Книжный тетушки Винни

Стоя в тамбуре, покачиваясь в ожидании остановки, старательно пыталась подавить волнение. Сердце так и норовило выпрыгнуть из груди, побежать навстречу бабушке. Мы не виделись почти тринадцать лет, если не больше. Пейзаж за окном сменился с огромного лесного массива на городские окраины Алыповки. Даже несмотря на большие изменения, я видела знакомые сердцу места и не могла сдержать радости, улыбаясь словно сбежавшая из психбольницы. Мама всегда выбирала подобный путь к родным. На метро и электричке. Да порой было долго, утомительно и нервно, но все это было с такой душой, что сейчас я не могла не ощущать ее теплую ладонь на своем плече. Казалось она стояла рядом, поддерживая мое решение с нежной улыбкой на лице. Электричка медленно начала сбавлять ход, отчего меня потянуло в сторону, и я чуть не упала вместе с вещами. Схватившись за поручень, услышала, как позади открылась дверь из вагона и обернувшись заметила того самого мужчину. — Вы могли и не торопиться выходить в тамбур, — начал он, вставь рядом со мной. — Алыповка конечная остановка, где мало кто спешит покидать вагон. — Я знаю, просто, — отчего-то я замешкалась, не зная, как объяснить свое желание ощутить давно забытые чувства. Что-то за эту часовую поездку изменилось во мне, в моих мыслях и ощущениях. Страх притупился, сменившись ярым желанием поиска самой себя. Странно за такое короткое время осознать некоторые вещи, которые и до этого были на поверхности. Просто раньше на них не хватало моральных сил. Страх перед отцом силен, и он не отпускает меня до сих пор. Не могу я быть уверена в том, что письмо подействует, да и Эльвира не всесильна перед супругом. Как никто другой знаю на что способен этот человек, и эта неизвестность пугает больше всего. Поэтому я только сейчас решилась на побег, не раньше, хоть и было множество шансов для этого. Во мне тогда все еще теплилась надежда на иной исход, да и чего там, до сих пор надеюсь на… другое. — Надеюсь вы не передумали, и позволите мне вам и в этот раз помочь, — улыбнувшись, предложил мужчина, стоило электричке остановится и медленно открыть двери. — Не знаю, чтобы без вас делала, — отпустив ручку чемодана, произнесла я, радуясь, что мне попался такой хороший попутчик. — Мне бы хотелось верить, чтобы вам бы помог кто-то другой. В случае, если бы меня не было рядом, — произнес он, спустив мои вещи на платформу, после подал мне руку, помогая покинуть электричку. — Спасибо за помощь, дальше я, пожалуй, сама, — сжав ручку чемодана, улыбнувшись сквозь нервозность и сильное волнение, произнесла. Из электрички огромным потоком начали выходить люди, и около небольшого здания, где скорее всего была лестница ведущая на крытый мост, уже образовалась толпа. Медленно двинувшись в ту сторону, почувствовала, как сильно вспотели ладони. Совсем скоро я увижу бабушку. Не откажется ли она от своих слов увидев меня? Выбросив из головы неприятные мысли, дождалась, когда основная часть людей скрылась наверху. Два эскалатора (один из которых шел вверх, другой вниз) и лестница. Турникеты по всей видимости находились наверху. Поднявшись на эскалаторе, прошла через стеклянные двери. Холодок коснулся нежной кожи. Поежившись, попыталась разглядеть в толпе бабушку, да вот ничего не вышло. Во рту ощутимо пересохло, а сердце снова пустилось в пляс от волнения и нервозности. Пройдя через турникеты, пару раз чуть не столкнулась с проходящими мимо людьми. Спина ныла от непривычной нагрузки. Голова поворачивалась из стороны в сторону в поисках знакомого лица. Узнаю ли я ее? Но стоило мне заметить эти темно-зеленые глаза, как ноги сами собой понесли меня к ней. На глазах появились слезы, теплое ощущение заполнило все внутри прогоняя тревогу и утихомирив бушующее сердце. Бабушка смотрела на меня с улыбкой, утирая подступившие слезы