Адель
Я с замиранием сердца наблюдаю за тем, как самолёт постепенно набирает скорость, когда моя спина, покрытая синяками, нехотя вжимается в спинку кресла. Проходит мгновение— и самолёт отрывается от земли, а из меня вырывается выдох, полный облегчения.
Я всё таки постепенно прихожу в себя после взлета и пытаюсь разжать деревянные пальцы, которые мертвой хваткой сцепились на запястье Лиама.
Лиам.
Он был первым, кого я увидела, когда очнулась. Пока я была без сознания он, перепуганный моим состоянием, бережно усадил меня на переднее сиденье и занял водительское, заводя машину и направляясь к аэропорту, откуда должен был вылететь в Италию.
Его решение было тем, что спасло мне жизнь и за что я буду благодарна ему до конца своей жизни. Он решил забрать меня с собой. Увезти в Италию и спрятать от чудовища, которое изуродовало мою жизнь.
По пути в аэропорт, застряв в одной из пробок, он купил мне билет на самолёт. Повезло же ещё, что оставались не проданные.
Я очнулась в тот момент, когда он уже заезжал на парковку возле аэропорта. И пробуждение вышло так себе. Я испугалась.
Испугалась, что встреча с Лиамом и то, что он ответил на мой звонок— галлюцинации. Испугалась, что на самом деле меня забрал из дома не Лиам, а тот знакомый отчима, когда с закрытыми глазами поняла, что нахожусь в машине.
Поэтому как только догадка поразила меня, я тут же подорвалась с сидения с в сидячее положение и вжалась в дверцу. Меня била дрожь от страха и того, насколько сильно меня парализовало.
— Эй-эй, погоди,— моё сознание тут же окутывает родной взволнованный голос и я открываю глаза.— Это я, всё хорошо...
Передо мной на водительском месте действительно сидит Лиам и протягивает руку к моей, пока его тревожный и даже немного панический взгляд бегает по всему моему телу. Мои широко раскрытые от ужаса глаза пугают его больше всего— он никогда не видел меня такой напуганной и в максимально болезненном состоянии. Выдыхаю и в этом выдохе слышится, как вся тяжесть отступает от моего тела.
— Я не причиню тебе вреда..— осторожно говорит он, одновременно ведя машину и обеспокоенно поглядывая на меня.
«Господи, это правда он. Реальный. Он мне не кажется. Это не галлюцинации. Он меня спас..»— бесконечные мысли мечутся по моему сознанию, от чего голова начинает болеть. Мой взгляд бегает по его лицу, пытаясь выявить хоть одно несоответствие с тем парнем, лицо которого за последний год я выучила наизусть. Словно единственное отличие запросто докажет то, что всё, что стоит перед моими глазами— иллюзия.
Но нет. Это он. Наверняка.
За эти пару минут Лиам успевает припарковаться и поспешно заглушить машину. Я всё ещё сижу в напряжении, моё тело вытянуто, будто струна. Как только машина перестает работать, парень поворачивается ко мне всем корпусом и протягивает свои руки к моим.
Я пристально слежу за его мимикой и эмоциями. Волнение, страх, паника, нерешительность. Это так не сочетается с тем образом, который я узнала год назад. Он впервые смотрит на меня с таким замешательством и паникой от того, что боится сделать лишнее движение, которое напугает меня.
— Разожми руки, Адель,— шепчет он и поднимает на меня чуть ли не молящий взгляд. Я не понимаю, о чем он говорит. Он видит нерешительный вопрос в моих глазах.— Давай же, девочка.. Я не могу сделать это за тебя..
Я смотрю вниз— туда, где его руки соприкасались с моими— и застываю. Я совершенно этого не почувствовала. Не поняла, насколько сильно от страха сжимаю руки в кулаки и Лиам не может их разжать.
Я напрягаюсь и прилагаю львиную дюжину усилий для того, чтобы разжать ладони, где на внутренней стороне уже образовались полумесяцы от ногтей— настолько сильно я сжимала руки.
Лиам мягко обхватывает мои запястья, размеренно поглаживая из большими пальцами.
— Ты должна мне рассказать, что с тобой произошло,— настаивает Лиам.— Я очень сильно за тебя испугался, Адель.. И боюсь до сих пор. Ме надо знать, что сейчас ты находишься вне опасности.
Он поднимает на меня взгляд и моё сердце падает вниз. Сколько в них боли... Сколько переживаний и боли я принесла Лиаму своим состоянием и одним только видом..?
Я размыкаю губы. Хочу как-то утешить его. Сказать, что мне сейчас уже лучше. Но голос словно пропал. Я не могу произнести ни слова.
— Умоляю, скажи мне, что ты сейчас в безопасности..— просит меня парень и моё сердце сжимается от его голоса, в котором сквозит сожалением.— Давай же, ответь. Кто сделал это с тобой?
Пытаюсь говорить, но всё также не получается и я могу лишь вымученно смотреть на Лиама.
— Адель, ты убиваешь своим молчанием...— выдыхает он, а его голос переходит в шёпот.— Это очень больно. Скажи хоть что-то.. Пожалуйста.
