Пробник

Шум тишины успокаивал. Да, именно шум. Гудение старенького холодильника на кухне, тиканье часов над ухом, тихие шаги кого-нибудь из взрослых по квартире, за окном это шелест древесных, уже почти полностью распустившихся, зелёных листьев, крики завсегдатых пьянчуг, которые постоянно что-то делят между собой, лай дворовых собак на мимо проезжающих курьеров. Да, это определенно было обыденностью. И это успокаивало, усыпляло. Вот глаза уже закрываются, сознание постепенно проваливается в глубокую пучину сновидений.. Щёлк. Щёлк, щёлк. Щёлк-щёлк-щёлк. Щёлкщёлкщёлкщёлк. – Сава! Заебал уже! Прекрати шуметь! – почти заснувший парень подскочил на кровати и готов был если не убить, то хорошенько покалечить своего нерадивого брата. – Либо ты сейчас перестаешь щёлкать и продолжаешь сидеть тихо, либо я эта самая ручка окажется у тебя в одном месте. – Всё-всё, не кипятись, не буду больше. – Отвечают ему. На дворе час ночи, Костя хочет спать, а Сава готовится к пробнику. Конец девятого класса это пора криков и оров с родителями и учителями, пора сильного стресса и суицидальных мыслей, пора, которая треплет нервы до такого состояния, что, кажется, веревка с мылом лучший вариант. Но это не про Саву. Савелий Левинский, ученик девятого класса самой обычной государственной школы, шёл на красный диплом. И, соответственно, экзамены он должен был написать на сотку. Или в нём все разочаруются. Такова жизнь. Если не оправдать желания других, тебя начнут презирать. Так что Саве приходилось сейчас сидеть и учить-учить-учить. А пока учил, он постоянно щёлкал своей автоматической ручкой. И его постоянно приходилось одергивать. И Костя постоянно это делал. Но, если Сава хоть раз ещё щёлкнет этой несчастной ручкой, Костя не сможет себя больше удерживать. Он ему так эту ручку сунет, что Сава больше никогда к ручкам не прикоснётся. Пером писать будет. Костя отвернулся к стене, поправил одеяло, подушку, закрыл глаза, почти заснул. Щёлк. Ну всё. Доигрался. Вскакивает с кровати и подлетает к столу брата. – Я, блять, просил тебя не щёлкать ручкой! – грозным шёпотом кричит Константин на брата, отбирая ручку. – Костя, оно само! Понимаешь? Вся деятельность мозга направлена на решение этой функции во второй части, а рука бесконтрольно и щёлкает.. – под злобным взглядом брата энтузиазм, с которым Савелий начинал, под конец монолога угас. – Кость, верни ручку. Я постараюсь больше не щёлкать. – Ага, щаз. Вот прям возьму и верну. Нет. На вот, – Костя роется в пенале Савы и находит самую обычную оранжевую с синим колпачком ручку, – этой попишешь. Сава закатил глаза, но ручку принял. Держа в руке автоматическую ручку, Костя с лёгкой душой отправился спать дальше, запихивая свою находку под подушку. Так точно не возьмёт её снова. Теперь можно спать спокойно. Главный злодей обезврежен. На часах уже половина второго, спать хочется неимоверно. Глаза закрываются, как только голова касается подушки. Одеяло теплое, мягкое, засасывающее в свои глубины. Оно прекрасно. Матрас мягкий, но в меру, кровать никогда не скрипела. Рай. Глаза закрываются, дыхание выравнивается. Клац-клац-клац. Теперь уже колпачоком ручки об стол. Этот звук вырвал Костю из сна. Вот прям взял и вырвал. Вытащил своими ледяными руками из теплой неги сна. Костя зол. Он содержит свое слово. – Костя, я случайно! О-оно само! Костя-я! – Сава подорвался со стула как ошпаренный, он выставил руки вперед в останавливающем жесте. И все бы ничего, но в одной из рук была ручка. Та самая, которая сейчас увидит все внутренности своего правообладателя. Ну, Сава, ну, погоди! Злой и хмурый Костя шёл непробиваемой стеной на своего несчастного братца, которому сейчас жопа. В прямом смысле этого слова. Сава отходит в сторону от брата и делает резкий рывок к выходу из комнаты, но Костя не лыком шит, он не упустит своей добычи. Он хватает брата за локоть и с крутым разворотом пихает брата на его же кровать, стоящую в противоположной стороне от его собственной, заламывает руки за спиной и усаживается на бёдра. Сава, так