после долгой разлуки. Стоило мне оказаться рядом, слегка наклонится в порыве оставить поцелуй на ее щеке, как оказалась в наполненных любовью и трепетом объятьях. От бабушки пахло выпечкой, мятой, чаем и чем-то сладким. От нее пахло домом. Годы, к сожалению, взяли свое. Бабушка постарела, заметно и стремительно, отчего сердце щемило так сильно, что хотелось остановить это мгновение и остаться в нем как можно дольше. Спустя тринадцать лет я стала выше нее, отчего чувствовала себя неловко и непривычно. Больше она не потреплет меня по волосам, не поцелует в макушку, если я сама не позволю ей этого сделать. В уголках ее прекрасных темно-зеленых глаз залегли глубокие морщины. Когда-то темно-рыжие локоны, всегда собранные в пучок, потеряли свой цвет, уступив старости, полностью «окрасившись» в благородную серебристую седину, став короче. Даже не смотря на старость и худобу, бабушка держала осанку, оставаясь той, кто водил меня в лес за земляникой, кормила свежим и безумно вкусным лимонным пирогом, да и вообще научила доброте и нежности, которую не смог выбить даже отец. Вспомнив о нем, я невольно сглотнула, пытаясь прогнать внезапно вырвавшийся наружу страх. Его нет рядом. Он больше не причинит мне вреда. Теперь я в безопасности, и даже если это не так, мне необходимо в это поверить, чтобы жить. — Ты так выросла, — поглаживая меня по предплечью, сказала бабушка, широко улыбаясь. — Такая красавица, ну копия... — Копия мамы, — невольно вырвалось из меня, и это причинило боль. Боль потери и ожидания. За подобным всегда следовало наказание. Мне нельзя быть ее копией, особенно перед отцом. Только его глаза, только то… — Не думай больше о плохом, моя хорошая, — заметив изменения в моем лице, с грустью, произнесла бабушка. — Все будет хорошо. Пойдем домой, — сжав мою ладонь, лежащую на ручке чемодана, предложила она.

***

В Алыповке сильно ощущалось лето. Хоть июнь обычно прохладный и достаточно дождливый месяц, не дающий полностью расслабиться и насладиться дарами природы. Сегодня же стояла теплая, не жаркая, погода. Легкий ветерок ласкал кожу, трепал волосы и разносил приятные ароматы природы по округе. Листва деревьев шелестела, и даже мимо проезжающие машины не могли заглушить этот приятный слуху звук. В Алыповке даже дышать иначе. Легче, свободнее и проще. Прохожие не торопились. Жизнь тут текла своим чередом, спокойнее и приятнее. На детских площадках во всю резвилась ребятня, играя в догонялки и крича от восторга. И чем ближе мы подходили к частному сектору, к дому, тем чаще слышалось щебетание птиц. — Надеюсь ты скоро привыкнешь к такой жизни, — сказала бабушка, заметив, как я оглядываюсь по сторонам, стараясь запомнить, как можно больше. — Думаю это произойдет очень быстро, — слабо улыбнувшись, сказала, надеясь, что так оно и будет. — К хорошему быстро привыкаешь. — Конечно, но помимо хорошего всегда бывает и другое. Не забывай. Кивнув, улыбнулась еще шире, невольно вспомнив большое здание, сильно выделяющееся на фоне окружающих его магазинов и многоэтажных домов. Судя по вывеске, которую я успела прочитать, в нем располагалось кафе и книжный магазин. Интересное сочетание, которое неизвестно почему привлекло меня и сильно тянуло к себе. Бабушка говорила всю дорогу, рассказывая про жизнь и про местонахождение необходимых мне мест. Да и повела она меня более долгим путем, дабы показать где находятся магазины, банк, почта (где она работает), школа и остальное. Она вскользь упомянула, что рабочих мест сейчас полно, при этом отметив, чтобы я ни в коем случае не торопилась и выбирала то, что ближе к душе. Денег хоть у нее и немного, но на какой-то период нам точно хватит. Работа на почте не сложная, поэтому и платят немного. Около двадцати тысяч выходит, а учитывая ее пенсию получается неплохая сумма, для одного человека. На жизнь