Я чувствую першение в горле, тяжело выдавить слова из себя, но всё же я это делаю и от меня исходит тихий шепот:
— О..Отчим,— моргаю и опять поднимаю глаза на парня, лицо которого застыло в ужасе, а глаза бегают по моему лицу и будто пытаются сопоставить услышанное с увиденным.— Со мной всё будет нормально. Потом..
Специально не говорю, что чувствую себя превосходно: голова всё так же раскалывается от травмы, а кости ноют, будто это их мне сломали ночью.
Лиам в замешательстве. Я вижу его шок на лице, а после гнев. Уверена, что хорошо расслышала в гробовой тишине отчётливое:«Урод», которое парень произносит через сжатые до скрежета зубы.
— Зачем ты привез меня сюда?— голова раскалывается и я ничего не соображаю. Будто всё внутри покрыто непроглядной белой пеленой.
В глазах парня напротив разгорается решительность.
— Я не смогу тебя оставить одну здесь. Поэтому ты едешь со мной в Италию. И,— он будто вспоминает о чем-то и поглядывает на свои наручные часы,— если мы не хотим опоздать на рейс и вылететь через два часа, то нам надо поторопиться. Сейчас могут быть очереди с паспортным контролем.
Я киваю. Слова вновь застревают где-то в глотке и не могут выйти наружу. Я полностью согласна с решением Лиама. Он точно знает, что сейчас делать, в отличии от ничего не соображающей меня.
— Я ещё спрошу тебя обо всех подробностях, а сейчас нам надо идти, хорошо?— он вновь с опасением осматривает меня— разбитую голову, скулу и губу.
— Хорошо.
Это звучит практически беззвучно, но, тем не менее, звучит.
Лиам открывает дверь и выходит на улицу. Я следую его примеру, но как только спускаю затёкшие и онемевшие ноги на землю и пытаюсь неуклюже выбраться из машины, ноги подкашиваются и я держусь за дверцу машины, чтобы не распластаться бревном на земле.
Меня вновь шатает, перед глазами всё покрывается темными кругами, а пальцы судорожно обхватывают единственную опору и гарантию того, что я не упаду.
— Твою мать,— приглушённо матерится Лиам и оказывается около меня в считанные секунды. Подхватывает под локоть и выравнивает в вертикальное положение.— Ты же стоять даже на ногах не можешь. Почему не попросила помощи?
Я недовольно морщусь от его возмущения в голосе.
— Я теперь буду тебе обузой, да?
Лиам замирает от моей фразы.
— Ты никогда не будешь моей обузой, потому что всё, что я для тебя делаю, я хочу делать. Хочу заботиться о тебе. Хочу помогать тебе.Ты мне далеко не чужая— почти родной человек. Я буду следить за твоим состоянием ровно столько, сколько понадобится до твоего полного выздоровления. Если надо будет— будешь передвигаться у меня на руках, чтобы ты не чувствовала себя хуже. Для меня намного важнее твоё здоровье, чем заскоки о том, какой обузой ты для меня будешь.
Он уже тянется к моим коленкам, чтобы поднять меня на руки, но я его опережаю.
— Нет уж, пойду я сама.
Упираюсь, как могу и принципиально не обращаю внимание на своё тихое, но упрямое шипение.
Лиам не возражает, потому что делает акцент на моём состоянии и решает поберечь нервы всем. Он несёт свою сумку, которая по размерам и весу больше напоминает маленький чемодан, и мой не очень-то и большой рюкзак с первыми вещами, которые я схватила.
Через час мы уже всё прошли и то только потому, что работники и охранники аэропорта обратили внимание и проявили сочувствие к моему состоянию и внешнему виду.
Мы почти не разговариваем, лишь перекидывается парой фраз. Когда мы проходим мелкие магазины аэропорта, Лиам молча утягивает меня к аптеку и покупает там бинты, мазь, перекись и оставшееся для обработки ран.
После направляемся в зал ожидания посадки и за оставшееся время Лиам обрабатывает мне раны. Мы сели в отдаленном месте, чтобы не привлекать к себе внимание прохожих.
Когда Лиам от порезов и ссадин на руках перешел к ране на голове, то клятвенно заверил меня, что по приезду мы первым делом пойдем к врачу и проверим травму. Хочу я этого или нет. Моя тошнота, головокружение и тупая постоянная головная боль заставили Лиама подозревать у меня сотрясение, как бы сильно он этого не хотел.
К тому моменту, как началась посадка, я уже выглядела сносно, не идеально, конечно, но.. хоть что-то. Лиам стёр всю кровь, которая была на виске и лице. Остальные части тела прикрывая плотная одежда.
Он всё ещё постоянно поддерживал меня, чтобы я вдруг не начала заваливаться в сторону. Это привлекало взгляды окружающих, но в той ситуации и с учётом моего состояния мне было достаточно фиолетово на всех, кроме Лиама рядом.
Всё время полета я находилась в странном подвешенном состоянии и из пары часов перелета мне удалось поспать минут двадцать от силы. Я уже лелеяла надежду на то, что как только мы прилетим в Италию мне удастся завалиться в кровать и заснуть на несколько дней, пока моё тело не восстановиться.
Но нет. Моим мечтам не суждено было сбыться изначально.
