Художество

Непета очень-очень-очень любит рисовать! А ещё сильнее она любит рисовать дорогих ей троллей. Ну, а ещё сильнее она любит рисовать Карката. Вот чьих-чьих, а его рисунков у Лейон вдвое, а то и втрое больше, чем чьих-либо-нибудь. Конечно, это не значит, что всех своих друзей она любит меньше! Чушь и бред. Просто, чуть только замечая его, или его сообщение, лапки словно сами снова и снова тянутся к планшету, или угольку, завалявшемуся где-то в углу пещеры, или к чему угодно пишущему-рисующему. Да-да, это чистая-чистая правда без капельки лжи! Непета готова поклясться всеми своими девятью кошачьими жизнями, и тролльей в придачу! Вот поэтому и сейчас, напевая себе под нос заводную и застрявшую в голове мелодию, Лейон старательно (от старания даже высунув язык!) и, насколько это было возможно, аккуратно выводила каждую линию и чёрточку. Порой она выставляла вперёд уголёк с большим пальцем, что-то там как-бы меряя. Непета не знала и не понимала, чем это ей поможет, но слышала, что все, или почти все, талантливые художники так делают. "Может, это какот-то спуррсоб для пррокачки муррстерства" – пронеслось у той в голове. Каркат сидел, ну или хотя-бы пытался увидеть ровно. А ещё старался всем своим лицом показать напыщенную скуку, злость, да и вообще всю кашицу остро-отрицательных эмоций. Возможно, в надежде, что художницу это обидит и она пошлет его куда подальше. Но Лейон и не думала никого никуда посылать. Вообще не собиралась. Только в следующий раз, стоило Вантасу чуть пошевелиться, она надулась, высовываясь из-за большой шкуры какого-то убитого животного, которая опиралась на нехитрую "конструкцию" из камней. – Карркот, не двигайся пожалуйста. Это немножко мне мурршает!– И тролль, на удивление, действительно сел смирно, словно по команде. Конечно, не забыв при этом скорчить рожицу, в мыслях пятьсот раз передразнивая Лейон, и тихо бормоча возмущения касательно командирского поведения лаймокровной. Она снова высовывается, в этот раз уже улыбаясь и держа большой палец вверх, показывая свое одобрение чужим действиям. Повозившись ещё чуть-чуть, а ещё наслушавшись вдоволь нервных вздохов, Лейон откладывает уголёк поодаль от себя, а шкуру-холст сворачивает в трубочку. А после подходит, вручая картину троллю, на ней изображенному. Тот, в свою очередь, разворачивает это произведение искусства, старательно разглядывая то, ради чего он неподвижно просидел довольно долгое время, успев отсидеть все что можно и нельзя было. Вантас хмыкает, переводя взгляд то на художницу, которая от предвкушения чужой реакции чуть-ли не на потолок лезть готова, то обратно на художество. Кажется, он даже ненадолго улыбается, прежде чем снова свернёт рисунок в трубку. –ЛАДНО. МОЖЕТ, ЭТО И НЕ НАСТОЛЬКО ПЛОХО, КАК Я ОЖИДАЛ. КРАСИВО... В ответ на эти слова, Лейон, кажется, всерьез чуть не залезла на потолок, пока скакала от восторга, после чего, отойдя от приступа радости, накинулась с объятиями на ничего-не-понимающего Карката, облизывая ярко-лаймовым языком чужую кожу. –мурр, спуррсибо! даррю