хватает, как, впрочем, и на черный день отложить тоже. — Только ни в коем случае не думай идти работать на почту, — неожиданно заявила бабушка серьезным тоном. — Молоденьких обычно берут на должность оператора, и это морально работа тяжелая. Постоянный контакт с людьми. Люди то бывают разные, грубых и неприятных личностей полно. Поверь мне, я хоть и не работаю с ними напрямую, но сколько раз слышала, как устраивали скандалы. Бедные девочки, столько нервов им уже потрепали. Поэтому, Анечка, лучше правда не торопись, поищи варианты и выбери тот что ближе к душе. Лучше работа в удовольствие, нежели работа в тягость. — Хорошо, Ба, обещаю найду что-то по душе, — кивнув, сказала я, перехватив сумку в другую руку. Плечи ныли от усталости. Шли мы не так долго, но все же медленно. Торопить бабушку и жаловаться я не могла, сама виновата набрала столько вещей. Радовала ровная дорога, по которой она спокойно катила мой чемодан не напрягаясь. Конечно пару раз мне приходилось его забирать, дабы спустить с дорожки на асфальт или же поднять. — Что-то ты совсем утомилось, давай поторопимся. Поболтать мы можем дома, теперь то у нас будет очень много времени для этого, — улыбнулась бабушка, слегка ускорившись. Свернув на знакомую улицу, я вздохнула с облегчением. Спустившись с небольшой горки и пройдя мимо нескольких домов, мы подошли к старой дорожке, ведущей к ветхой калитке, впрочем, и сам забор выглядел ненадежно. Мысленно добавив это в список вещей, которые необходимо починить и сделать, забрала у бабушки чемодан, поняв, что дальше он навряд ли спокойно поедет. — Нужно бы тебе ключи дать, — пропустив меня во внутренний двор, произнесла она. Ничего не ответив, я с огромной долей ностальгии посмотрела на старенький домик. Двухэтажное деревянное здание, с давно облупившейся и выцветшей от времени светло-зеленой краски. Пристройка ничем не выделялась, хотя, когда я была маленькая, она выглядела новее и свежее на фоне дома. Дорожка, состоящая из небольших, местами разломанных, плит, вела к лестнице на веранду (так родственники всегда называли пристройку). Бабушка направилась вперед. Усталость в ее походке стала более заметна, отчего мне очень совестно. Может стоило заказать такси, а не устраивать мини-экскурсию до дома? — На лестнице аккуратно, доски давно прогнили, а заменить некому, — предупредила бабушка, аккуратно поднявшись наверх. По ее словам, я ожидала немного иного. Но когда под моей ногой чуть не проломилась доска, сердце просто ушло в пятки. Список стремительно пополнялся, а чувство вины возрастало с такой скоростью, что хотелось взять и починить все самой. Да боюсь сделаю только хуже. На веранде стоял небольшой столик и пара стульев. На нескольких стареньких стеллажах лежали вещи, назначения которых мне неизвестно. Вероятнее всего это что-то для огорода. В углу одиноко стоял велосипед, на котором когда-то пытался научить меня ездить дедушка, да ничего не вышло. Этот зверь был слишком огромен для меня, а сейчас… наверное, уже поздно, да и мне это не интересно. Открыв дверь в основное строение, бабушка скрылась внутри, оставив меня рассматривать окружение. Странно вновь оказаться здесь наяву, не во снах или в воспоминаниях. Позади меня, как и передо мной, но по другую сторону веранды, были еще двери. Они не закрывались на замок, хотя может и закрывались, кто знает. Подойдя ко второй, выглянула наружу. Эта дверь вела на заднюю часть участка. Такая же дорожка, как и перед домом, вела к: старой беседке с облупившейся белой краской; покосившемуся старому сараю; нескольким грядкам, где что-то росло; старенькому мангалу и аккуратному газончику (такой же был перед домом). Утолив свой интерес, вошла в дом и замерла. Прихожая визуально не изменилась, хотя обои на стенах выцвели, вещи и обувь сменились на более новые. Отсюда была видна кухня, которая