Как только мы вышли из аэропорта Милана, нас тут же забрала машина и, несмотря на мои протесты и слёзные просьбы хотя бы о паре часов сна, Лиам был непреклонен и мы направились в больницу.
Следующие две недели прошли без приключений. И то только потому, что мне практически всё было противопоказано из-за восстановления. На первую неделю врач назначил постельный режим, а после Лиам упёрся и никуда дальше парка около дома, в котором мы жили, не пускал— боялся за меня.
Лиам не составлял меня больше, чем на пару часов одну. Он мог уехать на гонки, в магазин или встречу, но это не занимало даже половины дня и к концу моего импровизированного больничного я уже достаточно устала от постоянного опекунства.
Я пошла на поправку. Из напоминаний о той ужасной ночи остались лишь воспоминания в моей голове и мои крики почти каждую ночь, когда я вскакивала с постели из-за очередного кошмара.
Лиам был рядом. Поддерживал, как мог. Помогал в каждой мелочи.
В какой-то момент я невольно начала сравнивать почти схожие ситуации с тем, как отчим поднимал на меня руку, но различные в отношении меня. Пару лет назад у меня никого не было. Со всем справлялась я и мне никто не помогал. Некому было. А сейчас мне судьба послала Лиама, его бесконечную подеждку и понимание. Кто знает, может судьба просто поняла, насколько меня измучила и решила пожалеть?
Во всяком случае я прекрасно понимала, что за помощь Лиама я не смогу расплатиться и за всю жизнь— слишком ценны были его жертвы. Мне слишком повезло год назад, когда я с ним познакомилась.
На момент выздоровления я прекрасно осознавала то, что никогда в жизни не смогу больше сидеть у друга на шее. А я это так и воспринимала— он оплачивал квартиру, одежду, продукты, а иногда и уже готовую еду и остальные мелочи. Да, во время восстановления я не могла работать, но потом..
В конце концов, на тот момент я уже закончила школу и прекрасно могла устроиться на работу. Вот только как и когда бы я не поднимала тему о своей работе, Лиам всё время находит отговорки. А ещё не забывал упоминать, что ему заботиться обо мне только в радость и я нисколько его не напрягаю.
Мы с Лиамом освоились в Италии. Зачастую я проводила время либо за поиском работы, либо за прогулками, на которых так настаивал мой лечащий врач вместе со светловолосым другом. Но иногда— пару раз в месяц— ме удавалось уговорить Лиама взять меня с собой на заезды на байках. Сначала он, конечно, отпирался, но в итоге всё же сдался и начал брать меня с собой.
Несмотря на то, что я волновалась за друга во время самих заездов, бесконечное восхищение было невозможно скрыть в моих глазах ни перед кем. Спустя ещё месяц мне пришла идея о заработке и оставалось лишь одно— уговорить Лиама.
Как только он впервые услышал о том, что я хочу зарабатывать так же, как и он,— гонками— то чуть ли не впал в бешенство.
— Ты, наверное, не понимаешь, насколько это опасно?! Ты же даже ездить не умеешь! Что мне будет делать, когда с тобой что-то случится, а?? Я тебя увез сюда, чтобы ты была в безопасности и жила себе счастливо. Ты, видимо, без приключений ходить просто не можешь?
Пока он возмущался и ходил из одной стороны комнаты в другую, я решила молча подождать, пока вся первичная злость сойдёт на нет, а уже после начать хоть как-то оправдываться.
— То есть ты считаешь, что ты можешь рисковать своей жизнью и зарабатывать этим, а мне нельзя?— спокойно говорю я, не акцентируясь на том, что из носа парня чуть ли не идёт пар.
— Я— это совершенно другое!— вскидывает руку в возмущении он.— Я— не ты. И я не позволю тебе так зарабатывать. Уже лучше идти куда ты там хотела..? Официантом? Иди туда, но забудь о гонках.
— Но ты можешь меня научить ездить так, чтобы я умела ездить не хуже тебя! Я видела, как ты ездишь и знаю, что ты можешь меня научить так же. Просто прими мою идею.
— Я не буду тебя этому учить только потому, что прекрасно знаю риск, на который постоянно иду,— категорично выдыхает Лиам и качает головой.— Нет. Это плохая затея, которая ни к чему не приведет. Я не стану тебя учить и не дам участвовать в заездах. Можешь наблюдать за ними со стороны сколько хочешь, но я не хочу опять видеть тебя в состоянии, угрожающем твоей жизни.
— Во всяком случае,— многозначительно вздыхаю я.— Ты знаешь, что если я что-то решила, то не отступлюсь. Я буду участвовать в гонках. Это мой выбор. Только мой. И к этому итогу я всё равно приду— с твоей помощью или без.
Я знала, что мои слова тогда звучали достаточно убедительно, чтобы он мне поверил безоговорочно. И он тоже знал, что я это несомненно сделаю— добьюсь цели, которую поставила перед собой, какими бы трудными не были пути достижения.
Я наблюдаю, за тем, как Лиам закрывает глаза и чуть опускает голову. Слежу, как его грудная клетка медленно поднимается и опускается, потому что он всеми силами пытается ее взорваться от моего упрямства, здраво мыслить и реагировать на моё заявление.
