Morbid affection.

Эзоп опускает взгляд на стол для бальзамирования. Он никогда не видел настолько красивого тела, как это. Большинство тел, с которыми ему приходится работать, состарились и лицезреть их было неприятно. И всё же, несмотря на свое мёртвое состояние, лежащее перед ним тело — само воплощение молодости и чистоты. Клод Дезольнье, встретивший смерть в столь юном возрасте. Фарфоровая кожа и молочно-белые волосы выставлены напоказ, когда он безжизненно лежал на металлическом столе. Эзоп никогда не называл себя нормальным. Став старше, он настолько свыкся с тем, что его избегают и относятся к нему как к чудаку, что начал принимать это, но его собственные чувства в этот момент всё ещё удивляют его. Он всегда ощущал себя непринуждённо в компании усопших. Ему нравится, что они не разговаривают, они тихие, они неподвижные. Они не осуждают и не предъявляют каких-либо требований, как те, кого тяготит жизнь. И всё же, этот уровень безрассудной страсти... Не знаком ему. Юноша происходит из семьи, имеющей аристократический статус. Смерть показывает, что даже самые важные люди могут быть стёрты с лица земли и забыты. Это не отменяет того факта, что если его поймают за чем-то неприличным, то для него всё кончено. Тем не менее, его порочные мысли превращаются в порочные побуждения, что с каждой секундой становится всё труднее контролировать, когда перед ним открывается такая прекрасная возможность. Он берет безвольную руку юноши в свою, проводит по его ладони и переплетает их пальцы. Такие миниатюрные и хрупкие, их так легко сломать. Затем он нежно проводит пальцами по его податливым белым волосам. Восхитительная красота Клода притягивает его. Его лицо с мягкими чертами запросто можно было принять за девичье. — Такой красивый. Большой палец скользит по его мягким губам, которые когда-то имели розовый оттенок и были полны жизни, а теперь окрасились в фиолетовый. Эзоп наклоняется и запечатлевает поцелуй, который быстро обретает вульгарный характер, когда он большим пальцем приоткрывает рот Клода и просовывает язык внутрь. Не прерывая поцелуя, он забирается на стол для бальзамирования, нависая над безжизненным телом. Он исследует каждый сантиметр его рта, наслаждаясь ощущением его невосприимчивого языка на своём, сопровождаемого горьким привкусом ацетона. Эзоп отстраняется, прерывая поцелуй ниточкой слюны, соединяющей их, и смотрит на труп под собой. Пути назад больше нет. Эзоп раздевает тело с такой осторожностью, как будто в любой момент может раздавить его. Ему требуется секунда, чтобы полюбоваться видом обнажённого юноши, прежде чем нарушить его покой. В нетерпении он расстёгивает молнию на брюках, подставляя свою эрекцию холодному воздуху. Отсутствие смазки становится ощутимым, и это требует импровизации. Он поднимается и ищет замену на своём рабочем столе. Флакона с кровью достаточно, и он без колебаний выливает её на свой член, распределяя жидкость рукой. Он не испытывает отвращения. Он снова принимает положение над усопшим, закидывая ноги паренька себе на плечи, используя его, как марионетку, дабы приблизиться к его  входу. — Мне жаль, — бормочет он, словно до сих пор способен испытывать какие-то угрызения совести, прежде чем скользнуть в гостеприимную прохладу. Возникает некоторое сопротивление, но с помощью крови он смог проникнуть в девственную дырочку. - Чёрт возьми... — он не может удержаться и издаёт развратный стон, когда входит полностью, окутанный неподвижной плотью. Безмятежное выражение лица Клода контрастирует с совершаемыми над ним извращенными действиями. Эзоп получает явное удовольствие от отсутствия реакции. Вцепившись в края ледяного металлического стола, он начинает ритмично вонзаться в бездушное тело. Тишину морга наполняют грубые звуки соприкосновения плоти с плотью, а также редкие стоны, вырывающиеся между прерывистым дыханием. Эзоп зарывается лицом в шею Клода, пытаясь заглушить звуки наслаждения, которые он не может не издавать. Продолжая двигаться, он вдыхает знакомый приторно-сладкий запах смерти, напоминающий о яблоках и ягодах. Тело движется под ним, как тряпичная кукла, в такт толчкам. Это ощущение близости от бездонной смертности заполняет пустоту внутри него. Оно приносит удовлетворение, превосходящее похоть, — соединение со смертью и становление с ней единым целым. Смерть не несёт в себе таких вещей, как боль, одиночество, гнев или печаль. Это идеальное состояние жизни. Он испытывает зависть по отношению к мёртвым. Его ускоряющийся темп указывает на приближение оргазма. Несмотря на все попытки сдержаться, Эзоп впивается зубами в нежную кожу шеи, что позже только добавит ему работы, но он не в том состоянии, чтобы беспокоиться об этом. Одним последним толчком он погружается в напряжённое тело, издавая последний стон удовольствия, прежде чем рухнуть на него сверху, в попытках отдышаться. Его пах пульсирует от разливающегося тепла. Как только адреналин схлынет, Эзоп медленно покинет тело, наблюдая за вытекающей из него кровью и спермой. Тревожащее его отсутствие чувства вины позволяет ему беззаботно приступить к уборке, готовясь к похоронам. Все пройдёт, как будто ничего не произошло. ---------------------------------------- Сегодня день похорон, и он, должно быть, сходит с ума. Когда он видит парня, похожего на того, что лежит в могиле, за исключением очень живого румянца на щеках и широко раскрытых голубых глаз. Эзоп предполагает, что его разум, должно быть, играет с ним злую шутку, возможно, где-то в глубине сознания он испытывает чувство вины за свои поступки. К своему большому облегчению, он узнаёт, что у того есть близнец, такой же симпатичный, как и он сам. Эзопу кажется, что он такой милый, когда плачет и мечтает о возвращении своего ушедшего брата.