тоже осталась такой же как я помнила. Конечно были отличия, но такие мелкие и неважные, особенно сейчас. Вдохнув одновременно забытый и до боли в легких знакомый аромат детства, улыбнулась, почувствовав себя по-настоящему дома. Здесь пахло также, как и от бабушки, только с примесью свежести и уюта. Бабушка, выйдя из кухни, протянула мне новенькие тапочки и комплект ключей. — Добро пожаловать домой, Анечка, — улыбнувшись, произнесла она. — Домой, — невольно повторила я, смакуя это приятное слово на кончике языка. Оно было таким новым по звучанию, и отчего особенным. — Снимай обувь, и пойдем я покажу тебе твою комнату, — еще шире улыбнувшись, попросила она, забрав мой чемодан, с шумом покатив его по коридору в сторону комнат. Забавно, но даже спустя столько лет, я четко помнила расположение всех комнат. Из коридора можно попасть прямо на кухню, которая одновременно служила столовой и гостиной. Из нее можно попасть в коридор, в котором также можно очутиться, повернув направо, не заходя на кухню. По правой стороне было две двери. Одна вела в чулан, где так же пряталась лестница на большой чердак, хранящий в себе сокровища воспоминаний. Дальше дверь вела в достаточно просторную ванную. Повернув налево, продолжая следовать по коридору, виднелся проход в кухню (по левой стороне), а с другой две двери в жилые комнаты. Одна комната была больше, вторая чуть меньше. Пройдя по знакомому маршруту, увидела открытую дверь в первую большую комнату. Именно в ней мы с мамой спали, когда приезжали на несколько дней. Сердце вновь ускорило свой ход, ожидая очередной встречи с приятной и болезненной ностальгией. — Не люкс, как я и говорила, — начала бабушка, стоило мне переступить порог. — Но на первое время сойдет. Что не нужно будет, можно выкинуть или убрать на чердак. Да и мебель со временем тоже поменять, но это ты уже сама разберешься, — посмотрев на меня, она грустно улыбнулась. — Все будет хорошо, милая, не переживай. Проживем как-нибудь. Главное ты дома. — Ага, — только и смогла сказать я, немигающим взглядом осматривая помещение. — Ладно, я пойду, а ты пока осваивайся, — погладив меня по плечу, сказала бабушка, тут же выйдя из комнаты оставив дверь открытой. Сглотнув, вошла вглубь комнаты, борясь со странными эмоциями внутри. В воздухе словно витал слабый аромат маминых духов. Сладковатый, с нотками вишни. Из приоткрытого окна, выходившего на лицевую сторону дома, слышался шелест листвы; задорный крик детей, на детской площадке неподалеку; щебетание птиц, больше похожие на приветственную песню. Прозрачная, белая, кружевная штора слегка покачивалась от освежающего ветерка, заполняющего комнату прохладой. Сняв с себя сумки, с наслаждением расправила плечи, сев на край скрипучей кровати, позади которой, на стене, висел старенький ковер. Вся мебель в комнате старая, прямиком из воспоминаний. Огромный шкаф; рядом с ним кресло, на котором я часто читала книжки, принесенные тетушкой Винни; у окна стоял стол со старым стулом; рядом комод, подпирающий скрипучую кровать, служащий больше прикроватной тумбочкой; на стене, где была дверь, висело множество выцветших плакатов с неизвестными мне артистами; так же стоял еще один комод, на нем располагался проигрыватель для виниловых пластинок. Поднявшись, подошла к проигрывателю, проведя пальцем по закрытой крышке. Пыли не было, бабушка всегда любила порядок и старалась меня приучать к этому. Поджав губы, опустилась на пол, сев в позу лотоса, открыла одну из дверок. Внутри две полки плотно забитые различными виниловыми пластинками, часть из которых принадлежала маме и тете Винни. Интересно, смогу ли я с ней встретиться? Получится ли у нас наладить контакт? Все же она моя крестная и близкая подруга мамы. Коснувшись кончиками пальцев ряда виниловых пластинок, невольно вернулась на много лет назад.