Тренировки начались спустя месяц и то только потому, что Лиам не знал, чем ещё можно меня измотать по физической нагрузке. Он согласился меня тренировать, но его условие заключалось в том, чтобы я сначала перестала ломаться от каждого прикосновения и выносливость была намного выше.
Мы занимались каждый день. Сначала утром бегали и делали лёгкий комплекс упражнений на растягивание мышц, чтобы не было травм, а потом за городом он учил меня водить его же мотоцикл.
Я старалась всё схватывать быстро и не затягивать с учебой езды, поэтому параллельно с занятиями Лиама пошла на курсы по вождению.
Из-за отсутствия хоть каких-то объемных заданий на день, я всё время посвящала теории и практики с курсов. Именно поэтому у меня получилось сдать на вождение вдвое быстрее, чем остальным.
Как только я освоила обычную езду, Лиам не стал терять времени и мы начали охватывать маневры и различные распространенные ситуации на гонках, когда соперники выбивают друг друга с трассы. Он специально всё разбирал до мельчайших подробностей, чтобы научить меня всему, что знает сам и при этом предостеречь от травм.
И если парень испытывал волнение за мою жизнь как только я садилась на байк, то я заново почувствовала себя живой. Я могла выплескивать всё накопившееся через адреналин, бурлящий в крови от скорости на спидометре. Я не боялась не справиться с управлением, потому что четко ощущала уверенность и стойкость в своих руках. Чувствовала превосходство от того, что мельчайшее движение тут же отдается и я это чувствую своим телом.
Несмотря на то, что я быстро училась и схватывала информацию, моя первая гонка состоялась только спустя полгода после начала моего обучения. Именно. Как бы Лиам не оттягивал всеми силами неизбежное, оно должно было когда-то случиться.
Разумеется, Лиам настоял, чтобы я была на его байке, ибо я на нем тренировалась и знала все нюансы его вождения. А ещё он был уверен в нем.
В тот день я чувствовала лёгкое волнение от предстоящего заезда. Знала все правила от друга, но всё равно переживала за победу. Я должна была победить. Не только для того, чтобы доказать Лиаму свою способность в езде на байках, но и себе. Я обязана была понять, что способна на это и все мои старания не пройдут зря.
Ещё дома надела удобный спортивный костюм и заплела волосы в косу, чтобы они не лезли в лицо во время заезда. Лиам категорически отказался оставаться дома во время моего первого заезда, поэтому мы должны были вместе добраться до трека, где я его высажу около зрителей.
К трассе, на которой просиходил заезд, мы подъехали за полчаса до начала. Я заехала в топу людей, освещенных фарами машин и прожекторами. В ушах, даже через шлем, громко отдавались биты популярной музыки и доносились восторженные крики и громкие разговоры людей, смешанные в одну неразборчивую кучу. В какой-то момент я отчётливо слышу визг машин, но не оборачиваюсь, потому что знаю, что такими трюками на машинах обычно просто раззадоривают публику.
Мы отъезжаем чуть в сторону, откуда отчётливо видно других гонщиков, отдыхающих перед заездом и толпу танцующих и развлекающихся зрителей. Как только я останавливаю байк и упираюсь ногами в асфальт, Лиам спрыгивает рядом со мной и снимает свой шлем с головы.
Его взгляд пронизывает насквозь. Я вижу лютое сомнение в его глазах по поводу его решения, но ни одного сомнения на счёт меня. Он смотрит на меня через тонирующее стекло, но попадает прямо в глаза.
Я на пару секунд заминаюсь, но после тут же встаю около друга, поставив байк на подножку. Вновь оборачиваюсь на него и тоже снимаю шлем.
— Ты не можешь не справиться. Тебя же учил я, так?— он мягко улыбается, пытаясь перенести своё напряжение в шутку, но от меня это всё равно не ускользает.
Я протягиваю к нему свои руки в мотоперчатках и приобнимаю:
— Именно. Потому что, мне кажется, ты научил меня даже тому, что не пригодится,— чувствую, как его руки в ответ ложатся мне на спину.— Не волнуйся за меня, пожалуйста,— тихо проговариваю ему, но я уверена, что он меня прекрасно услышал.— Всё будет хорошо только благодаря тому, что я узнала от тебя. И ты ещё будешь мною гордиться, когда я выйграю этот заезд.
В моём голосе сквозит уверенность. Лиам отстраняется и серьезно смотрит мне в глаза.
— Я буду тобой гордиться в любом случае,— с уверенностью заявляет он.— Главное, чтобы не волновалась ты, и всё пройдёт нормально.
Слабая ухмылка трогает его губы и он хочет ещё что-то сказать, но не успевает.
— А вот и наш новый участник!— воскликнул мужчина, подходя к нам чуть ли не вприпрыжку. Русые волосы, едва заметная щетина и усмешка на губах. Это один из управляющих, про которого мне уже успел рассказать Лиам. Управляющий подходит к нам и протягивает ему руку.— Слышь, Лев, ты чего так долго такую красотку скрывал? Девушка твоя, что ль?
Взгляд мужчины пробегается по моему телу и останавливается на губах, в то время как Лиам пожимает ему руку.
— За выражениями следи,— обрывает он грубым голосом.— Подруга моя она близкая.