вышло генетически, преобладал силой умственной, и сейчас ему надо было написать математику как можно лучше, чтобы поступить в инженерский. Косте же досталась вся сила физическая. Он был хорошо сложен, рост чуть выше среднестатистического, на животе были неярко выраженные кубики от постоянных тренировок. Сава же, если можно так выражаться, не дохляк, но и не очень то сильный. Так, разочек подтянется, уже хлопать можно будет. Но это не значит, что у него имелся лишний вес. Нет, он был строен. – Костя! Пусти, Костя! Давай мирно разойдемся! Я перестану решать и лягу спать, так точно щёлкать не буду! – Брыкался Савелий, пока Костя пытался справится с его штанами на завязках. – Нетушки. Я слово свое держу. Так что лучше больше не выводи меня. – Проговаривал Костя, просунув руки под брата, пытаясь развязать замысловатый узелок. – Костя-я, смилуйся над братом! Я же просто щёлкал! – Просто щёлкал? Да я тебе сейчас как пощёлкаю, запомнишь навсегда! – Костя усердно тянул за разные концы , постепенно ослабляя узел, пока вовсе его не развязал. – Вот оно! Развязал! Ну всё, готовься к вторжению в свою девственную задницу. Муха-ха-ха. Костя перезватывает руки брата поудобнее и стаскивает с Савы штаны вместе с трусами до середины бедер, открывая вид на его задницу. Гладкая. Без волос. Сава все брыкается и просит его отпустить, но Костя непреклонен. Костя идёт до конца. Костя отвлекается и ищет выпавшую из рук брата ручку. Он надеется, что она еще на кровати. Порыскав по кровати рукой в полумраке от света настольной лампы, он находит её под левым боком брата. Ха-ха, ну теперь ему точно хана. – Костя, хорошенько обдумай свои действия! Костя! Это статья! Изностлование! Костя-я больно! Остановись, Костечка, пожалуйста, я не буду больше! А-а-а-а! Больно! – Орал как резанный Сава от двух только сантиметров ручки. А дальше только больше, муха-ха-ха. На середине ручки Сава уже не с таким запалом голосил, он перестал брыкаться, только руки еще пытался высвободить. Видимо, пытался делать как можно меньше движений, чтобы не делать себе больно. Когда же ручка зашла по самый колпачок, Сава только поскуливал, и то еле слышно. Косте стало немного совестно. Немного. Все же Саву предупреждали. Костя решил немного получать Сава и отпустить. – Блять, Сава! Ручка полностью вошла! Я ее достать не могу! Сава! – Блять! Костя! Что делать?! Ты нахера это вообще затеял?! У меня пробник завтра! А ну доставай как хочешь! – Это выражение лица надо было видеть. Из смерившейся со своей участью амёбы он превратился в разъяренного быка. По другому нельщя была назвать. Его глаза передавали смесь страха и злобы. Страха за свое здоровье и злобы за то, что позволил брату с собой такое сделать, за то, что был слабее него и не мог с этим ничего поделать. – Достать! А это идея! Секундочку, – и Костя потянул за торчащий кусок ручки. Конечно же он не упустил ее из рук. Он с самого начала понимал как это может быть опасно и во что влиться. Так что делал это со всей своей любовью к брату. Хоть немного и жестоко. Потянул немного на себя, затем легонько надавил и ручка вновь зашла внутрь. Сава снова начал брыкаться, видимо понимая, что его надурачили, вывели на эмоции. А ручка тем временем то выходила, то выходила обратно в покрасневшее от трения колечко мышц. Костя, сам того не понимая, залюбовался этой картиной и, отпустив руки уже не брыкающегося Савы, легонько коснулся этого местечка указательным пальцем левой руки. Сава от этого вздрогнул и поняв, что его руки больше ничего не сдерживает попытался как то столкнуть брата с себя. Это и отрезвило Костю. Он резко одёрнул руку от Савы. А Сава, поняв, что бессилен в этой ситуации, упал ничком обратно на кровать. – Кость, больно, – пролепетал Сава, давя на жалость брату. – Поиграли и хватит, отпусти уже. – Уже чуть ли не плача. На Костю это подействовало и он, стушевавшись, потихоньку стал вынимать ручку. Но произошло то, чего он не ожидал от слова совсем. Сава глухо простонал. А потом резко замер. Костя замер тоже, не