимают своё место в вазе.       Белоснежный цвет прекрасно гармонирует с синим. Успокаивает глаза.       Но не душу Тошинори.       Возможно, теперь, когда нет необходимости притворяться несгибаемой сталью, опорой для всех, теперь он и впрямь стал довольно… сентиментальным.       А Изуку — готовым протянуть спасительный круг.       Объятия: не как тиски, но крепкие. Близкие. Неизменно нежные.       — Не плачь, — шепчет Мидория. Не приказ, а мягкая просьба. Что-то, заставляющее солёные капли скатываться по лицу. Как маленькие, сверкающие на солнечном свете полосы бриллиантов.       И Изуку не желает терять свою драгоценность.       «Не пропадать же им зря», — проносится в голове, когда Мидория сцеловывает каждую слезинку, прижимая к себе обманчиво хрупкое тело: как россыпь осколков стекла, тонкого фарфора.       Тело, в котором едва держится жизнь.       Но, чувствуя чужое сердцебиение, Изуку хочется закричать на весь мир об обратном: «Вот он, живой! Всё ещё Всемогущий…»       Ведь разве нужна немереная физическая сила, чтобы помогать другим?       Ласково ругая возлюбленного за излишнюю плаксивость, Мидория слышит смех в ответ: хриплый и тихий. Но почти что счастливый.       Последние капли слёз вытираются платком. И, несмотря на весь внешний вид Яги: растрёпанный, с покрасневшими глазами; для Изуку счастье на его лице как луч солнца сквозь хмурые тучи.       — Ты играешь не по правилам, мой мальчик, — ворчит Тошинори. Лишь на миг. И скорее в шутку.       В последний раз смотря на цветы, он вздыхает.       Всемогущий всегда был надеждой для других.       Но теперь, будучи Тошинори Яги, у него есть своя надежда.       И новый смысл жизни.