— Ладно, не буду смущать вас, милая леди,— ухмыляется управляющий в мою сторону.— Или к вам лучше обращаться Темный Ангел?
Я перевожу непонимающим взгляд на светловолосого парня возле меня. Именно Лиам меня вносил в базу и зачастую участники не хотели раскрывать своих собственных лиц, почему придумывали прозвища. Или, в крайнем случае, их придумывали другие гонщики и они приживались.
Я просила Лиама оставил меня неизвестной гонщицей, чтобы не засветилось моё имя, но и придумывать что-то тоже не хотелось. Выходит.. он сам мне его вписал..?
— «Тёмный Ангел»? Из всех существующих прозвищ ты взял именно это?
— А что? Тебе подходит,— Лиам улыбается и на мгновение задумывается.— Ангел во плоти и одновременно с этим «темная лошадка», которая поставит на колени любого, стоит только начать тебе свою борьбу.
Я слабо улыбаюсь Лиаму. В чём-то он всё же прав. Поэтому я не оспариваю его мнение о моём прозвище и не требую его убрать. После заезда я для себя и решу, достойна я этого прозвища и ожиданий Лиама, или нет.
— Заезд начинается через семь минут,— напоминает о своем присутствии мужчина и переводит взгляд на меня.— Уверен, ты порвешь их, Ангел.
Ухмылка опять украшает его лицо, когда он разворачивается и оставляет нас с Лиамом. Я кидаю на друга решительный взгляд и надеваю шлем.
Мы оба прекрасно знаем, что я чуть ли не выучила правила и тонкости заезда, которые Лиам лекциями читал на каждой из наших тренировок.
Я уже собираюсь садиться на байк, как он останавливает меня за руку.
— Не забудь, что я тебе говорил. Они будут пытаться выбить тебя с трека и избавиться от соперников. Не виляй из стороны в сторону и не подпускай других слишком близко.
В его голосе напряжение. Опять. Он волнуется за то, что я пострадаю и я прекрасно его понимаю. Поэтому стараюсь поддержать и сделать так, чтобы бо́льшая часть переживаний ушла.
Кладу руку на его напряжённое предплечье и сжимаю.
— Не волнуйся за меня.
Киваю. Скорее всего, для самой себя. Сигнал, что я готова. Запрыгиваю на байк и подъезжаю к старту, где все уже стоят по своим номерам. Я— номер пять.
Через одного байкера от меня под номером три участвует ещё одна девушка. Все остальные парни, которые при виде меня начинаю что-то бурно обсуждать и переговариваться. Я не снимаю шлем. Незачем.
Даже не поворачиваюсь в сторону других участников. И так знаю, что они пристально наблюдают за мной. Лиам рассказывал, что эта вторая девушка катала уже несколько сезонов и парни-соперники уже привыкли к её кандидатуре. Меня же они видели впервые.
Где-то подали раздается сигнал и спустя пару секунд перед нами выходит Грид-гёрл в коротких шортах и топе с пистолетом в руках.
Другие участники надевают свои шлемы и заводят моторы. Слышится рев толпы, ведь все в предвкушении очередного захватывающего заезда. Я напрягаю руки на мотоцикле и четко устремляю взгляд вперёд.
Я выиграю. По другому быть не может. Я столько времени тренировалась не для того, чтобы просто проиграть.
Сейчас было главное— выбить себе авторитет для клиентов, которые делают ставки. С первой гонки, обычно, никто не получает денег, но вот когда клиенты насмотрятся на нового гонщика...
Девушка перед нами просматривает, чтобы все были готовы и поднимает руку с пистолетом в небо.
Я делаю вдох. Моё сердце пропускает один удар. Проходит буквально секунда, когда в воздухе гремит выстрел и я нажимаю на газ, срываясь с места вместе со всеми остальными.
Все едут на бешеной скорости, немного сбрасывая её лишь на поворотах. Я иду четвертой, потому что смогла обогнать девушку с короткими черными волосами. В ушах бьёт рев моторов мотоциклов, но я упорно ограждаюсь от всех посторонних звуков и прямо иду к своей цели.
Моё сердце замирает и пропускает всё новый удар при каждом крутом повороте. Где-то на подсознании орудует мысль, что я могу слишком сильно наклонить байк и попросту свалиться с него на таких скорости и повороте.
Веду байк на такой большой скорости, что чувствую, как спортивный костюм облегает все формы моего тела из-за ветра. И всё таки опять это игнорирую и прибавляю скорость ещё. Обхожу парня передо мной без особых препятствий.
Кажется, адреналин разгоняет кровь по моему телу с такой же скоростью, что и я веду байк. Кровь буквально стучит в висках, а в голове набатом бьётся мысль, что осталось четыре поворота и два соперника впереди.
Во время тренировок Лиам всегда делал акцент, что я в первую очередь стратег и это мое главное преимущество. В отличии от некоторых других гонщиков, я прекрасно умею анализировать своих противников.
Поэтому я с двадцать секунд наблюдаю за ездой первого на моём пути и в моей голове с бешеной скоростью прокручиваются мысли. Впереди поворот, в который, если правильно войти по моей задумке, то он даже не поймет, как я оказалась впереди.