зная как реагировать. С одной стороны надо было поскорее вынуть и забыть про этот случай, вряд-ли Сава после этого снова сядет уроки делать. Но с другой стороны. С другой стороны Косте захотелось продолжить, захотелось вновь услышать этот звук из Савиных уст. – Кость, просто вытяни. – Еле слышно прошептал Савелий. Костя даже сначала подумал, не показалось ли ему. – Хорошо, – так же еле слышно ответил Костя. Когда Костя вынул ручку полностью, он закинул ее на стол, чтобы не мешалась. Он привстал на бедрах брата, давай ему перевернуться. Тот этого не делал. Сава все так же лежал на животе, уткнувшись носом в подушку. – Эй, Сав, ты чего? – Костя дотронулся до плеча брата, тяня немного в бок, делая намек, чтобы тот перевернулся. – Действительно, блять, чего это я? – Сава все же переваривается пол братом, лицо его красное, глаза покрасневшие, волосы на лбу немного мокрые. – Мне же всего лишь ручку в жопу засунули! – И всё бы ничего, Саву можно было бы понять. Но. У него стоял. Крепко так стоял. Торчал вверх, тогда как Сава лежал на спине. – Сава.. это что?.. – Если сказать, что Костя ошарашен, это ничего не сказать. – Эрекция это, Кость. Эрекция – последнее слово Сава проговорил по слогам, будто для маленького ребенка. Хоть и говорил это старшему брату. Брату. Про свой вставший член. Пиздец. – И всё это из-за тебя и твоей ебанной ручки. – Пиздец, ты, Сава, конечно, – Костя все никак не мог поднять свой взгляд в глаза брата. Ну или не мог оторвать его от члена. – Ага, именно я. Костя, лучше скажи, – Сава дёрнул брата за руку, обращая его внимания на себя. – У тебя смазка есть? – Чё? – Костя явно находился не в этой комнате. – Чё чё? Смазка есть говорю? – Сава опустил глаза вниз, делая убежать от взгляда брата. Но наткнулся на свой член. Давно он уже не занимался им. Учёбы в последнее время слишком много. – Есть, – не понимающе отвечает Костя. – Тащи сюда. – Зачем? – Как же Костя не догоняет, какие же тупые вопросы он задаёт. – Пойду азы анального секса изучать, больно понравилось. – Попытался потушить Сава. Но Костя воспринял это всерьез. Эх, не понимает он. Костя медленно поднялся с ног брата и отошёл к другому концу комнаты, отодвигая ящик внизу кровати и вытаскивая оттуда бутылёк смазки. Возвращается обратно к кровати. – На, только просьба не здесь. – Всё также как робот говорит Костя. Надо бы ему шестерёнки в голове смазать, а то больно медленно крутятся. Костя уже успел дойти до своей кровати, когда обернулся и увидел Саву. А Сава лежал на своей кровати уже избавившись от штанов. Жопой кверху, головой уперевшись в подушку и смотря на Костю. Уже смазанный палец он приставил к колечку мышц. Немного помассировав его, нажимая то легонько, то посильнее, он стал потихоньку проникать им внутрь. Палец шел не так туго как ручка. С тихим стоном палец проник внутрь до основания. Сава облизнул губы, собирая слюную, почти скатившуюся на подушку. Он смотреть прямо в глаза брата, прося его подойти, помочь, довести до экстаза. Сава приоткрыл рот и провёл по зубам языком, хитро улыбаясь. Костя повелся. Он подошёл, очень быстро подошёл, и сел на голени брата, не давая тому сесть даже если последний этого захочет. А он не захочет. Костя забрал у брата смазку и, вылив немного себе на руку, приставил средний палец левой руки к дырочке брата, аккурат возле его. Медленно надавливая, круговыми движениями массируя, Костя протолкнул палец внутрь. Сава закопошился и с тихим стоном двинул попкой вверх, насаживаясь. Костя намек понял и одним движение протолкнул свой палец внутрь до основания. Саву пробило до мурашек, его спина соблазнительно выгнулась, и палец внутри него надавил ровно на то самое местечко, которое он и искал. – Кость.. Кость, вот здесь о-очень приятно, м-мм, – немного сбивчего прошептал Сава, поворачиваясь лицом к брату, смотря в его глаза. – Как скажешь, братец, – Костя послушался и стал прокручивать пальцем, пытаясь нащупать заветную простату. В какой-то момент Сава вновь выгнулся и Костя понял, вот оно. Давить надо сюда. И