Соулмейты по крови

В безликой белой палате спокойно и тихо, лишь доносится слабый писк аппаратуры. Небесно-голубые глаза так же безмолвно следят за парнем, лежащем на кровати. Его грудь еле заметно поднимается и опускается в такт дыханию. Так тихо и спокойно вокруг, так тихо и спокойно. Но это лишь обман зрения, человеческого зрения. Внутри же происходят необратимые изменения, вампирская кровь растекается по венам, подобно стремительному яду. Внутри самого себя Чонин кричит, пытаясь выбраться из оков. Мечется по белым простыням, но холодный металл змеями опутывает нежные запястья, раня до крови. Усмиряя, подчиняя себе. Внутри себя Чонин борется, не желает мириться с судьбой. Внутри себя Чонин мечтает умереть, ведь эта боль невыносима. Пульс и дыхание учащаются на мгновение, на какие-то доли секунды. Кажется, что ещё чуть-чуть и сердце в груди парня застынет навечно. Феликс приподымается с кресла, словно зверь, готовый к смертельному прыжку. Не сводя взгляда с лежащего на постели Яна. И ждёт, ждёт, ждёт. Ждёт, надежду в душе тая. Ему совсем не хочется убивать это юное дитя, не познавшее жизни. Ведь он видел всю его прошлую жизнь до самой-самой первой страницы первой жизни. Первой жизни, в которой он встретил свою первую любовь в лице Ким Сынмина. Грустная улыбка трогает губы блондина, он пересаживается на краешек кровати и берёт Чонина за руку. «Пожалуйста, борись. Ты должен жить, Чонин.» Будто услышав мольбу одинокого вампира громкий писк аппаратуры стихает. Агония души проходит, а смерть словно усмехается за спиной и безмолвно покидает стены больницы. Отступает на время, даёт передышку. Чонин рвано выдыхает и медленно открывает глаза, чувствуя присутствие вампира. — Я знаю, что ты здесь, — тихо хрипит пересохшим горлом, слышит тихий смешок и невольно улыбается. Ловит себя на мысли, что совсем не боится. Но не понимает, почему. — И тебе доброе утро, Чонин, — Феликс улыбается в ответ, обнажая острые клыки, и касается лица парня, убирая мокрые от пота пряди волос, — Как себя чувствуешь? — Не знаю, — Чонин осторожно садится на кровати и тихонько охает, увидев наконец незнакомца, — Кто ты? И почему я чувствую тебя? — в глазах Яна волнами плещется удивление от такой красоты, — Почему ты такой красивый?.. На что Феликс громко смеётся, а Чонин закрывает лицо от смущения, понимая, что последний вопрос сказал вслух. Оно и понятно, голубоглазый вампир с ниспадающими на плечи светлыми почти белыми волосами казался для Чонина воплощением ангельской красоты. Феликс смеялся, но глаза его были полны грусти. — Прости, что не представился, — басовито ответил вампир, ещё больше смущая парня, — Меня зовут Ли Феликс. Я вампир. А ты был укушен другим вампиром, потерял много крови. И судя по всему, взамен обрёл сверхспособности. Твои осязание, обоняние, слух и зрение обострились. Но самое главное, что ты выжил, Чонин. — Откуда ты знаешь моё имя? — Ян нахмурился, всё происходящее казалось ему сном. «Вампиры? Сверхспособности?» — Я знаю не только твоё имя, но и всё твоё прошлое до самого твоего зарождения в этом мире. Таков уж мой дар, — улыбка исчезла с лица вампира, стоило ему достать из кармана вибрирующий телефон, — Прости, мне нужно идти. — Но… — Мы ещё увидимся, — Феликс чмокнул опешившего парня в макушку, и, нажав на кнопку вызова медсестры, покинул палату. Незримой тенью проскользнув до лестничного пролёта, нажал кнопку ответа. — Да, он очнулся. Чонин больше не человек. Теперь он соулмейт по крови. Тем временем в палату забежала медсестра и, увидев пришедшего в себя Чонина, тепло улыбнулась и хотела было убежать за врачом. Но Чонин остановил её и вежливо попросил бумагу и карандаши. Впечатлённый неземной красотой Феликса, Ян хотел запечатлеть его волшебный образ на бумаге. После недолгого врачебного осмотра Чонин, загоревшись одной идеей, увлечённо водил карандашом по белоснежному листу. Задумчивый, сосредоточенный, позабывший обо всём на свете, он, подобно бабочке, порхающей над цветком, парил в своих мыслях. Он нашёл свою музу наконец, спустя долгие месяцы творческого кризиса, он снова горел. Горел желанием создавать волшебство, облачать мысли и чувства в красивые образы. -Чонина! Ура, ты очнулся! — с радостными криками в палату ворвались его шумные друзья. Несмотря на запреты врача притащившие с собой торт и воздушные шарики в честь дня рождения Чонина. — Ребята, — Ян поспешно спрятал рисунки под подушку, с улыбкой принимая поздравления и объятья. «Мой день рождения… Какой уже по счёту без тебя, мама. Совсем забыл об этом дне…» Несмотря на боль и тоску, Ян улыбался. Он привык скрывать плохие чувства за тёплой улыбкой. На миг он представил, как мама зайдёт в палату и нежно обнимет, потреплет по волосам и скажет о том, как волновалась за него и как сильно любит. От нахлынувших чувств на глаза навернулись слёзы. — Что-то случилось? — на усыпанной конфетти постели Джисон и Хёнджин сидели напротив Чонина, с беспокойством глядя на него. — Всё хорошо, ребята. Спасибо вам, — стерев влагу с лица, Ян улыбнулся ещё ярче и потянувшись, приобнял друзей, — Спасибо вам, что вы есть в моей жизни. На следующий день Чонин ждал возвращения Феликса и рисовал. Старательно привыкал к новому себе. Мысленно благодарил уже в который раз Джисона, который догадался принести ему зарядку для телефона и наушники. На физическом уровне Ян чувствовал себя хорошо. Вот только осязание, обоняние, зрение и слух усилились настолько, что было непонятно, что происходит вообще. Чонин думал, что это последствия перенесённого шока и травмы. Но день за днём ничего не менялось. Чонин ругал себя за то, что не спросил номер телефона у Феликса. Ему казалось, что этот очаровательный вампир помог бы ему найти ответы на вопросы. — Вероятно это последствия психологической и физической травмы. Вы потеряли много крови и находились в коме 10 дней. Я выпишу вам успокаивающие и снотворное. И не забудьте пройти полное обследование через неделю. Таким был окончательный вердикт врача. Ничего не поделаешь. Врачи не всевластны, они лишь выполняют свою работу. Стоя на крыльце больницы, Ян набрал номер брата, прося его приехать. «Интересно, если я умру, то обращусь в вампира?»