Секунда. Я вновь увеличиваю скорость и подъезжаю сзади слева к парню передо мной. Поворот. И я наклоняю байк влево.
Кровь стынет в жилах от напряжения и того, насколько сильно мои руки сжимают руль. Хорошо, всё таки, что Лиам настоял на мотоперчатках.
Вхожу в поворот чуть ли не в миллиметре от того состояния, когда могла бы уже прокатиться боком по треку и счесать хорошую часть кожи.
Я впереди. На мгновение быстро оборачиваюсь и даже сквозь его шлем вижу непонимание байкера. Он тоже начинает набирать скорость, чтобы нагнать меня, но я отрываюсь. Он— теперь уже не моя цель. Моя цель— парень на байке спереди. Я должна его обогнать. Именно поэтому я вновь жму на газ и отчётливо слышу новый рев мотора.
Когда я нагоняю своего последнего соперника, то отчётливо понимаю, что он знает о моём присутствии позади него. И это насторожило. Он ничего не делал, чтобы как-то остановить меня.
Но как только я начинаю его плавно и довольно осторожно обходить, как тут же понимаю его план. Чертов второй стратег..
Он делает резкий выпад в мою сторону, отчего мне приходится последовать его примеру и вильнуть в бок. Сердце бешено колотится в груди от выброса адреналина, который я испытала за пару секунд. Такое чувство, что все внутренности сделали кульбит по моему организму и в считанные мгновения вернулись на места.
Выравниваю байк и подхожу с той же стороны, но уже с моими правками.
Как только он начинает повторять свой старый фокус, я тут же чуть замедляюсь и иду в обгон с другой стороны.
Мой внутренний чертёнок чуть ли не прыгает от радости, что мне удалось его обогнать. Я уже даже вижу впереди финиш. Остаётся каких-то несчастных двести метров.. Но жизнь вновь вносит свои коррективы.
Парень позади явно не собирался так просто отдавать мне победу. За считанные секунды он нагоняет меня и держится на одном уровне, плавно направляясь прямиком в мою сторону. Пытается вытолкнуть.
Я ухожу в сторону, в то время как участник ровняется со мной и едет чуть ли не на одном уровне. Мы переглядываются между собой и я буквально чувствую исходящую от него ненависть.
Каждый пытается вырваться вперёд, но у нас обоих это не доходит до идеала. А до финиша остаётся пара секунд, кровь застывает во мне настолько быстро и резко, что перехватывает дыхание. Последний рывок. Последний шанс. Последний..
Я в последний раз увеличиваю скорость и на мгновение оказываюсь впереди соперника.
Сигнал. Громко. Закладывает уши. Я не могу отчётливо понять, кто выиграл. Слишком шумно. В паре метров от меня тормозит тот парень. Он успел ускориться? Он первым пришел или всё же я? Кто, черт возьми, был первым?!
Я глушу байк и слажу с него. Снимаю шлем настолько быстро, словно задыхаюсь в нём и пытаюсь выследить среди толпы светлую макушку Лиама. Оглядываюсь и тут меня кто-то хватает за плечи, разворачивает и впечатывает в крепкие объятия.
Чувствую знакомый запах и поспешно обнимаю парня за талию. Он сам меня нашел..
Как только я вновь перевожу дыхание, то отпрянываю от Лиама и внимательно изучаю его лицо.
— Я выиграла?
Миллион вопросов сразу же отражаются на моём лице, но он молчит.
— Я же смогла, правда? Или..— моё сердце делает кульбит.— Или он успел..?
— О, Господи, Адель, я думал, с тобой что-то случится.. Я так за тебя переживал..
Но он не ответил на мой вопрос. Мне просто необходимо знать ответ.
На лице Лиама расплывается улыбка и я пытаюсь прочитать по ней ответ на свой вопрос.
— Я же говорил тебе, что ты не можешь не справиться,— улыбка Лиама становится всё шире и шире, а я всё больше начинаю осознавать сказанное. Друг видит, что в моих глазах моментально появляется понимание и он тут же подхватывает меня и кружит в воздухе:— Да! У тебя действительно получилось! Ты просто умница. Я так тобой горжусь!
Мои глаза пылают счастьем, пока я до конца пытаюсь всё осознать и прочувствовать свои эмоции. Я смогла! Я выиграла! Теперь я могу участвовать в следующих гонках!
Хочу визжать от счастья, но помню, что мы находимся тут не одни и сдерживаюсь. Осознаю, что когда мы приедем домой, то я два дня буду витать в мечтах и только потом спущусь на землю.
Лиам опускает меня на асфальт и я чувствую, как тоже начинаю улыбаться.
— Я справилась.
***
Следующий год проходит достаточно монотонно — огромное количество заездов, адреналина и развлечений с Лиамом. Некоторые заезды мы катали вместе— после пары месяцев с того момента, как я начала получать деньги за ставки на мою победу, я смогла поднакопить и купить себе байк, практически точь в точь похожий на тот, что был у друга.
Раньше— как только узнала об увлечениях Лиама— пыталась вразумить его прекратить рисковать собой ради адреналина. А сейчас я сама стала такой. По уши влюбилась в скорость. Обожала разгоняться на пустой трассе до такой скорости, что кровь стыла в жилах, а сердце пропускало удары. Мне нужен был всплеск эмоций.