он давил. Массируя, то вгоняя пальцы, то снова вытаскивая. Он орудовал двумя пальцами, оттолкнув ладонь брата держать свою ягодицу, открывая чудеснейший вид на сжимающуюся красную дырочку, всасывающую в себя пальцы. У Кости стояло. Каменно стояло. Стояло так, что в трусах было больно. Костя оторвался от поглажиавания сосков брата и попытался стянуть с себя штаны. Но этого не получалось, так ему пришлось слезть с ног брата на пол и там уже раздается. Серые спортивки упали на пол вместе с трусами боксерами, высвобождая сочащийся смазкой член. Сава смотрел на него как завараженный, облизывая губы. Когда-нибудь он возьмёт его в рот. Теперь это его цель. А пока что Сава сел на кровати, подзывая брата к тому, а когда тот послушался, запрыгнул к нему на колени, потираясь своим членом о член брата. Эх, какая чудесная картина пропадает. Сава взял руку брата и завел ее себе за спину, прося проложить начатое. Костя засовывает сразу два пальца без промедления, вызывая громкий вскрик и протяжное мычание в шею. Сава опаляет своим дыханием, вызывая кучу мурашек. Костя тихонько его зовёт, Сава поднимает взгляд. Из лица в парк сантиметров друг от друга, пальцы старшего сейчас в задниуе младшего, на дворе третий час ночи, а завтра пробник огэ. Лучший момент для первого поцелуя. Сава подаётся вперёд и касается губами губ брата. Легонько прикасается, вызывая легую дрожь, бабочек в животе. Костя же размыкает свой рот, высвобождая язык, проводит им по губам брата, прося из открыть и проникает вглубь рта после выполненной просьбы. Они целуются в запой, Сава неумело, но со всей душой, страстно, а Костя растягивает, смакует, заставляет стонать, смыкать губы и задыхаться. Саве хорошо, Саве очень хорошо. И ему наплевать на всё, что происходит вокруг. Даже если кто-то сейчас зайдет в их комнату, он просто закроет глаза и продолжит целовать брата, чтобы было хорошо, чтобы было приятно. Сава очень хорошо, он хочет поделиться своей любовью, чтобы Косте было точно так же как и ему хорошо. Он опускает свои руки с плеч брата на их члены. Обхватывает двумя руками в плотное кольцо, вырывая тем самым протяжный стон брата в их губы. Костя замедляется внутри брата и Сава напоминает ему об этом, подпрыгивая немного вверх и вниз на его пальцах. Костя откидывает голову назад, открывая шею и Сава этим пользуется. Он примыкает к ней губами, целуя, облизывая, оставляя на ней свои следы, которые утром расцветут алыми цветами роз. – Совёнок мой, как я люблю тебя и твою ручку, – и интересно, про какую ручку он говорит? Про ручку из-за которой все это началось? Или ручку, которой Сава сейчас отлаживает его головку, проходится плотным кольцом пальцев по всему члену, размазывая прдэякулят, сжимает легонько яички в своей ладони, потом вновь возвращается по стволу к головке и так снова и снова, пока Костя не прижимается к брату всем телом, целуя его так глубоко как может, глухо стонет и кончает. Кончает в ладонь брату, обмякая. Через несколько секунд он приходит в себя и, добавляя к своим движениям внутри брата движения на его члене, доводит его до самого крышесного оргазма в жизни. Сава беззвучно стонет в его руках, выплескивая семя на их животы, обмякает в руках брата, заваливаясь на него сверху. Ему хорошо, слишком хорошо чтобы описать словами. – Пиздец, что творится, – тихо говорит Костя на ушко Саве, когда они уставшие просто завались в постель последнего, еле вытеревшись салфетками. – Любовь творится, Кость. – многозначительно шепчет Сава, глядя в потолок. – Ну ты, Сав, даёшь. – мурлычет Костя в числе брату, обнимая и прижимая его к себе покрепче, чтобы не сбежал. – Спокойной ночи. – Да она уже закончилась, – отвечает Сава уже заснувшему брату. – Как хорошо я придумал с пробником-то! Он у нас только через неделю, а завтра можно хорошенько выспаться, суббота же всё-таки. Главное, чтобы мама утром не зашла.. – Ну ты и гондон, Сав, я дверь закрыл. – отвечает какой раз за ночь проснувшийся брат. Еще раз целует в щеку и замолкает. На этот раз уже до следующего утра.