***

Мне было около пяти. Воспоминания довольно смазанные, неясные из того времени. Мы с мамой приехали в очередной раз к бабушке с дедушкой на пару дней. Самый разгар лета, шашлыки и встречи с друзьями молодости. Так говорила мама. Незадолго до нашей поездки отец снова устроил скандал, не желая отпускать нас и тратить мое время впустую. Мама редко слушала его, особенно летом. Переодевшись в более простое легкое платье, мама взяла из комода одну из пластинок. Бабушка и дедушка были в огороде, готовились к приходу гостей. Мама с блаженной улыбкой на лице включила проигрыватель, замерев в ожидании начала песни. Не помню какую именно пластинку она поставила, помню лишь ее образ в свете яркого солнца, что оставлял на ее руках узоры из-за кружевных штор. Мама закрыла глаза, медленно покачиваясь в такт музыки. Подняв руки, она растрепала собственные волосы окончательно уничтожив уложенные пряди. Здесь, в этом доме, мама становилась другой. Свободной, яркой и солнечной. Открыв глаза, она протянула мне ладонь, подзывая к себе. Отложив раскраску, спрыгнула со скрипучей кровати и подбежала к ней. Теплые ладони коснулись моих крошечных, увлекая в свободный танец, без осуждения и боли. Растворяясь в музыке, я ощущала тепло, радость и нежность исходящую от мамы. Ее глаза горели желанием жизнь, улыбка согревала крохотное сердце, даря мне мимолетное забвение и лучшие дни в моей жизни вдали от отца.

***

Из воспоминаний меня вырвал неразборчивый крик с кухни. Кажется, бабушка что-то спросила, а я, растворившись в былых деньках, как и в давно прошедшем танце, ничего не услышала. Поднявшись на ноги, закрыла дверцу комода. Прежде чем пойти к бабушке, огляделась, продолжая ощущать мамино присутствие, словно она и правда была рядом со мной. Через «бабушкины» шторы пробивались солнечные лучи, оставаясь на полу причудливыми узорами. На душе так спокойно и тихо. Словно я очутилась в прекрасном сне, откуда не хотелось уходить. Лишь мои не разобранные сумки напоминали о реальности, где необходимо было жить и решать проблемы. Мысленно добавив к списку необходимого разузнать про подключение домашнего интернета, направилась к бабушке. — Ты что-то говорила? — спросила я, оперевшись о дверной косяк. Бабушка переоделась в домашнее, стояла на кухне, что-то прописывая на бумажке. Обернувшись, она внимательно посмотрела на меня, слегка сощурив глаза. Вероятнее всего она уже плохо видела. Моя догадка подтвердилась сразу же, когда та достала из кармана, вязаной легкой кофточки, очки. — Я хотела спросить, чтобы такого приготовить. Есть ли у тебя особые пожелания? — Ну, — я задумалась, невольно вспомнив лимонный пирог и картошку пюре с тушенкой. От одних воспоминаний рот наполнился слюной. Сглотнув, опустила глаза, слегка пожав плечами. — Честно, не знаю. — Сколько лет прошло, а ты все не меняешься, — тепло произнесла она, подойдя ко мне. — Для картошки пюре с тушенкой у меня все есть, а вот для лимонного пирога нет. Сходишь в магазин? Мы проходили мимо него, ты его потом засмотрелась на здание, принадлежащее твоей крестной. — На здание? — немного не поняв, о чем она, переспросила. — Ну там, где книжный на втором этаже, а на первом кафе, — пояснила бабушка, и улыбнулась, услышав, как я ахнула. — Я тебе что не рассказала? — вместо ответа, я лишь отрицательно покачала головой. — Ах, память ни к черту. Крестная твоя, ты ее тетушкой Винни звала еще, может помнишь. Так вот, она же бизнесом занимается еще с того времени. Это здание принадлежит ей, как, впрочем, и кафе с книжным. Из всех ее точек эта ее личная отдушина. — Круто. — Может ей нужны работники, — задумавшись прошептала бабушка. — Если тебе конечно интересно с книжками возиться, то почему бы и не спросить. Верно? — Верно. Работать в книжном было бы хорошо, но не получится ли так, что я по «знакомству» найду работу. Хотя с другой стороны, даже если так, то филонить я не собираюсь. Если работать, то как полагается. — В магазин то сходишь? — вырвала меня из мыслей бабушка. — Да, конечно. — Не заблудишься? — У меня хорошая память, поэтому не должна. Если что, то я позвоню тебе. Про хорошую память я не соврала. Хотя, пробелы в воспоминаниях из детства заставляют сомневаться в этом всем. Лиза правда говорила, что отсутствие детских воспоминаний, или их «не реалистичность» это нормально. Ах, Лиза! Я должна написать ей, что добралась и со мной все хорошо. Взяв список продуктов и деньги, зашла в комнату за телефоном и ключами, прихватив свои остатки средств, на всякий случай. Запишу подруге голосовое по дороге в магазин.