Естественно, и без травм не обходилось, но зато я чувствовала себя живой. Не просто оболочкой, которая существует.
Иногда я упрашивала Лиама и мы несколько часов гоняли по трассе за городом. Это всегда служило всплеском всего, что накопилось. Потом мы приезжали домой опустошенные, с полностью пустой головой и чуть ли не сразу валились в кровати. Я таким образом лишалась кошмаров, преследующих меня каждую ночь. Гонки меня выручали даже в полноценном сне, о котором до этого могла лишь мечтать.
Только после пары десятков гонок я стала отчётливо осознавать, что заезды— способ лёгких денег. Если я участвовала— всегда выигрывала. И это были мои личные маленькие победы над собой.
Я училась жить.
Моё прозвище, которое придумал Лиам, прижилось среди гонщиков, но чаще всегда сокращали просто до «Ангела». Никто, кроме Лиама и Уилла— того самого управляющего с моего первого заезда— не знал моего настоящего имени. Да и не за чем было.
И вот я в очередной раз спрыгиваю с байка, снимаю свой шлем и принимаю одобрительные крики зрителей. Вновь победила.
— Ты вновь на высоте, Ангел,— ухмыляется подошедший с конвертом Уилл.— Никогда не сомневался в правильности своего выбора.
Принимаю конверт с деньгами. Как всегда. Одна и та же система.
— У меня для тебя новость
Выжидающе смотрю на него.
— Тебя приглашают в клуб. Наши гости желают познакомиться с самым умелым Темным Ангелом, на которого постоянно происходят самые масштабные ставки.
— Не сегодня, Уилл,— отрицательно качаю головой.— У меня другие планы на вечер.
— Они не в первый раз желают с тобой познакомиться, Ангел,— ошпаривает он меня этим ответом.— Я тянул, сколько мог. Больше не могу. Тебе надо туда сходить и показаться хотя бы раз.
Не могу поверить, что он отказывал в знакомстве со мной без моего же ведома. Это, конечно, благородно, но у меня нет желания подставлять людей.
— Это не займет больше тридцати минут— просто покажешь себя и познакомишься с самыми крупными бетторами(люди, делающие ставки) и никто не задержит тебя на дольше. Может даже отдохнуть сможешь,— продолжал уговаривать меня управляющий.
— Мне надо переодеться..
Начинаю немного отвиливать, хотя и знаю уже, что пойду. Доля правды тоже есть— я же не пойду в клуб в мотокомбинезоне, правильно?
— Ты же сможешь переодеться за минут сорок, да?— поглядывает на часы Уилл. Дожидается моего кивка.— Отлично. Через сорок минут жду тебя в клубе. Адрес отправлю сообщением.
В его глазах буквально можно заметить благодарность за моё согласие. Именно поэтому я прыгаю на свой байк, надеваю шлем и выезжаю на трассу, а уже оттуда— прямиком в город.
Но я не направляюсь домой. Отлично знаю, что у меня нет ни одного подходящего наряда в гардеробе. Никуда в них не ходила, поэтому и нужды покупать что-то подобное не было.
Заезжаю в первый попавшийся модный магазин. Мне нужно платье. Такое, в котором я не буду выглядеть, как кусок мяса на продажу. Чтобы прежде всего оно отражало мои намерения. И я нахожу его.
***
Ровно в назначенное время я уже нахожусь в толпе гостей. Это место не походит на обычное представление о клубах. Тут нет разноцветных софитов, громких оглушающий битов популярной музыки и вычурных предельно коротких нарядов. Скорее место тусовок детей богатых родителей, которым нравится сливать свои деньги на ставки.
По прошествии встречи с теми самыми бетторами, которые чаще всего были во мне заинтересованы, я наконец могу спокойно выдохнуть.
Сегодня львиная доля взглядов была прикована ко мне. Восхищённые, заинтересованные взгляды бегали по моему лицу и телу, которое сегодня прикрывало чёрное шёлковое платье чуть выше колена на бретельках.
Всё время возле меня находился Уилл, который получил вполне себе понятное поручение от Лиама— следить за мной и моей безопасностью. Он всё ещё переживал за сохранность моего здоровья. Так же, как и год назад.
Сейчас Уилл вел меня черед толпу из зрителей, болеющих за гонки, транслировавшиеся в прямом эфире через экраны. Мне оставалось встретиться с особым посетителем заведения, который в частности появлялся здесь всё чаще и чаще исключительно из-за меня. Так считали управляющие.
Когда мы доходим до столика с угловыми диванчиками у стены, я поднимаю глаза, понимая, что сейчас мы скорее всего находимся в ВИП зоне.
Я сразу же натыкаюсь на колкий взгляд, как мне кажется, буквально черных глаз. Напротив меня на диванчике расположился мужчина, лет тридцати. Остро выраженные черты лица, скулы, прожигающие насквозь глаза.Черные волосы достают до плеч, а губы плотно сжаты, пока он рассматривает меня с ног до головы. Словно я какой-то экспонат в музее.
Этот оценивающий взгляд заставляет меня гордо вскинуть голову и уставиться прямо в него. Пусть смотрит. Мне не жалко. В голове будто блокируются все предупреждения о том, что основные ставки на меня— его рук дело и он чуть ли не самый постоянный клиент. Типо, высоко почтенный.
По наклонной на меня накатывает ощущение полного безразличия и даже немного отвращения. Меня совершенно не волнует, какие последствия да собой повлечёт дальнейшее развитие событий. Даже если мой процент со ставок снизится. Плевать. Я не дам себя оценивать, как куклу. Не в этой жизни.
— Оставь нас,— грубый голос растворяется в пространстве, но оставляет натянутую тишину после себя. Это приказ. И совершенно точно не мне.
Клиент смотрит на Уилла за моей спиной. Убийственно.
— При всём моем уважении к вам..— но его прерывают.
— Оставь уважение и комментарии при себе. Дважды я не повторяю,— в голосе клиента звучит сталь в перемешку с яростью. Кто он, черт возьми, такой?
Управляющий за моей спиной не спорит. Лишь на мгновение задерживает дыхание и уходит в отдаленное место. Оставляет нас наедине.
— У меня к тебе пара вопросов, девочка.
Меня чуть ли не перекосило от шока. Девочка? Сам то давно мальчиком был?
— Для вас— девушка,— прерываю я его. Бестактно— да, но я не позволю к себе относиться так.. обесценивающе.
— Как прикажете, девушка,— ухмыляется он и опирается локтями о стол. Ещё с пару секунд изучает взглядом.— Почему ты гоняешь на байке?
— Простите?— изумлённо протягиваю я.— Мне вам всю свою жизнь пересказать или как?
Клиент даже не ведёт бровью на моё хамство— лишь больше и шире ухмыляется. Его это забавляет.
— По-моему, я вполне четко задал свой вопрос.
В его взгляде уверенность, что я всё выдам ему. Вот только откуда в нем такая уверенность? Откуда он убежден, что я буду с ним откровенничать?
— Деньги нужны.
Мой голос звучит издевательски-медленно. Он тоже это понимает, но вида не подаёт. Ему гораздо более интересен мой ложный ответ.
— Бабки?— приподнимает брови клиент и его подозрительный взгляд вновь бегает по моему лицу. Я уверена, что он уже понял, что это ложь, но вновь не подаёт вида. Играет со мной.
На мне маска холодного безразличия. Я киваю, будто бы подтверждая его вопрос. Но этот клиент ведёт себя как чертов владелец этого мира. Словно я должна стоять перед ним с трясущимися коленками и нервно теребить край платья. Как бы не так.
— Что ж, тогда тебе понравиться моё предложение.
Я выжидающе смотрю на него. Жду самого предложения уже точно зная, что откажусь.
— У меня есть для тебя отличный шанс прилично заработать. Будешь получать втрое больше, чем с гонок,— выпаливает он, а я всё ищу подвох.— Единственное— придется завязать на какое-то время с гонками. Ничего более. Мне очень нужны такие потенциально настроенные люди, которые напрямую идут к поставленной планке. Согласна или как? Работа не пыльная и плачу много. Всему научу.
Чувствую, как жгучая ярость медленно разливается по телу и ошпаривает щёки.
Да за кого он меня принимает?!
Пытаюсь не сорваться и не накинуться на него, чтобы исполосовать всё его лицо ногтями. Несколько секунд привожу дыхание в норму и вновь прожигаю этого хама-клиента насквозь.
— Выбираю вариант «или как»,— холодно отвечаю и следу за тем, как выражение его лица никак не изменяется.— Найдите себе тех, кто беспрекословно побежит за вашими ботинками и будет собирать из-под них все ошмётки. Я таким не занимаюсь. И если это всё, то время моего прибывания здесь ограничено и мне следует вас покинуть, если вы, конечно, не собираетесь покидать это место с разукрашенным лицом.
И дальше происходит то, чего я совершенно не могла предугадать. Его губы вновь исказились в усмешка, а изо рта вырвались смешки. Мужчина чуть прикусывает губу и качает головой.
— Так мне ещё, пожалуй, никто не угрожал,— усмехается он и вновь переводит на меня серьезный взгляд.
Он подаёт рукой какой-то жест и ко мне подходит один из его парней с карточкой в руке. Я принимаю протянутую визитку и несколько раз подряд сканирую номер телефона на ней взглядом. Никаких подписей и инициалов. Просто номер.
— Если всё же изменишь своё мнение и понадобится моя помощь, можешь просто набрать на указанный номер и за тобой приедет машина,— невозмутимо проговаривает он и отпивает из шестигранного стакана янтарную жидкость.
— При всём моём неуважении к вам, моё мнение не изменится и помощь от такого самонадеянного человека, как вы, мне тем более не понадобится,— грубость в голосе звучит холодно и безэмоционально, а после сменяется на более спокойный тон:— А сейчас мне следует уйти. Всего вам хорошего.
Я круто разворачиваюсь на месте, волосы крупными локонами рассыпаны по спине. Стуча каблуками, направляюсь к выходу, всё так же чувствуя у себя на спине тяжёлый непрерывный взгляд. Он следит за тем, как я сначала рву на несколько частей полученную визитку и выбрасываю в первую попавшуюся урну, а потом выхожу через дверь в холл.
